Top transgressing4 - в преддверии венчания

Из окон нашего номера в отеле виден океанский залив, а дальше открывается fantastic view of fort Jesus. Для сооружения, которому больше четырёх веков, форт неплохо сохранился. В старину Момбаса считалась лучшей гаванью на восточном побережье Африки. Для форта Иисуса португальцы выбрали идеальное место. Теперь здесь музей, а всё что вокруг именуют старым городом. Тут есть несколько заведений, где можно попробовать аутентичную местную еду.

— Милый, — говорю я Энди, — почему бы нам не полакомиться traditional Swahili dishes? Может быть, это улучшит твоё самочувствие; я вижу, что ты плохо переносишь жару.

O. K., Энди согласен. Мы выбираем Barka restaurant, что на Кибокони роуд. Он расположен довольно близко от нашего отеля – как и форт Иисуса на другой стороне залива, куда можно добраться по мосту. В интернете владельцы заведения утверждают, что их ресторан посещал кенийский президент Uhuru Kenyatta.

For less than 20$ we have real Swahili dishes, вдобавок в заведении готовят весьма недурственный Kenyan coffee. В ресторане много туристов, ещё больше местных, but that’s because the food is fresh and delicious.

Набив желудок nyama choma, то есть grilled meat, идём гулять к форту Иисуса.

— Говорят, что самое вкусное мясо получается, если его готовить на книгах, — доверительно сообщает Энди.

От удивления поднимаю бровь.

— Поджигают книгу, и на ней зажаривают бифштекс. Или готовят nyama choma, — хихикает супруг. — Книг стало слишком много – так считают некоторые писатели, которых никто не читает. Они даже думают, что «Старик и море» Хэма больше подходит для приготовления стейка из тунца, а чеховская «Степь» придаёт особый аромат полыни зажаренному барашку; главное тут не просто жечь  книгу, но эффектно листать горящие страницы, словно читаешь их, — ухмыляется Энди. — Джей, на книгах твоего любимого писателя Гусева я бы с удовольствием приготовил блюдо из морской собачки, умеющей восхитительно вилять задом.

— Энди, кто знает, — говорю, — может быть, книги способны возрождаться из пепла, как птица Феникс. И творится это в одном и том же месте – к северу от Момбасы в Индийском океане на острове Сокотра.

— Джей! на самом деле, каждая книга неповторима. Книги беречь надо, а не жечь. Даже такие дурацкие, как у твоего Гусева. У огня же нет ни жалости, ни смысла…

Подходим к форту Джезус, долго прогуливаемся вокруг. Энди просто заворожён португальской крепостью.

— Это же эпоха Возрождения! — восклицает он. — Толкуют, что если смотреть на форт Иисуса с высоты птичьего полёта, то он похож на изображение человека – с руками, головой, туловищем  и ногами, — восхищается Энди. — Впрочем, португальцы строили свою крепость по проекту итальянского архитектора; римляне даже здесь на экваторе присутствуют.

…На обратном пути в отель мы идём по Nkrumah road, проходим мимо англиканской церкви, минуем многочисленные магазины, банки, кафе, потом сворачиваем на Nyerere авеню и упираемся в Holy Ghost Cathedral.

— Через три дня здесь нас обвенчают, — говорит Энди.

Вид у собора довольно мрачный, поэтому слова Энди не внушают особой радости. Венчать будет католический пастор. По крайней мере, всё обойдётся без византийской мишуры, столь присущей православным. Православных храмов в Кении мало; они есть в Найроби и на западе страны; в миллионной Момбасе нет ни одного.

Иногда я ощущаю себя как микст из костей, мяса и крови, который  имеет офигенную тягу  к сексу.

— Милый, знаешь, что такое tamakeri? — спрашиваю у мужа, когда мы возвращаемся в отель. Он отрицательно качает головой. — А я тебе скажу: дословный перевод с японского – бить по мячу. Но никогда не надо воспринимать всё буквально, — хихикаю я.

Энди настороженно смотрит на меня. Думаю, что он догадался, но я тяну паузу, норовя помучить его неопределённостью. Беру лист бумаги, тщательно рисую японские иероглифы. По завершении рисунка говорю ангельским голосом:

— Tamakeri – это сексуальный фетишизм, при котором мужские яички подвергаются насилию.

— Джей! — восклицает он, — ты наделена оперативной памятью курицы. Помнишь только последние десять минут.

Удивлённо поднимаю брови.

— И не гримасничай, — шипит Энди. — Забыла о своих постоянных угрозах болбастингом? Ballbusting и tamakeri  – это одно и то же. А самое главное – ты же хочешь ребёнка от меня, и тогда о каком насилии над яичками ты толкуешь?! Ты полная идиотка! — кричит он.

— Милый, — миролюбиво говорю ему, — это будет сексуальное насилие, не наносящее физического вреда твоим balls.

— Ага… ты хочешь нанести им моральный вред? — орёт Энди.

— Не ёрничай. За отвратительное поведения твои яйца будут пороты леопардовой плёткой. Так же как и страпон, я не забыла взять её из Москвы. Когда мы приехали сюда, в первый же день ты лупил свою жену ремнём. Просто так тебе это не пройдёт. Я хочу, чтобы ты запомнил на всю жизнь: в нашей семье секут только мужа.

— Джей, перед венчанием следует поститься, а ballbusting в пост – это харам. Более того, харам зульми, совершение которого наносит вред другим людям, кроме совершающего. Понятно?

— И кто же эти другие люди?

— Джей, ты всё больше приближаешься к глупым морским собачкам. Могла бы догадаться, что «другие люди» – это эвфемизм, а  имеется в виду твой господин, то есть я. Короче, совершивший харам зульми, будет прощён Аллахом лишь в том случае, если простит пострадавший. Чего я никогда не сделаю, —  хихикает Энди.

Молчу. Жду, какую ещё ахинею придумает мой муж. Долго ждать не приходится.

— Джей, любая самка мечтает – пусть и на бессознательном уровне – заполучить для своего потомства гены от выдающегося самца. При определённых условиях я готов предоставить тебе такую возможность. Однако тамакери среди этих условий не значится, — поучительным тоном изрекает Энди. — Горизонт любой женщины узок, что обусловлено биологически. Судьба каждой женщины – это страх потери: потери мужчины, детей, домашнего очага… — продолжает разглагольствовать он, — по сути, все женщины идиотки, ну, в хорошем смысле. И ты, Джей, никак не можешь быть исключением.

Всё, хватит! Через брюки хватаю его за яйца.

— Let’s not discuss it now, darling. I’m so tired. Just fetch the lash и быстро раздевайся! — приказываю мужу.

Он подчиняется, достаёт из моей дорожной сумки леопардовую плётку – знает, что его ждёт в противном случае. Даю ему сорок strokes. I hold his cock with one hand and with the other spank him. After that, I lash him hard. Это самый простой путь сделать мужа послушным и добрым.

Потом мы занимаемся классическим сексом. До позднего вечера. И пьём похожее на молоко пальмовое вино.

Copyright © 2017 by  Andrei E. Gusev