Последний из портала Дагоса, гл 4

4. Плащ Ящера на Нем…

Его разбудили нежные прикосновения, кто-то гладил его лицо.

Разлепив тяжелые веки, Борис увидел Толану и улыбнулся. Жрица закатила глаза.

- Оу! Улыбка… Утони я в Черной воде!

- Сколько времени?

- Не все ли равно? Или ты куда-то опаздываешь? – Она усмехнулась.

- Куда мне было нужно, я уже опоздал. - Борис потянулся и вдохнул ее травянисто-чайный аромат. – Еще позавчера опоздал.

Она провела пальчиком по всей длине его вытянутой руки.

- Мне нравятся твои руки. У тебя красивые, сильные пальцы…

Это признание почему-то вызвало смятение. Он поднес ладони к лицу и начал их рассматривать. Он не находил в них ничего особенного - руки, как руки. Его настороженный, смущенный взгляд был встречен лукавым прищуром.

- Правда, мне очень нравятся твои руки.

Она искушала своей близостью. Может, испытывала? Она ничего не делала, просто сидела рядом и любовалась им, как минувшим вечером. А он, несмотря на томную леность после сна, все острее чувствовал ее запах и тепло ее тела. Да еще утренняя эрекция, с которой просыпаются все здоровые мужчины - воины, принцы, правители, рабы…

«Интересно, можно ее обнять и поцеловать без разрешения? »

Он не стал рисковать и, чтобы отвлечься от грешных мыслей, начал думать о доме.

- Что ты делала в моем мире? – Он давно хотел спросить, и момент выдался подходящий.

- В вашем мире, - эхом отозвалась она.

- Наверное, зря начал разговор?

- Теперь уже не тайна.

- Так, просвети. - Пора было, наконец, узнать, благодаря чему или кому, он познакомился с Толаной, и, в результате оказался в Пфефике.

«Чтоб он провалился в Тартарары! »

- Мы искали «Око Света Боугов».

- Что это такое?

- Камень. Символ верховной власти.

- Драгоценный камень?

- Волшебный. Он переходит от одного офгирдана другому, вместе со званием. - Толана прилегла рядом. – В короне офгирдана есть специальное вместилище для «Ока Света». Считается, что «Око» в нужные моменты просветляет голову офгирдана, и тот находит правильное решение.

- Только считается? Или оно, действительно, просветляет?

- Око волшебное же! По идее, должно просветлять. Вот только на Дорина, но оказывает какое-то странное действие. Или у старика в голове вообще ничего не осталось, на что можно влиять.

Последнее замечание, сделанное крайне серьезно, вызвало улыбку.

- Как «Око» попало в наш мир?

- Конис Жеда, один из первых фарогаков, выковырнул Око из короны и пустился в бега. А перед побегом обчистил сокровищницу фарогаков. В Пфефике не случалось подобного. Ну, воровали из родовых сокровищниц, но чтобы к Оку прикоснулся кто-то, кроме офгирдана, такого не было. Выяснилось, что Жеда подался к вам.

- Каким образом выяснилось?

- Воронихи сказали. И дивейры.

- Они ему помогали?

Толана посмотрела на него так, словно у него на лбу рог вырос.

- Нет, конечно! Они - жрицы! Они - ясновидящие.

- Понятно. А почему Жеда убежал в наш мир?

- Думал, что там его не найдут. В вашем мире, можно купить все - власть, славу, любовь. Жеда прихватил с собой отряд мелзи. Поступок, достойный презрения… Но кто еще мог согласить, его сопровождать? А свои сразу прирезали бы, без разговоров. - Толана перевернулась на спину и, рассматривая складки полога, продолжила. - Фарогаки, естественно, не стали разглашать такое дело. Ведь поднялась бы смута. Ну, как же! Офгирдан да без Ока? «И зачем нам такой офгирдан? Так, недолго - порядок нарушится! А давайте вместо Дорина выберем кого-нибудь помоложе да из другого клана. Фарогаки что-то засиделись в Гэлах-кэр». Фарогаки тайно обратились к жрицам. Мы меж собой посовещались и согласились им помочь, дать проводников. Мои тетки отправили меня и еще двух сестер.

- Проводник - это кто?

- Тот, кто чувствует «Око». Жеда должен был носить камень при себе. Не для того он его воровал, чтобы где-то прятать.

- Ты, значит, была проводником?

- Так получилось. - Она словно извинялась за свое вторжение в его мир, в его жизнь.

«Если бы искала свой волшебный кристалл, а не шлялась по антикварным магазинам, то ничего бы не было… И я никогда не узнал бы про твой Пфефик! »

- Алину приставили к тебе, твое тело охранять?

- Чтоб ее пурги разодрали!

- Алина – лиса? Это нижний клан, так? А какие еще есть?

- Нижние? Пелусы. Еще есть крафты, волоны, гикоры, дейфусы, момры… Много разных…

- Змеи, - задумчиво добавил Борис.

- Грогии – жреческий клан. Кроме нас, еще - харлисы и дивейры…

- Три жреческих клана? – уточнил он.

- Да. Так исторически сложилось. Небо, земля, вода…

- Короче, ничего не понял. А драконы? Первые?

- Фарогаки – верхний клан, - поправила она. - Есть еще волоны и тэрлинги. Потом идут гикоры, урусы, крафты… Момры. – Новые слова сыпались, как горох.

- Момры?

- Медведи. До сих пор спорят за первоочередность с крафтами, дейфусами и гикорами. Ладно, у теузаров есть законные основания… Но момры-то куда лезут?

- Подожди-подожди. - Борис решил вернуться к основной теме разговора, а с кланами разобраться позже. - Ты про «Око Света» рассказывала.

- «Око Света» - камень из нижнего мира. Из Рифрэна. Был такой героический период в нашей истории, когда воины отправлялись совершать подвиги в нижний мир. Да и к вам тоже, бывало, порезвиться заскакивали…

- Давай, сначала про Жеду.

- Чего про него говорить?

- Вы нашли его?

- Мы нашли его логово, но пока ждали воинов, его взял… один следопыт. – Ее голос стал тише, а лицо сделалось непроницаемым. – Дружок Грокки. Риферкари… - Жрица зло сверкнула глазами.

- Что-то не так? – Борис не понимая причины ее раздражения. - Он не должен был найти?

- Его не должно было там быть! Или меня… - Ее приступ гнева прошел так же неожиданно, как вспыхнул. Взгляд, прикованный к его лицу, начал теплеть. – Но я могла не встретить тебя.

- Как следопыт его нашел?

- По следам, как же еще. – Она махнула рукой. - Всех обвел вокруг пальца. Ха! И стребовал с м*дака Дорина и фарогаков двойную плату.

- Вы поэтому уехали?

- Нет. Тогда мы только вышли на след Жеды. И после его поимки не сразу вернулись. Надо было еще мелзи найти. Вот, Алина душу отвела, гоняя по подземельям мелзи и ваших бомжей… Не знаю, сколько там их она со злости поубивала…

- Бомжей-то за что?

- Какая разница! Они ничем не отличаются. Ваши даже более мерзкие.

Борис понимал, что Толана говорит то, что думает, но никак не мог привыкнуть к подобной непосредственности. Прямота ее ответов лишала дара речи. Обитатели Пфефика, похоже, действительно, не видели никакой разницы между бомжами, людьми из его мира, и опасными воинами из клана крыс.

«Среда формирует сознание! И ничего тут не поделаешь. Вероятно, с иным образом мышления в Пфефике выжить невозможно».

- Что стало с Жедой?

- Его казнили. Отрезали елдак, содрали кожу и оставили на съедение крабам.

- С него живого кожу содрали?

- С мертвецом-то чего возиться. - Она рассказала об изуверской казни, как о вчерашней погоде! И поинтересовалась:

- Ты вообще вставать собираешься? Уже скоро обед.

Подобные переходы от одной темы к другой коробили Бориса не меньше, чем ее прямота. Но в этом, черт возьми, была вся Толана.

Сдержав ругательство, он кивнул.

- Кстати, тебе надо побриться. Ты умеешь пользоваться клинком?

- Бриться? - Он воззрился на нее, потирая подбородок, заросший щетиной. - Или фехтовать?

- Бриться, конечно.

- Нет. Я только фехтую!

- Тогда придется, поискать для тебя бритву. Скажу Юсе. Побрейся обязательно!

- А то, что?

- А то ты своей щетиной всю меня исколешь. – Она, в очередной раз, в свойственной ей простецкой манере, подтвердила свои планы на него.

«Х*я се, заявление! »

- Прямо-таки всю? – уточнил он тоже без игривости в голосе.

«Рабочий момент, чо! »

- Ты хорошо владеешь мечом? – задала она следующий вопрос, посчитав предыдущий решенным.

- Мечом не пробовал. А, вообще, у меня разряд по фехтованию. Правда, давно не занимался…

Борис пожалел, что забросил свое юношеское увлечение, которое очень пригодилось бы ему в Пфефике. Нет! Здесь это умение было просто жизненно необходимо.

- Прекрасно. – Она улыбнулась.

***

Умывшись и побрившись, Борис вышел к столу, где Толана, одетая в домашнее платье-халат, обгладывала косточку и просматривала толстую книгу.

- Приятного аппетита. - Он устроился напротив.

- Аппетита? - Она оторвалась от чтения. - Знакомое слово. Что-то, вроде «смака» или «вкуса»? Разве бывает неприятный аппетит?

- Это такое устойчивое выражение. Его надо понимать целиком, а не каждое его слово по отдельности.

- Не проще ли сказать: «Вкусной еды тебе»?

- Можно и так, - согласился он, закрыв тему и не желая углубляться в лексические дебри.

Завтрак проходил в молчании. Жрица увлеченно, - так, что забывала жевать, - изучала толстенную книгу с картинками, изображавшими растения, мелких животных, насекомых, целиком и отдельные части. Если этот талмуд не был учебником по биологии, то, вероятно, являлся пособием по магии и приготовлению всяких колдовских зелий.

- Интересная книжка? – Борис, решил проверить догадку, на свой страх и риск.

- Жутко скучная. - Она захлопнула фолиант. – Однако очень нужная и полезная.

- Про что? Про… - Он перебирал в памяти слова обоих лексиконов в поисках подходящего и не оскорбительного. – Про лечение?

- Угу. Лекарства на продажу заканчиваются. Осталось совсем мало, надо приготовить еще. Малыши поменяют их на что-нибудь на рынке, а то съестные припасы тоже на исходе.

Утоливший голод Борис занялся своим гардеробом. Отмерив ширину плеча, он растянул ткань и, проткнув ее столовым ножом, удлинил прореху.

- Что ты делаешь? – заинтересовалась жрица его «художествами».

- Дырки! Хочу усовершенствовать модель своего костюма. Дашь мне небольшой кусок веревки, если не жалко, чтобы подвязаться?  

- Не жалко, но будет похоже на платье. Подумают, что ты – женщина…

- Тогда я повешусь на куске веревки, который мне дашь.

- Я не сомневаюсь, что ты – мужчина. – С томной улыбкой она ласкала взглядом его обнаженный торс.

- На что твои «малыши» обменяют лекарства? – Борис решил вернуться к теме здравоохранения. - У вас нет денег?

- Не понимаю, какой толк от этих бумажек. Ах, ну, да! У вас же отношения - товарно-денежные. - Она иронизировала. – Но накопления вы все равно делаете в желтом металле и драгоценных камнях.

- Ты говоришь так, будто это я придумал. – Он посмотрел на нее, через неровную бахромчатую прорезь в плаще. - Такова общепринятая шкала ценностей, по крайней мере, у нас. Впрочем, как я понял, и у вас тоже цениться золото и ювелирные украшения.

- Еще у нас есть плафик.

- Плафик? Что это?

- Плафик – топливо, свет, тепло. Сила и мощность!

- Что он из себя представляет?

- Вещество - твердое и жидкое. Им заправляют светильники, на нем работают подъемники, лодки и другие всякие-разные механизмы. Плафиком можно воду очищать и греть. Им заряжают оружие. Плафик можно обменять на все, что угодно.

«Так вот, почему у ламп и фонарей нет проводов! И, кажется, что лодка плывет сама по себе и бесшумно. И лифты тоже… Полезная вещь этот плафик. Что она, там говорила про оружие? Похоже, плафик - это жидкая энергия. Что-то из области фантастики! – Внезапно прозревшего Бориса охватил синдром первооткрывателя. - Надо будет подробней узнать, как используют плафик. Понять бы еще, что он из себя представляет… Если удастся прихватить его с собой, то я стану миллионером. Интересно, сколько он может стоить у нас? Дофигищи он будет стоить! Это даже не миллионы, а миллиарды! Начнется новый виток научно-технического прогресса… Да что там, виток! Такие горизонты откроются, мама не горюй. – Мысли унесли его в гипотетическое будущее. – Цивилизация может подняться на более высокую ступень развития. Наступит эра сверхновых супертехнологий! »

Толанин смешок вывел его из состояния глубокой задумчивости.

«Что ее так развеселило? Неужели мое лицо? »

А лицо его в эту минуту, надо думать, выражало алчность, выдающую его коварные, корыстные планы. Пойманный с поличным он закусил губу и покраснел, признавая себя промышленным шпионом.

- Тебе стала известна наша самая главная и великая тайна, - ровным и страшным голосом произнесла жрица. - Чужие не должны знать о плафике! Мне придется тебя убить.

У него перехватило дыхание и сердце ушло в пятки, когда он увидел в ее руке стилет. Она крутила его пальцами, как заправский головорез…

- Я сделаю это быстро, тебе не будет больно, ты даже не успеешь ничего почувствовать.

Он видел, как она умеет убивать!

- Я никому не скажу, - прошептал он. - Клянусь!

- Из всех людей только мертвые хранят тайны.

- Нет! - Он начал отползать от стола, хотя знал, что убежать не успеет. - Не надо! Пожалуйста…

Толана нахмурилась. Покачала головой, она произнесла обычным тоном:

- Борь, ну ты чего? Я же пошутила.

Он не поверил, но могильный холод перестал быть ледяным. Она огорченно вздохнула и, не целясь, метнула стилет в один из камышовых щитов, в самое «яблочко».

- Вот, видишь? - Она показала пустые руки. - У меня больше нет жала.

На четвереньках она подползла к нему, окутывая нежным облаком знакомого запаха дачного чая.

- Прости. - Она толкнула его плечом.

- Дура! И шутки у тебя дурацкие. – Он подтянул брошенный плащ и быстро завесил свой торс спереди, по самую шею.

- Да, ладно тебе. - Она погладила его голую спину. –  Не обижайся.

- Я чуть не помер со страху.

- Я больше так не буду. Что мне сделать, чтобы ты меня простил? – Ее губы коснулись его уха.

- Больше так не шути! - Он локтем отвел в сторону ее руку, теребившую бок.

- Хорошо. Дай потрогаю. - Она прижалась к нему. - Как ты мог подумать, что я тебя убью? Ты очень красивый, а красоту нельзя уничтожать - это преступление. Красота должна радовать, дарить наслаждение. Ты порадуешь меня?

Борис резко повернулся, собираясь послать ее куда подальше, и замер, встретив ее пристальный взгляд.

Она ждала. Он должен был сделать выбор.

Или он сейчас ей нахамит, и никогда не вернется домой.

Или сделает то, что мог сделать уже давно…

Летели мгновения. Она наблюдала за выражением его лица, отражавшего сложную, внутреннюю борьбу. Она не говорила о том, что хочет его любви, и не делала прозрачных намеков на то, что пора бы уже… Она не применила ни одну из тех уловок, которыми пользуются женщины, чтобы заставить мужчину потерять над собой контроль. Она не показывала, насколько он для нее желанен, и только улыбнулась, когда поняла, какое решение он принял.

Он потянулся к ней, но замер на полпути, заметив карликов, которые пришли убрать со стола и, вместо этого, беззастенчиво глазели на них. Она проследила за его взглядом.

- Они думают, что я буду тебя посвящать.

- В смысле, на лицо садиться? - уточнил он, поправляя плащ на талии.

- Ага! Хотят быть свидетелями.

- Еще и свидетели при этом присутствуют? Ужас…

- Без свидетелей обряд теряет значение.

«Спокойствие, только спокойствие, - приказал он себе. – Не надо выпендриваться и борзеть… Это вызовет ответную грубость или, не дай бог, чего-нибудь похуже. Нельзя забывать, что сила на ее стороне. Если с ней я как-нибудь справлюсь, то с ее телохранителем вряд ли. Да еще пирогаки…»

- Я так не могу… когда на меня смотрят. Это же интимное дело.

- «Интимное»? Смешное слово.

- Нет, правда, я так не могу, - твердо повторил он.

Возможно, жрица постоянно занималась сексом на виду у слуг, но не в этот раз. Она отослала их. Карлики засуетились и, быстро собрав посуду, покинули зал.

Однако момент был упущен.

- Пойдем на ложе, - предложил Борис.

- А здесь, чем плохо?

- Все это… так… неожиданно.

- Ты такой хорошенький… так мило краснеешь… - Она прильнула к нему, обняла за плечо и потерлась носом о висок. - Иногда в ночи, лежа одна, я видела твое лицо, твои глаза, губы… улыбку…

- Ань!

- Я не «Ань»! - От ее дыхания волосы зашевелились и пробежали мурашки. - И ты полностью свободен от своих надуманных обязательств.

- Толана… - Он выпрямился от прикосновения ее крепкой грудки к лопатке.

- Тебе стоит только начать… и все получится, само собой, - посоветовала она, как опытный и терпеливый наставник. – Вот, увидишь, это так же просто как дышать, так же необходимо… если хочешь жить.

«Если хочешь жить, трахни меня», - перевел он для себя.

- Забудь о глупых условностях своего мира, не думай ни о чем, просто наслаждайся. Загляни в себя, и ты поймешь, что хочешь этого. – Ее шаловливая ручка ощупывала его живот, опускаясь все ниже, под складки плаща. Его тело предательски задрожало от нежной, настойчивой ласки, в паху ощутимо до неудобства потяжелело.

- Хочу? - Он прислушался к себе. Да, ему был нужен секс! Потому что он был молодым, здоровым мужчиной и испытывал естественную потребность, потому что проклятый Пфефик держал его в постоянном напряжении и не позволял расслабиться, потому что Толана была красивой девушкой и хотела его.

- Борь, будь проще. - Ее шепот овевал теплом шею и посылал под кожу возбуждающие волны, потягивавшие соски. Да еще эйфория…

- Значит, ты всегда получаешь, что тебе нравится? – Он резко повернулся к ней.

- Обычно получаю. Если не беру сама, то мне присылают в подарок.

- Вот, бы мне так… кто-нибудь присылал пое*аться.

Уже пора было начинать отрабатывать свое право на возвращение. Или хотя бы штаны заслужить…

Когда он повалил ее на подушки и прижался щекой к ее груди, она вздохнула или всхлипнула, и этот звук чудесным раскатом отозвался у него внутри. Плащ соскользнул, и от ощущения собственной наготы перед женщиной он возбудился еще сильнее.

- Черт, что я делаю…

- То, что не сделал бы ТАМ… никогда…

- Никогда, - эхом повторил он.

- Заметь, нарушать запреты очень приятно.

- О, да! – Кроме предвкушения, он чувствовал что-то еще. Может, укор совести?

- Смотри на меня! - Она прогнулась под ним, требуя одновременно внимания и действия. – Не прячь от меня свой взгляд.

Призвав всю свою смелость, он посмотрел на нее и увидел совсем близко ее глаза, потемневшие от желания, и влажный, приоткрытый рот. Завороженный он склонился, и ее расширенные зрачки слились в один, похожий на тоннель в бездну…

Их губы столкнулись двумя горячими волнами. Его язык несмело проник в глубину ее рта и, встретив ее игривый язычок, сплелся с ним в страстном танце. Он пробовал ее на вкус, наслаждался ее податливостью и не мог оторваться.

Кровь кипела. Сердце бешено колотилось в груди, где ему стало тесно. Воздуха едва хватало, чтобы не умереть.

Он ощупал стройные бедра, обтянутые тканью, ставшей, казалось, непреодолимой преградой и, замычав от досады, отстранился и распахнул халат… При виде ее покорного тела, он понял насколько велико его желание обладать…

<…>

***

Борис проснулся на ложе, в прекрасном настроении, несмотря на то, что он все еще находился в Пфефике. Ему снились дивные, эротические сны. Утреннее «палкостояние», как неотъемлемая часть мужского пробуждения, - обязательное и ни к чему не обязывающее, свидетельствующее о гендерной идентичности, возбуждение без причины, - натянуло покрывало шатром.

Ему была нужна Толана. Он хотел разбудить ее и подарить ей какую-нибудь изысканную ласку, которая приятно удивила бы ее. Он хотел, чтобы она запомнила его нежность, чуткость и предупредительность. Он просто не мог себе позволить, оказаться худшим среди ее любовников!

К превеликой бориной досаде и сожалению, жрицы на ложе не оказалось.

Он прислушался к далеким голосам на кухне или в коридоре, все они были мужскими.

Он продолжал валяться – торопиться ему было некуда.

Изучая взглядом складки балдахина, он вспоминал, как Толана ласкала его, как чутко реагировала на каждое его прикосновение… Как она стонала от наслаждения, подстегивала его непристойными признаниями и билась в экстазе. Она выдоила его полностью…

Он заново переживал мгновения вчерашнего дня и минувшей ночи.

Толана перевернула его мир!

Еще никогда в жизни он не испытывал такой дикий восторг от обладания женщиной. Он чувствовал себя самым счастливым мужчиной на свете.

Толана дала ему гораздо больше, чем он ей.

Ее оргазмы - это нечто! Бурные, явные… до которых хочется доводить ее еще и еще, и разделять их с ней  снова и снова… до полного изнеможения.

А как она делала минет! Такое не забудешь до конца дней. Отныне и всегда он будет искать случай, чтобы снова испытать нечто подобное. Все его бывшие подруги в подметки ей не годились.

Отныне он обречен, сравнивать с Толаной всех девушек, с которыми встретится в будущем.

«Если только у меня есть будущее».

В лабораторию прошествовала забавная процессия – великан Горо нес на плече большой плетеный короб и огромный мешок в руке, сопровождавшие его карлики были навьючены мешками поменьше. На приподнявшегося на ложе Бориса они покосились, как на пустое место, без презрения, зависти и любопытства, даже кивком не поприветствовали. Толана, появившаяся в зале следом за своими помощниками, тоже не обратила на него внимания. Погруженная в свои мысли, она направилась к столу, своим равнодушием остудив его любовное рвение - абсолютно чужая и далекая женщина, а вовсе не та бесстыдная, сексуальная партнерша, для которой не существовало запретов в постели.

Радуги в бориных глазах, расцветившие все вокруг и делавшие этот мир чудесным и радостным, исчезли. Алмазы с неба осыпались, со звоном бьющегося стекла…

Это был суровый Пфефик! С его холодными, серыми, грубыми камнями, видневшимися из-под пестрых ковров. С пирогаками, резвившимися с шипением на нижней площадке. С унылым видом залива за окнами, в черных водах которого обитали хищные твари.

Фантастический, чудовищный, ужасно негостеприимный мир!

«Нет, ничего не изменилось… Мне следует привыкнуть к переменам ее настроения, и надеяться, что на мне это никак не отразится. И, ни в коем случае, нельзя забывать, что я, хоть и законный любовник, но раб.

Ха! Быстро я осознал свое место в здешней иерархии! »

Юса положил на край ложа стопку вещей.

- Да-фай, - предложил он трескучим голосом.

- Уже даю. – Тоскливо вздохнув, Борис подтянул к себе выданные два комплекта вещей.

«О! Аж сразу двое порток заработал! »

Он развернул и поднял перед собой штаны, изучая модель, и устремился взглядом выше стеганного пояса, дальше - на статуэтку Евы и Змея. Напоминание о первородном грехе…

- Да-да. Поддался соблазну, не устоял, пал… Вкусил запретный плод. Грешен, - покаялся он. - Ты тоже согрешишь… тебя изгонят из рая… твой сын станет первым братоубийцей. А твои потомки будут жить в мире, где добро никогда не победит зло… и не потому, что добро слабее зла… Зло – это не армия агрессоров, которая хочет покорить и уничтожить все народы. Добро и зло - внутри каждого человека.

Он натянул кожаные штаны местного производства с косым клапаном на кнопках вместо ширинки и рубашку без ворота из плотной ткани, надел на босу ногу мягкие кожаные полусапожки. Если в Пфефике носилось нижнее белье, то его не выдали. Пришлось довольствоваться тем, что было.

Покинув ложе, Борис повернул статуэтку лицом к стене.

***

В зал, после утреннего туалета, он вернулся посвежевшим, с надеждой, что Толана, наконец, обратит на него внимание. Он остановился в двух шагах от нее. Она смерила его равнодушным взглядом и жестом пригласила его за стол.

- Сегодня я буду занята, - предупредила она уже в середине завтрака. - Мне нужно сделать лекарства.

- Кто-то заболел?

- Я тебе говорила, что надо сделать лечебные средства на продажу и обмен. Кстати, у тебя нечего не болит?

Двусмысленный вопрос… Если она интересовалась последствиями занятий сексом, то ломота от подобных упражнений была приятным напоминанием, а раны, полученные им во время пленения, заживали без осложнений и не доставляли никакого неудобства.

- Ничего не отваливается, - заверил он.

- Вот и хорошо. – В ее голосе, если и были интонации, то лишь докторские.

- А мне что делать? - осторожно спросил Борис.

- Не знаю. Можешь посидеть со мной в лаборатории, но боюсь, что уже скоро это тебе наскучит.

- Я видел книги.

- Это священные книги, ты не сможешь их читать. Хотя в них есть картинки. Очень красивые.

***

В залитой ярким светом операционной-лаборатории он устроился в уголке и безучастно наблюдал за жрицей.

Надев клеенчатый фартук мясника и закатав рукава, Толана начала варить свои зелья. Ей ассистировал Береск. Вокруг все кипело, булькало, капало и распространяло специфические запахи, но не противные, по большей части парфюмерные, нежели лекарственные. Сверяясь со своей фармацевтической книгой, она колдовала над сосудами невероятных форм и разных размеров, размалывая, взвешивая и смешивая подозрительного вида и происхождения компоненты. Однако человеческие останки, дохлые крысы и сушеные лягушки замечены не были.

Борис невольно залюбовался Толаной, которая, лихо и уверенно маневрируя между столами с пробирками и фантастическим оборудованием, везде успевала. Преобразившись в своей стихии, на фоне окружающей обстановки она стала похожа на прекрасную сказочную ведьму. Казалось, вот-вот, она оседлает метлу и вылетит через пирамидальную вытяжку над большим лабораторным столом.

Он подумал, что, несмотря ни на что, она необыкновенная женщина. Простая и мудрая. Слабая и способная за себя постоять. Сумасшедшая и рассудительная. Наделенная великими знаниями и нисколько не высокомерная при своем всемогуществе. В ней удивительным образом сочетались самые противоположные качества. Она не могла не вызывать восхищение и уважение. Она владела магией исцеления, ей были известны тайны, недоступные простым смертным.

Открытие этой стороны многогранного характера жрицы и ощущение собственной причастности к сакральному, почему-то возбудили его. Обозвав себя извращенцем, он отправился в соседний отсек, именуемый «темной», хотя светильников в нем было предостаточно.

Это помещение, в отличие от покинутого только что, походило на лабораторию алхимика гораздо больше. Вся его обстановка – столы, скамьи и стеллажи - были сделаны из каменных без декоративных излишеств плит, ровных, гладких и аккуратно подогнанных. Исключение составляла пара железных табуретов, с мягкими сидушками. На штангах под потолком висели пахучие пучки сушеных растений, между ними на крючках болтались полотняные мешочки, набитые травами. На вместительных полках высоких, от пола до потолка, сквозных стеллажей стояли каменные шкатулки разных размеров, чучела мелких животных и птиц и множество фантастических предметов, которые, в самом деле, могли использовать для своих опытов искатели философского камня. Среди них был даже «магический шар». Книги – толстые фолианты в кожаных переплетах, - расставленные в художественном беспорядке занимали три шкафа в глубине.

В общем, «темная» очаровывала своим средневековым интерьером.

Включив ближний светильник, Борис принялся рассматривать чучело ящерицы на щите над входом.

- Сейчас найду тебе какие-нибудь книги с картинками, - сказала Толана, оставившая на время свои эксперименты.

- Спасибо, что уделяешь мне внимание.

- В следующий раз - ты мне уделишь… внимание, - с улыбкой намекнула она на «толстые обстоятельства».

Она выбрала для него три книги и положила на каменный стол.

- Вот. История Пфефика, история кланов, история войн. Если что-то не поймешь, то спросишь. Читать удобней будет в углу, там столик для этого сделан.

- Толана, почему у вас нет деревянной мебели?

- Мало у нас деревьев. На севере есть большие леса, но привозить оттуда древесину неудобно и накладно.

- По рекам нельзя сплавлять?

- По рекам. Как же еще? Но это долго и опасно. Зато у нас в избытке камня всяких пород и железа разных сортов, - объяснила она и ушла, оставив его наедине со стопкой увесистых томов.

Борис рос в семье, где много читали, а собранная родителями библиотека вызывала восхищение у знатоков, но иметь дело с подобными раритетами ему не доводилось. Добротные, в кожаном переплете с золотым тиснением, углами, усиленными узорчатыми, металлическими пластинами, - одним своим внешним видом местные книги производили неизгладимое впечатление.

Он перенес книги на угловой столик с подставкой, включил «настольную лампу» и, устроившись на высоком табурете, приступил к изучению чужой истории по картинкам.

С первых же страниц, он понял, что разобраться во всех этих историях смог бы даже ребенок, так как почти на каждой странице имелись иллюстрации - смысл гравюр и цветных, выполненных в очень реалистичной манере миниатюр, легко угадывался. Одни сюжеты были нарисованы, как комиксы – события, каждое из которых было помещено в рамку, шли в последовательном порядке. Другие рисовались по правилам иконографии - главное событие в центре, а сопутствующие по кругу. Значки над головами персонажей, обозначали к какому клану они принадлежат. В этих символах Борис узнавал зверей, как мифологических - драконов, козерогов, грифонов, - так и похожих на фауну его мира - львов, быков, крыс, орлов и других.

С одним непонятным «комиксом» он отправился за разъяснениями.

Жрица засекла по песочным часам время выпаривания или кипячения своих снадобий и склонилась над открытой книгой.

- Это появление портала. - Она показала на тонкую вертикальную полосу, над камнем в пещере. От «полосы» в разные стороны расползались змеи с козьими рогами. - Это рогатки. Их укусы не смертельны, но очень болезненны.

На следующей картинке полоса превращалась в конусы, обращенные вершинами друг к другу, а по пещере бегали лохматые, шестиногие уродцы, с паучьими телами и головами, похожими на человеческие, но со множеством глаз.

- Пурги.

- Умные и опасные хищники?

- Их очень трудно убить, но они боятся огня и дневного света, - объяснила Толана.

- А разве портал - не свет?

- Свет, только у него другая природа. Портал - особое состояние материи. Не знаю, как объяснить, я не мастер.

На третьем рисунке был изображен цилиндр, внутри которого невысоко над полом находилось серповидное устройство.

- Это замок.

Борис уже знал, что для того, чтобы задействовать портал, нужны два ключа. Значит, должен быть и замок, по крайней мере, один. Но то, что он увидел, изменило его представление о замках. Серп или бумеранг висел в воздухе, и если крепился к чему-то, то совсем незаметно.

В Пфефике все было, не как у людей.

- Почему в моем мире ничего не знают о порталах?

- Знают. Вы называете их «аномалиями».

- О! У нас много разных аномалий.

- Из этого множества аномалий - какие-то точно порталы.

- Они появляются сами по себе?

- Их создают боуги.

- Кто это?

- Жители Верхнего мира, существа высшего порядка.

- Гуманоиды?

- Их никто не видел.

- Для чего им порталы?

- Понятия не имею. - Она пожала плечами. - Для каких-то своих целей. Портал пересекает несколько миров. В Мицфэрэне никто не знает, где начинается портал и где заканчивается, разве лишь мудрецы… Мы дальше вашего мира и Нижнего мира не ходим.

- Нижний мир?

- Рифрэн. Пургов и рогаток из него к нам затягивает, когда портал устанавливается.

- Как вы научились пользоваться порталами?

- Нас научили мудрецы, точнее, наши мастера у мудрецов научились. Вообще, мастера всю жизнь учатся и много всего умеют делать.

- А мудрецы, как и где научились?

- У боугов.

- Значит, ваши мудрецы видели боугов?

- Боугов никто не видел. Думаешь, что с ними можно общаться, как сейчас мы с тобой?

- Что, мудрецы слышат в голове голоса? – Борис пошутил, но угодил в самую точку.

- Вроде того. Кончено, все происходит намного сложнее…

- У ваших мудрецов случается озарение?

- Наверное, да, - согласилась она. Не было такого понятия в словене.

С порталами и порядком передачи технических секретов все более-менее прояснилось.