Пансион св. Бригитты 5

(начало )

*     *     *

Когда за Джейн закрылись двери, матушка пригласила всех сестёр и Франко тоже присесть и немного отдохнуть, но не расходиться.

- Теперь, когда список согрешивших послушниц исчерпан, - начала матушка Элеонора, поднявшись за столом, - нам предстоит ещё одно дело... Нами было решено, - она оглянулась за поддержкой к преподобному отцу, и тот важно покивал, - что благотворное влияние телесного наказания, которое несомненно (будет ли кто с этим спорить?!), должно коснуться не только наших юных послушниц, но и всех нас, сёстры.

Сёстры-наставницы удивлённо переглянулись: кроме Марты и Агнессы, об этом никто ничего не знал, а тем было велено держать до поры всё в тайне.

- Дорогие сёстры, - заговорила матушка торжественно. - Среди вас есть та, кто первой последовала по стопам покровительницы нашей, святой Бригитты... Да, да, не удивляйте! Однако она очень скромна, и никому об этом не решилась рассказать. Сестра Марта, голубушка, расскажи нам, как  у тебя возникла потребность в очищении? Что тебя побудило?..

Сестрица Марта, не ожидавшая, что о ней будет речь, встала и покраснела, как свекла. Сёстры с удивлением смотрели на неё.

- Да что же рассказывать?.. Я и не знаю, матушка.

- Ну, как это произошло?

- Как?.. Пошла я в гараж, а там Франко... Я и говорю ему, выпори, мол... как следует. Ибо грешна я... Он и выпорол.

- Какая скромность! Какой пример для подражания!.. Она сама, зная за собой грехи, решила очиститься и наложить на себя наказание. И сама же обратилась к экзекутору нашему с просьбой об исполнении! И оно было исполнено... Так, Франко?

- Кхм... Да, - глухо отвечал немногословный Франко, поначалу испугавшийся, что матушка знает ВСЁ. Он знал, что это ВСЁ он может делать только по приказу матушки и только с нею, иначе вылетит за ворота как птичка.

- Теперь пришла пора и нам очистится, сёстры! – продолжала матушка. - И особо благотворное влияние при этом духовном и телесном очищении будет иметь присутствие нашего почётного гостя, любимого всеми нами святого преподобного отца, мистера Рочестера. Ведь он так редко навещает нас! – слёзная мука послышалась в её голосе. - А мы всегда так ждём вас, Ваше преподобие!..

В порыве чувств матушка протянула обе руки к мистеру Рочестеру и, одновременно, как бы и вверх, показывая тем самым, что хотя гость наш и среди нас, но одновременно по своей святости  находится в горней выси. Она застыла так на какое-то время, и все сёстры, и Франко, и даже сам преподобный, тоже поняли глаза горе.

- Кхм, кхм... – кашлянул преподобный, не зная, что ответить, ибо все ждали его слова. – Вы, матушка, предполагаете... всех сестёр, стало быть... э-э... очистить сегодня от грехов?

- О нет, ваше преподобие, - живо отвечала матушка Элеонора. – Всех было бы слишком долго. ... А что думает наша старшая сестра-наставница? – со значением обратилась она к Агнессе.

Та, уже всё поняв, обречённо поднялась, вышла на середину и низко поклонилась святому отцу и матушке-настоятельнице.

- Ваше святое преподобие, - заговорила она голосом страдалицы Бригитты. - Дозвольте покаяться мне первой, как старшей среди сестёр. Видит Господь, что не виновна я ни в каких деяниях и поступках... ни в чём и никогда... но в помыслах всё же виновна!

- И грех мой – первый среди Семи смертных грехов – есть гордыня. Прикажите же, святой отец, наказать меня и тем самым очистить душу мою... А я приму всё с покорностию и благодарностию.

И сестра Агнесса печально склонила своё вытянутое утиное лицо.

- Прежде чем назначить вам, сестра, нужное наказание, - важно отвечал преподобный, - расскажите нам о своих греховных помыслах. Мы должны знать, насколько далеко вы углубились во грехе.

- Да, что же сказать... – сестра Агнесса задумалась. – Возносилась я мысленно над сёстрами своими... считала их ниже себя... помыкать да приказывать любила... Нравилось мне быть старшей над сёстрами, повелевать. Сейчас сама это явственно вижу...

- Только ли над сёстрами возносилась? – в голосе матушки Элеоноры послышался металл. – А ещё?.. В директорском кресле себя не воображала ли? Говорить правду! Господь видит все мысли...

- Что вы, матушка?.. Хотя да... Были мечтания... Был грех, Господи!

- Хорошо, что не соврала... Дальше! – директриса была сурова. – С гордыней разобрались. Что скажете, сестра Агнесса, о седьмом смертном грехе – похоти? Есть ли к нему склонность?

Агнесса густо покраснела. Она думала, что дело обойдётся одним смертным грехом, и к обличению собственной похоти была не готова.   Она молчала...

- Дочь моя, - выступил патер, - не пытайтесь скрыть грех, ибо тогда он останется с вами. А вам нужно очиститься! Покайтесь, сестра, во всём...

- Грешна я, падре! Но только в мыслях... Приходят они иногда, мысли похотливые. Особенно во сне... Хоть и не сплю почти совсем... Вся в заботах об нашей обители... А как голову на подушку преклонишь... Ох, Господи!

- Что «ох»? – матушка Элеонора хотела знать всё в подробностях. – Что видится?

Агнесса низко опустила голову, не в силах рассказывать такое...

- Что?! Отвечай, как на духу... Ты и есть на духу, сестра! Говори!

- ... Бесы видятся, - глухо заговорила Агнесса, смотря как бы внутрь себя. – Одолевают...

- Бесы? Мужеского полу? – быстро уточнила матушка. – И что они хотят?

- Блуда хотят... Приступают ко мне с этим...

- Какие же они?.. Бесы эти?

Тут сестра Агнесса замолчала надолго...

- Ну, что за бесы? С хвостами, нет ли?.. – не унималась матушка. – На кого походят?

- ... На Франко, - наконец, после долгого молчания, отозвалась Агнесса. Все сёстры дружно ахнули, обменявшись многозначительными взглядами и стали косить глаза на сидевшего с безучастным лицом Франко.

- Нечего там переглядываться! – возвысила голос матушка. – Каждая потом расскажет о своих греховных помыслах. Каждая!.. И не дай Бог, кто соврёт! – и с пристрастием продолжила допрос Агнессы. – Что же бес этот... в виде Франко... что же он делал с тобой?

Лицо матушки Элеоноры, как всегда при экзекуциях, покрылось пятнистым румянцем, а взгляд её гипнотизирующе уставился в глаза сестры Агнессы. Та как-то вдруг ослабела, руки её повисли, а взгляд сделался бессмысленным.

- Наклонял меня, юбки задирал... Руки запускал, хватал всяко...

- Дальше... Блуд совершал?

- Совершал...

- Ну, а ты что?.. Противилась?

- Не противилась... Хотела ещё... Похоть одолела, господи!

- Тьфу! - сплюнула матушка с досадой. - Противиться следует похоти! Всеми силами!.. Вот, ваше преподобие, два смертных греха налицо. Что назначите сестре Агнессе?

- Ну, раз старшая сестра-наставница... В грехах призналась... Пятьдесят!

Сёсты ахнули. Агнесса стояла, безучастно уронив руки и смотря в пол.

- Может быть, хлыст? – быстро спросила матушка. – Чтобы усилить воздействие...

- Пятьдесят хлыстов?.. Это чересчур, – задумался преподобный. – Пусть будет двадцать... нет, десять хлыстов.

- Как вы добры, ваше преподобие!.. Даже к грешникам, – воскликнула матушка. – Значит, десять хлыстов и сорок ремней...   Располагайтесь, сестрица Агнесса! – с ласковой улыбкой она указала ей на кресло. – Сёстры, подготовьте её.

Сёстры Варвара и Мария, переглянувшись, с удовольствием подхватили стоявшую столбом Агнессу, и уложили на кресло лицом вниз. Другие принялись поднимать ей юбки и развязывать подвязки чулок, чтобы спустить  панталоны.

Все сёстры были приятно возбуждены: вреднее и противнее старшей сестры не было в пансионе никого.

Наконец, над креслом обрисовался плоский, жёлтый, некрасивый зад старшей сестры-наставницы; из промежности её пробивался густой пучёк тусклых волос.

Лицо Франко при виде всего этого, брезгливо искривилось.

В этот момент в окошке директорской уборной и показались глаза двух любопытных послушниц...

*     *     *

Когда Франко взмахнул хлыстом дважды, Агнесса поняла, что без криков не выдержит, вцепилась зубами в кожаный край директорского кресла и искусала его до самой обивки...

Когда на заду её вспухли десять рубцов, хлыст сменился на широкий ремень, который пошёл припечатывать и разглаживать эти рубцы обратно, и это было ещё невыносимее.

- Пощади-иите! – кричала Агнесса,   вырываясь из рук её державших. – Ваше преподо-о-обие!

- Терпите, дочь моя!.. Будьте достойны вашей заступницы, святой Бригитты. Молитесь!

- О, матушка заступница, святая Бригитта!! -  орала дурным голосом Агнесса. – Помоги-и-и!..

- Да уж, сестра! – холодно заметила ей матушка Элеонора, когда процедура очищения завершилась. – Какие крики вы тут подняли. Не ожидала от вас...

С красным, бессмысленным лицом и растрёпанными волосами, Агнесса стояла перед столом директрисы, ничего, видимо, не соображая.

- Ничего, – бодро говорил святой отец. – Очищение пройдено, а это главное! Не так ли, сестра Агнесса?

- Да... это главное, - как попка повторила Агнесса. – Я могу идти?

- Куда же вам спешить, сестра?.. Вы же очистились! – преподобный был полон энтузиазма. - Расскажите, что вы сейчас чувствуете? С души спали тяжкие оковы греха?..

- Спали... Мне в туалет... очиститься... да грехи не пускают... – бормотала она какую-то ересь.

И все поняли, что сестра Агнесса не в себе. Она была тут же отпущена.

- Сестрица Марта, - обеспокоилась матушка. – Сопроводите, дорогая, сестру Агнессу... а то мало ли. И ужин сегодня в пансионе на вас, вы - старшая. А завтра посмотрим...

*     *     *

(окончание: )