Попаданец.

В те далекие времена, когда в СССР секса официально не существовало, мы, молодые ребята и девчонки, не следя за новостями в газете "Правда", не были в курсе этого факта. Мы постоянно искали способы сбросить сексуальное напряжение. Увидеть интимные части тела можно было только у близких или не очень близких родственниц. Иногда удавалось уговорить девчонок показать свои интимные места, взамен демонстрируя свои. Или же просто случайно подглядеть где-нибудь.

Задняя часть нашего барака была скрыта густыми кустами, отделяющими его от дороги. Эти кусты подходили почти вплотную к окнам. Играть в кустах было моим любимым занятием, никто не мешал. Барак был старый, и окна почти касались земли. Однажды, играя, я услышал звуки из окна Валентины Федоровны. Поднявшись на колени, я заглянул в окошко. В комнате играло радио, а дочь тети Вали, Томка, ходила от кровати к шкафу. В свои семнадцать лет, с фигурой, больше напоминающей мальчишескую, она не пользовалась авторитетом во дворе. Младшие девчонки имели более крупные груди и более пышные ягодицы.

Как говорили старушки, у нее не было ни груди, ни попы, а зад был маленький, как кулак. Но сейчас Томка, танцуя, ходила по комнате совершенно голой. Ее ягодицы выглядели вполне прилично, а грудь была вполне нормальной. Моя рука сама потянулась в штаны и схватилась за член. Вдруг Томка направилась к окну. Я присел и замер, ожидая, когда можно будет снова поднять голову. Внезапно резкая боль пронзила ухо, и меня потянуло вверх. Сила была неодолимой, и я последовал за своим ухом. Томка нависла надо мной, как карающий ангел, уже успев накинуть на себя какую-то одежду. Ее взгляд не предвещал ничего хорошего. Перед моими глазами возник образ отцовского ремня или маминой авоськи. Ни то, ни другое не сулило ничего хорошего.

— Залезай! — приказала Тамарка.

Я полез через подоконник, благо он был невысоким. Оказавшись в комнате, я даже не думал о побеге. В нашем дворе не было принято убегать, когда тебя уже поймали. Оставалось только сжать зубы и ждать наказания.

— Подглядывал?

Любой пионер-герой или молодогвардеец мог бы мной гордиться. Я не проронил ни слова. Тени партизан, казалось, появились в комнате и говорили мне: "Держись, сынок!"

— Что ты там делал? Дрочил?

Допрос продолжался. Томка, конечно же, знала, что мальчишки, как и девчонки, занимаются мастурбацией. Она была не из нашего двора. К тому же меня поймали с рукой в штанах. Можно было бы отговориться, сказав, что хотел пописать, но кто бы в это поверил.

— Ну давай, дрочи.

Эти слова привели меня в замешательство. Томка, взрослая девушка, студентка медучилища, предлагала мне мастурбировать. И где? В ее комнате. Если бы она угрожала рассказать родителям, я бы не удивился. Но она сбила меня с толку.

— Что смотришь, снимай штаны и дрочи!

Дура. Я не мог этого сделать. Я был испуган и растерян. Мастурбировать в присутствии не ровесницы, а почти что взрослой женщины... Тамарка, не дождавшись от меня действий, присела и стянула с меня штаны и трусы ниже колен. Я даже не пытался сопротивляться. Я был морально подавлен. В этот момент она могла делать со мной все, что угодно. Не вставая с корточек, Томка посмотрела на мой член, который съежился и старался стать как можно менее заметным. Поняв, что угрозами ничего не добьется, Тамарка сменила тактику и почти нежно сказала:

— Ну чего ты, я почти что врач, меня стесняться не надо.

Она добавила участливо:

— Не стесняйся, начинай. Честное слово, никому не скажу.

Прочистив пересохшее горло, я попытался объяснить в двух словах, что мой член встал на нее, на ее голое тело, но сейчас ему будет сложно это сделать. Стоя передо мной, Томка внимательно выслушала меня, прикусив губу, и что-то решала. Я добавил, что уже видел ее голой и если она покажет мне хоть немного своих сокровищ, я готов показать ей все, что она захочет. Чувствуя свою зависимость от настроения Тамарки, я был готов выполнить любую ее прихоть. Решившись, Тома сняла платье, не поворачиваясь ко мне спиной, и гордо выпятила грудь. Моя рука невольно потянулась к ее груди, как умирающий от жажды тянется к стакану воды. Тома милостиво разрешила прикоснуться, и я погладил ее грудь, сосок, затем вторую грудь. Посмотрев вниз, Тамара рассмеялась. Мой член, почувствовав что-то приятное, поднялся и даже показал красную головку. Тома потрогала его рукой. Я вздрогнул. Прикосновение женской руки было таким приятным.

— Ого, какой твердый. И вырос.

Несколько раз открыв и закрыв головку, она сильно потянула кожу. Мне стало больно. Я убрал ее руку и сам несколько раз провел по члену. Приятное чувство распространялось по всему телу. Уловив темп моих движений, Тамарка снова перехватила инициативу, присела для лучшего обзора и начала медленно и нежно мастурбировать мне, внимательно всматриваясь. Ее движения были плавными, какими я сам никогда не гладил свой член. Я всегда дрочил быстро, стараясь быстрее разрядиться. Я стоял, гладя ее грудь, и мечтал прикоснуться к ее интимным местам. Но даже заикнуться об этом не посмел, довольствуясь тем, что имел. А она продолжала водить рукой по моему члену, почти касаясь им своего лица. Я невольно начал двигать бедрами, стараясь получить больше удовольствия. Томка сначала удивилась, но потом поняла и дала мне возможность двигаться в ее сжатой руке. И я начал трахать ее ладонь. Терпеть уже не было сил, я что-то замычал, в глазах потемнело, и я выплеснул на лицо Томки, на ее грудь и ладонь все, что накопилось во мне.

Очнувшись, я увидел, что Тамарка все еще сидит передо мной на корточках. По ее щеке и груди стекала сперма, а ладонь все еще держала мой опадающий член.

— Маленький, а сколько спермы! — даже с каким-то восхищением сказала она. И как ты теперь будешь меня чистить? Все заляпал.

Я начал что-то бормотать, а Тамара просто подошла к шкафу, достала тряпку и стерла с себя мои выделения. Я попытался подтянуть штаны, но получил строгий окрик стоять на месте и не двигаться. Вытеревшись, она подошла ко мне и спросила, сколько раз в день я могу так делать. Я ответил, что это зависит от обстоятельств. Если есть на что мастурбировать, то могу и несколько раз. Она добилась от меня признания, что это "что-то" — интимные места моей матери, когда она спит, а также интимные места и голые ягодицы моих сестер.

Если кто-то из девчонок показывает свои интимные места, а еще лучше, если дает прикоснуться, то это вообще кайф. Слушая меня, Томка снова играла моим членом, который уже опал и стал совсем маленьким. Она спросила, как мастурбирует моя старшая сестра, если я это видел. В благодарность за приятные минуты, я рассказал Тамаре, что в основном я мастурбирую своей сестре. Точнее, мы мастурбируем друг друга. Ее это заинтересовало. Будучи единственным ребенком в семье, она не имела возможности баловаться с братом или сестрой. И я, по простоте душевной, предложил поласкать интимные места Тамарки, если она хочет. Томка хотела, еще как хотела. И я, присев рядом с ее ягодицами, расположившимися на кровати, принялся за дело.

Я гладил ее губы, дразнил клитор, гладил соски. Раздвинув ноги пошире и заставив девушку приподнять их и упереть в матрас, я лег лицом к ее промежности и несколько раз поцеловал ее влагалище. Провел языком и снова поцеловал. Я делал то, чему научила меня сестра, ее подруги, наши кузины. Говорить о том, что мои штаны были где-то на полу, даже не нужно. Лежа на животе и лаская ртом Томку, я сам упирался членом в матрас. Тамара давно стонала, рычала и двигала ногами и тазом так, что грозила сломать мне шею. Она была на грани оргазма. Отстранившись от влагалища, я вытянулся вдоль ее тела, ногами к ее лицу и просунул голову под приподнятыми ногами, пристроившись к ее интимным местам немного сбоку. Томка схватила меня за член. Она дергала его, причиняя мне боль, но я терпел и только ускорял движения языка. Ее ягодицы приподнялись, сжались, ноги плотно сошлись, но оставили приоткрытую дырочку между ягодицами, потому что были согнуты в коленях, давая мне возможность продолжить ласки. Томка зарычала, потом почти заскулила и излилась прямо мне в рот. А я так и не кончил.

Через некоторое время она тихонько рассмеялась, приподнялась, посмотрела на свою промежность, провела по ней рукой, лизнула пальцы. Посмотрела на мой стоящий член, погладила его и, прижав в ладони, поцеловала. Сердце подскочило к горлу.

— Как ты кончаешь с сестрой?

Я рассказал, что она ложится на живот, я мастурбирую между ее ягодицами или бедрами и кончаю. Томка сказала, что так не хочет, и легла на спину, слегка раздвинув ноги, пропустила мой член между бедер и снова плотно сжала их. Я начал двигаться на ней. Член упирался куда-то в район лобка, точнее, чуть ниже. Томка попросила остановиться, раздвинула ноги шире и, взяв мой член в руку, начала водить им по своему раскрытому влагалищу, стараясь подразнить клитор. Кончая, я понял по ее движениям и выражению лица, по ее стонам, что Томка снова получила удовольствие.

Мы расстались, оставаясь друзьями. Секреты друзей остаются неприкосновенными, даже под угрозой. Зная обстановку нашего двора, Томка могла быть уверена в моем молчании. Она приглашала меня зайти в гости, но только через дверь, а не через окно. Однако я продолжал навещать свое любимое место для игр. Когда Томка замечала меня за окном, она подходила к стеклу, слегка опускала трусы и мастурбировала, лаская себя. Я, находясь по другую сторону окна, тоже мастурбировал, глядя на нее. Жестами я просил ее повернуться, развести ноги пошире, наклониться и показать свою попу и все, что рядом. Томка смеялась и выполняла мои просьбы. Иногда, дразня меня, она прикрывалась ладонью, медленно ее отодвигая, что заставляло меня сжимать зубы от напряжения. Мы больше не занимались взаимной мастурбацией, и наш секс приобрел "заоконный" характер. С наступлением зимы все это прекратилось само собой. Летом Томка получила диплом, была направлена на работу и уехала в какую-то деревню.