Бред псивого кобылы

Моё любимое оружие - банкомёт.

А мой безмятежный сон, не идущий ни в какое сравнение и на вечерний сеанс в кино, как крепкий напиток доказывает, что, когда я танцевал до упаду... Римской империи, не только проспиртованные алкаши упивались собой.

После дипломатического приёма ванны я отказал нимфеткам, оставшимся за пределами поля воображения и размечтался о золотом унитазе, в котором можно было бы размочить футбольный счёт в банке, где хрустящие под ногами купюры разрывают нарастающую джунгливую тишину.

Как следует набухавшись, чечёточно выбиваю звёздную пыль из небесного панбархата, потягивая чёрный кофе со сливками белого общества.

Тогда отчётливей видятся два любящих тела и постель - прекрасный строительный материал планов на будущее.

Развлечения по полной программе домашнего концерта никогда не мешали с приходящей по первому звонку.

Угрызения совести не оставляли следов на шее, что не вынуждало к ношению галстука.

Эх, куда пропали её ямочки на щеках, с годами превратившиеся в рытвины!

А ведь она подавала знак... почёта, когда нестерпимо хотелось рассола, давая мне почувствовать себя полиграфом, претендующим на суверенное княжество в паховой области, не знавшей покоса.

И тогда тягостное ожидание полное предвкушения напоминало групповуху случайных очередников, неразбирающихся в азбучных истинах любви, но которым в подвале счастье подвалило.

Мы все одного поля ягоды?

Не совсем так - её участок мною вспахан не был, потому что всю свою бессознательную жизнь я ломал комедию.

Теперь залечиваю переломы, влача жалкое существование на прожиточном минимуме.