Талмудизм волос Ребекки Кроу и Катерины Суицид тож

Мне не хотелось радовать лошадиного графа Невзорова, верно проаналитившего самую суть шестисполовинойпроцентной помойки мирового эфира, но я также с некоторым прискорбием сознавал невозможность отыскать в рунете что - либо интеллектуальнее рыжей прелестницы Ландер и голых титек британской хулиганки, ежели, конечно, не углубляться в корень настоящей феминистки, читающей Алису в оригинале, подумаешь, дефактическое равноправие женщин, пришедшее в уме на смену крестьянской лошадке сраных бибисей, уконтрактовавших любую х... ню в безумие калейдоскопа Безумного Шляпника, открывающего новости буквально во всем : чо, товарищи, перднул Зеленский ? Трамп чего - то тоже там ? А ведь забыли про мордатого Кима. Он, верно, прическу сменил. Событиев у людей, событиев, не успеваешь сосчитать внуков Халназар - бая, как они плавным движением бровей превращаются в мох лишайника, безграничной и бесконечной глупостью херача  " Инстаграмом " очередную фоточку - видосик скудоумной и столь тупой манды всех революций, что объявляю я, пожалуй, во имя Каровозняцки джихад всему вашему лаковому прудику бездумности и погани, призывающей рвотность масс от одной токмо рожи сибирской потаскухи, не уставшей скакать храмами, мичетями Ваенги и синагогами любовниц Светличной, недурно так - по Бабченке дегенерату и трактористу с Первого - влившись в струю постоянной заезженной пластинки дежа вю. Консервация времени, как выражался зоопарком Спартак Баширов. Ни х... я, Спартак Баширов, охряпка ты наш шедевральный, это - превратности метода писателя Карпентьера, кортезиански пробурившего все лбы всех носителей чумы и проказы, выражающихся в самой привычке думать по - русски, шарлоперровским Котом - в - сапогах несколько тому назад сказав всем нежелающим сакральную идиому о  " на х... й ". Не в первый раз, но в крайний, я ж обещал.

- Рыжая, покажи писю, - стонал я мудацким фильмом - порнухой треш, изгаляясь над стихосложением современных пиитов и бардов, то мылящих выдавленный глаза Юнны Филипп - Моритц под балдахоном Киркорова, заинькой сереньким опять же скачущим по снарковской троичности ночной жидовствующей сказочки альбигойской направленности, а то и сразу наливающих и выпивающих Викой Астрелиной, навечно отныне засимбиотенной с гнусной гнидой Толокно во имя унылого е... ника Алехиной. Думаю, нужно пристегнуть третьей ( Снарк же ) саму Годохму, придумывающую битничество, но я не мог со всей своей фантазией прилепить от х... я уши пи - рожному человеку Бестера, поэтому моя милая Единственная и Неповторимая Великая так и остается недосягаемой как Снарк, проиллюстрированный в одной из моих сказочек кудрявой Алисой по имени Лизавета. А вам, товарищи бойцы, советую вставать в очередь и упрашивать у Богини дать пососать, самое занятие для русскоязычных мудаков и паскуд, пытающихся читать мои истории, чего я не рекомендовал никогда и всегда, но натычкнувшись на вопиющность Бабченки, завязал памятливый узелок завяжется Овсиенки метнуться к рыжей и признаться в любви куриной бездумности Собчак, Бузовой, Хилтон, Потупчик, Прилепина, Быкова, в общем, имя же им - легион.

И вышел снова опять заново талмудизм плагиата на радость двум птичкам - невеличкам Бекке и Бэйли, отчего - то умеющим играть, чего не скажешь о думающих по - русски ложкомойных оглоедах.

– Если я поднимусь на тот холмик, я увижу сразу весь сад, – подумала Алиса. – А вот и тропинка, она ведет прямо наверх… Нет, совсем не прямо … (Она сделала всего несколько шагов, но ей уже стало ясно, что тропинка все время петляет.) – Надеюсь, – сказала про себя Алиса, – она приведет меня все же наверх! Как она кружит! Прямо штопор, а не тропинка! Поворот – сейчас будем наверху! Ах, нет, опять она повернула вниз! Так я снова попаду прямо к дому! Пойду-ка я назад!   И она повернула назад. Но, куда бы она ни шла, где бы ни сворачивала, всякий раз, хоть убей, она выходила снова к дому. А раз, сделав крутой поворот, она уперлась носом прямо в стену. – Нечего меня уговаривать, – сказала Алиса, обращаясь к дому, словно он с нею спорил. – Мне еще рано возвращаться! Я знаю, что в конце концов мне придется снова уйти домой через Зеркало, и тогда все мои приключения кончатся! Тут она решительно повернулась к дому спиной и снова пошла по тропинке, дав себе слово никуда не сворачивать, пока не доберется до холма. Сначала все было хорошо, и она уже было подумала, что на этот раз ей удастся все же подняться наверх, как вдруг тропинка изогнулась, вздыбилась (именно так рассказывала потом об этом Алиса) – и в тот же миг Алиса оказалась прямо на пороге дома. – Опять этот дом! Как он мне надоел! – вскричала Алиса. – Так и лезет под ноги! А холм был совсем рядом – ну прямо рукой подать. Делать нечего, Алиса вздохнула и снова отправилась в путь. Не прошла она и нескольких шагов, как набрела на большую клумбу с цветами – по краям росли маргаритки, а в середине высился дуб. – Ах, Лилия, – сказала Алиса, глядя на Тигровую Лилию , легонько покачивающуюся на ветру. – Как жалко, что вы не умеете говорить! – Говорить-то мы умеем, – ответила Лилия. – Было бы с кем!