Юля

Юля

Год 2015, 2 августа

Весь мир свихнулся на сексе. А самые неугомонные – на нетрадиционном сексе, с извращениями.

Он так не считал. Еще со школьных уроков истории и литературы вынес мнение, что современность не придумала в этой области ничего нового, разве что обогатила коллекцию секс-игрушек, освободив от неестественных "обязательств" некоторых животных. Сам он игрушки не любил, предпочитая чувствовать живого партнера, видеть его реакцию, говорить с ним. А после, завернувшись в простыню, пить крепкий горячий кофе, утомленно прижимаясь к плечу подарившего ему радость. Коллеги говорили, что он чересчур податлив и романтичен. Опять же, он предпочитал думать иначе.

Коллеги – это Витька Стогов, железячник по прозвищу Шуруповерт, и Александр Берг, создатель, спонсор, директор и программист их небольшой конторы по ремонту компов. Оба женаты, у обоих по мелкому спиногрызу. Он же в свои двадцать пять о жене, а уж тем более о детях, и не помышлял – наслаждался жизнью, как мог, и неприятия у товарищей по работе это не вызывало. Они вообще оказались очень терпимы к его наклонностям, временами подшучивали, но никогда при этом не стремились обидеть. И в баре после выполнения крупного заказа или чрезмерно насыщенного дня сидели вместе. Обсуждали новые тачки, передовые технологии, игры, женщин…

Да, женскую красоту он оценить способен. А вот делать с ней что-либо после оценки – нет. Кто в этом виноват? Да какая разница, если в итоге все устраивает. В этом плане он был немного фаталист. Возможно, свою роль сыграл тот факт, что мама очень хотела дочку. И после того, как врачи ей сообщили, что будет девочка, она назвала ее Юлей. Ну а к рождению, когда ошибка оказалась очевидной, к имени уже настолько привыкли, что менять не стали, – и он остался Юлианом. Видимо, что-то женское пробралось и в его внешность, и в характер, и в предпочтения.

Ну разумеется, он осознал это не сразу. Долго надеялся, что "пройдет". И честно попытался завести нормальные отношения еще на первом курсе. Ирка была маленькая, хрупкая, очень мило улыбалась ему. Вроде как, только ему. Говорила: "Девушек не надо понимать – их надо любить и носить на руках". И он носил. В буквальном смысле. И всячески заботился о ней: делился лекциями, помогал на семинарах, оберегал в тусовках от левых приставаний. Через семестр последовало знакомство с его родителями, переезд из общаги к ним. А еще через неделю все сломалось. Юлька не понимал, почему нельзя оставить на столе пару немытых кружек, почему в выборе кино на вечер его мнение ставится в игнор, отчего вся спальня вмиг оказалась завалена каталогами, "гламурами" и "космо", а его "Men'sHealth" изгнан даже из туалета. Бесили вечные диверсии в мобильник, пропадающие из него контакты, вызовы и смс.   Последней каплей стала претензия Ируськи, что он не хочет ее, а строит глазки Лидке Фрумовой из параллельной группы. Это было уже совсем бредово, и Юлиан решил закрыть вопрос раз и навсегда. И таки подступился к своей избраннице. Она была хороша, ах, как хороша! Стройная, миниатюрная, в легком платье… Как она тянулась к нему, ласкалась, целовала!.. А он не смог. Когда увидел ее обнаженной, жаждущей принять его – как отрезало. Мучимый чувством вины, отмазался какой-то глупостью типа "до свадьбы", остаток ночи превратил в сплошную негу, буквально весь мир стелил к ее ногам. Но оба точно знали: свадьбы не будет.

Родители, решив, что в разрыве была отчасти их вина, переехали в Подмосковье, оставив столичную квартиру ему. "Мы же понимаем, что вам свое место надо, чтобы не мешал никто. Ты подумай, может, помиритесь еще", - сказала тогда мама. Юлька кивнул. На этом все разговоры относительно женитьбы прекратились.

Потом, помнится, он напился. Не от обиды на себя, разочарования или чего там еще, нет. Он отлично знал, что вполне дееспособен: фото ухоженных, обладающих красивым телом мужчин это подтверждали. Но просто не хотелось думать. Что он заливал в себя, Юлиан уже не помнил, однако выпитого оказалось достаточно, чтобы проснуться в чужой постели. Все тело ныло, местами откровенно болело, протестуя любому движению. И рядом – никого. В ванной на зеркале обнаружилась записка: "Завтрак в холодильнике. Ключ у двери. Занеси в Таганский пассаж", и номер офиса. Завтракать он не стал. Привел себя в порядок, насколько смог, и отправился по указанному адресу.

В крохотном кабинете на пятом этаже его встретил пристальный взгляд светло-серых глаз. Мужчина, по-хозяйски расположившийся за огромным письменным столом, выглядел совершенно не так, как помнилось Юлиану: классически строг и невозмутим, в отличие от того отвязного парня, который подсел к нему в кабаке, предложив выпить.

- Наверное, я должен сказать "спасибо"? - смущенно проговорил Юлька, делая шаг вперед. Дотянувшись, аккуратно положил ключ на угол стола.

- Ты был хорош, - с улыбкой ответил незнакомец (хоть убей, имя в голове никак не всплывало), - так что я тоже мог бы благодарить тебя.

Юлька опустил голову, чувствуя, как жар заливает лицо.

- Жаль, мы не сможем встретиться еще раз, - мягко продолжал тот. – Но ты достоин лучшего. Искренне желаю удачи в поиске.

Больше ни слова.

А когда боль, наконец, спала, он ощутил запоздалый прилив удовлетворения. Хотя лишь по отголоскам в теле мог предположить, что же в ту ночь происходило.

Что за вечер воспоминаний!   Юлиан отодвинул пустой бокал, развернулся на своем табурете, оглядел гудящий, словно улей, зал. Ни одного интересного лица. И тем более задницы. Впрочем, он здесь не за этим. Поддернув к локтю сползший рукав, направился к барной стойке, оценивающе скользя взглядом по спинам стоящих возле нее посетителей, иногда соскальзывая ниже. Легкое разочарование повлияло на выбор напитка.

- Один с изюминкой, - озвучил он свой заказ. Условное название красного вина с добавлением чего-нибудь покрепче на усмотрение бармена. – Сейчас приду.

Хорошо быть завсегдатаем заведения: нет необходимости каждый раз объяснять, чего хочешь, – твои привычки знают, помнят и готовы удовлетворять. В таком можно расслабиться. У Юлиана подобных мест для отдыха было три, в разных районах Москвы, но этот, с лаконичным и недвусмысленным названием "Бар", мог бы называться любимым. Он был достаточно уютен, располагался к дому ближе прочих, и в нем работал Глебсон - ненавязчивый, все понимающий и знающий, что предложить, Глебсон, приятный парень за стойкой. Впрочем, Юлиану никогда не приходило в голову рассматривать его как объект каких-либо притязаний.

Выходя из туалета, он задержался у зеркала. Какой-то средневозрастный мешковатый чел неприязненно, даже с омерзением покосился на него. Юлиан, вильнув бедром, оперся на край раковины, смерил "праведника" провокационным взглядом и подмигнул. Чувак торопливо свалил. Юлька усмехнулся и снова обратился к своему отражению.

Собственно, хорош: ни разу не сутулые плечи, одно из которых чуть более открыто под широким воротом серо-бежевой кофты; спортивный торс, лукаво спрятанный под тем же модным, крупной фактуры трикотажем; обтянутые голубым денимом, узкие бедра. Он провел ладонью по высоко выстриженному затылку, сбрасывая длинную челку на лицо, затем в обратном направлении, пальцами зачесав русо-мелированные пряди назад. Естественно, тут же рассыпавшиеся. Заглянул в серовато-зеленые глаза. Кому-то могло бы повезти сегодня. Вновь поддернув рукава, подправив свернувшийся на сторону красный браслет из скрещенных кожаных полос, он послал себе воздушный поцелуй и вышел.

Настроение слегка приподнялось: ночь только началась, до закрытия бара вечность, а пальцы сжимают бокал, полный ароматного питья. Расплатившись, Юлиан вернулся на излюбленное место, к окну. Облокотился на столешницу, расслабленно свесив кисть, принялся изучать контингент, надеясь увидеть что-нибудь новое.

Охотиться (так он называл поиск партнера на грядущую ночь) в местах, предназначенных для этого, Юлька не любил. Конечно, шансов там неизмеримо больше. Но пропорционально им возрастали и шансы нагрести проблем на  задницу, а это уже ни к чему. Года два потеревшись в стенах "Базы" и "Трех обезьян", он решил оставить откровенные вечеринки для особо тяжелых случаев, тем более, что знакомиться с перспективой на приятности удавалось и на выставках, и в парках, даже просто посреди улицы. Но в основном, конечно, в интернете. Сегодня же он просто отдыхал, расслаблялся в свое удовольствие после двух отремонтированных планшетов и чистки винта от вирусни. Хотя при вкусном стечении обстоятельств не прочь был и приласкать какого-нибудь ухоженного красавца. Пока же в поле зрения попадались только ухайдоканные. Ну и девицы, изредка бросающие в его сторону зовущие, соблазняющие взгляды. Юлиан отвернулся и стал смотреть на темнеющий проспект за окном.

За спиной звучал все тот же разнотембровый говор, звенела посуда, изредка хлопала дверь. Мысли плавно перетекали от планов на завтрашний день к воспоминаниям о вчерашнем и обратно. Неожиданно меж ними выплыл синеглазый мальчишка, попавшийся на прошлой неделе в метро. Юлиан сидел, тот стоял напротив, в утренней давке почти нависая над ним. Отводил взгляд. Юлиан вышел. Парень нагнал его в переходе, пошел следом, выдерживая дистанцию метра полтора. Следом же поднялся на поверхность. Пройдя еще метров двести, Юлиан резко обернулся, посмотрел ему в глаза: "Хочешь со мной?" Пацан кивнул. Да, сожалеть не о чем: номер в гостинице был чистым, а мальчик покладистым. И удовольствие он получил. Но все же предпочитал другую роль, а потому на вопрос о повторной встрече ответил уклончиво. На всякий случай записал телефон мальца, но так ни разу и не набрал его.

Но что это? Ну-ка, ну-ка… Он пригляделся к бликующему отражению в стекле, не поверив, обернулся. И аж дух перехватило: у барной стойки появился он. Нет – Он, с большой буквы! Юлиан мог видеть только его спину и крепкий, аккуратный зад. Под черной кожанкой угадывалось мускулистое, натренированное тело, а лицо даже вполоборота скрывалось за алым водопадом гладких, отпущенных  почти до плеч волос. Юлька нервно сглотнул, поднес ко рту бокал. Потом сообразил, что пялиться так даже в телевизор неприлично, отвел глаза. Во рту пересохло. Он таки отпил, лихорадочно собирая мысли в порядок. Ну крутой перец – что такого? Наверняка уже кем-то занят… Беглый осмотр зала внес в статистику с десяток вожделеющих женских взглядов, устремленных на красавчика. Той, что смотрела бы на него, как на собственность, не оказалось. А этот чел должен быть восхитителен в постели!

Второй глоток вкупе со здравым смыслом немного успокоил. Хотя надежда, подогреваемая пламенной гривой незнакомца, позиций не сдавала: вдруг он как раз из своих? Но даже если так, навряд ли будет одиноким. Но черт возьми, как хорош! Юлиан совсем развернулся, опершись обоими локтями на столешницу позади себя, изящно покачивая в пальцах бокал. Знал: выглядит небрежно-привлекательно и в меру пофигистично, но чувствовал, что не в силах оторвать взгляда от этих широких плеч и всего, что ниже. И больше всего на свете не хотел, чтобы этот поистине идеал сейчас ушел. Вторым было нежелание разочароваться, увидев не соответствующее такой спине лицо, поэтому - стой, милый, так, не оборачивайся.

На дне осталось несколько капель, а он все продолжал любоваться. Даже позволил себе немного пофантазировать: этот объемный, твердый бицепс под щекой; ткнувшийся в висок прохладный угол откинутой подушки; тонкое полотно измятой простыни – условная граница между. Внутри проснулось трепетное чувство, как по завершении, когда еще осталось послевкусие и ты готов расслабиться, хочешь просто ласки – и боишься что это повторится. И… и… Твою ж мать! Юлька поперхнулся, торопливо допил пахнущую вином пустоту – но выдержал прямой взгляд! К счастью, непродолжительный. Красавчик, не проявив ни малейшей эмоции, отвернулся. Выдохнуть. Ну же, посмотри еще! Никогда прежде Юлиан не встречал столь идеального мужского лица. Во всем, от аккуратных бровей и серо-золотистых глаз, строгого аристократического носа до сдержанного изгиба губ и ровного, изумительно гладкого подбородка. Просто ах! Он поерзал, попытавшись устроиться удобней, повертел в пальцах ненужную посуду. Пойти взять еще? И оказаться рядом с ним?!

Красноволосый между тем двинулся к выходу. Или сейчас – или… Юлиан  сполз с табурета, махнул рукой Глебсону и устремился за незнакомцем.

В сгущающихся сумерках, разрезанных на куски светом фонарей, удаляющаяся фигура была прекрасно видна. Да он не упустил бы его и в темноте – даже при свете звезд эти волосы отливали бы красным. Красавчик, похоже, не спешил. Вероятно, возвращался домой после долгого дня. Вот он свернул между домами, прошел через широкий двор, нырнул в темный проулок, под арку… Юлиан ускорил шаг, нагоняя.

Внезапно парень остановился и развернулся к нему. Тем лучше – не придется объяснять. Поравнявшись, он вопросительно посмотрел ему в глаза и, чуть качнув головой, прошел мимо, всем своим видом заявляя: ты мне интересен, если взаимно – пойдем.

Но далеко идти не пришлось. Он был готов к чему угодно, даже к удару по башке – но не к тому, что в его шею вгрызутся зубы. Боль, дикая, разрывающая боль. Ладонь, зажавшая рот. Сильная рука, схватившая поперек, не давая вырваться или упасть. И слабость. Головокружительная, стремительно нарастающая слабость, предательски подкосившая. Мгновение абсолютной темноты…

…И жесткий холод под спиной. Насилу выкарабкавшись на поверхность сознания, Юлиан обнаружил себя сидящим на земле, прислоненным к стенке. Голова шла кругом. Шея болела нестерпимо, но на ощупь - ни единой царапины, хотя казалось, ее разрывали в клочья. На губах – не прошедшее ощущение давивших пальцев. При всем желании, думать, что на него напала собака, Юлиан не мог. С трудом поднявшись, вгляделся в темноту впереди. Пусто. Опираясь на стену, он развернулся и побрел домой. Жутко хотелось выпить. Почти на автопилоте добрался до квартиры, рухнул на диван.

Утром он позвонил Бергу и попросил отгул. Полдня, изнемогая от мерзкой слабости, ежечасно накачивая себя крепким кофе, шерстил интернет в поисках объяснения случившемуся. Но более фантастического – и более подходящего, чем нападение вампира, не нашел. Бред, конечно. Но, все же, он заставил себя встать и доползти до холодильника. Продуктов, способствующих восстановлению крови, оказалось не много: с удивлением он обнаружил половинку граната, залежавшуюся с прошлых выходных, вытащил к ней вдобавок копченой колбасы и сыра. Очень кстати пришлось недопитое вино, переусердствовать с которым он не хотел: второй день отлынивания от работы Саня бы не одобрил. Через час Юлиан почувствовал себя лучше – и с удвоенным вниманием стал перечитывать  статьи о вампирах.

К вечеру он почти поверил, что таковые существуют.

Но тогда возникали сотни новых вопросов, большую часть которых (типа откуда, каким образом, как давно и сколько) можно было отложить, а вот касающиеся его лично… Ему очень повезло, что Красавчик не убил его. Рассчитывал, что Юлька сам помрет от потери крови? Или не захотел? Скорей второе, иначе оставил бы раны открытыми (о способности  вампиров заживлять следы укуса вычитал все там же, в сети). И это интересней, потому как уже стало очевидным: заманили, как малолетку на конфетку, а он повелся. Счел, что может соблазнить. Ну соблазнил, молодец. И как расценивать нападение: как согласие с предложенным меню – или предупреждение, не лезь, мол, не в свое дело? А если клыкастый узнает, что не довел до конца, и придет добить его?

Юлиан глянул на часы. Восемь. Бар уже открыт. Быть может… Он не додумал – затушил в стакане сигарету и начал собираться. Чистые джинсы, майка… Взглянул на мокрое окно. Значит, еще и куртка и зонт. Выходить на улицу, где охотится пусть даже предполагаемый вампир, напрягало. Но, все же, лучше, чем ежеминутно ждать, что за тобой придут.

В половине девятого он сидел у привычной стойки с дымящейся чашкой кофе в руках.

- Я никогда его раньше не видел, - пробасил Глебсон, протирая стакан. Проверив на просвет, отставил в сторону, взял следующий. – Он вообще странный: спросил вискарь и, ни глотка не выпив, ушел. Заинтересовал?

- Ты можешь, если он придет еще раз… Хотя… забей.

Глебсон пожал плечами и принялся обслуживать подошедшего клиента.

Юлиан посидел еще немного, допил кофе и попрощался.

С этого дня его вольная личная жизнь закончилась. Каждый вечер после работы он стал искать людей, имеющих хоть какую-то связь с вампирами. Ролевиков и готов отодвинул сразу – игрушки. В глубинах всемирной паутины раскопал форум реально пьющих кровь. Изучил все доступные материалы, даже пообщался с парой девушек, не постеснявшись показаться идиотом. Пришел к выводу, что ни один человек не мог бы так напасть, как это сделал Красавчик, - и покинул неразговорчивое общество. Он убеждал себя, что раз вампир никак не проявляется, то не стоит и лезть на рожон. Но хотелось, чертовски хотелось увидеть его снова. А в сетературе, будто нарочно, хором говорилось, что вампиры, как правило, гомосексуальны.

Конечно, будь у Юлиана кто-то постоянный – он бы отвлекся и заботился о нем, а не о том, как нарваться на кровососа. Но вся беда, что постоянный был ему не нужен. Не из числа тех, с кем доводилось встречаться, хотя предложения периодически поступали. И заводилось даже несколько виртуальных романов, длившихся до первой реальной встречи. Юлька в принципе не намеревался брать на себя какие-то обязательства, простирающиеся больше, чем на одну ночь. Если любить, считал он, то только идеал, однажды – и навсегда. А секса ради секса и так полно. Но Красавчик… Красавчик был особенным.

***

В один из следующих вечеров Юлиан болтал с очередным мальцом, желающим знакомства. Студентик выходил на него в скайпе не первый раз (что, впрочем, неудивительно: аккаунт ни разу не менялся), зазывал зависнуть в "Двенадцати вольтах", поболтать за кружечкой пивка… К пиву Юлька относился с пренебрежением, в клуб идти не жаждал, но пребывал в достаточно благодушном настроении, чтоб без последствий похабалить. Полулежа на любимом диване, войдя в роль, манерно нажимал клавиши ноутбука, печатая ответ.

- Не-е-е-ет…

- Почему? Что такого у тебя дома, что ты не хочешь выйти? – продолжал приставать Arnos95.

Юлиан добросовестно приподнял голову, огляделся.

- Дива-ан. И вино-о…

- Так может, у тебя? – торопливо выбежали буквы на поле сообщений.

- Я не одета.

- Что, совсем без ничего?!

Юлиан томно потянулся за стаканом, набрал "Валле Дорадо" в рот, но глотать не спешил, смакуя фруктово-клубничный вкус:

- Ну почему-у же? Есть халатик. Ше-елковый.

Пропустив вино дальше по горлу, самодовольно улыбнулся. Полюбовался на фиолетово-рубиновую гладь, поставил стакан на пол и устроился удобней, вытянув стройную гладко выбритую ногу, поддернув выше этот самый халатик.

- Сире-е-еневенький, - добавил он, пока собеседник мешкал с ответом.

- Покажи!!!!!

Юлька презрительно фыркнул. Конечно, ничего не стоит включить вебку и раздразнить пацана так, что тот сам наденет пеньюар и, задирая попку, будет умолять о снисхождении. Но, судя по десятку фото, настойчиво предьявленных, оно того не стоило.

- Юленька, солнышко! – продолжал ныть обожатель. - Ну давай уже встретимся! Ты же обещал!!! Обещала.

- Разве?

Он и правда такого не помнил. Наскоро перемотал историю переписки (благо, не слишком длинную), ничего подобного не нашел.

- Ты говорила "может быть". А я с тобой буду ла-а-асковым. Ты же хочешь, я знаю.

Знает он. Лучше бы к сессии готовился, подлиза малолетний. Юлиан налил себе еще вина, плотно заткнул бутылку, отставил ее за диван. На сегодня хватит.

- Юль? – печальный смайлик был так длинен, что он почти услышал этот жалобный голосок.

- Опиши себя, - коротко потребовал Юлиан.

Пауза длилась минуты четыре. Потом вылезло сообщение:

- Ты же фотки видела!

- А теперь словами. Я так хочу.

- Ну… обычный. Русые волосы, не урод. Очки не ношу, не картавлю… Или в чем я одет? Ну футболка, зеленая такая. Штаны. Джинсы… У меня татуировка есть!

- А теперь смотри сюда, - придвинул к себе ноут Юлька, внезапно загоревшись идеей. – Огненных прядей водопад, прекрасный лик. Молчу – ни слова невпопад. Мой взгляд приник К его рукам, к его губам, к его плечу… Я здесь, я все тебе отдам – задуй свечу.

Еще один глоток великолепного полусладкого.

- Круто! – только и выдавил Arnos.

Юлиан и сам знал, что круто – встретить такого, пересечься взглядом, почувствовать прикосновение. Ощущения постепенно забывались, не были уже столь ярки и болезненны – зато терзало сожаление, что все произошло слишком быстро, спонтанно, без должной готовности, и теперь, конечно, не повторить. А он бы хотел.

- А я такого знаю! – заявил внезапно Arnos.

Юлька чуть стакан не выронил.

- Да неуже-е-ели? – недоверчиво протянул он три "е", поддерживая имидж. Глазами же буквально впился в экран.

- Даже фотку показать могу! Но в обмен на твою.

Вот ведь шантажист.

Он открыл на соседней вкладке картинки с мужиками в шелковых халатах, выбрал фиолетовый, кадрировал, убрав лицо, и кинул в скайп.

- Вау! А где диван?

- Студийная. Теперь ты.

В ответ прилетела ссылка.

Юлиан, нетерпеливо ругнувшись, ткнул в нее.

И прилип к компу. Это реально был он! Красавчик! Тот же красный причесон, те же брови, необычные глаза… Остальное пряталось под белой медицинской маской. В руке, покрытой множеством татуировок, он держал два окровавленных крюка. И, судя по лучикам вокруг глаз, смеялся.

- Юленька, я хочу коленки! Покажи мне коленки, - мявкнул Arnos.

- Не сейчас.

- А когда?

Юлиан схлопнул скайп и погрузился в изучение страницы, содержащей фото.

Новый всплеск, буквально взрыв надежды. Новый виток поисков. Он быстро выяснил, что Красавчика зовут Олегом, но большая часть клиентов знала его как Ламио (имя мгновенно пригрелось на сердце). Что он работал в тату-салоне, мастерски делал пирсинг. Иногда – брр! – подвешивал фриков на крюках. Хотя сейчас, разыскивая якобы вампира, Юлька чувствовал себя фриком не меньшим. В салоне (находящемся, кстати, не в Москве, а в Электростали) подсказали, что он давно там не работает – уехал куда-то или что. Опрос благодарных клиентов результат дал аналогичный. И страница "вконтакте" удалена. Ниточка терялась. Переехал ли Ламио в Москву или остался в родном городе, а может, вовсе колесит по всей России – как разберешь? Информации слишком мало. Единственной возможностью выискать еще какие-то зацепки виделась поездка в Электросталь. Переговорить с теми, кто знал его, вживую – в клубах, неформальных тусовках… Значит – вперед.

***

За оставшиеся среду, четверг и пятницу Юлиан не смог убедить себя в бесполезности затеи. Вечером в последний рабочий день он предупредил коллег, что может на выходных задержаться.

- Никак пассию нашел, - хохотнул Шуруповерт, хлопнув его по плечу, - Развращаешь общественность? Молодца! Так держать!

Берг только развел руками:

- Желание подчиненного – закон.

Посмеявшись, они разошлись. Саня с Витькой по семьям, Юлиан – в свою холостяцкую квартиру.

Вернувшись домой, он первым делом заказал такси. Потом переоделся: джинсы, те, что еще не глажены, плотная темная рубашка. Челку аккуратно зачесал назад, стянул крохотной резинкой – мало ли, на кого нарвется. В сумку сунул блокнот, планшетник с фотками самого Олега и набитых им татух, бумажник. Хотел еще раз просмотреть список баров и клубов, где мог бы тусоваться Красавчик, но тут пиликнул телефон, смс-кой возвещая, что машина у подъезда. Юлиан на секунду засомневался: а вдруг и правда не вернется? Отказаться от затеи? И чтоб потом это стало единственным, о чем он будет жалеть – что не попытался, когда мог?! Вздохнув, окинув на прощание взглядом гостиную, он поспешил во двор. С бешено колотящимся психопатом в клетке ребер сел в такси.

***

Три ночи. Два дня. Несколько часов сна суммарно. Вымотанный, но еще упрямо рыскающий по чужому городу, Юлиан держался на энергетиках, кофе и нежелании сдаваться. Надежда неумолимо таяла: почти все, кому он показывал фото, узнавали Ламио, или приятелей, или себя – но никто не мог дать адекватного ответа, куда девался Красавчик. Наглотавшись в очередной забегаловке эспрессо, он снова выскочил на улицу. Где еще не побывал? Кого не спрашивал? Уже на второй день многие, едва он собирался задать вопрос, сходу заявляли: "А, это ты ищешь Ламио. С тобой вчера Коля/Вася/Петя говорил. Не, не знаю, давно не видел". Осталась одна эта ночь. Половина даже. Утром он сядет в электричку и вернется домой. Совсем выбившись из сил, он развернулся и побрел к гостинице, где пустовал его скромный номер.

И тут на пути его возникла знакомая фигура. Прислонившись плечом к фонарному столбу, скрестив на груди руки, стоял сам Ламио!

Юлиан застыл.

Красавчик выжидающе смотрел на него, будто спрашивая: ну нашел – и что?

Действительно: и что? Пройти мимо, как в первый раз? Да ни в жизнь! Юлька перевел дыхание, пытаясь сбросить напряженность, – и пошел ва-банк.

- А ты и правда?.. – с языка чуть не сорвалось "гей". Вовремя поймав словечко, быстро выкрутился: - бессмертен?

- Я-то да, - подтвердил вампир с весьма выразительной интонацией, предполагавшей вполне логичное "в отличие от тебя, так что зря нарываешься".

- Почему ты оставил меня… в живых? – сколько раз ни произносил он это в голове, закончить фразу вслух оказалось непросто.

- Ты предпочел бы иначе? – прозвучал встречный вопрос легкой иронией.

- Убрать свидетеля логичней, - пожал плечами Юлиан. Запоздало сообразил, что подставил себя сейчас, как нельзя глупее: – точнее, я не то…

Он замялся, не зная, как объяснить – и объяснять ли все, накопившееся в нем с момента их первой встречи до настоящего.

- Я же не знал, что ты весь город на уши поставишь, - Ламио внимательно смотрел на него, изучая.

- Москву б не смог. Поэтому ты охотился там? В большом городе проще затеряться? Неудобно, наверное, мотаться каждую ночь.

- Справляюсь.

Единственным словом Юльку поставили на место.

- Извини, - смутился он. Но остановиться уже не мог. – Можно еще спросить? Ты же не один такой? Ну, в смысле, вас много?..

"Зачем ляпнул? Теперь подумает, что я боюсь, или ищу защиты, или, еще хуже, какого-нибудь другого вампира. Почему, когда нужны правильные слова, в голову лезет всякая хрень?!"

- Достаточно.

Для чего – Ламио не уточнил. А может, это значит "отстань, парень, и не суй свой нос"? Навязывать себя Юлька не привык. Но смотрел на Олега – и будто тонул в его глазах; последняя опора, последний мостик в прежнюю жизнь уходил под воду вместе с ним.

- Извини, если помешал. Просто… я должен был увидеть тебя еще раз.

- Зачем?

- Увидеть, - эхом повторил он, понимая, что вот на этом все и кончится. Олег сочтет его полным придурком и уйдет. И все.

- Что ты помнишь? – задал вампир новый вопрос.

О, об этом Юлиан мог бы говорить часами! В деталях, красочно, с малейшими нюансами переживаний! Но ответил просто:

- Укус.

О том объеме информации, что успел нахватать и переварить, он умолчал: вдруг Ламио и в самом деле захочет его убрать.

- Забудь, - произнес тот бесстрастно. Развернулся и зашагал прочь.

- Я не смогу это забыть, - обреченно прошептал Юлька, не шелохнувшись. Не могу и не хочу забывать!

Ком горечи встал в горле. Юлиан на автомате вынул пачку "Ричмонда". Пальцы дрогнули. Обломки тонкой сигареты полетели вниз. Стряхнув прилипшие крошки табака, он закрыл глаза, но перед взором все так же маячила удаляющаяся спина вампира.

Что ж, глупость сделана. Надо идти дальше. Он вздохнул, поднял голову… – и взглядом столкнулся с Ламио.

- Я не люблю неопределенности. Хочу быть уверен, что сохранишь все в тайне.

Юлиан невольно отступил:

- Я могу дать тебе что-то, кроме обещания? – с надеждой спросил он. Но боялся верить: сколько раз за последние дни та обманывала его!

- А хочешь? – казалось, несколько удивился Олег.

Юлиан кивнул:

- Я тут недалеко.

До гостиницы они шли молча. Так же молча поднялись в номер. Юлька все это время перебирал варианты, что будет делать, когда они окажутся вдвоем, всеми силами справлялся с нарастающим волнением. И только когда вампир притормозил возле двери, вспомнил:

- А, приглашение! Входи, прошу.

Сам пронырнул первым, включил свет. Конечно, дома было бы куда удобней: простор, отличная кровать, никуда не спешить…

Ламио, бегло осмотревшись, повернулся к нему: мол, время идет.

Юлиана заколотила дрожь. Вот сейчас, этот самый, единственный – идеальный!.. Он не посмел озвучивать желания, ни единого. Стоя напротив, глядя глаза в глаза, просто начал расстегивать рубашку. Сверху вниз, спокойно и размеренно. Но чего стоило это внешнее спокойствие! Внутри все билось, рвалось и бушевало. Он едва держался на ногах, и предыдущие бессонные ночи работали не в его пользу.

Ламио шагнул к нему. Аккуратно взял за плечи, усадил на край кровати, тут же рядом оперся коленом. Юлиан чутко ловил каждое его движение, не разбирая уже, где воображение – где явь. Будто был в трансе, только все осознавая и чувствуя. Вот холодные пальцы, подцепляя воротник, распахивая его, тыльной стороной касаются ключиц. Стягивают рубашку, обнажая плечи. Прохладный воздух тотчас обнимает его, вызывая прилив мурашек. Сильная ладонь обхватывает бицепс, крепко сжимает, заводя назад. Пальцы второй руки слегка толкают в висок – и он послушно наклоняет голову, становясь совершенно беззащитным. Непривычное, непознанное чувство. Вот и вторая рука фиксирует его – не увернуться. Он и не стал бы. Напряженно ждет, готовый к чему угодно, но надеясь, все же, на ласку. Без каких-либо прелюдий Ламио склоняется над ним – концы его волос, коснувшись шеи, спадают по спине… Острые зубы впиваются в вену… Боль растет быстро, устремляясь вглубь, резкая, рвущая! Перебивает дыхание ("Только не убивай! Нет – все, что угодно! Возьми все!") – и сменяется другой, тягучей и ровной. Горячая струйка крови стекает по ключице, медленно застывает. Бешеный ритм сердца почти слился в гул. Стальные пальцы, вцепившиеся в плечи, напрягаются – ритмично, мерно, с каждым глотком. Снизу крадется слабость, захватывая над телом власть. И – возбуждение без верхнего предела. И – благодарность. Так искренне, всецело не отдавался никому. До конца. Навеки. Запах крови кружит голову. Или не запах? Или это смерть вонзила свои когти в сердце? Перед глазами давно танцует темнота. За спиной – сильная, вздымающаяся грудь, как он мечтал. Опора. И угроза, каменный холод…

Очнулся опять один. Но на сей раз помнил все, до мельчайших. Дверь в номер захлопнута. На кровати, рядом с расстегнутой сумкой – выпавшие из нее телефон и блокнот. В последнем – с задней, чистой стороны – вырвано пол-листа.

***

Без четверти.

Юлиан, грациозно выгнувшись, дотянулся до кармана повешенной на крючок куртки, вытащил вскрытый "Ричмонд", положил на середину стола.

Расторопный официант, почти мгновенно материализовавшись, с полупоклоном поставил рядом стеклянную пепельницу, заглянул в глаза, улыбнулся:

- Меню?

- Карту вин, - вежливой улыбкой ответил Юлиан. – И огня.

Алексей (так гласил бейджик) склонился еще ниже, из кармана фартука вынул зажигалку, протянул, готовый прикурить в любой момент.

Приятно.

Юлиан, не торопясь, вытянул сигарету, позволил симпатяге услужить. Ароматный дым растекся в воздухе, просочился в легкие, оставив в горле тонкий кофейный привкус.

Официант еще раз поклонился и исчез. Ненадолго: через полминуты на столик лег черный глянцевый буклет с солидным перечнем напитков.

Сделав заказ, Юлька достал телефон. Он еще сомневался, правильно ли согласился на встречу. Но что он теряет, кроме времени? Которого сегодня в избытке: Берг улетел в командировку, строжайше наказав им с Шуруповертом даже не приближаться к конторе. Видать, очередной сюрприз задумал. Недоделанный ноут Витька забрал с собой, а другой работы пока не было. Вот интересно, каким сюрпризом станет для них пирсинг? Скажем, в брови.

К мысли о пирсинге он приходил неоднократно. С недавних пор. Хотя до этого не очень представлял на себе что-либо подобное. А на одно, какое-нибудь лаконичное украшение теперь бы согласился – разумеется, при определенном условии. Ведь не может человек, делающий пирсинг, не любить его на других, не может не любоваться. Слабоватый расчет, но с миру по нитке… Мысль Юлиана снова замкнулась на Ламио. Он машинально пролистывал в мобильном интернете "Квир", калейдоскопом прогоняя великолепнейшие фото, а видел только одно лицо, спокойное, уверенное, невообразимо красивое в обрамлении алого каре. Согласился бы он вспомнить прежнюю работу и собственноручно сделать прокол? Очень живо Юлиан представил сосредоточенный золотистый взгляд, близко-близко; и как холодные руки касаются его лица, приноравливаясь загнать в кожу иглу…

- Ваш заказ, пожалуйста.

Он поднял недовольный взгляд на смельчака.

- Извините, я не хотел отвлекать вас, - смутился Алексей, придвинул бокал ближе.

Ну как не улыбнуться?

- Могу я попросить вас об одном одолжении?

- Конечно, что угодно!

- Когда придет мой… приятель, принесите, пожалуйста, две чашки кофе и самое вкусное кремовое пирожное, что у вас есть.

Официант просиял:

- Непременно! Какой кофе предпочитаете?

- Без сливок. Арабику, - предупредил следующий вопрос.

Зазвенели у входа китайские колокольчики. В кафе, весело щебеча, влетели три девушки, быстро сориентировались и умчались в зал некурящих. Удобно, все-таки, он устроился: сам в отдалении, а никому незамеченным не пройти.

Отпустив официанта, он продолжил просмотр веб-журнала, на сей раз более внимательно. Статьи его не слишком интересовали, а вот интервью и комментарии…

С новым мелодичным звоном стеклянная дверь впустила супружескую пару с двадцатилетним стажем, а следом за ними показался и тот, кого Юлиан ждал. Парнишка растерянно осматривался, нерешительно теребя молнию джинсовки: то ли засесть где-нибудь в углу, то ли сразу уйти. Еще раз взвесив, стоит ли открываться, Юлька приветственно поднял руку. Arnos счастливо улыбнулся – и стал куда приятней, чем на фото.

Когда же пацан дошел до столика, глаза его лучились искренним восторгом:

- Привет. Я тебя не таким представлял. Отлично выглядишь! – сходу заявил он, пытаясь скрыть волнение.

Юлиан усмехнулся:

- Рассчитывал увидеть чудовище?

- Нет, - замахал руками тот, попутно разгоняя дым, - но я думал ты… обычный и… моложе, что ли. Но ты еще круче. Что будем делать?

- Это ты настаивал на встрече.

- И рад, что настоял, - Arnos сел напротив и наконец-то расстегнул джинсовку. Под ней оказался тонкий пуловер неопределенного происхождения и цвета, а в V-образном вырезе, еще ближе к телу – очевидно, та самая зеленая футболка.   – Я этого хочу.

- Тебе не понравится, малыш, - подпустив сарказма, посочувствовал Юлиан.

- Че это? Мне уже нравится!

- Потому что не тебе быть сверху.

Тот мгновенно посерьезнел. Но ответить ничего не успел – к столику причалил Алексей с прекрасным крепким кофе и просто изумительным пирожным с воздушным кремом и тертым шоколадом. Все в совокупности пахло просто обалденно.

- Прошу.

- Спасибо, - тепло улыбнулся ему Юлиан. Перевел взгляд на ревниво нахмурившегося мальчишку: – Разве тебя не учили вежливости?

Официант, сделав вид, что не при делах, деликатно забрал из-под руки пепельницу, заменив ее чистой, и поспешил уйти.

"Возможно, он стоит большего внимания..."

- Нет, подожди. Что значит "не быть"? Мы ж договаривались.

- Арносюшка, у тебя богатое воображение. Я согласился прийти сюда, - Юлиан изящным жестом стряхнул пепел, затянулся снова. – Но не говорил, в каком качестве.

- Это и так понятно. Ты же Юлечка!

- Для тебя – Юлиан. И поверь, отнюдь не так сладок, как это.

Он отломил ложечкой кусочек пирожного, протянул над столом.

Arnos заколебался.

Юлька, не долго думая, развернул кораблик и засунул сладость себе в рот. О, да! Он даже почти подобрел. Вкус у десерта оказался – высший класс. Нежно-шоколадный, с нотками апельсина и ванили. Он глотнул вина, добавляя в композицию фруктово-алкогольной терпкости – такое категорически нельзя смешивать с кофе. Пожалуй, стоит запомнить название и при случае повторить еще раз.

- Прости, что? – переспросил он, сосредоточенно выбирая, с какого края пирожное еще вкусней.

- Ты меня не слушаешь! – возмутился Arnos.

- Второй кофе я заказывал не для себя, - выразительно уточнил Юлиан, не поднимая взгляда. Улыбка на лице этого мальчишки пока была единственным, что могло в нем нравиться, но сейчас, судя по интонации, она явно отсутствовала.

Студент благоразумно взялся за напиток.

Несколько минут тишины почти гармонизировали Юльку. Но заткнулся Arnos ненадолго. Выхлебав полчашки, продолжил гнуть свою линию:

- Ты не можешь быть сверху, это же очевидно: я актив – и никакой смены ролей. Тебе еще понравится, вот увидишь. Еще ни одна девчонка не уходила недовольной.

- Девчонка? – Юлиан презрительно нахмурил брови. – Из твоих школьниц, что ли?

Не выпуская из руки сигареты, он брезгливо взял пацана за ворот, подтянул к себе, склоняя над столом:

- Если я и пойду с тобой,   - прошептал выразительно, - то исключительно для того, чтобы сравнять диаметр твоих отверстий с этим бокалом, - и разжал пальцы.

Аrnоs в ужасе отпрянул, выскочил из-за стола, расплескав кофе. Упомянутый бокал Юлька успел поймать.

- Да ты!.. Да!..

- Да, - он невозмутимо откинулся на спинку стула, с демонстративным любопытством рассматривая беснующегося "актива". Видимо, недостаточно было в скайпе игнора, ухода от темы, смещения акцентов и прямого, пусть мягкого отказа. Что ж, мальчик добился своего.

- И не звони мне больше!

Юлька расхохотался вслед: совсем бедняга разум потерял. Ну хоть ради воспитания – может, и пойдет эта встреча ему на пользу.

Едва он остался один, подлетел Алексей с полотенцем, извиняясь, стал вытирать стол. Четкие, быстрые движения сильных рук, ни единого лишнего. Ловко перекинул чашки на поднос, забрызганную пепельницу; переложил подальше от лужи сигареты, насухо протер столешницу салфеткой. Юлиан залюбовался. И еще больше, когда тот, развернувшись, потянулся за стекляшкой с пустовавшего стола. Теперь все необходимое снова было в комплекте. Пирожное не пострадало.

- Еще раз простите. Я принесу вам кофе. За счет заведения.

- Заведения?

Алексей кивнул, пряча глаза.

- Спасибо, не нужно, - довольная улыбка прочно обосновалась на губах. – Я не предполагал, что оно потребует более тонкого напитка, чем кофе. Запью вином.

- Может быть, повторить?

- Нет, благодарю.

Несколько успокоенный, официант понес грязную посуду в кухню. Юлька проводил его взглядом, стараясь поднырнуть под расходящиеся под завязкой края фартука. Непроглядная чернота строгих брюк интриговала.

Он просидел, неспешно наслаждаясь десертом и покоем, около часа, время от времени ловя в поле зрения снующего туда-сюда Алексея. Тот ни разу не скрестил с ним взгляд, не обернулся, увлеченный работой: встречал новых посетителей, обслуживал, раскланивался на прощанье… Близящийся вечер, меж тем, нагнал в кафе людей, в зале стало шумно. Юлька отодвинул пустую посуду, полез за бумажником.

- Разве вы нас уже покидаете? – неожиданно раздалось справа. Из-за колонны вынырнул мистер Забота, держа в руках меню.

- Увы. Рассчитайте, пожалуйста.

- Очень жаль, - улыбка Алексея чуть померкла. Стало быть, не дежурная. – Будем ждать вас в нашем кафе снова.

Он принес папку со счетом. Юлиан мельком глянул на сумму, сунул в кармашек приготовленные купюры.

- Я принесу вам сдачу.

- Подождите. Найдется ручка?

- Конечно.

Нагретый в нагрудном кармане пластик. Легкое соприкосновение пальцев – живое, чуткое тепло.

Он перевернул чек. Чувствуя над собой удивленный взгляд, аккуратно записал свой номер телефона, спрятал листок туда же, в папку, все вместе отдал официанту.

- Я принесу сдачу, - повторил тот, ускользая к кассе.

Юлька ждать не стал. Быстро накинул куртку и вышел из кафе.

Весь мир свихнулся на сексе. Изначально, едва появилось сознание, способное его воспринять. Для Юлиана же он был обычным способом порадовать себя, одним из многих. Что-то вроде ароматных сигарет, вина или изысканных пирожных, выбор которых постоянно обновлялся, ублажая притязательный вкус. И что бы ни кричали об изменах, неверности, нарушении обязательств – он не парился, потому как никогда и никаких обязательств на себя не брал. Глупо обещать конфете, что не откусишь ни от одной другой. Для верности – настоящей, вечной – нужна любовь. А любить… это что-то вне человеческих измерений. И уж точно выше, чем кровать.

Привычно сгребя пятерней челку, Юлька забросил ее назад, подмигнул шедшей навстречу незнакомке – и ускорил шаг. Порывистый ветер трепал распавшиеся пряди, нес предвкушение перемен. Август. Сердце стучало радостно и ровно, гоня по телу разгоряченную, приправленную алкоголем кровь – тот самый удивительный напиток, которым он был готов делиться только с Ним.

Ред.: 09.12.2015.