Динка и три болванчика. части 26, 27 Радвал

26. Должно случиться.

Она уезжала с мужем и детьми в отпуск. Стоял жаркий и сухой июнь, жаркий настолько, что на, упавшем с дерева, яблоке, полежавшем день на солнце, запекался, повернутый к солнцу, бочек, листья сохли прямо на живых деревьях , солнце нещадно жгло, а не приятно грело.

Они ехали в чужую страну, в Россию, туда, где было еще жарче и суше. Там жили родственники Павла. Это была деревня глухая, как большая часть России, здесь у Динки не будет интернета и телефоном пользоваться тоже не сможет из-за дороговизны разговоров между двумя странами. Её исчезновение действительно было полным – ни интернета, ни телефона.

Она осторожно прозондировала у Максима, как он отнесется к ее месячному отсутствию. Лица Максима Динка тогда не видела, но почувствовала по повеявшему на нее холоду, что вся краска ушла с него. Ответ был  в полушутливой форме, что, дескать, какая разница за сколько она километров – все равно  общение в основном по компу и видимся не чаще раза в одну - две недели, так потерплю четыре, - значило это только одно - он не хочет её отъезда. Но изменить она ничего не могла, и уехала  на родину мужа, где была уже много раз, почти что каждый год.   Когда-то  там была у нее удивительно романтичная связь с ночными поцелуями под цветущей яблоней и купанием под луной совершенно голой с  приезжим из Москвы другом мужа. Прошло уж года два, когда это было, но борозда в ней от той романтической встречи осталась.   Всегда запоминается и притягивает к себе незавершенное дело, и, если дело было  приятное,    всегда хочется его завершить.    Динка не знала, как поведет себя её страстная натура при встрече с ним, если он опять там окажется, но знает прекрасно, что   может все и всех забыть и кинуться в тот омут, от которого отвели её тогда, бдящие родственники  мужа.

Максим понимал, что силой своего влияния он может очистить её от ханжеской пыли, но может так случиться, что   не для себя, а для кого-то другого, кто этот другой, он, конечно, не знал, а вот Динка вполне может   иметь  кого-то из бывших, кого хотела, да не получилось.

Как-то просматривая страницу Динки на известном сайте, Максим обратил внимание на симпатичного парня. «Пальцы   короткие, - отметил Максим и узнал у Динки, что это тот самый парень, с которым она целовалась под луной.   Она об этом рассказывала, как о прошлом, давно забытом, но Максим обостренными чувствами   влюбленного понял, что парень тот опасен и, если они встретятся, а это, он ощущал, должно случиться, то та лунная ночь напомнит о себе и потребует продолжения.

27. Случилось.

Чего боялся Максим,    трепетно ждала и тоже боялась Динка, случилось.

Павлик то ли по недомыслию, то ли от слишком большой в себе уверенности, сам позвал Стаса. Они  были уже не в деревне, а в Подмосковье, у Павлика родственники по всей России, здесь - дядя. Бросили детей на бабку Павлика, а сами приехали, чтобы посмотреть Москву и слегка развлечься.  

Когда рано утром Стас вошел в квартиру дядьки, у которого   они остановились, Динка, только глянув на него, сразу вся онемела, больше не существовало никого и ничего, даже мозги, всегда выручавшие её, свело судорогой, казалось, она не сдвинется с места.

Первый раз за три месяца она не ответила Максиму на его приветствие и не сказала   «Доброе утро». Когда, спустя столько времени,   она увидела Стаса, ее сразу накрыло волной воспоминаний о той   ночи с ее поцелуями под цветущей яблоней,   купанием и их белыми телами    в лунном свете. Тогда -  малейший его намек   – и она радостно распласталась бы под ним. Но  все закончилось   тем, что её стали искать, а на следующий день  Стас уехал  и  так рано утром, что даже не простился. С тех пор   не виделись, но общались в компе, и долго еще она знала о нем все, где, когда, с кем он бывает и что делает. Ей нравилось с ним общаться, он открыл ей Омар Хайяма и Высоцкого. Когда случилась любовь с бойфрендом, Стас отошел в сторону и постепенно стал забываться, стали забываться и поцелуи под луной и купание, все удалялось  и становилось неразличимым из-за тумана растущего временного расстояния.

Когда сейчас они встретились, Динка решила: эта встреча им послана судьбой, - они обязаны закончить то свидание, которое не получило тогда своего логического завершения, - она должна отдаться ему, даже, если Павлик будет стоять рядом.     Все и всех, в том числе и  Максима, которому еще сегодня утром писала, что любит его, забыла в тот момент Динка.

Но не судилось им  и в этот раз. Весь день они втроем ходили по музеям, ради которых и приехали, а вечером Павлик со Стасом   напились,    она тоже не осталась в стороне, потом  все спали, утром   опять гуляли по Москве, а потом  Павлик увез ее обратно в деревню, - это за тысячу километров! неужели он что-то понял? Понял, наверное, как было не понять, по одному ее виду все становилось ясно, а Стас! он   так и бегал по ней замасленелыми глазками. Только вечером перед отъездом назад в деревню, когда расстались со Стасом и он казался   опять в прошлом, Динка вспомнила о Максиме и написала ему на почту свои извинения. Максим в эти полторы суток сходил с ума, не понимая, куда могла пропасть Динка.  

После  отъезда, когда стало ясно, что Стас опять остается там, где и был, а ретроспектива её чувств, - всего лишь дань прошлому,   она вспомнила Максима и в какой уже раз за эти две недели написала, что любит его. Когда на следующий день, они приехали в деревню, Стас был уже там, машина его была покруче Павликового шестого жигуля, он приехал намного раньше. Динка Стаса не видела, она с дороги так устала, что упала замертво спать, но прежде отправила смс  Максиму о том, что приехала в деревню, это давно вошло у них в привычку.

Проснувшись, она увидела, как   Стас  с её Павликом пили пиво и ели соленую рыбу. У Динки все упало – опять он, он что!? За мной притащился за тысячу верст? С этого момента себе она уже не принадлежала, неизвестно, что происходит в таких случаях в организме, только её организм был уже не её, а его, и он  может  делать с ней все, что захочет. И он захотел, - не зря же ехал в такую даль, бросив все дела, и он найдет, как овладеть этой всплывшей из далека симпатией, он придумает, как обезвредить мужа. И придумал: позвал их к себе в гости, Павлика напоил в усмерть, путь к Динке был открыт. Уже в полном беспамятстве она вспомнила   о Максиме и отправила ему смс с коротким радостным текстом: « Я влюбилась». Это чувство так распирало её, что требовало с кем-то поделиться, а с кем, как не с Максимом, в эйфории чувств она не понимала тогда, что Максим меньше всех разделит эту её радость.   Потом уже было все, что должно было быть тогда, когда цвели яблони: бешеная ночь любви при спящем рядом Павлике и Максиме, который нет-нет да всплывет в очумелом её сознании.   Они опять купались, опять голые, только в этот раз тела их были совсем близко и часто сливались в одно. Ночь закончилась, они пришли, как будто с прогулки, Павлик уже похмелялся пивом и жаловался на голову. Понял он что-нибудь или нет, Динку не волновало и не интересовало, она была в том состоянии, когда в голове нет места таким приземленным мыслям. Стас подключился к Павлику, предложили и ей, но она отказалась. Она села в тень под огромной грушей, что росла недалеко от дома и дала отдых своему утомленному за ночь телу.