Наташа. Ч2. 8. Стас и Наташа

Отрывок из романа

СССР, Москва, квартира родителей Наташи, среда 1 июня 1988 года, вторая половина дня

Первого июня Наташа сдала последний экзамен в летней сессии.

Когда она поднялась на лифте на свой этаж, оказалось, что около квартиры ее ждал Стас, в руках он держал огромную охапку белой махровой сирени.

– Привет, – хмуро буркнул он.

После долгой паузы она холодно ему кивнула.

– Вообще-то я поздоровался, – посмотрел он на нее исподлобья.

– Ну, привет, – пожала плечами она и подошла к своей двери.

– Это тебе, – протянул он ей сирень.

– Где взял? – поинтересовалась она, роясь в сумке в поисках ключей, – снова в сквере кусты ободрал?

– Не поверишь, – Стас вдруг улыбнулся, – купил у одной бабки около метро.

– Да, ладно, – она скептически оглядела огромный букет, – скажи правду, что спер.

– Наташ, честное слово, целое ведро сирени купил, – Стас подошел ближе.

– М-м-м, прогресс налицо, – она еле улыбнулась и толкнула дверь, – ладно, добро пожаловать, дорогой друг Карлсон, – и небрежно бросила Стасу через плечо, – ну, и ты тоже проходи.

Он вздохнул и кивнул. Войдя в квартиру, Наташа с размаху швырнула свою сумку на одно из стоящих в холле кресел, раскрытая сумка перевернулась, и из нее на пол вывалились книги и тетради.

– Тьфу ты, что же за день сегодня выдался, – с досадой пробормотала она, разглядывая подошву снятой туфельки, – набойка на каблуке отвалилась, – брошенная туфля приземлилась на ковер в центре холла, Наташа повернулась к Стасу, – а ты чего на пороге застыл?

– Ты еще блузку испачкала, – он кивнул на ее грудь.

– Ай, где? – Наташа сразу же опустила глаза, и Стас ущипнул ее за кончик носа.

Она улыбнулась.

Он уже снял кроссовки и топтался на одном месте, держа в руках букет, – тапки дай, – попросил он.

– Сам возьми, – она кивнула на обувную тумбу, – не знаешь что ли, где лежат?

С этими словами она скинула с ноги вторую туфлю так, что она отлетела в самый дальний угол прихожей, и босиком протопала в гостиную.

Стас неодобрительно покачал головой, – ты чего сегодня такая злая? – громко произнес он ей в спину.

– Надоело быть доброй, – пробурчала она, выходя из гостиной с большой хрустальной вазой, – давай сирень, – Наташа протянула руку к букету, держа вазу одной рукой.

Стас уже передал ей охапку сирени, как вдруг тяжелая ваза выскользнула из Наташиных пальцев. Пытаясь удержать ее, она уронила цветы. Стас мгновенно среагировал, и ваза оказалась спасена.

– Ой, – запоздало ойкнула Наташа.

– Снова ты швырнула мои цветы, – пробурчал он.

– Сейчас подниму, – она нагнулась.

– Так, стой на одном месте и ничего не трогай, – Стас подобрал с пола сирень, прошел в кухню, налил в вазу воды и отнес букет в гостиную.

Наташа молча следила за ним.

– Еще вазы нужны, в одну все ветки не поместились, – обратился он к ней.

– В гостиной на журнальном столике большая ваза стоит, а вон в том шкафчике должен быть голубой пластмассовый кувшин с широким горлом, – показала она пальцем в угловой шкаф в кухне.

– Пальцем, знаешь, кто тычет? – улыбнулся он.

– Кто?

– Дед Пихто.

Наташины губы растянулись в улыбке, и она засмеялась.

Кувшин с сиренью Стас оставил в кухне на столе, третий букет он отнес в Наташину комнату. Потом вернулся в прихожую, аккуратно поставил ее туфли рядом со своими кроссовками, собрал с пола учебники и тетради и сложил их в сумку, – обуйся, – он подал ей тапочки.

– Какой ты хозяйственный, – похвалила его Наташа, – чай будешь пить? – она сунула ноги в тапки и прошла в кухню.

– Буду, только чайник не трогай и к плите не подходи, – он направился следом, – что случилось-то?

– Экзамен по экономической статистике сегодня сдала, – она присела за стол и подперла щеку ладонью.

– На пятерку? – Стас включил чайник и поставил на стол чашки с блюдцами и сахарницу.

– Ага.

– Радоваться надо, – он заглянул в холодильник, – а у тебя, кроме масла, из еды что-нибудь есть? – он поднял крышку масленки, – блин, да она пустая.

– Печенье в шкафчике, – дернула подбородком Наташа, – а экзамен я Игнатовой сдавала, эта ведьма за пятерку все жилы вытягивает и кровь выпивает.

– Эта та, которая обручальным кольцом по столу стучит? – усмехнулся Стас, наливая в чашки чай.

– Она самая, – Наташа вздохнула, – девять неудов сегодня на экзамене влепила. А мне, представляешь, досрочно не разрешила экзамен сдать. Так бы я уже неделю назад в Америку улетела.

Стас замер, – Наташ, – тихо произнес он, – зачем американец в начале мая в Москву прилетал?

Она взглянула ему в глаза и предложила, – пойдем пить чай в гостиную.

Чуть помедлив, он кивнул, – пойдем, только чашку свою не трогай, я сам ее принесу.

В гостиной Наташа подошла к высокой изящной тумбочке, на которую Стас поставил вазу с сиренью, и уткнулась лицом в пушистые белые грозди, – какая красивая, – вдохнула она нежный аромат цветов.

Стас подошел к ней сзади и положил ладони ей на плечи.

– Нат, – тихо позвал он ее.

– Он два раза делал мне предложение, теперь ждет ответа, – чуть слышно произнесла она.

– И что ты решила? – охрипшим голосом спросил Стас и сжал руки.

Она покачала головой.

– Наташ, – он развернул ее к себе и заглянул в глаза.

– Только не говори ничего, – поморщившись, перебила его она.

– Нет, подожди, я сейчас не о себе, – торопливо заговорил он, – я о тебе, просто я хочу тебе сказать, подумай хорошо, не сделай ошибку…

Она подняла голову и уставилась ему в глаза.

– Наташ, девочка моя, – он провел ладонью по ее щеке, – я знаю, я очень виноват перед тобой, а еще я знаю, что ты все равно меня не послушаешь, но я тебя очень прошу, не торопись, подумай, вдруг у вас с ним ничего не получится, и ты будешь  несчастлива в браке, не выходи за него замуж, и не уезжай, пожалуйста, это другая страна, чужие люди, ты там будешь совсем одна, не торопись, я тебя очень прошу, Нат, послушай  меня, пожалуйста,

Одной рукой он крепко прижал ее к себе, второй гладил по голове и бессвязно бормотал, – Нат, только не уезжай, девочка моя, не уезжай, пожалуйста, подумай, здесь твои родные и друзья, здесь ты всем нужна, особенно мне…

Он немного отстранился и заглянул ей в лицо, – если ты хочешь сделать это мне назло, не надо, не надо, пожалуйста, если ты не хочешь меня видеть, я не буду приходить к тебе, и не буду тебе  звонить, честное слово, я навсегда исчезну из твоей жизни, только не выходи замуж за этого американца,

– Стас, – тихо произнесла Наташа, глядя ему в глаза, – я не люблю его, честное слово, я его не люблю, я просто еду к своим родителям, а к его родителям и детям я только зайду в гости…

Не пряча счастливую идиотскую улыбку, он заглянул ей в лицо и пробормотал, – девочка моя, – а потом начал исступленно ее целовать и что-то шептать, его горячие губы касались ее лба, глаз и щек, потом они скользнули вниз и нашли ее губы.

Она не сопротивлялась, она словно растворилась в его поцелуе. Только когда его рука проникла под блузку и легла ей на грудь, она отстранилась, – не трогай меня, пожалуйста, – тихо попросила она.

– Не бойся, ты же знаешь, что я никогда тебя не трону, если ты сама этого не захочешь, – хрипло прошептал он, все еще сжимая ее в объятиях.

– Я это знаю, спасибо, – она благодарно улыбнулась и коснулась его губ своими, он сразу же ответил на поцелуй.

– Давай пить чай, – она кивнула в сторону журнального столика.

– Пойдем сегодня в кино? – предложил он.

– Пойдем, – легко согласилась она и потянулась к телефону, – Мамнин, привет, как у вас дела, у меня нормально, ага, сдала, ага, на пять, спасибо, не, не голодная, не, я к вам не зайду, мы в кино идем, ну, как всегда, все наши, ага, мальчики проводят, ага, буду поздно, да, как приду, позвоню обязательно, целую, всем привет.

СССР, Москва, соседний двор, среда 1 июня 1988 года

Из кино Стас с Наташей возвращались поздно. Они медленно брели дворами по направлению к своему дому и тихо разговаривали. Когда они свернули в темный проулок, внезапно им дорогу перегородили темные фигуры.

В тусклом свете старого фонаря они увидели трех парней довольно крупного телосложения. Наташа непроизвольно прижалась к Стасу и плечом почувствовала, как под рубашкой напряглись его мышцы. Парни были примерно одного возраста с Наташей, может, чуть постарше. Не обращая никакого внимания на Стаса, они нагло разглядывали ее и ухмылялись. В воздухе стоял отчетливый запах перегара.

– Закурить не найдется? – обратился один из парней к Стасу и сплюнул недокуренную сигарету себе под ноги.

– Курить вредно, – холодно усмехнулся тот.

– Тогда гуляй, дядя, – хулиган сделал резкий выпад, его кулак метнулся к лицу Стаса, второй, быстро протянув руку, попытался схватить Наташу.

Она даже не успела ничего сообразить, Стас рукой мгновенно задвинул ее себе за спину. Потом он нагнулся, распрямился, снова нагнулся и несколько раз взмахнул в воздухе ногами и руками.

Парень, который просил закурить, скрючившись, схватился за живот и с глухим воем обрушился на асфальт, его приятель, вырубленный сильным ударом в висок, осел рядом, как тяжелый куль с мукой. Третий с заломленными за спину руками лежал на животе, его голова была прижата к асфальту коленкой Стаса.

– Э-э-этпэстэтэ мэнэ, пэжэлэстэ, – испуганно заблеял хулиган расплющенным ртом.

Стас зло ухмыльнулся, – а как насчет покурить? – спросил он.

– Э нэ кэрэ, – парень попытался помотать головой.

– Правильно, и не кури, курение сокращает жизнь, – Стас резче заломил ему руки, парень застонал.

– Стас, может не надо, а, – попыталась вмешаться Наташа.

– Наташ, – он холодно посмотрел на нее, – ты представляешь, что могли бы сделать с тобой эти три подонка, не окажись я рядом.

– Стас…

– Отойди, – приказал он ей.

Она отошла на несколько шагов и замерла в тени.

– Документы есть? – Стас убрал колено с головы хулигана.

– Паспорт в заднем кармане, – пробормотал тот, – отпустите меня, пожалуйста, я же ничего не делал, – противно заканючил он, – курить у вас вот этот попросил, – он кивнул на скрюченного приятеля, – к телке, в смысле, к девушке потянулся этот, – подбородок дернулся в сторону безжизненного куля с мукой, – я просто стоял и молчал.

– Поэтому, в отличие от своих друзей, ты пока еще здоров, – с улыбкой доброго эсэсовца произнес Стас.

Он достал из джинсов парня паспорт и раскрыл его, – так, Афанасьев Дмитрий Михайлович, шестьдесят седьмого года рождения, прописан по адресу, чего… – Стас громко заржал, – улица Жужа? – переспросил он.

Парень закивал головой, – да, улица Жужа, это в Коломенском, – он попытался подняться с асфальта.

– Лежать, – рявкнул Стас.

Хулиган сразу же распластался на асфальте морской звездой.

– А скажи мне, Афанасьев Дима, – зловещим голосом произнес Стас, – какого х…я ты делаешь в моем районе, а?

Парень сжался и забормотал что-то неразборчивое про друзей и приезд в гости.

– А зачем ты, жужа белой масти, в чужом районе на чужих девок по ночам охотишься? – продолжил допрос Стас.

Хулиган начал рассказывать про подружек, которые обещали приехали в гости, но продинамили их с приятелями, – мы решили пойти, баб поискать, – он жалостливо смотрел на Стаса, – отпусти меня, мужик, самому, что ли никогда тра…аться не хотелось…

– Почему не хотелось? – добродушно ответил тот, – много раз хотелось, значит, вы решили поискать баб для того, чтобы потра…аться?

– Ну, да, – пробормотал хулиган.

– Вне зависимости, хотели бы этого бабы или нет, так? – уточнил Стас.

– Отпусти, мужик, – снова взмолился хулиган.

– Я вот думаю, – посмотрел на него Стас, – отпущу я сейчас тебя, а ты снова со своими друзьями паскудствовать начнешь, может, оскопить вас всех, – он вынул из кармана боевой нож и поиграл им перед носом хулигана.

– Дяденька, пожалуйста, не надо, дяденька, пожалей, – взрослый парень заплакал, как маленький ребенок.

– Раздевайся, – приказал ему Стас.

Наташа похолодела.

Парень замер.

– Быстро, – прикрикнул Стас и уже спокойнее добавил, – не бойся, без своего хозяйства не останешься, я из-за какого-то му…ака не собираюсь в тюрьму садиться.

Парень начал быстро стаскивать с себя брюки и рубашку. Оставшись в трусах и носках, он замер.

– Всю одежду снимай, – жестко сказал Стас.

Парень подчинился.

– Теперь раздевай своих дружков, их документы отдай мне.

Хулиган раздел приятелей догола, сложил одежду в кучу, все, что нашел в карманах, отдал Стасу.

– Разорви футболку и свяжи им за спиной руки, – последовал новый приказ.

Пока парень неумело связывал друзей, Наташа подошла к Стасу, – прекрати это издевательство, – прошипела она.

– Я вообще могу уйти, – холодно произнес он, – а ты оставайся с этими ублюдками, можешь даже оказать им первую медицинскую помощь, они потом тебе спасибо скажут, всю ночь будут благодарить, все трое сразу…

– Мы можем позвонить в милицию, но мы не вправе их наказывать, они ничего не сделали, – начала спорить она.

– Не успели сделать, – уточнил он, – потому что им встретился я. А если бы им попалась молодая женщина или девчонка-школьница, а? Ты помнишь, что осенью случилось недалеко отсюда?

Наташа замолчала и отошла.

– На землю, руки за спину.

Трусливо подвывая, хулиган лицом вниз лег на асфальт рядом со своими товарищами. Стас разорвал одну из рубашек, связал ему руки за спиной, проверил узлы на руках у первых двух и, подумав, связал всем еще и ноги.

– А это в воспитательных целях, – он вынул из джинсов одного из парней широкий кожаный ремень и резко взмахнул им. Просвистев в воздухе, ремень опустился на голые ягодицы парня, просившего закурить, тот заорал.

– Тихо, не ори, людей разбудишь, – Стас засунул парню в рот кляп из первых попавшихся трусов, – запомни, курить нельзя, – за первым ударом последовал второй, – пить нельзя, – за вторым третий, – девушек обижать нельзя, – ремень снова устрашающе просвистел в воздухе.

Скоро спина, пятая точка и ноги парня были покрыты пересекающимися кровавыми рубцами.

Стас с удовлетворением окинул взглядом свою работу и подошел ко второму хулигану, который пытался схватить Наташу. Куль муки уже пришел в себя после удара и испуганно уставился на своего палача.

– Будешь молчать, получишь только пять ударов, – тихо сказал Стас, – если же мне придется взять в руки еще одни вонючие трусы, чтобы заткнуть тебе рот, буду драть, пока сил хватит.

– Буду молчать, – хулиган зажмурил глаза.

Как Стас и обещал, тот получил пять ударов.

– Ну, и тебе, Афанасьев Дима с улицы Жужа, тоже полагается пять ударов, – Стас подошел к третьему.

– За что? – испуганно пролепетал тот.

– За то, что водишься с плохой компанией, – ремень просвистел в воздухе, – за то, что пьешь и куришь, за то, что шляешься по ночам в чужом районе и хочешь обидеть наших девочек. И запомни, Дима Афанасьев с улицы Жужа, если еще раз встречу тебя, с хозяйством своим вонючим ты точно простишься.

Стас свернул одежду парней в плотный ком, перетянул его ремнем и, размахнувшись, закинул его на козырек подъезда, туда же полетела их обувь.

– За своими документами придете завтра в местное отделение милиции, – сказал хулиганам Стас, – а не придете сами, вас найдут, – он помахал в воздухе паспортом одного из них и посмотрел на притихшую Наташу, – пойдем.

***

В полном молчании они прошли минут пять.

– Чего притихла? – спросил он.

– Все еще нахожусь под впечатлением, – ответила она.

– Понравилось?

– Нет, совсем не понравилось, – она покачала головой, – более того, в те минуты я тебя боялась больше, чем тех хулиганов.

– Ты меня осуждаешь? – посмотрел он на нее.

– Нет, я тебя не осуждаю, – она вздохнула, – я прекрасно понимаю, что эти мерзавцы могли бы сделать с беззащитной женщиной. Ты поступил правильно, хоть и жестоко.

– Неужели я поступил правильно? – усмехнулся он, – и это сказала мне ты, с ума сойти можно.

Не обратив внимания на его насмешку, Наташа вдруг тихо сказала, – год назад мне тоже посчастливилось встретиться с хулиганами.

– Где, когда, кто посмел тебя тронуть? – Стас напрягся.

– Это случилось в Америке, – Наташа рассказала Стасу про миссис Ландрет, Джоан и бандитов и, вздохнув, закончила, – поэтому мы с детьми Мэтта так привязались друг к другу.

– Му…ак, – процедил Стас сквозь зубы после ее рассказа.

– Кто? – удивилась она.

– Твой американец, – зло сплюнул он, – безмозглый му…ак, подставил под удар своих маленьких детей и несовершеннолетнюю девочку. Теперь понятно, почему этот козел мне не понравился.

– Прекрати сейчас же, – возмутилась она, – ты снова начинаешь?

– Натыч, все-все, я молчу, – примирительно сказал он, – только не сердись, – Стас обнял ее за плечи и сразу же резко убрал руки.

Увидев немой вопрос в ее глазах, он объяснил, – не могу к тебе прикоснуться, после этих мразей у меня руки грязные.

Они дошли до ее подъезда и остановились, Наташа кинула настороженный взгляд на темную дверь, Стас усмехнулся, – пойдем, провожу тебя до квартиры, – и подтолкнул ее плечом.

СССР, Москва, квартира родителей Наташи, среда 1 июня 1988 года

Около квартиры Наташа задумчиво уставилась на Стаса.

– Чего? – нахмурился тот.

– Думаю, надо ли поцеловать моего спасителя? – улыбнулась она.

– А как же, конечно, надо, – немного растерявшись, пробормотал он, – только мне надо помыть руки.

– Это намек на то, что я должна облобызать тебе руки? – засмеялась она и распахнула дверь.

В квартире божественно пахло свежей выпечкой.

– Бабулечки, – простонала Наташа.

– А чашечка кофе спасителю полагается? – Стас без приглашения зашел следом за ней в квартиру и повел носом, – какой волшебный запах…

– Иди, мой руки, – дернула подбородком она в сторону ванной, нажимая кнопки телефона, – сейчас будем ужинать, дедуль, привет, да, я дома, ага, жива, здорова, да, все в порядке, вы как, ага, видела, да, … спасибо, сейчас поем, бабулям привет, ага, я тебя тоже целую, спокойной ночи…

***

– А ты почему не ешь? – Стас с аппетитом наворачивал грибной суп со сметаной и домашние пирожки.

– Если бы я ела все, что они готовят, я бы уже в дверь не пролезала, – засмеялась Наташа, – ты давай ешь, не отвлекайся, там еще котлеты и овощное рагу.

– Как вкусно, с ума сойти, – он мечтательно покачал головой, – какое же это счастье, бабушка, у меня вот бабушек нет, вкусно кормить некому.

– А твоя мама? Она же хорошо готовит, – удивилась она.

– Мама не считается, вкуснее бабушки никто готовить не умеет, – Стас доел суп и начал мыть за собой тарелку, Наташа наблюдала за ним.

– Дай кастрюльку, я ее тоже помою, – он кивнул в сторону плиты.

– Не, кастрюлю мыть не надо, а то Мамнина не поверит, что это я суп съела, – пробормотала Наташа, – у меня обычно кастрюли грязные на плите остаются, а бабушки их потом забирают, – она встала и прошла к плите.

– Ну, ты и неряха, – возмутился он.

– Неправда, у меня в квартире идеальная чистота, – возразила Наташа, – только посуду мыть не люблю, поэтому не ем, – весело закончила она.

– Поэтому тощая такая.

– Разве? – она повернулась к нему и удивленно оглядела себя.

– Нет, конечно, ты не тощая, ты стройная, – Стас скользнул сверху вниз по ее фигурке в облегающей футболке и узких джинсах.

– Я, конечно, не Юльче, – начала она.

– Не, – Стас перебил ее, – ты красивее, Юлька очень уж мясистая, у нее и спереди все большое, и сзади, – он поморщился.

– А разве мужикам не нравится, когда у женщины спереди все большое? – удивилась она.

– Ну, это на любителя, – пожал плечами он, – мне, например, нравятся аккуратные девушки, узенькие и тонкокостные, такие, как ты, слушай, а какой у Юльче размер груди?

– Номер, – поправила его Наташа, – у груди не размер, а номер.

– Да? – удивился он, – ну, не важно, какой у нее номер?

– Пятый.

– А у тебя?

– Второй.

– Второй… – Стас с интересом уставился на ее грудь, обтянутую яркой трикотажной футболкой.

– Так, хватит на меня пялиться, – Наташа смутилась и отвернулась к плите, – котлеты будешь?

– Ага, – Стас протянул ей вымытую тарелку.

– Нет, это для супа, – она поставила мокрую тарелку в сушку и достала из шкафа другую – большую и плоскую.

– Какая разница, какая тарелка, – Стас пожал плечами.

– Большая, некрасиво есть второе из тарелки для первого, ты же не пьешь шампанское из граненых стаканов, – она поставила перед ним котлеты и рагу и положила нож и вилку, – люблю, когда сервировка красивая.

– Сервировка, ничего, если я не буду пользоваться ножом? – ухмыльнулся он.

– Ешь руками, – разрешила она, – сойдешь за узбека или туркмена, тем более что ты очень загорелый. Где был? – Наташа сидела за столом напротив и, подперев щеку кулаком, смотрела, как он ест.

– Там, – коротко ответил он, налегая на котлеты.

– Там, это где? – уточнила она.

– Далеко, – Стас ел, не поднимая головы.

– Надолго приехал?

– Нет.

– Когда уезжаешь?

– Завтра.

– А когда вернешься?

– Не знаю.

– А когда насовсем обратно?

– Когда все закончится.

– А когда все закончится?

– Скоро.

– Что ты там делаешь?

– Работаю.

Наташа замолчала, Стас продолжал есть.

– Стас, какой же ты все-таки невыносимый тип, – вдруг с раздражением произнесла она.

Он перестал жевать и поднял на нее удивленные глаза.

– Что ты на меня уставился? – с вызовом сказала она, – ты невыносимый, понимаешь? Ты поговорить нормально можешь? Ты хоть раз можешь мне нормально сказать, когда и куда уезжаешь и когда вернешься?

– Не могу, – он опустил голову и продолжил молча жевать.

– Вот-вот, у тебя все строго, «не могу, работаю, на неделю, скоро», – передразнила она его, – тарелки и кастрюли должны быть помыты, туфли должны стоять ровно, как в казарме, блин,

– Угу, а еще девушки должны быть спасены, а хулиганы наказаны, – произнес он, не поднимая головы.

– Почему ты не поздравил меня с восьмым марта? – вдруг спросила она.

– Я работал, – буркнул он.

– А я сидела дома одна.

Он промолчал.

– А что ты делал первого мая?

– Тоже работал.

– А я снова была одна…

Он поднял на нее глаза.

– И когда приехал Мэтт, я очень обрадовалась, – тихо, но упрямо произнесла она и с вызовом уставилась ему в глаза.

Стас какое-то время смотрел в ее глаза, потом молча кивнул, доел, встал, помыл свою тарелку и присел рядом с ней.

– Нат, я не могу говорить о работе, – тихо сказал он и аккуратно убрал с ее лица прядь волос, – я ни с кем о ней не говорю, ни с родителями, ни с друзьями, я не имею права рассказывать, когда я уезжаю и приезжаю, даже тебе, потому что об этом могут узнать те, кто это знать не должен, понимаешь?

Наташа что-то недовольно буркнула.

Стас взял с тарелки румяный пирожок и поднес к ее лицу, – скушай пирожок, вредина.

– Можно подумать, ты пол; зина?

– Скушай пирожок, от сдобы добреют.

– Это не сдобное тесто, а дрожжевое, – легкая улыбка тронула ее губы.

– Какая разница, – пожал плечами Стас, – давай пить чай.

– Какой чай? Без пяти двенадцать, – кивнула на часы она.

– Намек понят, – он нехотя поднялся.

– Да я не об этом, просто ночью неохота бегать, а ты сиди, – замахала она руками и задела чашку с блюдцем.

Чайная пара упала на пол и разбилась.

– Да что же сегодня за день, – пробормотала Наташа и пошла в кладовку за веником и совком.

– Отдай, я сам, – Стас забрал у нее веник и совок, аккуратно смел и выбросил все осколки.

Они вышли в прихожую.

– Спасибо за угощение, хозяйка, все было очень вкусно, – улыбнулся Стас и поцеловал Наташу в щеку.

– Я очень старалась, – засмеялась она.

Он замолчал и выразительно уставился на нее.

Она стояла, засунув руки в карманы, и смотрела ему в глаза.

Пауза затянулась.

– Если память мне не изменяет, кто-то хотел меня поцеловать в благодарность за свое спасение, – вдруг тихо произнес он.

Она улыбнулась и с сожалением пожала плечами, – сегодня не мой день, вдруг что-то пойдет не так, не боишься?

– Не боюсь, – он кивнул на часы, – невезучий день закончился, уже пять минут первого, – и выжидательно посмотрел на нее.

Какое-то время она еще постояла, глядя на него, потом медленно подошла вплотную и вынула руки из карманов.

Он замер.

Она положила руки ему на плечи и, закрыв глаза, потянулась губами к его лицу.

Он обнял ее и крепко прижал к себе. Он целовал ее волосы и лицо, гладил по голове и щекам и шептал что-то бессвязное и ласковое, потом он нашел губами ее губы, и время остановилось.

СССР, Москва, квартира родителей Наташи, четверг 2 июня 1988 года

– Ого, уже половина первого, – изумленно прошептала Наташа, когда Стас оторвался от нее.

Он тоже посмотрел на часы и хрипло пробормотал, – вчера был отличный вечер, и сегодняшний день хорошо начался…

В ответ она улыбнулась.

Он медленно провел губами по ее влажным губам и прошептал, – вообще-то их было трое.

– В смысле? – тихо спросила она.

– Хулиганов было трое, – объяснил он, – за спасение от одного я уже поцелуй получил, осталось два, – и снова потянулся к ней.

Наташа немного отстранилась и посмотрела ему в глаза, – пойдем, – она выключила в прихожей свет и потянула его за руку в гостиную.

***

Они вошли в темную комнату. Ночной ветерок врывался в приоткрытое окно и слегка развевал легкую штору. Сладко пахло сиренью.

Стас сел на диван и, потянув Наташу за руку, посадил к себе на колени. Он гладил ее по волосам и нежно касался губами лица и шеи, затем, осмелев, положил руку ей на затылок и жадно прижался к ее губам. Она обвила руками его шею. Не выпуская ее из объятий, он осторожно прилег на диван. Одной рукой он продолжал обнимать ее за плечи, другой нежно провел по ее щеке, затем шее, погладил по длинным шелковистым волосам. В ответ она тоже погладила его по голове и лицу. Он еще крепче прижался ртом к ее губам. Его рука скользнула вниз по ее телу и легла на грудь, она не сопротивлялась. Он приподнялся на локте и посмотрел на ее лицо. В лунном свете слегка блестели влажные губы, глаза были закрыты. Она удивленно открыла их, посмотрела на него и протянула к нему руки. Он подхватил ее под руки, приподнял, прижал к себе и осторожным движением, боясь дернуть за длинные волосы, медленно стянул футболку. Целуя шею и плечи, подбородком сдвинул тоненькие бретельки бюстгальтера. Пальцы задрожавших рук, наконец, смогли справиться с застежкой, кружевная ткань скользнула по телу и упала на пол. Он нагнулся, бережно поднял ее белье и положил в кресло. Затем встал, поднял ее с дивана и, опустившись перед ней на колени, медленно снял джинсы и трусики. Она стояла перед ним в лунном свете, окутанная запахом сирени и, улыбаясь, гладила нежными руками по лицу.

Не помня как, Стас сорвал с себя всю одежду и подхватил Наташу на руки. Он покружил ее по комнате и снова положил на диван, сам лег рядом.

«Как классно он целуется…», вдруг подумала она и погладила его по голове, спине и плечам, он довольно заурчал, нежно касаясь губами ее обнаженной груди. Потом его губы скользнули ниже, еще ниже и еще…

Она выгнулась и от наслаждения тихо застонала.

Он выпрямился, лег на нее и жадно завладел губами. Он продолжал ласкать ее, она отвечала на его горячие поцелуи и тихо стонала, разрешая его рукам путешествовать по своему телу.

– У тебя такая гладкая кожа, – возбужденно шептал он ей в шею, – как шелковая, – его влажные губы и язык рисовали на ее теле замысловатые узоры, – девочка моя, иди ко мне, – его нижняя часть тела вдавила ее в диван, и она почувствовала, как что-то горячее и твердое уперлось ей в живот.

Она сжалась.

Он почувствовал, как она напряглась, и с тревогой спросил, – все хорошо? – пытаясь в темноте разглядеть ее лицо.

– Нет, – она уперлась ему ладонями в плечи.

– Не бойся, – хрипло зашептал он ей в шею , – не бойся, Нат, я очень осторожно, тебе не будет больно, – горячими губами он целовал ей шею и грудь, – я никогда не обижу тебя, иди ко мне, – он положил ей руку на бедро и попытался коленом раздвинуть ей ноги.

– Стас, нет, – извернувшись, она вылезла из-под него и села на подушке, подтянув коленки к подбородку.– Нат, – он привлек ее к себе, крепко обнял и снова начал целовать, – не бойся, я никогда не брошу тебя, честное слово, мы завтра же подадим заявление, нет, уже сегодня, не бойся, иди ко мне…

– Стас, не надо, – она грубо оттолкнула его.

Он отодвинулся.

– Прости меня, пожалуйста, – тут же пожалев о своей грубости, она села рядом с ним, – прости меня, я правда, не могу, – прошептала она и поцеловала его в голое плечо, – я очень хочу быть с тобой, но не могу, мне с тобой очень хорошо, но все не так, как было с ним, все по-другому, я хочу его забыть и не могу, прости меня, пожалуйста, – она обняла его за голову, – это нечестно по отношению к тебе, но у нас с тобой ничего не получится, я не могу его забыть, я люблю его…

– У тебя с ним что-то было? – Стас спросил это таким голосом, что у Наташи по коже побежали мурашки.

– Да, у меня с ним все было, – тихо ответила она.

– Год назад?

– Да.

– Кто он?

– Стас, какая разница, кто он…

– Кто он? – упрямо повторил он.

– Я говорила тебе еще зимой, он иностранец, он женат, у него есть жена и сын…

– Сколько ему лет?

– Какая раз…

– Наташ, сколько ему лет? – жестко спросил он.

– Тридцать три.

– Как же он посмел? – ошеломленно прошептал Стас, – взрослый мужик, совратил девочку, на пятнадцать лет младше, какой подлец…

– Стас, – Наташа тряхнула его за плечо, – меня никто не совращал, я сама ему все разрешила, я сама была не против, я его люблю, – ее голос задрожал, и она уткнулась лицом в подушку.

Прошло какое-то время. Стас сидел голый на диване и молчал, Наташа беззвучно плакала.

– Ты летишь в Америку, чтобы встретиться с ним? – глухим голосом спросил он.

– Нет, – она оторвала голову от подушки и вытерла слезы, – я лечу к своим родителям, еще я обещала родителям и детям Мэтта, что обязательно приеду к ним в гости, а с ним мы вряд ли встретимся…

– Он знает о том, что ты его любишь?

– Нет, он ничего не знает, да и зачем она ему нужна, моя любовь? – дрожащим шепотом произнесла она.

Стас сгреб Наташу в объятия и зарылся лицом в ее волосы, – если бы ты знала, как твоя любовь нужна мне, – горько прошептал он.

Она обняла его за шею и крепко прижалась к нему всем телом, – прости меня, пожалуйста, я очень хочу быть с тобой, но ничего не могу сделать, я все время думаю о нем…

– Наташ, – Стас заглянул в ее лицо, освещенное только ночной луной, – выходи за меня замуж, правда, выходи…

Она улыбнулась сквозь слезы и погладила его по голове, – ты никогда не простишь мне того, что был у меня не первым, – она вздохнула, – ты всю жизнь будешь меня этим попрекать…

Он помолчал, – клянусь, не буду, я люблю тебя, Нат, я сделаю все для того, чтобы ты была счастлива, ты забудешь его и полюбишь меня, ты обязательно меня полюбишь…

– Когда ты уезжаешь? – она гладила его по голове.

Он взял с журнального столика свои командирские часы на широком кожаном ремешке и вгляделся в циферблат, – меньше, чем через сутки.

– А когда вернешься?

– Не знаю, – он покачал головой, – правда, не знаю.

– Давай поговорим об этом, когда ты вернешься, ладно? – тихо произнесла она.

– А ты будешь ждать меня?

– Буду.

– Тогда ладно.

Он укрыл ее простыней и лег рядом, подсунув под ее голову руку, она пристроилась на его плече и вскоре ровно задышала. Он еще долго не мог заснуть, он крепко обнимал ее двумя руками и всматривался в потолок, словно пытался прочитать на нем ответы на свои вопросы. Нет, он не ненавидел ее, он любил ее, он сжимал ее сейчас в своих объятиях и гнал от себя назойливые мысли о том, что они никогда не смогут быть вместе.

Роман издан ISBN 9785532122987