я - есмь всё

Тени прошлого блуждают в наше время, можно говорить о преемственности времен. Мы сейчас говорим о дефиците любви, подлинного чувства, об эротическом буме, которые пришли на смену жесткому пуританству. А как было прежде? Попадали наши предки в такие перипетии? Какова была роль женщины в этих вопросах? На многие вопросы можно ответить положительно и сейчас, представив себе воочию витки истории. Но образ самой женщины почти не меня-ется, оставаясь загадкой, которую разгадать до конца никому и не дано. Надпись на одном из римских храмов Изиды лучше всего подкрепляет эту мысль:

«Я есмь все, что существовало, и будет существовать, и ни одному смертному не приоткрыть моего покрывала»

Взаимоотношения между женщиной и мужчиной зависели от религиозных воззрений, социальных, а, следовательно, и правовых отношений.

ГАРЕМ

В древние времена  китайскому императору полагалось иметь 121 жену и наложницу. Отказ жене или наложнице в половой близости считался  тяжким преступлением. Император должен был дарить близостью всех своих жен и наложниц, не достигших 50 лет, каждые пять дней. За личной жизнью императора следили специальные служители – нюйши!

Я не завидую хозяину гарема,

Когда в нем больше сотни жен:

Не уследить, чтоб не было измены,

И с каждой пыл любви не завершен!

К тому ж закон невероятно строг:

Нет близости с женой – считают

преступлением.

Наложнице к тому же, видит бог,

Дарить обязан наслаждение!

Это находило свое выражение в искусстве и литературе, даже в те периоды, когда в обществе отсутствовала письменность.

С появлением ее появилась возможность последующим поколениям узнать о формировании этих отношений. В древнеегипетских папирусах женщине слишком мало уделено места, хотя в пантеоне египетских богов превалируют богини, и влияние их чрезвычайно велико. Богиня Верхнего Египта – Нехбет,   Нижнего Египта - Уаджит, Хатор – богиня веселья и любви, богиня неба – Нут, Исида (Изида) – богиня плодородия, Сохмет – богиня войны, Сешат – богиня письма и т. д.

Серьезны боги у Египта:

Клыки, рога, ряды зубов…

Как поступить с душою хлипкой,

Коль каждый съесть ее готов?

На этом свете жаждут тела,

В потустороннем – рвется тень.

И  крики, стоны, то и дело,

Взрывают ночь и будят день!

Гробница там, здесь – пирамида,

Понятно все: не для утех?

Все смерти служат, очевидно,

И умирает звонкий смех.

Но есть два бога и богиня,-

Известны людям с давних пор,-

Бог солнца – Ра, и Нила имя,

А также нежная Хатор.

Жизнь согревают теплотой,

Чтоб были крепки и здоровы –

Диск солнца ярко золотой,

Богиня с головой коровы.

У тех, кто правит, и у тех,

Кто к восприятью не готовы

Любовно-чувственных утех…

Какие чувства у коровы?

Не слышен страстной жизни рев,

Из каменного жерла храма,

И бьется нежная любовь

Со смертью тяжкою упрямо.

Из царства мертвых рвется зов,

Оттуда вырваться не может,

Здесь слово «жалкое» любовь

Сердца богов, богинь тревожит.

Живому вопреки уму,

В папирусах истлевших, стертых,

Здесь изучают жизнь саму –

В подземном царстве, в «книге мертвых»

Правда, разнообразные изображения сексуальных поз в камне, датируемые 2000 – 1500 лет до нашей эры, дошедшие до нас, свидетельствуют о том, что художники и их покровители были искушенными в сексуальных удовольствиях.

Знаменитый Кодекс вавилонского царя Хаммурапи закреплял низкий социальный статус женщины. Женщина либо принадлежала своему отцу, либо была собственностью мужа, выкупившего ее у отца. Если женщина подвергалась изнасилованию, то она подлежала тому же наказанию, что и насильник, - их обоих бросали в Тигр или  Евфрат  связанными по рукам и ногам. Муж женщины пользовался правом попытаться спасти ее сразу же после того, как несчастную швырнули в воду. Царь же мог помиловать любого из двоих по своему желанию.

Мужчина в древности критически смотрел на свою жену, но влюбленно на свою подругу или на чужую женщину. Свою жену он видел ежедневно, привык к ее виду. Вид ее уже не возбуждал его. Красота ее от тяжкой работы и повседневных забот поблекла, руки огрубели, стали мозолистыми. От нее исходил запах животных, за которыми ей приходилось ухаживать. И то ли дело другая женщина, стройная, как тростник, со всеми выпуклостями тела, какие ей положены, а не с отвислым животом, как у его жены. Вавилонянин, посещая чужую женщину в храме, называл это «возвышение сердца». Задолго до этого праздника он начинал мечтать о податливом женском теле, полном загадочных тайн. От этого тела исходил чудесный запах цветов. А можно ли словами передать, что она делала с его телом? Такого не сделает ни один ваятель. Воистину она служит богам. И искусство богов в руках этой женщины! Пусть даже за это приходилось платить деньги, долго собираемые по крохам. Пусть и приходилось долго ждать этого момента. Такое происходило один раз в год, с которого и начинался отсчет времени нового года. Посетитель храма надевал праздничную одежду, втирал в кожу благовония, завивал бороду и волосы на голове, подкрашивая их хной. С трепетом душевным и замиранием сердца подходил он к величественному семиступенчатому  святилищу бога Мардука. Задрав голову вверх, он глядел на несущиеся вверху белоснежные облака и сияющее синей лазурью небо. Потом входил в храм и, затаив дыхание, благоговейно наблюдал церемонию  «священного брака» царя с верховной жрицей, происходившую на верхнем этаже и видимую со всех сторон. Многочисленные лампы, заправленные маслом, выхватывали из полумрака человеческие тела, кажущиеся золотыми. Ритмичны движения тел... А позы, какие? Каждое движение их заставляет стучать кровь в висках, а внизу живота возникает тя-нущаяся боль, возбуждение волнует плоть. Потом, все виденное им, он мог в деталях повторить с храмовой рабыней, оплатив это определенной суммой денег. Рабыня была искусна в приемах любви, и вавилонян вскрикивал в экстазе полового вожделения. Сердце сладостно звучало в такт тихой нежной музыки и гимну тела, исполняемому нежным, как звучание серебряного колокольчика, голосом. Под «возвышением сердца» посетитель понимал молитву, культ и жертву деятельной любви. Интенсивный и страстный, как всякий житель востока, в жизненных проявлениях, он требовал, чтобы и религия заботилась не только о его духе, но и его чувствах, призывая почитать высшие силы, способствуя общению с божественным и таинственным. Жизнь его была коротка, трудна и мучительна. Будущее – темно и непостижимо, поэтому следовало радоваться редкими часами праздника с пением, танцами и сладострастной любовью.

Сюда приходят юн и стар.

Один – любовь в полете смелом.

Другой – любви почуять жар

В давно уже остывшем теле.

Здесь, пред богиней, все равны.

Сюда идут не за покоем.

Уставшей вечно нет жены.

Здесь раны, боль – не беспокоят.

Пьянеют здесь не от вина,

Здесь поглощают сладострастье,

Любовь изведают до дна.

Здесь тело женское – причастье.

Покинет разум, страсть живет,

В движеньях сладость добывая,

Все тело, кажется, поет,

Душа из тела вылетает!

Любви сегодня страстной власть,

Ее владения – огромны.

Кипит кругом, бушует страсть,

И слышны вскрики, вздохи, стоны.

Любовь рабыни – совершенство,

И здесь не ведают насилья,

Получит каждый здесь блаженство,

Оставив здесь монеты, силы…

И снова приходится ждать прихода нового года, чтобы изведать райского наслаждения, а оно – стоит того, чтобы собирать деньги и идти сюда вновь.