Фантазии полоумной. Глава 17 aka Секс фантазии

Глава 17

Первый раз всегда больно

Лекс: Лине обозвала себя «моей девушкой»? Я всегда это считал за деловые взаимовыгодные отношения: она спит со мной, а я снимаю ей квартиру и оплачиваю ее расходы на косметолога, массаж, спа-салоны, солярии и прочую ерунду, которая позволяет ей добиться большего сходства с куклой Барби. Позже надо будет поговорить с ней насчет отсутствия романтики с моей стороны, а то ведь понапридумывала себе. Но, наверное, в данной ситуации стоит промолчать. Так будет лучше.

Пэйл: Не знаю, насколько приемлемым считается для его извращенного ума лезть в трусы к другой при живой девушке. Да еще какой девушке! За нее бы любой шейх отдал дюжину верблюдов и Тадж-Махал в придачу. Неужели Лекс просто берет все, что хочет, и неважно какого оно сорта. Типичный кобель! А ведь влез мне в душу со своей игрой в героизм и благородство. Позвать лучшего доктора! Мне срочно нужна лазерная коррекция зрения и клизма для мозгом!

Ну да ладно! Не мне с ним жить. Бедняжка натерпится. Фух, даже легче как-то стало. Я снова в своей зоне комфорта: цинизм, оптимизм и долбоебизм! Осталось только окончательно подавить свою внутреннюю слабовольную овцу, блеющую о неразделенной любви.

- Очень приятно, - расплылась я в самой радушной улыбке.

Блондинка лишь хмыкнула:

- Да-да, мне тоже.

Лекс: Как-то странно неловко расставаться на такой ноте.

- Пэйли, если вдруг что-то понадобится, обязательно обращайся, - на душе у меня скребли кошки.

- Ага, непременно - равнодушно отозвалась она. Сто процентов – обиделась. Боже, ведь я ей ничего не обещал! Господи, почему меня так волнует, что эта девица обо мне думает?

- Казарма в той стороне, - указал я пальцем на металлический забор, укутанный ползучим папоротником.

- Буду иметь ввиду, - она шутливо отдала мне честь двумя пальцами и попятилась назад.

Что я творю? Веду себя, как школьник. Нужно скорее уходить и забыть все это наваждение. Я взял Грома под узды и быстро повел его на базу под нескончаемый лай развеселившихся собак, наконец очутившихся в родных краях. Лине грациозно поплыла за мной, покачивая бедрами.

- Ты знаешь, я так распереживалась, услышав, что с тобой в купе ночевала другая девушка, - завела она свою шарманку, когда мы отошли достаточно далеко. – Но теперь, увидев ее своими глазами, я успокоилась. Она такая замухрышка, вся потрепанная и грязная.

- Не смей, - я резко обернулся и серьезно посмотрел в ее зеленые глаза. Они меня больше не восхищали, даже не радовали, как раньше. Сейчас присутствие Лине меня больше раздражало. – Не смей говорить со мной о Пэйл.

«Моя уж как пять минут девушка» нахмурилась:

- Так мне все же стоит беспокоится? – она заискивающе заглядывала в мое лицо.

- Нет, тебе не нужно беспокоиться на этот счет, - я хотел замять этот неприятный разговор. – Просто не говори о ней.

- Но я всего лишь высказываю свое мнение, - попыталась она возмутиться и смягчить мой гнев улыбкой.

- Оставь его при себе, - я был груб с ней, впервые был груб.

- Что произошло? – Лине продолжала глупо улыбаться. – Она приставала к тебе?

- Лине, прошу, заткнись! – неприязнь к моей некогда небезразличной мне подруге росла.

Что действительно произошло? Почему я смотрю на нее другими глазами? Почему ее красота стала такой холодной? Почему ее присутствие кажется мне таким навязчивым и неуместным? Еще пару дней назад я бы уже тащил ее в койку. А сейчас…я бы с большим удовольствием чистил конюшню.

Я еще раз осмотрел ее с головы до пят. Все, что казалось мне таким привлекательным, исчезло. Ее длинные ноги, загорелая кожа, огромные выразительные глаза, чувственные губы, пышная грудь – все, от чего раньше было не оторвать глаз, чему завидовали мои друзья – все это померкло, казалось неестественным, чужим. Будто кто-то выключил свет, короткое замыкание – и я больше не хочу ее.

Тут я заметил, что Лине вот-вот расплачется. Ох, уж это женское тайное оружие.

- Мне просто нужно побыть одному, - я глубоко вздохнул и погладил ее по щеке. – Сегодня на меня свалилась уйма дерьма, которую нужно расхлебывать как можно скорее. Иди домой, а вечером мы поговорим, устроим ужин или что-то типа того. Что сама захочешь.

Она согласно кивнула. Я попытался улыбнуться, но губы сами собой сжались. Я повернулся и зашагал на базу наедине со своими мыслями. Перед глазами маячил образ Пэйл: растрепанной, чумазой, с залитыми кровью коленями, босыми грязными ногами, одеждой не по размеру и дерзкой веселой улыбкой. Когда же она прекратит меня терзать?

Пэйл: Итак, что дальше? Нужно отвлечься и разведать обстановку. Но я не успела сделать ни единого самостоятельного шага, как люди обступили меня и начали внимательно рассматривать, шушукаться за спиной, чуть ли не трогать пальцами. Я почувствовала себя пришельцем, из далекой галактики. Из толпы ко мне напролом двинулся дяденька в костюме, за ним спешил еще один с камерой.

- Вы и есть та самая кошка Шрёдингера? – ткнул он мне в лицо микрофон.

- Что, простите? – я опешила.

- Это вас привезли в ящике? – повторил он свою попытку разбить мне нос своим агрегатом. Как же быстро тут разносятся сплетни! Будь проклят Джейми и его длинный язык! Увижу – откушу к чертовой матери!

- Ах, да! – вот и повод согнать на ком-нибудь злость. – Вы находите это забавным, не так ли? – я перешла в наступление.

- О нет-нет! – запротестовал журналист. – Просто ваша история весьма интересна.

- Да уж! Многоуважаемые леди и джентльмены, это безумно интересно быть накаченной наркотой, очнуться в деревянном гробу, быть похищенной и вывезенной за три-девять земель от родного дома и близких, которые, наверняка, уже организовывают мои похороны, подвергнуться нападению и впервые наблюдать, как человек умирает на твоих глазах! Это вы считаете интересным? – дяденька потупился, заливаясь краской и не зная, что ответить.

- О, Господи, что вы пристали к девчонке? – перед нами нарисовалась высоченная и худощавая тетенька в почти монашеском облачении. – Дайте же ей дух перевести! Пойдем, дорогая, - она взяла меня за руку и потащила через толпу зевак.

- Да, конечно, матушка Тереза, - мямлил журналист где-то у меня за спиной.

- Не обращай на них внимания, дитя, - ласково обратилась она ко мне. – Ты сейчас для них сенсация. У нас тут новостей-то негусто. Про пирожки с капустой в столовой да про массовую диарею в детском саду им писать надоело.

- Сенсация – звучит слишком гордо для моего незавидного положения, - я вертела головой, стараясь рассмотреть как можно больше подробностей этого кусочка Бестиарграда. Мы шли через своеобразный парк к еще одним воротам, но на этот раз в некий жилой комплекс. И зачем столько брони для такой глуши? Они бы еще ров выкопали и наполнили его пираньями, если так сильно боятся местных аборигенов.

Парк оказался длинным, а над редкими тропическими пальмами возвышались исполинские многотонные ветряные мельницы, размеренно размахивающие широкими лопастями. Значит, электричество все же есть. Ну хоть не надо свечки палить, как в старые добрые средние века.

«Жилой комплекс», как я его назвала, тянулся на многие километры, что даже Великая Китайская стена могла позавидовать. Нехило они тут устроили свою мини-цивилизацию. Отделка состояла из странного темного материала, напоминающего солнечные батареи. Ага, еще один плюс в их копилку. Это ж сколько света они аккумулируют за день!

Матушка Тереза заметила мое удивление и похвально заулыбалась:

- Тебе тут понравится. Мы ничем не хуже любого высокоразвитого общества.

Если не считать вашу манеру похищать людей и придурковатых законов о женитьбе. Но я оставила эту мысль при себе. Женщина так тепло со мной обращалась, что мне не хотелось хамить ей в ответ. Я лишь выдавила ответную улыбку.

За вторыми воротами меня ожидало не меньшее удивление. Изнанка города была похожа на терминал аэропорта. Я сразу же почувствовала себя Томом Хэнксом из одноименного фильма. Маленькие магазинчики, кафешки и ресторанчики, снующие повсюду люди, хмурые охранники, вальяжно прогуливающиеся по коридору, детишки с шариками и самокатами, цифровые телевизоры под потолком, уже демонстрирующие мое яростное перепачканное лицо. Аж стыдно стало!

- Столовая в том крыле, - матушка указала направо, но ничего, кроме жужжащих эскалаторов я не рассмотрела, - а там у нас школа и больница, - я снова устремила свой взгляд за ее вытянутой рукой, но опять уперлась в оживленный коридор из людей и киосков. – Тебе обязательно выдадут карту.

Мы взошли на эскалатор по центру и медленно поехали наверх.

- На втором этаже у нас семинария для женщин-берсерков и библиотека, - продолжила она свои объяснения без визуального подкрепления.

- Семинария? – меня смутило это слово. Неужели меня тоже вырядят в рясу?

- Мы ее так называем, но скорее это общежитие, где вас будут параллельно обучать истории города и законам нашего общества, - я слегка успокоилась, но только слегка.

Наконец, мы сошли на втором этаже, который показался мне более спокойным. Направо уходил длинный коридор с десятками дверей, действительно напоминающий общажные блоки.

- Твои подруги уже разместились. Мы селим женщин по принадлежности к языковой группе, чтобы им было проще адаптироваться. Если ты заметила, мы очень многонациональны.

- Еще я заметила, что почти все говорят по-русски.

- Ах, да. Официальные языки русский и английский. Все благодаря русскоязычным отцам-основателям. Тебе повезло, не надо переучиваться. Хотя за годы пребывания в Бестриарграде любой иностранец запоет на русском, как соловей, - она была самим олицетворением дружелюбия, что я даже могла ощутить приторный осадок на языке. Мне почему-то показалось это подозрительным. – Вот мы и пришли. Твоя комната номер 19, держи ключ и чувствуй себя как дома. Дальше ты сама, мне нужно идти улаживать другие дела.

- Спасибо, - ответила я, неуверенно беря ключ в руки.

Матушка Тереза улыбнулась самой лучезарной улыбкой в ее арсенале и зашуршала рясой по коридору. А я толкнула дверь, которая оказалась на удивление незапертой.