Окно на северную сторону. Глава 1

Утро Авиана началось с жуткой головной боли и тошноты. Еще не проснувшись окончательно, он вымученно застонал и попытался прижать колени к животу. К его удивлению, ноги ударились обо что-то твердое, поэтому Авиан перевернулся на другой бок и... упал на пол. Сон словно рукой сняло. Кое-как приподнявшись на локтях, удалось различить серый камень, щедро "украшенный" плевками и чем-то до боли напоминающем блевотину. Подобные жидкости в непосредственной близости от лица и острый запах прогорклой мочи вызвали рвотные позывы, но, благо, изо рта вытекла лишь тонкая ниточка слюны. Авиан слишком давно не ел, поэтому желудок лишь нещадно сводило спазмами.

- О, очухался! - мужской голос привлек внимание, и Авиан, кое-как утерев влагу с губ, выпрямился. И тут с каким-то запоздалым ужасом осознал, что эта клетка - не его комната. Решетка перед его глазами и такие же металлические прутья на крошечном окошке не отставляли никаких сомнений о местонахождении Авиана. Окружная тюрьма.

- Что я тут делаю? - прошипел он, опираясь на узкую кушетку, на которой, видимо, и провел эту ночь.

- А ты не помнишь, алкоголик малолетний? - хохотнул полицейский, почесывая в районе паха. - Знатно вы вчера погуляли.

Авиан нахмурился. Вчера у Мэтта, его одногруппника, был день рождения. Или это было не вчера? Последнее воспоминание обрывалось на черт-знает-какой рюмке текилы и плаванье в огромном бассейне Мэтта просто в одежде.

- Ладно, открывайте, - зло прошипел Авиан, кое-как поднимаясь на дрожащие ноги. Одежда была влажной, а значит, день рождения и правда был вчера. Горло жутко пересохло, голова раскалывалась, поэтому единственным желанием было как можно скорее оказаться дома.

- Шустрый какой! Ты лучше адвокату позвони, - офицер хмыкнул и сел на жалобно скрипнувший стул. Авиан старательно пробивался сквозь алкогольный дурман, но выходило это откровенно плохо, поэтому он лишь стиснул зубы и процедил:

- Я не понимаю. Какому еще адвокату?

- Слушай, парень, отвали! Вождение в состоянии алкогольного опьянения, наезд на омегу - на омегу, представить только! - и после этого ты хочешь, чтобы я тебя отпустил? Благодари Бога, что все обошлось довольно благополучно, но, честно говоря, я бы на твоем месте позвонил и попросил привезти тебе вещи. Готов поспорить на двадцатку, что тебе несколько лет светит.

***

Комната для свиданий производила угнетающее впечатление. Стол да несколько стульев - вот и вся обстановка. Авиан вышагивал из угла в угол, нервно кусал губы и постоянно запускал тонкие пальцы в черные волосы. Возле двери молчаливой статуей стоял полицейский. На вопросы он не отвечал - Авиан уже пытался, поэтому приходилось лишь терзаться догадками, когда же именно родители соизволят заявиться и в очередной раз вытащить его задницу из передряги.

Когда скрипнула дверь, Авиан был уже на грани нервного срыва. Но облегчение сразу же затопило, как только в комнату вошли трое - скоро он будет дома. Первым, конечно же, появился папа: высоко вздернутый подбородок, идеальная укладка, до неприличия узкие джинсы, обтягивающие стройные ноги. Ну кто скажет, что ему уже за сорок, и он выносил троих детей? Следом вошел отец - высокий, решительный, хмурый. Он держал мобильный возле уха и явно не планировал прерывать разговор, поэтому лишь кивнул на Авиана подбородком третьему посетителю - бете в сером замшевом костюме. Мол, "разбирайтесь сами".

- Вин, дорогой, - папа поцеловал воздух возле щеки сына и рассеяно поправил волосы. - Тут так отвратительно.

- А я говорил, сиди дома, Кристиан! Ты же никогда не слушаешь, - прошипел отец, прижимая трубку к плечу, чтобы на другом конце провода не услышали.

- Отвали, - папа надул губы и вновь обратился к Авиану: - Так что случилось, сынок?

- Документы у меня, мистер Лайер, - встрял в разговор адвокат, молчавший до этого. - И, боюсь, прогноз неутешительный.

***

В машине жутко трясло, и Авиан опустил голову на колени, прижатые к груди. Еще месяц назад он - восемнадцатилетний студент экономического факультета - напропалую прожигал жизнь. Благо, статус беты, который ему официально присвоили в шестнадцать, позволял не думать о создании семьи и потомстве. Конечно, иногда было обидно, ведь бета - это как последнее звено в цепи. Отцепишь - не заметят. Но со временем он смирился, ему даже начало нравиться полное отсутствие ответственности. Он наблюдал, как отец посвящал старшего брата-альфу в тонкости семейного бизнеса или как строго относился к поведению младшенького-омеги. А вот его, Авиана, никто толком не контролировал. И это было замечательно, до поры до времени...

Возможно, отец и смог бы воспользоваться связями, чтобы выгородить Авиана, но дело приобрело огласку. Средства массовой информации на все лады корили безалаберных юнцов, не ценящих чудо природы и главное достояние социума - омег. Порицание достигло критической отметки, отец Авиана терял клиентов, а потому принял правильное, конечно же, правильное, но от этого не менее жуткое решение - он уговорил Авиана признать всю вину, покаяться и отсидеть положенный срок. Это пошло на пользу семейному бизнесу; все считали, что их семья - образец честности и даже кровное родство не является для них поводом увиливать от справедливого наказания.

- Эй, заснул что ли? Приехали! - Авиана больно пихнули в бок. Он вскинул взгляд и сглотнул вязкую слюну. Тюрьма - сплошная серая громада. Холодная и пугающая. Лишь решетки на окнах и колючая проволока на высоких стенах немного разбавляли однообразие цвета. Но эти атрибуты больше пугали, чем воодушевляли.

Авиана не держали ноги, поэтому высокий бета подхватил его под локоть и потащил ко входу. А потом все слилось в сплошной мутный поток: регистрация, изучение документов, какие-то плоские шуточки, конвой, осмотр у врача, который нагло лапал едва живого Авиана за задницу, член и яйца. Хотелось провалиться сквозь землю, но Авиан лишь стискивал зубы и часто моргал, чтобы прогнать злые слезы. Он не будет плакать. Не будет!

- Бета значит? - изучая документы, задумчиво протянул врач. - Беты здесь в ходу, - он хохотнул, но потом добавил: - Хотя ты невзрачненький, хрен его знает, что с тобой делать будут. На вот, переодевайся.

Авиан принял коричневую робу и отвернулся к стене. Он и правда был темной лошадкой в семье: они все светлые, голубоглазые, с пропорциональными телами, а он слишком худой, смуглый, черноволосый и кареглазый. Когда-то он слышал, как отец кричал на папу, называл его "конченой шлюхой" и требовал сказать, от кого же Кристиан родил такого сына. Тогда было обидно, сейчас же это уже не трогало. Отец делами продемонстрировал свое отношение к среднему сыну, и именно поступки ранили сильнее. Слова - это мелочь.

- Готов?

- Да, - тихо ответил Авиан, застегивая последние пуговицы на рубашке.

- Иди, значит. Отведут тебя в камеру.

Авиан кивнул и вышел за дверь, где его встретил охранник. Он молча защелкнул на запястьях наручники и, подтолкнув в спину, вынудил двинуться по темному коридору.