Авантюрист 34 окончание главы

(продолжение)

Начало:

***

…Пылающее солнце по малиновому небосклону скатилось за край степи. День отцветал сиреневыми сумерками. В этот час на Москву отправилась Х армия и Дикая дивизия.

В первом составе из трёх вагонов следовал коммунистический батальон под командованием Виктора. В его задачу входило расчищать путь для главных сил, идущих за ним, обеспечивать их паровозами и топливом, а если требовалось, то производить незамедлительный ремонт путей и расстрел саботажников.

Не жалея ни сил, ни патронов на железнодорожников, Виктор шёл, не сбиваясь с графика, данного ему Сталиным.

Связи с Кремлём больше не было. Это и беспокоило Сталина и обнадёживало.

– Не исключено, что латыши и чекисты ещё удерживают Кремль, – сказал он Виктору. – А телеграфные провода оборвали мятежники, чтобы лишить осаждённых и Ленина связи с внешним миром.

На третий день, рано утром, армия достигла пригородов Москвы. Здесь дорогу Виктору перерезал отряд левых анархистов.

– Вашему Ленину конец, – сказал громким голосом командир отряда, молодой широкоплечий молодой человек в гимнастёрке. – Сдавайтесь и присоединяйтесь к нам. Мы  гарантируем вам жизнь и свободу.

– А ху-ху не хо-хо? – ответил Виктор. – За мной идёт Десятая армия и Дикая дивизия. Вам нечего жрать, а у нас эшелон с хлебом. Если не перейдёте на нашу сторону и не повернёте штыки против мятежников, не видать вам хлеба. Подыхайте.

Хлеб… В восемнадцатом голодном году не могло быть более веского аргумента, чем хлеб. Командир московского отряда сглотнул комок слюны, ответил:

– Я переговорю с бойцами.

Через полчаса он вернулся в сопровождении комиссара и двух бойцов.

– Мы ничего не имеем против Ленина и большевицкого Совнаркома, – сказал комиссар, пожилой мужчина в поношенном пиджаке. – Отряд имени товарища Бакунина присоединяется к вам. Спиридонова нас сбила с толка, заявив, что Ленин и Троцкий продали англичанам Балтийский флот, а ныне продаёт хлеб немцам и вместе со своими приспешниками собирается бежать в Германию.

Вскоре подошли эшелоны с основными силами.

– Мы покажем вам, где размещается штаб левых эсеров, – сказал командир анархистов. – Они не ждут вас. Их можно будет захватить тёпленькими.

Сталин и Ворошилов повели полки к Кремлю, а на захват штаба мятежников отправился Виктор со своим коммунистическим батальоном, отрядом анархистов и двумя броневиками.

Они без помех добрались до здания штаба левых эсеров, разместившегося в Трёхсвятительском переулке.

Виктор с двумя бойцами беспрепятственно вошёл в штаб, пройдя мимо часовых, играющих в карты. По коридору слонялись вооружённые до зубов люди. Было много пьяных.

Спиридонова занимала кабинет на втором этаже. В приёмной сидел матрос, перекрещенный пулемётными лентами. Он лениво цыкнул слюной сквозь зубы на пол и, поигрывая маузером, зыкнул Виктору:

– Куда прёшь, рохля?! К Марье щас нельзя. Она занята.

Виктор сунул руку в карман кожанки и нажал на курок браунинга. Матрос удивлённо распахнул рот, согнулся и, стукнувшись головой об пол, пару раз дёрнул ногами в лакированных сапогах и затих.       

Виктор перешагнул через труп и вошёл в кабинет. Он увидел спину в чёрном бушлата, голую задницу и ноги – одни мужские, волосатые со спущенными клёшами, другие, женские, –  перекрещенные на спине матроса. На одной женской ноге болтались панталоны.

Оба, и матрос, и Спиридонова не видели вошедших. Они хрипели и стонали от наслаждения.

Виктор дождался, пока они кончат. Матрос откинулся в заключительных содроганиях, Спиридонова издала громкий крик-стон. Виктор, дав матросу возможность последний раз получить наслаждение, выстрелил ему в затылок под обрез бескозырки. Только после этого Спиридонова заметила посторонних и возмутилась:

– Какого чёрта ты лезешь в кабинет?! Кто тебя пустил?

– Госпожа Спиридонова? –  спокойно спросил Виктор поднимающуюся с дивана женщину, не обращая на её оголённые прелести.

– Я, – ответила Спиридонова, опуская юбку.

– Именем революции вы арестованы. Сопротивление бесполезно. Вы окружены. Город занят доблестной Десятой армией.

– Это мы посмотри, кто кого арестует. У нас сила, – воскликнула Спиридонова.

– Ваши бандиты у Кремля окружены доблестными бойцами Десятой армии под командованием товарищей Сталина и Ворошилова, – сказал Виктор. – Здание вашего штаба окружено моим коммунистическим батальоном.

Виктор блефовал.

– Вы идёте с нами. Пикнете хоть слово в коридоре, пристрелю на месте, – приказал он Спиридоновой. – И наденьте панталоны или скиньте их с ноги.  

Спиридонова пинком отшвырнула панталоны.

– А если я с вами не пойду? – спросила она.

– Значит, мы уйдём без вас, а здесь останется ваш труп.

– Я слабая женщина, – простонала Спиридонова. – Вы убьёте  слабую женщину?

– Убью.

Спиридонова поднялась.

Десятая армия вовремя подоспела на помощь осаждённым в Кремле. Те защищались уже из последних сил. У них закончилось продовольствие, и мятежники отключили водопровод. Без еды и воды долго не повоюешь. Латыши начали роптать. Командир их Лацис выдвинул ультиматум Ленину:

– Или полный паёк и по два литра воды на человека, либо они открывают ворота Кремля мятежникам.

Рядовые чекисты, которыми командовал Дзержинский, поддержали латышей, хотя сам Феликс Эдмундович пригрозил взбунтовавшимся бойцам расстрелять их. Он залёг у пулемёта, беря на прицел столпившихся латышей и чекистов. Те бросились на брусчатку, кто-то сиганул со склона под горку, кто-то полез на колокольню имени Ивана Великого. В этот момент раздалось громовое «ура». Наблюдатели с кремлёвской стены сообщили:

– Какие-то войска ударили в спину мятежникам, и те разбегаются.

Перед Спасской башней вышел Сталин в кипельно белом кителе, в тёмно-серых брюках, заправленных в мягкие сапоги и с трубкой в правой руке. Наблюдатели на стене его узнали, закричали:

– Это Сталин! Сталин пришёл! Ура Сталину!

Когда открыли ворота Спасской башни, Сталин не спеша прошёл в них, за ним проследовали Ворошилов и Виктор. Осаждённые подхватили их на руки и понесли к Кремлёвскому дворцу. Там, на крыльце его освободителей ждали Ленин, Свердлов, Троцкий и Дзержинский. Когда Сталина опустили с рук, он подошёл к Ленину.

– Мятежники разгромлены, товарищ Ленин, – доложил он Вождю. – Доставлен эшелон с хлебом. Остальные два будут доставлены чуть позднее.

– Я в вас не сомневался, товагищ Сталин, – весело сказал Ленин. – Вы пйекйасно пйовели опейацию. Благодайю вас и товагища Вогошилова от имени Совнайкома.

Ранним утром 10 июля на Красной площади начались казни наиболее опасных бунтовщиков. Спиридоновой, командующему вооружёнными силами восставших Попову и их приближённым из штаба левых эсеров, всего двенадцати человекам, отрубили головы и, вздели на колья, воткнутые у Кремлёвской стены. Остальных бунтовщиков, запихав в баржи, дотянули пароходом до Оки, и там баржи утопили вместе с запертыми в них арестованными.  

Мятеж левых эсеров и левых коммунистов вызвал в Ленине сильный шок и не прошёл для него бесследно. Владимир Ильич сделался крайне подозрительным и недоверчивым. Он стал бояться даже самых верных своих сподвижников. Страх слизнул с его лица улыбку. Хотя он и оставил Дзержинского на посту председателя ЧК, но не мог простить Феликсу Эдмундовичу того, что тот проспал мятеж и сам угодил было в плен к анархистам, и к тому же согласился вернуться к осаждённым, чтобы передать Ленину похабный ультиматум: немедленно открыть ворота Кремля и сдаться мятежникам.

– И что будет нам, если мы не сдадимся? – спросил Ленин вернувшегося Дзержинского.

– Они повесят вас за яйца, – ответил тот.

– А если сдадимся?

– Тогда они повесят вас за шею, Владимир Ильич.

– Мне всё равно за что они меня повесят, – сказал Ленин. – Я предпочёл бы вернуться в Париж.    

– Спиридонова вас не отпустит, – сказал Дзержинский.

– Об ультиматуме молчите, – приказал ему Ленин. – Никому ни слова.

Ленин оставил Дзержинского на посту главного чекиста, ибо остальным членам Совнаркома и Политбюро он доверял ещё меньше.

Напуганные мятежниками, засыпавшими с аэроплана территорию Кремля пугающими листовками, они были готовы сдать своего вождя на милость победителя и сдали бы, если бы не подоспел Сталин с Десятой армией и Дикой дивизией. Спасти от мучительной казни их могла только выдача Ленина и Троцкого.

Троцкий тоже остался на своих постах.

Ленин понимал, что он обязан отблагодарить Сталина, избавившего его от неминуемой виселицы, но он понимал, что тот, разгромив мятежников, наверняка, почувствовал свою силу и одновременно увидел его слабость, слабость вождя. Она могла возбудить в грузине, не лишённом властных амбиций, желание, спихнув его, самому занять единственное место на Олимпе власти.

Владимир Ильич, поразмышляв, засунул свою благодарность к спасителю в задницу и назначил Сталина секретарём ЦК партии заниматься бумажной работой и дышать архивной пылью. ЦК для Владимира Ильича стало кладовкой, куда он сбрасывал тех своих соратников, которые могли ему ещё пригодиться. Прочих он сдавал на утилизацию Дзержинскому.

(продолжение следует)