Сильные духом

Борису Стомахину          

- Форнарина, сучка безголовая ! - Орал Рафаэль, скатываясь по крутым ступенькам винтовой лестницы дворца Сфорца вниз, сшибая застывших парадноформых швейцарцев, толстых, вальяжных, как Кошкильды, успел подумать художник, влетая с размаху в чей - то упругий живот. Две руки крепко ухватили его за уши, приподняли и Рафаэль узрел добродушную рожу Дженкинса, стального робота, чуть под мухарем, краснощекового, сизоносого; в рясе доминиканца воспитатель собак некрепко стоял на чугунных колесиках, возвышаясь над колокольнями соборов древнего города Толедо.

- Какой, на х... й, Толедо ?

Маленький медвежонок, более известный как Пох, ткнул меня коготком в бок.

- Сфорца не жили в Толедо. Да ты и сам знаешь.

- Заврался, - зевнула Дита фон Тиз, с презрением оглядывая мой голый по осеннему торс.

- Сам виноват, - назидательно кашлянул подошедший Кротов, отряхивая эсэсманскую куртку от прилипшей паутины, летящей по скучному ветерку из чащи, откуда мы только что выбрались и теперь сидели тесным кружком, рассматривая в стереоскопические трубы заколюченный периметр центра по управлению. Мы все же добрались до бункера, скрытого на берегах Ладоги, и если бы не мое отвратительное, прямо - таки говнястое настроение, давно бы уже нанесли непреклонный удар по пяти десяткам городов России. - Не хрен было скрещивать девок. - Кротов захохотал, блестящими глазами косясь на Чикатило, что - то жравшего с громким чавканьем у костра. - Сейчас жизнь такая, - эсэсман прищелкнул пальцами, подбирая слова, - толерантная, настолько щирая, - Чикатило кивнул, уловив мелодичный напев ридной мовы, - что розовые отношения почетчей будут мужиков сопливых.

Дита хихикнула и вытерла мой нос батистовым платочком с вышитым китайским шелком вензелем КБТ. Кротов, даря платок, объяснял, что КБТ - сокращение от Комитета по борьбе с технологиями, основанного по указу от двадцать второго последним президентом страны, настолько гениальным человеком, что именно при нем народонаселение встало на четвереньки, отрастило хвосты и возгласило через молебен схождение Годохмы, возвращение на родину, вставание с колен и жопы в более взаимовыгодную позицию, позволившую диктовать свои условия разнузданной военщине США, умалившейся до размеров земного шара.

- Единственный нормальный выход для мужика, - сказала стриптизерша, пряча платочек за обшлаг рукава железнодорожной шинели, внакидку прикрывавшей ее пышную грудь, - это стать, наконец, пидарасом.

- Вход хреновый.

Ли Харви Освальд поправил морпеховскую каску, упорно сваливавшуюся на его широченный лоб всю дорогу, вытер тыльной стороной ладони враз взмокший подбородок и принялся рассказывать жуткую историю из жизни агентов ЦРУ, шарахавшихся по казармам корпуса морской пехоты в годы юности лихого мокродела.

- А ён и грит такой, - говорил Ли, очищая картофелину, насаженную на прутик, медленными движениями мускулистых пальцев, поседевших в этом сложном походе к Ладоге, - сымай, грит, милок, шкары.

- Не п.... ди, - снова влез Пох, поднимая утомленную от раздумий меховую голову с правого блестящего чулка Диты, где он отдыхал, куря  " Бонд " и шевеля когтистыми пальцами своих лап, пугая до ужаса Чикатило. - Цэрэушники так не базарят.

Освальд замолчал, глядя в пламя костра, стрелявшего прогорающими ветками в серое небо, готовое зарыдать от утери морального духа всегда собранного и целеустремленного отряда, растерявшего прыть из - за волюнтаризма командира, несколько дней назад придумавшего - себе на голову - секс сестрички и теннисистки, так и застрявших в ванной, где до сих пор шумела вода и скромно сидели во влажных углах притихшие тараканы, лишь изредка качавшие плоскими вытянутыми головами, шепча " Даааа, бля ".

- Чо там Форнарина - то ? - вспомнил Кротов, пытаясь вытащить предводителя из вялотекущей скуки.

- Просто б... дь, - ответила Дита, поглаживая медведя между растопыренных лап. - Напридумывал себе итальяшка - макаронник невесть что, Божья Матерь, невинная дева. Пробы ставить негде ! - взвизгнула раскрасневшаяся от гнева стриптизерша.

- И чё делать будем ?

Дельный вопрос Кротова завис в прозрачном от холода воздухе ладожского леса, а я уже был готов пустить в расход всех их, сходя с ума и слушая вытянувшимся неестественно ухом шум льющейся в ванной воды, где по - прежнему торчали две моих любимых девки, без которых не получалось вообще ни х... я.