Прозрачность. Андеграунд, 30 июня

Там, в андеграунде, где я встретил немало знакомых лиц и тел, а именно тех, с кем был раньше, он, наконец-то, узнал обо мне все до мельчайшей подробности, о моем недавнем прошлом, о моих пристрастиях. Я был готов к тому, что он если и не уйдет, то как минимум скажет что-нибудь неприятное. Но каково же было мое удивление, когда он, там у кирпичных стен клуба, где в самом центре красовались мое имя, телефон, аська и фосфорный «Пэйшн-БДСМ», смотрел на меня с нескрываемым восторгом! Я ждал от него криков, психов, презрения, и даже то, что, доживая последние совместные дни, он удовлетворит свои самые низкие, но заветные желания, и исчезнет из моей жизни (может быть, лишь изредка приходя для секса)… И я снова ошибся!

- Я все знал это! – сказал он мне, пытаясь перекричать басы музыки. – И это абсолютно ничего не меняет! Ты слышишь? Ни-че-го!

И игра началась.

Все взгляды знаменитых (и не очень, и просто тех, кто слышал обо мне) экшенов устремлены на меня. В недоумении – на него! Они как бы спрашивают:

- Когда ты освободишься, детка? Я хочу трахнуть тебя прямо здесь!

Или говорят:

- Давай избавимся от твоего друга, и я отвезу тебя к себе домой!

Или думают:

- Я бы и просто посмотрел, как он его берет! Мне бы хватило и этого…

Но взгляды откровенны и алчны. Я бешусь, потому что празднование чьего-то дня рождения становится бессловесным прессингом. И тогда я смотрю на него. Он спокоен, как Будда! Ничто и никто не сможет поколебать его спокойной уверенности. Он как бы говорит им всем:

- Свободны, парни! Он – мой! И очень надолго!

Он целует меня, долгим и жестким поцелуем. Его руки – от моего колена по внутренней стороне бедра – скользят – через пах и под футболку, под джинсы – и я тут же завожусь!

И теперь они начинают нервничать, они понимают, что чего бы они там себе не нафантазировали, в ближайшее время им точно ничего не обломится. И от этого я возбуждаюсь еще больше. От того, что он всем демонстрирует мою принадлежность только ему одному… Послание расшифровано и некоторые с недовольными ухмылками принимаются за выпивку и поиск других пэйшн-боев…

- Давай! Я не дотерплю до дома!

- Прямо здесь?! – он в удивлении поднимает брови. – В этом гадюшнике, полном извращенцев и экшенов?!

- Ты прав, - я отступаю. Я просто хочу его, но раз ему не нравится, - Тогда поехали домой?

Я кусаю губы в ожидании. Он думает буквально секунды, и, улыбнувшись одной из моей любимой хищной улыбкой, мотает головой, говорит:

- Нет! Мы уже начали там, в зале. Не будем лишать парней удовольствия позавидовать мне в последний раз!

О, да, игра продолжается! И на этот раз будут другие правила.

Он платит за вип-зону, и мы вместе, уже в поцелуе, падаем на диван. Нам приносят мартини и водку по отдельности – смешивай, как считаешь нужным. Затемненная комната за стеклянными стенами. Сквозь них видно танцпол, бар и часть зала. Здесь музыка играет тише. Парни в зале – да-да, я вижу! – мельком бросают взгляды на стены, за которыми мы... Оооо! Драааайв! Он разливает, я снимаю футболку… Он протягивает мне бокал и говорит:

- Я готов! Сегодня, специально для тебя!

- Ты серьезно?! Но это же!.. - я не могу подобрать слова.

- Да… Ты ведь хочешь? Тебе же понравилось в прошлый раз?

- Мммррр, конечно! Ты еще спрашиваешь!

Мы выпиваем, курим. Он полностью раздевается.

- Все смотрят на тебя! – я киваю в сторону зала за стеклом.

- Конечно! – он улыбается. – Опускай жалюзи и иди уже ко мне!

Ухмылка на моем лице была слишком самодовольной. Я выдохнул клубы сигаретного дыма в стекло, глядя на них и одним движением опустил жалюзи. При желании и если подойти совсем вплотную к стеклу, можно многое разглядеть. Но никто этого не сделает! А нам… нам хватает осознания того, что мы – не одни, и что кто-то может увидеть нас. Увидеть и понять, что экшн – не стопроцентен, а пэйшн.. тоже многое умеет.

Он ждет, наблюдая за моими губами, читая улыбки уголками рта. Я подхожу, чувствуя сладкую дрожь во всем теле. Я зарываюсь пальцами в его светлые волосы и целую, долго и.. я бы взял его прямо сейчас! Он смотрит на меня, внимательно изучает мое лицо. И он понимает, что я не могу больше ждать. У самого глаза темные и в них также читается.. нетерпение.

К чему тянуть, если мы оба возбуждены до предела?

Я снова целую его, от губ и ниже, по плечам, обхожу его, снимая по пути остальную одежду с себя.. стараясь не отрываться от него, от каждого изгиба его тела… И – вниз – языком вдоль позвоночника, до самых ягодиц. Он запрокидывает голову назад, рассыпая волосы по спине. И мне так хочется вернуться наверх, к его волосам, и вдыхать их запах, чувствовать их мягкий шелк, но я уже.. Наклоняю его, подталкивая ладонями в спину. Он послушно ложиться на живот. И я поднимаю его за бедра вверх. И – еще немного задерживаюсь взглядом на них, в предвкушении.. Это так сладко – знать, что сейчас они будут двигаться мне навстречу. Ощущать изгиб его спины под своими пальцами…

Он шепчет на выдохе:

- Давай!

И тогда я вхожу в него. Медленно, раздвигая пальцами его ягодицы. Плотно… и до конца… Он – сдавленным стоном в замкнутые губы, сгребая подушки в кулаки… Но я продолжаю входить в него снова и снова, стараясь как можно нежнее, без резких движений и толчков. В одном ритме, притягивая его за бедра… Он ложится головой на подушки и одной рукой начинает ласкать себя. Я опускаю свою руку и ложу на его.. Мы двигаемся вместе по его члену. Сквозь стоны, вырывающиеся из его открытых губ все громче и громче. Я с каждым разом вхожу в него все жестче и сильнее, снова держа его обеими руками за бедра. Быстрее и быстрее – вот так!.. до конца.. раздвигая и… впиваясь ногтями в его мягкую плоть.. оставляя красные полосы на его коже… Он стонет сквозь зубы и изгибается – Давай! Давай.. кончай! …Дааа! Дааааааа! Оооохх! Мы кончаем почти одновременно.... Я аккуратно выхожу из него. Он выдыхает.. Я провожу языком там.. где только что был. Стоон! И еще…  Как же я тебя люблю! Я падаю рядом с ним. Он до сих пор держит свою руку, которой ласкал себя, сжатой в кулак. Я разжимаю его пальцы и – губами собираю с ладони светло-серую сперму. Он закрывает глаза  и улыбается.. тянется ко мне и целует…

Мы вышли из клуба в прохладу темной ночи. Было уже около трех часов или даже больше. В такси он не выпускал из своей ладони моей, сжимая ее нежно, но крепко. Шепчет одними лишь губами:

- Понравилось?

Отвечаю так же, беззвучно:

- Я люблю тебя!