Сердце верит в чудеса. Из сборника Порно алиса в стране чудес

Описание:

Прежде, чем загадать желание, его нужно хорошенько обдумать.

Сиквел к ориджу "Проигравший платит дважды".

Глава 1

Ромео всю свою не слишком долгую жизнь, которая длилась, по его мнению, уже двадцать пять лет (ключевое слово здесь было «уже»), считал, что «красота спасёт мир». Его красота, естественно, была вне конкуренции. То, что он красив, молодой человек понял в четырнадцать лет. Его первый партнёр без устали восхвалял все прелести мальчишеского лица, называл его «херувимом», любил ласково перебирать светлые мягкие локоны и обещал ему, что со временем красота его расцветёт с большей силой. Особенно бесконечные восторги вызывала «тугая и нежная, как персик» задница, и желание поделиться таким сокровищем с другими, дабы она не оставалась без работы. Если эта часть тела была временно занята, то благодетель и покровитель не гнушался пользоваться прекрасными розовыми губами. Рома до сих пор помнил саднящее чувство в глотке и те рвотные позывы, что приходилось сдерживать. Потом он привык, наловчился и с мастерством принимал немаленькое по своим размерам достоинство любовника и его приятелей. Подстёгиваемый лёгкими наркотиками, он отдавался лучше любой шлюхи на так называемых «качелях». Когда наркотическое опьянение проходило, то горячими волнами накатывало омерзение; но не к себе, а к гнусным совратителям. Не оставляло чувство чужих грубых рук на своём теле, нещадные щипки, бесцеремонное лапанье и тисканье всего, что попадалось на их пути. Такое можно было выдержать только под кайфом. Доза увеличивалась с каждым разом и глушила стыд, заставляя отдаваться с величайшим упоением.

Рома часто стал приходить домой за полночь, забросил учёбу в школе и мечтал о карьере модели. Его херувимский лик привлёк фотографов, но исключительно вкупе с оголённым задом. Подпольные съёмки непристойного содержания приносили доход. Новенькие шуршащие бумажки давали ощущение взрослости. Правда, эти бумажки быстро испарялись – стимуляторы, заглушающие совесть и боль, стоили немалых денег.

Скандалы с предками постепенно стали ежедневными, и в один «прекрасный» момент, когда всё это достигло своего апогея, Рома очень громко пожелал, чтобы они сдохли. Конечно, мальчик не хотел смерти своим родителям, но что не выкрикнешь сгоряча, да ещё и в ожидании дозы? Он тогда не знал, что вот такие желания могут сбываться.

Ромео всегда помнил тот запах, что стоял в морге, когда он присутствовал на опознании. Он преследовал его ещё очень долго: тошнотворный, мерзкий, заставивший зажать пальцами нос. А ещё ужаснее было видеть изуродованные огнём тела. Машина, в которой ехали отец с матерью, от столкновения загорелась. На похороны приехал дядя, брат его отца. Мальчик сразу почувствовал в нём своего возможного покровителя. На горизонте замаячила новая жизнь, возможность выбраться из той грязи, куда он попал, и отмыться от позора. Только нужно было убедить новоявленного дядю в том, что смерть родителей толкнула его в эту пропасть. Тут не надо было и трудиться. Дядюшка с первых минут знакомства проникся к своему племяннику глубокой симпатией, утонув в его наивных бездонных глазах, и поверил каждому его слову. Главное, что он выделил для себя, мальчик хочет избавиться от своей зависимости и продолжить учёбу, и он, Михаэль, сделает всё, что в его силах. Оставалось лишь получить полностью защиту, пробраться к дядюшке в постель и, прикинувшись невинной овечкой, искать тепло в его объятиях. Плакать потом, убиваясь по потерянной девственности, и умолять никогда не делать ему больно. И дядя ни разу не позволил себе ничего лишнего – только нежно, прислушиваясь к каждому вздоху или всхлипу, полностью себя контролируя. Позже пришла близость душ, наверное, это были и родственные узы, и любовь в Ромкином понимании, что не мешало ему посещать светские вечеринки и тайком от дядюшки даже снимать мальчиков. Красивый статный юноша-студент тоже хотел иногда чувствовать власть над телами. Его устраивало всё: покровительство Михаэля, дядюшкины щедрые порывы и пристальное внимание влиятельных особ в его сторону. Всё рассыпалось в крах по глупости одной светской курицы, которая почему-то решила, что Михаэль ей по зубам.

В «ссылке» Рома много размышлял. Наверное, ему нельзя много думать. Иначе бы он не натворил столько ошибок и нелепых поступков. Либо он думал не тем местом. Результат всех действий оказался не слишком плачевным, каким мог бы быть в итоге, всё же дядюшка поощрил его желание строить свою жизнь отдельно от него. Вернее, это было, скорее всего, стечение обстоятельств, самое главное из которых представляло собой крепкого и развитого не по годам молодого дзюдоиста, вчерашнего выпускника школы. Михаэль мало того, что подарил им свою московскую квартиру, но даже выделил подъёмные на первые месяцы совместного проживания.

Ромео не совсем себе представлял, на что он шёл, принимая в уютную обитель полного жизненной энергии спортсмена. Мечтать по утрам за чашечкой кофе ему не давали, но справедливости ради, нужно заметить, что этот самый кофе Роме приносили в постель.

В поисках работы непризнанный гений стиля и моды метался по всей Москве. Он попробовал было восстановить все свои бывшие связи, но оказалось, что свято место пусто не бывает: все тёпленькие местечки уже были заняты. Через месяц Рома с удивлением обнаружил, что денежные купюры способны таять, причём с невероятной быстротой. Пришлось вспомнить о своём филологическом образовании и подать объявление в газету о репетиторстве, а заодно затянуть потуже пояс – лишние траты были нежелательны.

Денис в это время поступил в Бауманский. Его с превеликой радостью приняли и поддержали – отличник, активист и к тому же спортсмен. Ему и тренера нашли, и даже сделали график сессий гибким, подстраиваясь под расписание соревнований. Всё же Денис защищал честь университета. За год парню удалось пробиться в сборную страны. Большой спорт открыл перед ним свои просторы. Успехи юноши позволили стать лучшим в своей весовой категории по Московской области, что дало прибавку к семейному бюджету в виде спортивной стипендии. Но и этого было недостаточно. Ромео тихо страдал от нехватки шика, блеска и личного автотранспорта. По столице приходилось передвигаться на метро и в вонючем общественном транспорте, испытывая отвращение к толкучке и тесноте.

Первая его по-настоящему крупная истерика случилась после того, когда «постоянный партнёр» неаккуратно попал отбеливателем на дорогие джинсы известной торговой марки. Рома, психанув, швырнул первое, что попалось ему под руку в ванной: баллончик с дешёвой пеной для бритья полетел на пол, за ним отправились в свой путь одноразовые станки; потом несчастный обладатель загубленных штанов рыдал над ними, будто хоронил самое дорогое, что у него было. Такое он уже не в состоянии был купить. Он кинулся было звонить добросердечному дядюшке поделиться своей трагедией, но вовремя вспомнил, что тот сменил сим-карту после его первого же истеричного звонка. С Денисом он, конечно, помирился известным способом, но уже тихо стал ненавидеть юношу. Выгнать парня Ромео не мог. Квартира при таком фортеле тут же конфисковалась бы по коварному дядюшкину пункту. Денис чувствовал настороженное отношение к себе, но ничего не мог сделать. Хоть у него и был иммунитет на Ромку, но он понимал, что жить без серых глаз уже не сможет. Дениске выпало несчастье любить того, кто кроме себя никого вокруг не видел.

В один прекрасный зимний вечер юноша с грустными мыслями брёл домой под мягкими снежинками, падающими с тёмного неба, и мечтал о счастливой жизни с возлюбленным. Ему хотелось, чтобы ледяной принц научился любить, и любил именно его. Только недавно с негодованием в голосе он выкрикнул Роме обвинения в равнодушии и эгоизме и пожелал, чтобы тот, наконец, понял, что есть на свете вещи важнее, чем его драгоценные джинсы и ослепительная красота. Кому нужен лик херувима, если в груди бьётся холодное сердце?

- Чтоб ты потерял свою красоту, - пробормотал себе Денис под нос.

- Что, милок, на душе тяжело?

Юноша поднял голову и уставился на бабульку-бомжиху.

- Подай, сколько не жалко.

Дениска порылся в карманах и наскрёб двадцать рублей, вложил их в старческую трясущуюся руку и вздохнул.

- Слушай сюда, - прокаркала старушенция. – Сегодня ночь перед Крещением. Встань рано, часа в четыре, выйди на воздух и скажи своё желание Господу. Да, и молитву прочитай, «Отче наш».

- Я не знаю молитв.

- Тёмный что ли? – удивилась бабулька. – Да хоть в интернете своём посмотри.

Дениска почесал за ухом, сдвинув шапку. Ни фига себе бабуля! Даже про интернет знает.

- Спасибо, - он пошёл дальше, не оглядываясь. Юноша решил, что бабуля чокнутая, мало ли, что на старости лет у людей с головой случается.

Дома было пусто. Несмотря на позднее время, Ромы не было. Где он шляется? Дениска приготовил ужин, поел в одиночестве и задумался. Что он теряет, если встанет в четыре часа и скажет Богу своё пожелание? Ничего.

Юноша включил компьютер, залез во всемирную паутину и списал слова молитвы. Чем чёрт не шутит, а вдруг получится?

Будильник заставил открыть глаза и недоумённо уставиться в темноту. Денис не сразу сообразил, зачем он так рано решил встать. Полностью проснувшись, он накинул пуховик на плечи, сунул ноги в тапки и, захватив с собой фонарик и слова молитвы, вышел на балкон. Ахнул от удивления. Небо было чистым, тёмным, в ярких звёздах, и величественным. Стало вдруг так светло на душе, что защемило в груди сладко-сладко.

- Господи! – вера в божественное ни с того, ни с сего нахлынула, окатила как из ушата с ледяной водицей. – Забери ты у него эту чёртову красоту. Научи его любить. Хочу с ним быть всю жизнь, сгорать от чувств, и чтобы он ответно горел. Всё для этого сделаю.

Дениска не дрогнувшей рукой развернул свою записку и, светя себе фонариком, прочитал по бумажке молитву. Перекрестился затем неловко, тут же вернулся в кровать и заснул без сновидений.

Утром его настойчиво разбудил телефон. Заливистый звон разносился по всей квартире. Денис сполз с кровати и, не открывая глаз, дошлёпал до неугомонного аппарата. Поднял трубку.

- Здесь проживает Миллер Роман Дмитриевич? – официальный сухой голос побудил открыть глаза.

- Да. Только его сейчас нет дома.

- Вы ему кем приходитесь?

Дениска помолчал, соображая.

- Другом.

- Приезжайте. Он поступил в больницу с многочисленными ожогами.

У Дениса задрожали колени.

- Как?

- Пожар в ночном клубе, - короткий ответ и у юноши теперь уже затряслось всё внутри.

Дениска второпях оделся, забыв опустить телефонную трубку на рычаг, она так и осталась висеть на длинном шнуре, пугая монотонным гудком, и как был взлохмаченный и неумытый помчался на остановку, натягивая на ходу капюшон на голову.

В маршрутке по радио передавали подробности пожара в небольшом клубе: сколько человек пострадало, предполагаемые причины возгорания. Парень не особо вслушивался и вникал в смысл новостной сводки. Пелена страха затягивала в свои оковы. Что с Ромой?

В больнице, глядя на бессознательного Ромку, в бинтах, закрывающим половину прекрасного лица, Денис готов был взвыть от горя и боли. Он дурак, болван и идиот в одном флаконе! Как он мог пожелать любимому человеку вот такого? Юноша заплакал. Он стоял, слёзы не вытирал, смотрел на Ромео и клял себя за то, что натворил. Ожоги, по словам врача, были глубокими. Правая половина тела, грудь, плечо, шея, лицо. «Это я во всём виноват, - единственная мысль не давала покоя. – Я один. Почему же Бог сотворил такое? ».

Рома открыл глаза и посмотрел на Дениса. Больно! Кожа горит, пылает огнём. Пульсирующая боль дёргает и нестерпимо жжёт лицо. Что это?

- Ромушка, чтобы ни случилось, я всегда буду с тобой. Прости меня. – Дениска отвернулся и украдкой вытер набежавшие слёзы.

Ромео в ответ легонько моргнул ресницами. Говорить не было сил. Не было сил ни на что, даже на жизнь, которая теплилась в теле и не собиралась уходить. Видимо, это его кара. Кара за всё.

Глава 2

И всё же Рома был везунчиком в полном смысле этого слова: и десять лет назад, когда не успел сесть на иглу, а баловался лёгкими наркотиками, так и сейчас, оказавшимся в последних рядах безумной людской толпы, вытекающей из небольшого здания, бурлящей отчаянными криками и кашляющей от удушья. Всё смешалось – топот ног по упавшим, едкий дым от горящей проводки, полыхающие деревянные перекрытия и красивая драпировка лёгкой ткани восточного интерьера. Ничего не видя перед собой, испуганные людишки рвались к выходу, не глядя на остальных. Каждый сам за себя. Ромка схватил за локоть оцепеневшего от страха парнишку. Любой человек, кем бы он ни был, в экстремальной ситуации ведёт себя по своему: кто-то сохраняет ясность ума, кто-то старается спасти свою шкуру, а кто-то впадает в тихую панику и ступор - вот такой экземпляр и попался Ромео под руку. Юноша застыл около барной стойки, к которой уже подбирался огонь. Ромка, представив себе, как сейчас всё вспыхнет, взрывая ёмкости со спиртным, испытал ледяной ужас. Он побежал назад, вцепился в парня и еле отодрал его побелевшие от напряжения пальцы от края узкой столешницы. Ненормальный сопротивлялся. Пришлось отвесить ему пару оплеух, чтобы юноша пришёл в себя. Дым застилал глаза, разъедая и заставляя их слезиться, обжигал лёгкие и нутро. Рома на ощупь пробирался к выходу, толкая перед собой слабо шевелящегося юнца. Сверху падали какие-то горящие деревяшки, а крики сливались в сплошной многоголосый вопль. Выбирались они уже на карачках. Молодой человек ничего не чувствовал. Он не видел, как на нём загорелась одежда, как вспыхнули кончики волос, он только почувствовал свежий морозный воздух и из последних сил рухнул в небольшой сугроб. Остальное всё прошло мимо – нескончаемый плач, причитания, вереница пожарных машин и «Скорой помощи», непрекращающиеся звуки сирен, жёсткие носилки, руки, нащупавшие документы в его одежде, голос, пытающийся докричаться до него, слова, выплывающие из белёсой пелены: «болевой шок». И вот сейчас, когда сознание вернулось, он смотрел на Дениса, купался в боли и боялся спросить, что с ним.

Больничные стены, бледно-серые простыни с печатной меткой, плоская подушка, металлические спинки кровати – взгляд скользил по поблёскивающим холодом перекладинам. Странно, почему-то легко голове. Как будто на них нет волос. Рома выпростал из-под одеяла здоровую руку и аккуратно потрогал короткие пряди. Глупо было надеяться, что здесь пожалеют его богатство. Ромка ещё не знал, что его богатство прежде всего не пожалел огонь. Он много что не пожалел. Пострадавший попробовал откинуть одеяло.

- Рома, не надо, - Дениска перехватил настойчивую руку. – Бинты собьёшь.

- Что там? – Каждое слово давалось с трудом.

- Ожоги. – Парень сказал это спокойно, только влажные покрасневшие глаза выдавали отчаянье.

- А здесь? – Ромкины пальцы невесомо коснулись марли на правой щеке.

- И здесь.

Рома передвинул руку ниже – ухо, челюсть, шея… - марля не заканчивалась и уходила под одеяло. Ромео содрогнулся от ужаса. Боль вдруг отошла на второй план. Он её и не боялся-то особо. Не такое в своей жизни случалось испытывать. А вот осознание того, что находилось под повязками, ударило под дых.

Серые глаза закрылись, стараясь скрыть обречённость и мрак, что окутали сознание.

- Вряд ли всё заживёт бесследно?

Дениска молчал: он и обманывать не хотел, и правду сказать было очень трудно.

- Ясно. – Рома всё понял сам. – Иди. Принеси мне чистое бельё, - не открывая глаз, попросил он. – Пожалуйста.

Он дождался, когда хлопнет дверь палаты, и осмотрелся вокруг. Ещё три кровати с лежащими на них больными. Наверняка у них такие же раны с обуглившимися краями кожи и припечённым мясом. Только у них лица не тронуты огнём. Всё правильно. Зачем уродовать их неидеальные черты? Гораздо «гуманнее» сделать уродом его. Красота спасёт мир. Но только не его красота.

Дениска старался приходить в больницу каждый день. Если он и пропускал вечер, то только из-за тренировок. Рома во время их встреч в основном молчал. Денис рассказывал пустые новости, помогал сменить нижнее бельё и аккуратно подсовывал утку. Нижняя часть тела ничуть не пострадала. Рома даже мог потом сидеть, скрипя зубами от острой боли в боку: она гуляла ещё и по груди, перетекая на плечо. Первое время без анальгетиков жизнь и не представлялась. Перевязки сливались в сплошные мучения, сердце готово было разорвать грудную клетку, бледная синева заливала лицо, а холодный пот мелкими капельками проступал на лбу. Через пару недель стало легче. Через месяц, когда повязки наконец стали с мазями, Ромку потянуло домой. Он ждал выписки, скучал по Дениске и всё так же в его присутствии мало говорил. Парень брил ему открытую половину лица и, когда никто не видел, мимолётно целовал его в губы; их Господь пощадил, они остались такими же красивыми, но бледными. Повязку с лица сняли раньше. Ромка ощупал рубцы на щеке, под челюстью и попросил Дениса принести зеркальце. Он не знал, готов ли был к тому, что там увидит.

Из зеркала на Ромео смотрел чужой человек, бледный, словно поганка, с тусклыми светлыми волосами и изуродованной правой щекой: она алела жуткими шрамами и пятнами. Стянутая красная кожа на шее, некрасивые рубцы тянулись к ключице. Рома замер, вглядываясь в незнакомого уродца. Дениска же не знал что говорить. Он понимал, что все слова будут только словами. Единственное, что он мог сейчас сделать – это забрать из безвольной руки злосчастное зеркальце и обнять Рому. Ромка прижался к парню, сжимая его так крепко, словно боялся, что тот исчезнет. Он ещё не знал, что их ждёт дальше. Боялся знать.

После выписки Рома впал в депрессию, валялся дома на кровати целыми днями и ругался с Денисом по вечерам. Он никак не мог сдвинуть свою задницу с места и что-то сделать по дому. Тело отказывалось двигаться, лежало мёртвой тушей и ему было абсолютно всё равно, что происходит вокруг. Отчаянье копилось по каплям, наполняло болью и в один из холодных вечеров вылилось, наконец, наружу. Ромка нашёл в комоде свою давнюю заначку и за всё время, что был дома, вышел на улицу. Ларёк был буквально в их дворе.

Дешёвая водка пошла неплохо. Рома заливал своё горе в одиночестве, заедая кислой капустой, от вкуса которой сводило скулы. Опустошив бутылку полностью, он, шатаясь, добрёл до ванной и стал разглядывать своё отражение. Кому он такой нужен? Денису? Так тот терпит его присутствие, и наверняка из-за квартиры. Так пусть ею пользуется единолично и не мучается, созерцая каждый день это мерзкое лицо.

Ромка наполнил ванну, разделся, взял опасную бритву и залез в воду. Зажмурился. Несколько надрезов на запястьях и всё. Не нужно будет мучиться самому и пугать своим видом других. Его жизнь утратила смысл, пришла пора парой взмахов прервать её полёт. Да и разве это полёт? Так, тупое никчёмное барахтанье. Рома вытянул руку и поднёс к ней лезвие. Он просто уснёт вечным сном, избавив себя от боли.

Денис пришёл домой немного раньше, прошёл на кухню, чтобы разобрать пакеты с едой и чуть не споткнулся о пустую бутылку, валяющуюся на полу. Она зазвенела, покатившись от его пинка. Парень нагнулся и поднял ёмкость. Водка. Впервые за всё это время. Очаровательно. Где этот алкаш? Морду бы ему начистить. Из ванной послышался плеск воды. Он что, полез принимать водные процедуры? Идиот!

Дениска побежал и толкнул запертую дверь.

- Рома, ты пьян?

В ответ раздались невразумительные звуки. Денис, не раздумывая, двинул пару раз плечом в дверь. Современные дома строятся быстро, здесь держится всё на соплях. Дверь распахнулась и парень замер, взирая на голого Ромку, лежащего в воде и прицеливающегося лезвием к запястью, примериваясь, как бы половчее и быстрее поразить свою цель.

- Ты что делаешь, сука? – заорал Дениска в праведном гневе.

- Убиваюсь, - заикаясь, пробормотал Рома. – Не мешай.

- Не мешай?! – юношу затрясло. – А обо мне ты подумал?

Ромка недоумённо уставился на парня мутными глазами. Дениска сжал кулаки.

- Зачем тебе такой урод, как я?

- Да, ты урод! – кричал Денис. – Но не тут, - он ткнул пальцем ему в лицо, - а тут! – Кулак с силой припечатал Рому в грудь. – Давай, убивайся! После смерти ты будешь ещё уродливей. Синий, в своей крови. Тебя будут фотографировать, а в морге вспорют твоё брюхо и вытащат кишки!

Ромка в ужасе открыл рот. Вот об этом он совсем не подумал. Лезвие выпало из разжавшихся пальцев, булькнуло и ушло под воду.

- Ну, что же ты? Сдрейфил? – Дениска стал искать орудие самоуничтожения, шаря рукой по дну ванной. – Трус! Ты всегда был трусом.

Ромка вцепился в Дениса и потянул на себя.

- Я трус? – самоубийца нашарил лезвие, поднёс его к глазам, рассматривая. – Да, - вдруг согласился он, - я – трус. – И выбросил опасную вещицу на пол.

Денис, не удержавшись, как есть в одежде, свалился в ванную. Вода выплеснулась на кафельный пол. Под юношей барахтался обнажённый Ромка.

- Утопишь, бля.

- Утоплю, - мрачно пообещал Денис, - но сначала выебу.

- У тебя на меня уже давно не стоит, - буркнул Рома.

- А это, по-твоему, что? – юноша встал на колени и спустил с бёдер мокрые джинсы: его мужское естество гордо торчало и просило своего. – Вылазь, давай. Или будем здесь синяки набивать?

Ромка счастливо вздохнул и вылез из ванной. Дениска быстро содрал с себя мокрую одежду, бросил её тут же и пошёл вслед за самоубивцем, кутаясь в полотенце.

На мягком матрасе, вытянувшись и принимая ласки горячих губ, Рома задрожал, когда они коснулись его шрамов.

- Тебе не противно?

- Дурак ты, - шептал Дениска, целуя неровную кожу и переходя на губы, - и не лечишься. Я же люблю тебя.

- Такого?

- Такого.

Рома хотел ещё что-то спросить, но поперхнулся словами. Скользкий от смазки член входил в него медленно, пытая и заставляя ответно подаваться вперёд. Молодой человек обхватил партнёра руками и ногами, прижал к себе, выталкивая хрипы из груди, и отдался без лишних мыслей в голове, шепча первое, что приходило на ум.

Дениска с восторгом доводил их обоих до исступления, слушал бредовый шёпот и утопал в своей любви. Это его судьба, его погибель, его крест. И он будет нести всё это до конца. И плевать с высокой колокольни на все препятствия. Здесь и сейчас для него существует только Рома – человек, который ему нужен.

Глава 3

На следующий день Дениска купил машинку для стрижки волос с твёрдым намерением убедить Рому, что жизнь можно начать заново и для этого в первую очередь нужно оставить всё в прошлом. Парень тактично предложил своему «постоянному партнёру» сбрить на хрен волосы, на которые Ромка давно похерил. В больнице, естественно, никто ему модельную стрижку делать не собирался: ему просто покромсали длинные пряди, чтобы они не мешали при перевязках; да и с правой стороны головы бывшая роскошная шевелюра значительно подпалилась. Ромка испуганно забился в угол, созерцая своего мучителя со страшным аппаратом в руках. На его заявление, что лишать себя волосяного покрова он не собирается, доморощенный парикмахер ответил, что волосяной покров утратил свою привлекательность и пора мужественно посмотреть правде в глаза, принять свою участь, украсив свою голову обычной стрижкой под бокс. Рома в ужасе закатил глаза. Слова о том, что после бритья волосы растут гуще, его не утешили, а обещание ежедневно мазать его многострадальную башку репейным маслом для устранения такого неприятного явления, как перхоть, повергло его в шок и длительный паралич. Дениска тут же воспользовался ситуацией и выволок страдальца из угла. Рома и глазом не успел моргнуть, как оказался на табуретке в кухне, закутанный в старую простыню, поверх которой заплечных дел мастер завязал узлом полотенце, лишая истязаемого возможности воспользоваться приёмами самообороны.

- А говорил, что любишь, - хныкал Ромка, глядя, как на пол падают светлые патлы.

- Люблю, - орудие пытки угрожающе жужжало, касаясь кожи на затылке, - иначе не возился бы с тобой, горе луковое. И чтобы жрал хорошо, а то, видите ли, у него аппетита нет, Кощей Бессмертный. Будет аппетит, обещаю. Работа на свежем воздухе знаешь, как аппетит прибавляет? Хватит валяться как бревно, будешь дворником работать.

Рома икнул и дёрнулся.

- Я не создан для физического труда.

- Какие мы нежные, - ехидно проворковал Дениска и принялся за чёлку. – Ничего, помашешь лопатой, не переломишься.

- Я – интеллектуал и творец, - Ромео скорчил надменную мину.

- Да ради Бога, твори вечером после работы, никто ж не мешает. – Денис для верности прошёлся машинкой по всей голове и погладил ладонью лысую упрямую башкенцию. – А тебе идёт, между прочим.

Рома, горестно вздыхая, прошествовал в ванную. Там он придирчиво себя рассмотрел, стараясь держаться к зеркалу левой половиной лица, и признал, что да, вроде не так всё плохо.

- Завтра сходи в наше домоуправление, я узнавал, дворники нужны, - на пороге торчал Дениска, критически разглядывая плоды своих трудов.

- Ты меня развяжешь?

Парень кивнул головой и освободил Рому. Ромео размял руки и неожиданно врезал по довольной физиономии своего мучителя с непонятным для него садистским наслаждением.

- Зря ты это сделал, - парень потёр скулу. – Между прочим, я уже мастер спорта.

Через секунду Ромео лежал на полу, придавленный жарким телом партнёра. Стало себя жалко до самой глубины несчастной души. Нахальный пацан превосходил его по всем физическим параметрам, а ещё он не был жертвой несчастного случая, и не сверкал бритой макушкой. Ромка от отчаяния не сдержался и заплакал.

- Я не хочу жить.

- Это мы уже проходили, - Денис встал и протянул молодому человеку руку. – Ром, ты ведь сильный. Я знаю. Просто прими себя.

Ромео поднялся и благодарно посмотрел юноше в глаза. Надо же! В него верят.

- Знаешь что? – Дениска прошёл на кухню и взял в руки машинку для стрижки. – А побрей меня. Тоже так хочу.

Ромео мстительно ухмыльнулся и замотал парня в простыню.

- А это зачем? – удивился Денис, когда поверх туловища легло полотенце, связывая его по рукам.

- Ну, ты ведь так же захотел. Теперь терпи. Обряд должен пройти по всем правилам, тобой же установленным.

Через десять минут бритый Дениска орал, чтобы Ромео его развязал. Интеллектуал и творец наблюдал за потугами партнёра, сердце его радовалось редкой по своей эстетике картине. Филологический ум поражался, сколько слов можно придумать и тут же воплотить их в жизнь. Да, богат и могуч русский язык.

- Всё. Я тебя развязываю. – Рома дёрнул за конец полотенца и быстро понёсся в комнату.

Дениска встал, закипая, и неторопливо отправился за Ромкой следом. Наивный Ромео! Он забыл, что в этой квартире всё держится на честном слове. Достаточно несколько раз долбануть в дверь, и она вылетит ко всем чертям собачьим. Не убежишь ты, Рома, от своего возмездия и счастья. Ой, не убежишь…

Через три дня Ромео приступил к работе. В кирзовых ботинках, куртке из сэкенд-хэнда и вязаной шапке, он махал лопатой, расчищая пешие подходы к подъездам. Привыкшие к неподвижности мышцы первое время ломило и тянуло. От прилива крови щёки горели нездоровым румянцем и практически были одного цвета: пострадавшая щека не так бросалась в глаза. Рома, не забывая отворачиваться от любопытных прохожих, делал свою работу, а потом ждал Дениску, стараясь приготовить что-нибудь съедобное из продуктов, приносимых домой постоянным партнёром. Молодой человек вдруг вспомнил, что он вообще-то умеет готовить, и довольно неплохо. Сказывалась дядюшкина школа.

Через две недели, ковыряя макаронную запеканку с сыром, Рома заявил:

- Надоела лапша. Ну, сколько можно?

- Это самый дешёвый продукт, - Дениска быстро поглощал стряпню любимого. – У тебя снова проблема с аппетитом? Возьми ещё один участок. Кстати, я на следующей неделе уезжаю на соревнования.

- Надолго?

- Дня на три. Может, и больше.

Рома в молчании жевал макароны. Ну, вот. Он будет дома один, и не с кем будет поговорить.

- Ден, я же сдохну со скуки.

- Не сдохнешь, я кое-что придумал, - таинственно пообещал Денис.

На следующий день парень приволок клетку с волнистым попугайчиком.

- Ну и на фига? – Рома разглядывал жёлто-зелёное чудо.

- Между прочим, он разговаривать может. Вот, говори с ним. Приеду и проверю, чему ты его научил. Вот корм, водичку надо менять и клетку чистить. При хорошем уходе можно много чего достичь.

Ромка криво и недоверчиво усмехнулся. Что может сказать эта безмозглая птичка? Ладно, хоть заняться чем будет по вечерам.

Дениска скоро уехал, а Рома остался наедине с пернатым питомцем.

- Идиот, - приговаривал он, чистя клетку и меняя воду, - и что столько дерьма от тебя?

Птичка косила чёрным глазом и разевала загнутый клюв.

- Вот что ты молчишь? – вопрошал Ромка. – Ничего ты не умеешь, только глазами лупать.

Попугайчик молча соглашался, покачиваясь на жёрдочке. Ромео, почувствовав, что приобрёл благодарного слушателя, вывалил на маленькую головку все свои печали. Выговорившись, он пожелал птичке спокойной ночи и улёгся спать. Следующий день обещал быть тяжёлым. Шустрый дворник взял на обслуживание ещё один дом.

Конец февраля был тёплым, весна подбиралась весёлой шалуньей, выпинывая нетерпеливо старушку-зиму. Хватит пенсионерке людей морозить, пора и молодым дорогу дать.

Рома подчищал тяжёлый влажный снег, с удовольствием ловя тёплые солнечные лучи, как сытый кот. Он снял шапку, не давая взопреть обросшей коротким ёжиком голове. На взгляды прохожих дворник и эстет уже не обращал внимания, привыкнув к такому частому рассматриванию. Люди, видимо, тоже привыкли каждый день в своём дворе видеть высокого молодого человека, ловко орудовавшего лопатой. Можно сказать, что он был красив, если не видеть правую половину его лица. Профиль практически идеален, форма головы позволяет даже такую короткую стрижку, а живые серые глаза дадут фору любому драматическому актёру: в них столько глубины, трагизма и красноречия, что дух перехватывает.

- Папа, смотри! - Звонкий детский голос где-то сбоку заставил прислушаться. – Что это у него?

- Тише, сынок. Это шрамы. – Мужчина хоть и ответил тихо, но Рома всё равно различил слова.

- Фу, как некрасиво.

Ромка вздрогнул и сильнее заработал лопатой.

- Пошли, - отец потянул сына за руку.

- Я хочу посмотреть!

- Хочешь посмотреть? – Ромео опустил своё орудие труда. – Иди сюда.

Мальчонка лет пяти выдернул пальцы из ладони мужчины среднего возраста и подошёл к Роме.

- Вот, - Ромка присел перед ребёнком, позволяя рассмотреть себя.

Мальчик широко раскрыл глаза.

- Страшно? – спросил молодой человек.

- Да, - прошептал мальчик.

Рома поднялся и снова принялся чистить снег. В горле застрял горький комок. Вот она, правда. Устами младенца глаголет истина, и как бы люди не отводили взгляды, как бы он не убеждал себя, что не в красоте дело, всё это ложь. Он страшен в своём уродстве.

- Простите его, - папа просил прощение за малыша.

- Всё нормально.

Ромка пришёл в свою квартиру и открыл купленное пиво. От приобретения водки его удержало обещание, данное Денису, что он больше не возьмёт в рот эту гадость. Он тянул из горлышка горьковатое пойло и вслух размышлял о своей жизни. Слова лились из него без фильтрации.

- Идиот, - повторял он снова и снова. – Какой же я идиот.

Птичка в клетке смотрела на него своими чёрненькими глазками, склонив голову на бок.

- Скажи: Рома – идиот.

Попугайчик поморгал.

- Рома – идиот. Чего молчишь?

Попугай отвернулся.

- Ну, вот, и ты не хочешь со мной разговаривать. Хочешь, стих расскажу? Я их много знаю. Особенно, люблю Есенина и Тютчева.

До свиданья, друг мой, до свиданья.

Милый мой, ты у меня в груди.

Предназначенное расставанье

Обещает встречу впереди.

Пернатое заинтересованно повернулось.

- А вот ещё. В этом весь русский менталитет.

Чему бы жизнь нас ни учила,

Но сердце верит в чудеса:

Есть нескудеющая сила,

Есть и нетленная краса.

И увядание земное

Цветов не тронет неземных,

И от полуденного зноя

Роса не высохнет на них.

И эта вера не обманет

Того, кто ею лишь живет,

Не всё, что здесь цвело, увянет,

Не всё, что было здесь, пройдет!...

Рома замолчал, грустно глядя перед собой. Как бы хотелось верить в чудеса!

- Рома – идиот! Рома – идиот! – радостно верещал попугай.

- А вот и нет. Ещё посмотрим, кто идиот. – Ромка решительно встал, включил компьютер, вошёл в привычный Gооglе и написал в поисковой строке: «пластическая хирургия».

Глава 4

Дениска открыл дверь ключом и прошёл в квартиру. Ромы дома не было, вероятно он занимался благоустройством территории доверенного ему участка. Парень занёс спортивную сумку в комнату и стал разбирать вещи. Вынул серебряную медаль, полюбовался на неё, затем достал банковскую карточку и любовно погладил пальцем гладкую поверхность. Премия за второе место, да ещё и в долларах, грела душу больше, чем блестящий кругляшок на ленточке. Хотя, что уж говорить, медаль Дениска после церемонии награждения не снимал несколько часов.

- Рома – идиот! Сердце верит в чудеса! – раздался за спиной приглушённый резкий голос.

Юноша обернулся. В клетке, покачиваясь на жёрдочке, разглагольствовал попугай:

- Ну и рожа! Пошли все на хер. Опер-р-рация! Опер-р-рация! – надрывалась птичка. – Боже! Озолоти!

Дениска от изумления раскрыл рот. Какие-то пять дней и такой словарный поток.

- Какая операция? – от шока юноша стал разговаривать с пернатым созданием. Создание не удивилось, похоже, что с ним разговаривали много и подолгу; оно уставилось на нового собеседника и потопталось лапками по жёрдочке.

- Рома – идиот! – птичка продолжила беседу и почесала клювом под крылом ярко-салатового цвета. – Сердце верит в чудеса.

Дениска понял, что попугайчик пошёл словопотоком по второму кругу. Ухо в это время уловило щелчок замка в коридоре и возню в прихожей. Разговор с говорящим субъектом пришлось прервать.

- Рома, это ты?

- Денис! – громкий топот ног чуть не заставил шарахнуться в сторону, избегая бурных излияний. – Как же я по тебе соскучился! – Юноша оказался в стальных объятиях.

- Задавишь, бляха-муха.

Но руки, тренированные ежедневным упражнением «бери больше – кидай дальше», стиснули ещё крепче. Запах улицы, весеннего солнца и тёплого тела закружило голову.

- Дениска, не уезжай больше никуда! Не бросай меня одного. – Жалобные слова слетали с красивых губ и попадали в висок вместе с прерывистым дыханием.

- Рома, с тобой всё в порядке? – Денискино сердце вдруг кольнуло словно острой иголкой.

- В порядке. Я дико соскучился. – Рома потянулся за поцелуем.

- Тогда, это, в душ надо… - промычал юноша, задыхаясь от настойчивых Ромкиных губ.

- Хрен с этим душем.

Молодые люди, обхватив друг друга руками, двинулись в сторону кровати, достигли её в несколько шагов и повалились на матрас. Денис ошалел от бурных ласк и поцелуев. Одежда как-то сама собой исчезла с тела, жадные руки Романа гладили, мяли и сжимали, заставляя забывать обо всём. Предупредительный звоночек зазвенел в голове, когда пальцы партнёра скользнули между ягодицами и стали кружить около входа.

- Рома…

- Что? – Ромка усмехнулся и стал ласково лизать и посасывать головку твёрдого пениса. Денис охнул и позволил скользкому от слюны пальцу продвинуться вглубь него.

- Я не…

- Дико хочу тебя, - оторвавшись от своего занятия, прошептал Рома. – Сейчас умру от разрыва сердца.

Денис безвольной рукой показал на тумбочку.

- Я не сделаю тебе больно. Обещаю, - Роман, не жалея смазки, неторопливо и умело подготавливал парня к предстоящему. Мышцы расслаблялись, поддаваясь, Денис часто дышал, чувствуя аккуратные и ритмичные поглаживания внутри себя и необъяснимое удовольствие, которое постепенно расползалось по всему телу.

- Что это? – спросил он, еле выговаривая слова.

- Это особый массаж. Хочешь, ты кончишь только так, а хочешь, я заменю пальцы вот этим.

Денис в ответ скосил глаза на Ромкин член, который уже давно находился в боевой готовности и рвался покорять вершины. Рома в это время вдруг прекратил свои виртуозные манипуляции, которые говорили о высоком мастерстве молодого человека в вопросе офигительного массажа, и юноша чуть не взвыл от жестокого облома. Хотелось продолжения и разрядки.

- Давай, - тут же решился парень.

Рома, получив разрешение, улыбнулся, подпихнул юноше подушку под поясницу и полюбовался на раскрытую и всю в смазке дырочку. Кажется, Денис так и не понял, что уже хорошо растянут, и главное – он ему доверяет.

- Больно, - недоумённо и даже немного обиженно пожаловался юноша, когда Рома уже вошёл в него до конца.

- Разве? – Ромка легонько куснул недовольную нижнюю губу Дениса. – Я уже полностью в тебе, - он медленно качнул бёдрами. Парень шумно выдохнул и вцепился в Ромкины плечи. – Больно?

- Не очень. Давай ещё.

Рома тут же с радостью выполнил просьбу. Удивительно, как он только сдерживался, чтобы не сорваться и не начать долбиться с упоением в податливое тело. Он ловил каждый вздох, прислушивался к каждому стону, чтобы понять чувства партнёра. Кажется, такое с ним случилось впервые. И только тогда, когда был уже до конца уверен, что Денис кричит от наслаждения, а не от боли, он закрыл глаза и полностью окунулся в свои ощущения, доводя их обоих до экстаза.

- А теперь в душ? – спросил Денис, ласково проводя тыльной стороной руки по здоровой Роминой щеке.

- В душ, - улыбнулся Рома.

- Ой-ёй, - вскрикнул юноша, приподнимаясь. – И как же теперь ходить?

- После душа будет легче, - тоном знатока заявил Ромка. - Я старался аккуратно.

- Только не надейся, что это станет твоей постоянной практикой, - хмуро предупредил Денис, ковыляя в сторону ванной комнаты.

- Вообще, мне больше нравится быть снизу, - хитро подмигнул Ромео, обгоняя парня. – Но иногда, хочется тоже доставить партнёру удовольствие.

- В виде болящего зада? – съязвил Дениска и поморщился.

- Это с непривычки, потом пройдёт.

- Спасибо, мил друг, утешил. – Денис залез под горячие струи. – Посмотри, что там у меня, - попросил он, нагнувшись, - а то такое ощущение, что разворотил всю задницу.

- Всё нормально, - Ромка чмокнул оттопыренную попу, - жить будешь. – Попа решила промолчать.

- Ром, так что всё-таки случилось?

- Что? – Ромашкины глаза приобрели невинно-наивное выражение. «Бритоголовый ангел, - пришло на ум вдруг Дениске. – Только крыльев не хватает».

- Почему попугай горестно орёт: «Рома – идиот» и трындит про какую-то операцию? И, кстати, как ты его назвал?

- Ромой я его назвал, скотину такую. В отместку, что «Рома – идиот» он выучил очень быстро. Пусть теперь сам себя обзывает. А дерьма от него, словно от страуса, и жрёт за троих. Ты-то как съездил? – Ромео ловко ушёл в сторону от основной темы разговора, проще сказать, увильнул, причём так хитро, что Дениска даже не заметил этого.

- Я – отлично. Теперь у нас есть финансы. Прикинь, за призовое место денежное вознаграждение дают.

- И как успехи? – поинтересовался Рома, намыливая Дениске спину.

- Серебряный призёр. Медаль дали, все дела.

На Романа внезапно накатила гордость за этого крепкого, серьёзного парня, который в последнее время стал для него опорой.

- Ден, я реально горжусь тобой. Молодец. – Рома только не решался спросить, насколько они обогатились.

- Ромка, у нас почти две тыщи долларов. Ещё и спонсоры подкинули.

- У тебя, Денис, - молодой человек отвёл глаза и вздохнул.

- У нас, Ром, у нас. – Дениска немного помолчал. – Рома, я тут узнал, что тебе можно помочь.

Ромка криво усмехнулся.

- Ты не кривись. Можно сделать пластику. Хотя бы лицо. Мне сказали, что лазером всё устраняется почти бесследно.

- Ден, ты вообще представляешь себе, сколько стоит сиё удовольствие? Я тут заглянул в интернет. Мне при такой зарплате легче накопить на веревку с мылом.

- Дурак, - разозлился Денис. – Значит так, деньги, что на карточке, трогать не будем. Через месяц у меня снова соревнования. Будем копить. Отец мне всегда говорил, что деньги к деньгам липнут. Всё. – Парень выключил душ. – Вылезаем.

Рома полюбовался отличным видом, открывшимся перед ним, когда Дениска вытаскивал своё тело из ванной, повернувшись к нему задом.

- Знаешь, - сказал он, коварно облизываясь и поглаживая восхитительные Денискины выпуклости, - похоже, что мне очень понравилось быть сверху. Вот очень-очень.

- В глаз давно не получал? – вывернулся юноша. – У меня теперь такое ощущение, что беспрерывно в туалет хочу.

- В следующий раз уже будет легче.

- Следующего раза не будет, - отрезал Денис. – Я не такой мазохист как ты.

- Значит, я – мазохист? – справедливо оскорбился Рома. – Болван. Да для меня нет ничего прекрасней, чем просто лежать под тобой. Даже член в заднице необязателен.

- Да?! – парень заинтересовано посмотрел Ромео в глаза, которые подозрительно заблестели. – То есть…

- Я могу кончить только от твоих прикосновений, - закончил фразу Рома, поражаясь сам себе. – Потому, что это ты.

- Ромка… - юноша шагнул вперёд, - меня терзают смутные сомнения… Ты мне так признаёшься в любви?

- Вот ещё, - залился румянцем молодой человек. – Даже и не мечтай.

- Рома, если ты считаешь, что я не особо умён, то знай, что я и не дурак.

Роман прикусил язык. Кажется, он стал слишком болтлив и недооценил своего постоянного партнёра.

- Сердце верит в чудеса! – заорал попугай.

- Ну, всё, - засмеялся Денис, - разбегайтесь все, у кого есть чувство самосохранения. Сейчас ты, Ромочка, будешь лежать подо мной, - и поволок офигевшего Романа к кровати. – Мы же не зря душ принимали?

Крепкое душистое тело навалилось сверху всей тяжестью, накрывая собой и защищая от внешнего мира. Отчего-то защипало в носу. В груди поскрёбся какой-то маленький настырный зверёк и сжал мягкими лапками сердце. Рома шмыгнул носом:

- Так не честно. Ты знаешь мои слабые стороны.

- Это так тебя пугает? – Денис сполз вниз к паху молодого человека, развёл в стороны его длинные красивые ноги и просунул руки под ягодицы.

- Что ты собираешься делать?

- Знаешь, я посмотрел в интернете значение слова «римминг», которым ты так любишь щеголять. И даже про технику прочитал.

Романа от таких слов окатила волна жара и предвкушения. Через несколько секунд он уже стонал от ласк мокрого языка. Никогда ему ещё не было приятно настолько, что хотелось плакать от восторга. И, кажется, Рома догадывался, что дело здесь не в умении его партнёра, которое вдруг свалилось с небес, а совсем в другом. Наверное, ещё виноват тот зверёк, который поселился в груди и держит в лапках его сердце.

Глава 5

Ромео придирчиво рассматривал себя в зеркале. Странно было видеть себя со стороны вот таким, неожиданно зрелым и строгим, с чуть отросшими волосами и короткой чёлкой. Мальчишечья и даже где-то детская причёска. Аккуратная чёлочка слегка топорщилась, волосы уже не торчали ёжиком, – это напоминало Роме детские годы, когда он благовоспитанным мальчиком, олицетворением полного послушания, ходил в детский сад, держа за руку маму. При расставании он обязательно целовал её в щёку, просил прийти за ним пораньше и бежал в группу.

Мама. Со временем Рома понял, что не прочувствовал смерть родных ему людей с той глубиной, которая приходит с годами. Тогда была детская обида – зачем родители оставили его? Он долго не мог привыкнуть к тому, что больше не увидит их никогда. Тогда казалось: всё, что происходит вокруг – не с ним, это просто кошмар, который пройдёт, он проснётся и всё станет по-прежнему. Но наступал новый день и чуда не происходило. Он жил в чужом доме, стал ходить в чужую школу, привыкал к чужому городу. Рома боялся, что дядя в любой момент может выкинуть его. Что он мог тогда сделать для того, чтобы привязать к себе Михаэля? Мальчик для себя не смог придумать ничего лучше интимной связи.

С недавнего времени мама и отец стали приходить к Роме во снах, и не живыми мертвецами, как когда-то, что очень пугало и заставляло просыпаться посреди ночи, а настоящими, вызывающими светлые чувства. Было радостно их видеть, снова быть маленьким, обнимать и просить больше не покидать его. Он теперь просыпался умиротворённым и долго лежал с закрытыми глазами, пытаясь удержать перед собой ночные образы.

Рома наклонился ближе к своему отражению, вглядываясь в шрамы на изуродованной щеке. Говорят, что шрамы украшают мужчину. Какой глупец это выдумал? Его «украшение» не входило в категорию эстетических, оно бросалось в глаза и кричало об его уродстве. К этому невозможно привыкнуть. Зеркала будут преследовать его повсюду, каждый раз напоминая о недостатке: он везде будет его видеть – в витринах магазинов, в зеркальных стёклах, в примерочных кабинках, в парикмахерской, в любом осколке, что попадётся ему на пути. Рома возненавидит все эти отражающие поверхности. Уже сейчас растёт желание уничтожить зеркальный мир, разбить всё, что с ним связано, задёрнуть шторами тёмные окна, ведь в них тоже по вечерам отражается его фигура – этого достаточно, чтобы вновь увидеть грубые метки. Он боится выйти на люди. Ему заказаны появления в людных местах, он просто не сможет спокойно принимать людские взгляды, в которых будет сквозить жалость, сочувствие, ужас, странный интерес и бесцеремонное разглядывание; в них он никогда не сможет найти понимание. Единственный человек, который не шарахается от него, это Денис. При мысли об этом юноше внутренний зверёк шевельнулся и заставил улыбнуться. Тепло разлилось по груди. Рома вдруг ужаснулся, представив себе, сколько же забот и проблем создал этому парню. Надо переломить себя. У него в руках есть хорошая профессия, в своё время он хорошо зарабатывал в престижном салоне красоты. Да, все места уже заняты. Так почему бы из ближайшего захудалого салона не сделать конфетку?

Ромка прошёл в комнату, тщательно перебрал свой гардероб, выбрал рубашку светлого голубого цвета, классического покроя брюки, вдёрнул в них кожаный фирменный ремень, и через несколько минут уже был одет для возможного собеседования. В куртке, с белым шарфом на шее и в начищенных до блеска ботинках, он вышел под мартовское ласковое солнце, прошёл через двор и завернул за угол, держа направление в парикмахерскую, что находилась на центральной улице буквально в ста метрах. Рома шёл с напряжённой спиной, засунув руки в карманы и стараясь не смотреть на прохожих, чеканил быстрый шаг, подавляя в себе огромное желание развернуться и побежать обратно в квартиру, где он отгородился от шумного мира. Вот и спасительная дверь, на которой написан режим работы салона. Ромео потянул её на себя и зашёл в небольшое уютное помещение. Запахи красок, лака, средств по уходу за волосами разбудили почти забытое, но ни с чем несравнимое ощущение в руках, которые любили творить.

- Здравствуйте! – за стойкой рецепшина приветливо улыбалась девушка. – Вы что-то хотели?

- Да. – Рома повернулся к стойке. Девушка не упала в обморок, улыбка с её лица не сползла, а глаза всё так же приветливо смотрели на молодого человека. – Я бы хотел поговорить с хозяйкой салона.

- По какому вопросу?

- По вопросу развития данного заведения и получения для него надлежащего статуса.

Девушка мгновенно испарилась за дверью, что находилась за её спиной. Почти тут же она выпорхнула и пригласила Рому пройти в кабинет, где за столом сидела дама неопределённого возраста. Скорее всего, она была средних лет и старалась выглядеть моложе, скрывая морщинки под слоем тонального крема.

- Проходите, молодой человек.

- Ромео, - представился Рома и присел на стул.

- Светлана.

Роман приподнял брови в ожидании отчества. Его он так и не дождался, вероятно, женщина действительно молодилась.

- Так что вы нам можете предложить?

- Себя, - Рома улыбнулся. – Стрижка, покраска, укладка, макияж – полное создание образа. – Руки быстро разложили на столе сертификаты об образовании и грамоты, завоёванные на конкурсах.

Хозяйка салона стала изучать предложенные документы.

- Очень впечатляет, - сделала вывод Светлана. – У меня есть место. К сожалению, клиентура немногочисленна. Сами понимаете, конкуренция.

- Я думаю, что этот вопрос утрясётся со временем, - уверенно заявил Роман.

Женщина удивлённо и с явным интересом рассматривала молодого мужчину, который потряс её почти с первого взгляда. Такому только в кино сниматься: герой-любовник, умудрённый жизненным опытом, красавец с загадочным прошлым и шрамами на щеке и шее.

- Вы приняты. Пишите заявление. Медицинская справка есть?

- Есть, - Рома полез во внутренний карман куртки.

- Зиночка покажет вам место работы. Через день приступайте. Испытательный срок две недели. Посмотрим, на что вы способны.

Ромео летел домой как на крыльях. В голове он строил грандиозные планы. Рабочее место придётся немного переоборудовать, уговорить хозяйку закупить некоторые новые средства, и да, – Рома притормозил – надо забежать в домоуправление и отдать им заявление на увольнение. Профессия дворника точно не для него.

Первый рабочий день в салоне прошёл несколько напряжённо. Давило яркое освещение и проклятые зеркала. Рома глушил в себе страх, стараясь лишний раз не заглядывать в зеркало. Но невольно взгляд упирался в отражение клиента, а заодно и себя. К концу смены было уже легче. Ромео стал привыкать к лицезрению того, что отражалось перед его глазами.

Дома его заждался Денис.

- Ты где был?

- Ден, я устроился на работу в парикмахерскую.

- Серьёзно? – Дениску поразил факт того, что Ромка, преодолевая свой страх, решил всё-таки работать по специальности.

- Да.

- Как ты? – Дениска провёл ладонями по напряжённым рукам Ромы.

- Бывало и похуже, - Ромка позволил сильным пальцам размять уставшие мышцы.

- Ром, - Денис окинул взглядом любимого, который, наконец, после памятного пожара выглядел цивильно, - ты потрясающе смотришься.

- Угу, если паранджу надеть.

- Не зацикливайся на этом, - юноша нежно погладил Рому по щеке. – И тебе будет намного легче.

Рома в ответ грустно усмехнулся. Если бы это было так легко! Но жить надо, ради них двоих.

*****

Весна прошла непростительно быстро, даже на позволив полностью насладиться самым романтичным временем года. Пришла пора жаркого лета и летних отпусков. Рома крутился как белка в колесе. Наплыв клиентов увеличивал его зарплату. Он уже не скучал в некогда пустынном помещении, а работал, не покладая рук и не обращая внимания на своё отражение; на это просто не было времени. К «чудо-парикмахеру» записывались заранее. Никакой рекламы не требовалось, люди сами давали рекомендации своим знакомым и родственникам посетить чудесный салон и, самое главное, попасть именно к молодому мужчине, чьи руки творили настоящие чудеса. Свои сбережения Рома вкладывал в общую копилку – пластиковую карту, которую они с Дениской называли «фонд красоты». Юноша все свои победы посвящал Роме, дрался на татами, не жалея сил и себя. Это был его взлёт в спортивной карьере. Подстёгиваемый великой целью, он шёл напролом к вершине, невзирая на авторитеты и наступая мастерам на пятки.

Рома постепенно расшевелился в плане общения с коллегами. Сначала он вёл себя замкнуто, редко разговаривал, боясь выглядеть в чужих глазах ещё уродливей, и смотрелся при этом даже более загадочной личностью для женского коллектива небольшой парикмахерской, чем в первые свои рабочие дни. Дамочки на своём традиционном утреннем чаепитии строили разные предположения о персоне, появившейся в их небольшой компании. Версии выдвигались разные, в основном романтические, так как вид молодого человека и имя Ромео очень к этому располагали. Рома сам не заметил, как влился в чайную церемонию и даже ввёл женщин в некоторые стороны своей жизни. По крайней мере, пытливые женские головки знали, что Рома один из пострадавших от нашумевшего пожара в ночном клубе в начале нынешнего года. Через некоторое время Рома с удивлением обнаружил, что вокруг него развернулась кампания по привлечению его внимания к женской половине населения. Девушки и тётеньки строили ему глазки и приносили из дома деликатесы, изготовленные своими руками, чтобы подкормить «бедняжечку» во время обеденного перерыва. Ромео ценил такой факт внимания и давал во время дегустации дельные советы. Женщины закатывали в восторге глаза – такой мужчина! да ещё и разбирается в тонкостях кулинарии. К осени Рома совсем освоился в небольшом коллективе, имел дикую популярность и притягивал к салону новых клиентов. К слову сказать, стать клиентом высокого заведения было уже нелегко по причине укомплектованности его постоянными посетителями. Хозяйка уже подумывала о расширении своего бизнеса и переезде на новую, большую по своим масштабам площадь. Планирование грандиозного события намечалось на зимние праздники.

Самый большой наплыв клиентов был перед Новым годом. Рома получил хорошую премию, которую разделил на две части. Одну часть он, как уже устоялось, положил на карточку, а вторую оставил на празднование Нового года. Денис сложил все свои финансы и, проверив баланс на карточке, с радостью заявил, что денег на операцию должно хватить. Молодые люди уже готовились к тому, чтобы в январе обратиться в медицинский центр для устранения шрамов с помощью лазера. Рома даже договорился со своей начальницей об отпуске. Дело продвигалось к событию, которое Ромка ждал почти год.

Новый год неумолимо надвигался, щедро осыпая землю снегом и даря лёгкий мороз. Волнистый попугайчик Ромка даже выучил строчки: «А у нашей ёлки зелёные иголки». В последний предновогодний вечер Денису позвонила мама. Парень не удивился звонку, он постоянно общался с родителями, сообщая о своих успехах и до сих пор держа их в неведении о своей личной жизни. С первых же секунд разговора по бледному вытянувшемуся лицу Дениса Рома понял: что-то неладно. Когда парень положил трубку, то не был похож сам на себя.

- Денис, что случилось?

- С отцом плохо. Сердце. Мама говорила, что нужно срочно делать шунтирование. Плачет, не знает где взять деньги. Операция дорогостоящая.

Ответ у Ромы пришёл сам собой. Тут и раздумывать не нужно было.

- Ден, у нас ведь есть деньги. Этого хватит?

Дениска уставился на Ромку.

- Рома, но ведь это для тебя.

Рома сморщился как от зубной боли. Для него дико прозвучала эта фраза. Как можно сейчас думать о таком, когда, возможно, это цена человеческой жизни?

- Денис, срочно покупай авиабилет и лети домой. Это, - молодой человек показал на своё лицо, - подождёт. А твой отец не может ждать.

Дениска молча кивнул и тут же заказал билет онлайн.

Новый год они встречали раздельно. Рома - дома с попугаем, а Денис в родном городе, в больнице с мамой и отцом. Ровно в полночь они послали друг другу смс-ки: «С новым годом! Люблю тебя».

Эпилог.

Дениска летел домой к Роме. Длинные дни ожидания, страх за отца, бессонные ночи, мама, которая держалась из последних сил, невероятная усталость, и физическая, и моральная, радость, пока полностью непрочувствованная, победа над болезнью, отцовская слабая улыбка – всё скрутилось в один клубок. Внутри было пусто, не было сил ни на что. Юноша разглядывал облака, проплывающие под крылом самолёта, и сердцем ещё оставался с родителями. Душа же стремилась к Ромео – сильному, понимающему и готовому помочь в любую минуту. Это его Рома, человек, который ему бесконечно дорог.

В уютной квартире стоял пихтовый запах. Денис прошёл в комнату и застыл в восхищении, разглядывая наряженную лесную красавицу. Даже в украшении новогоднего дерева чувствовалась творческая рука Ромы. Безупречный порядок царил в их доме. Казалось, что Ромка в отсутствии Дениски перемыл всё на несколько раз, так всё блестело – ни единой пылинки или соринки.

В клетке подрёмывал попугайчик. На звуки шагов он встрепенулся, пощёлкал клювом и поприветствовал:

- С Новым годом!

Денис рассмеялся впервые за эти дни. Пустота внутри стала заполняться тихой радостью.

- Сердце верит в чудеса!

Да, сердце должно верить в чудеса, и тогда эти чудеса случаются.

- Рома – молодец! Рома – молодец!

Дениска приподнял строго брови – это что за дела? Попугайчик склонил на бок голову. Сзади послышались шаги, и родные руки, не давая опомниться, обвили талию.

- Денис.

Сердце мгновенно изменило свой ритм, учащённо забившись.

- Как всё прошло?

Дениска привалился спиной к Роме и закрыл глаза:

- Всё хорошо. Теперь всё хорошо.

Мягкие губы поцеловали в висок, а руки ещё крепче сжали в объятиях.

- Ден, я тут подумал на досуге – может, нам попробовать накопить на авто?

- Ты хочешь, чтобы мы купили машину??? – Дениска резко развернулся к Роме. – А как же?...

- Ну, как-то не хочется пускать деньги на ветер, - легко рассмеялся Рома. – Зато будет личный автомобиль.

- Ромка… - Денис крепко, от всей души поцеловал обожаемые губы. – Ты – сумасшедший.

- Рома – молодец! – пернатое чудо решило вступить в разговор.

- Я ему башку когда-нибудь сверну, - проворчал Дениска. – Притащил в дом на свою голову.

- Э, нет, - протянул Ромео. – Так дело не пойдёт. А кто же тогда меня будет хвалить?

- Ты самодовольный, самовлюбленный… - Денис не успел перечислить все замечательные качества своего ненаглядного, его бесцеремонно прервали, завладев ртом и перекрывая выход словам.

- Да, да, я знаю, как ты меня любишь, - Рома, наконец, позволил Денису глубоко вздохнуть.

- Ты невыносим.

- Угу, - согласился молодой человек. – Пошли в кроватку. Там я с удовольствием выслушаю, какой я прекрасный, чуткий и хороший.

- Рома!

- Что, Рома? Или я не прав?

- А в глаз?

Ромео печально вздохнул, изображая невинную обиженную овечку.

- Вот так. Стараешься тут, стараешься. А в ответ обещают даже в другое место дать. Между прочим, это весьма травмоопасный эксперимент.

Дениска забавно хрюкнул, сдерживая смешок.

- Хорошо, займёмся безопасным сексом.

Немного погодя, когда они лежали в постели разнеженные и счастливые, Денис, сладко потягиваясь, спросил:

- Ром, что тебе мешает сказать мне одно простое слово?

Роман повернулся на бок и внимательно посмотрел на парня.

- Для тебя это важно?

- Да, Рома. И хотя я точно знаю, что сейчас происходит между нами, но мне хочется от тебя услышать главное.

Ромео мысленно собрался. Оказывается, когда действительно любишь, очень трудно признаться в своих чувствах. Может, это происходит от того, что пытаясь объясниться, ты берёшь на себя ответственность: в любви не всё так просто на самом деле - на мир ты смотришь глазами любимого, дышишь за двоих, тоскуешь в разлуке и растворяешься в чувствах. «Люблю» - это не пустое слово, это мир для двоих.

- Ден, - голос от волнения вдруг осип, стало сухо во рту. – Я люблю тебя.

Тело заполнила лёгкость, зверёк, что жил внутри, радостно запрыгал, и почему-то подумалось, что всё будет так, как захочет того сердце, которое верит в чудеса. А чудеса случаются. Иначе бы не было такого чуда – Денис, который всегда будет рядом.