Лань

Хвост белоснежных волос перевязан театральной ленточкой, детское личико украшал голос заинтересованного мальчика. В облачении аккуратна, в ожидании терпелива, в характере искренна и аристократична.

В свободное время, позировала в художественном училище. Остальное уделяла мне, благодаря чему я уделил Ей своевременную помощь – у Неё умер отец... Тем утром, Она принесла в комплимент собственноручную открытку: узорчатый орнамент фигуры на холодном картоне, запечатанном в дважды свёрнутый квадратный конверт цвета разбавленной крови, желал мне быть счастливым. Последнее звено многоточия было размыто – оттого не замкнуло цепь. Поддавшись, Она заплакала..

Она интересовалась, что же я пишу, старалась понять меня через написанное (безрезультатно). Мы не держались за руки, перебирая колосья души. Однажды, сегодня, нам не нашлось места в тиши парковых кресел. Тогда, направив чувства на удалённого сидельца, Она согнала расчистившего место, - «Я не ведьма» - улыбнулась Она – «только учусь» - и, только уселись, попросила  обмотать в узелок вокруг своего запястья мой волос – неудачно.

«Солнце ниспадёт до заката через пять часов» - подметил я. «Может, напиться? » - подстегнула Она – «Стой! » - отмахнула мой энтузиазм – «Я заплачу» - и заплатила...

«Ты не боишься маньяков? » - рассудил я, опомнившись поздним часом, зная о скором закрытии дверей общежитий. «Для них у меня есть лицо» - несправедливо заключила Она. Впрочем, с того вечера, мы потерялись... Она держала меня за запястье, любопытство повело. Мы наткнулись на ящик артефактов: нагромождение сувенирных игрушек в обувной коробке. Набрав брелков, я не унимался – и заметил блеск позолоченной цепочки, - сомкнулась на запястье... Звенья случайных мыслей остались непродеты нитью длительного сознания.

Мы встретились спустя полгода – тогда, Ей удалось нарисовать, нежели выразить речью – Она выражала совершенство. «Мне нравится в Тебе» - говорила Она – «Что я Тебя не смущаю – ростом, например» - и правда, красотой Она смущала мир: тонкая фигура с грацией лани. Тёмная кофта подпирала скулы. «Я не замечала» - ужаснулась Она – «Приходи ко мне позировать». – Под предлогом, направились к Ней. На фоне золотистой драпировки, с аниме-котом в руке, я сидел в мыслях – “сколькие взгляды останутся невзаимны?”

К восьми вечера, Она испекла картошку с яичницей – роскошь студенческой кухни... Мы поели с одной тарелки, сидя на одном стуле. Кисточки Её волос умиляли – поверх воздушных прядей, отблёскивал ободок с кошачьих ушек. Пришло время чистить зубы, и в ванной я пронаблюдал интересное зрелище...

Немногочисленные стаканчики изображали лакомое, содержали прозрачную зубную щётку и тюбики красок. «Сегодня краплак» - протянула лапку – «Запомнится» - улыбнулась, нанося на щётку содержимое тюбика, открыла ротик и почистила зубки. «Я люблю это» - сказала, выполоскав рот – «И Ты меня». Тогда я, оёжившись, обратил внимание: моя избранница – Лев.

Дивному освещению подобрали аналог и решили уделить ещё четыре часа исправлению ошибок. В избранной позе сиделось легко – рука онемела, исполнение мозговых команд потеряло значимость . Мы прервались на винопитие - пусть большую симпатию я испытывал к питью в отстранённости – только в единоличном содержании и разрушении зон уюта мироздания я видел спасение, - интересное явление- формат – думал я, - и ограничение... Посудите сами: собранное в рамки можно уместить, в книгу – и удаётся удивительное сочетание; я отвлёкся.

Полночь затекала через окна. В освещении двух ламп, Её лицо напоминало знакомую-альбиноса, покинувшую вопреки...

Она заспешила: движения выдавали беспокойство, меня приласкивал сон. Прогрессия достигла середины... Поправив очочки, Она приставила работу к ширме, отошла к своему месту. Может показаться путаницей – подпишусь под любой клеветой - стул упал прежде, чем Она подступила. Мы вздрогнули, и замерли, ожидая продолжения. Она подошла ко мне и, долго сверяясь, поправила левую руку. Впервые прикоснулась...

Шершавые подушечки непропорционально длинных пальцев назначались в украшение ямочки низ подбородка; мы предались общему забвению, а затем – нас расслабило вино...

Тепло Её рук едва отличалось от моей температуры – у обоих был жар. Близнецы. Прикосновения оказалось достаточно, чтоб всмотреться в бумагу. Я глубже дышал, ускорился пульс – все виды памяти печалились, но печатлели...

Миры соприкоснулись. Мы соприкоснулись и взлетели.

Она глубоко вздохнула: глаза Лани источали сумрак; заворожено взглянула на меня, падая в объятия пучины...

«Я Тебя чувствую» - шептала Она – «Чувствую» - упёрлась ручкой мне в шею. Она полюбилась...

«Здравствуй» - скажу утром. «Проспала всё» - скажет мне – «Идём в училище – Тебя порисуют».

Нас обошла девушка: в разомкнутом рюкзаке сидел любопытствующий собанька – я предложил Лани представить своего кота в подобной обстановке, и, с час, мы не могли уняться... Училище встретило теплом, меня попросили назвать фамилию...   Сперва меня печатлели сорок человек с Её участием, затем – Мы позировали в противоположных углах мастерской, небеспристрастно всматриваясь в любимые глаза, видя обратное зеркальному, отражение. Мир нас услышал: студенты оставили шоколад с амаретто и ушли.

Мы переспали в мастерской, на скрипучей парте. Она бросилась ко мне, раздевая и помогая раздеть, и приставила к стенке. Изводила дыханием, умножала поток, подвела к изнеможению... Замерла, обхватила и сдержала стремившийся поток.

Я поднял одежду с пола, простелил на учительский стол. Постучали в закрытую дверь, подёргали ручку...

Я уложил Её животиком вверх – глубокое дыхание читалось в волнительных вздохах и движении контуров источников теней. Она развела ножки и упёрлась пяточками в углы стола... Обратившись к Ней, я обнял милую мне девушку, примкнул к Ней губами и неспешно проникал, лаская жемчужину, в лакомое сокровище пещеры розовой плоти. Поднеся к губам ласкавшие пальцы, вкусил розовый сок с одного, а с другого преподнёс лакомую каплю Розового Вина Ей.

Она закончила, попросила излиться на животик... Попало на лицо... Я обнял Её, скользкое вещество скрепило нас. Я пожелал проникнуть в дырочку ниже и подступил влажным пальцем. Она позволила...

В окно, нам подстучали: Её подруга принесла печёную в микроволновке картошку с яичницей. Мы смутились вниманию и, с усердием  вытерев недавние следы моей майкой, приняли пиршество от проникшей через окно в мастерскую девочки - та уселась на “нашем” столе в позу лотоса. «Это – всё, за что меня следует любить» - прокартавила подруга. «Это – всё, за что Ты можешь меня любить» - обняла меня Лань..

Тело охладало, я оступился. Из училища мы вышли, с улыбкой смущаясь встречным взглядам милых студентов.

Ночью, я спал наяву, в недоступном рассмотрел кого-то, Его: шоколадные крошки в уголках искусанных губ подёргивались в такт смущённой улыбке. Заметив несъёденное лакомство в случайном зеркале, мило облизнулся, поправляя грациозными руками сплетённый в галстук шарф. «Мироздание на моей стороне» - сказал Он отражению воспламенившихся глаз.

«Расскажешь рецепт самых вкусных пирожных? » - осторожным, негромким голосом разбудил Её. «Ты должен знать» - Она произнесла в ясности сознания – «Кто был у меня первым. Ты второй» - я почувствовал: переел влекущееся выползти напролом через живот обманчивое блюдо (чувство за ответ) – «Второго августа, в день Его рождения». «Постой» - перебил я реку дуновения первого нектара – «Мне больно. Я выслушаю, если Ты отдашь, но не донесёшь. Начнёшь – дослушаю непрекословно». Она выдохнула – «Второго августа я пригласила Его домой – как когда я напилась с Тобой, напилась с Ним... Он был бесподобен в речи: я слушала Его. Он завораживал. Я умолкала – до того красиво говорил Он, до того голос звучал успокаивающе; я желаю всё, что Он делал со мной, высокомерной шлюхе.

Предлагая мне заняться этим, совокуплялся с собой – я чувствовала: моя энергия уходит, цикл нарушается. Я чувствовала многое - и стыд, и желание обратить вспять знакомство...

Тем летом, мне удалили миндалины, я носила шарф, завязанный петлёй на манер галстука, мне было семнадцать, ростом я была Твои метр семьдесят... Я надела на Него “галстук”, поцеловала перед зеркалом, и ушла. Навсегда» - хмыкнула Она – «Давай спать».

«Давай» - сказал я. «Прости» - я простил.