Игра с тенью. Дуэль Тениша. Глава 29. Тематика: Семейная инцест игра

Глава 29. Зверь над бездной

Я не проснулся. В том смысле, как просыпаются люди в своей постели, часто не зная, что именно спугнуло сон — свет или шум. Меня выкинула из забытья страшная боль — мне показалось, что в голову мне попало ядро. И грохот и топот множества ног — едва не по мне, по моей разбитой голове…

Война?

Секунду спустя я стал различать голоса, визг дудок, хриплые рявканья мужских голосов и досадливые вскрики.

Я приподнялся на локте и в ту же секунду получил пинок под рёбра. Не заорал я только потому, что у меня перехватило дыхание, и кто-то страшный с высоты прорычал… что — я не понял, голова моя ещё кружилась, в глазах всё плыло.

Где я? Сон? Нет, боль говорила о яви. Но тогда что? Кто это бежит мимо меня?

Босые ноги, дощатый пол… в голове смутно ворочались какие-то ассоциации. Что-то мне это напоминало.

Наконец я очнулся настолько, что смог оглядеть себя. Я полувисел в каком-то странном положении: ноги мои, обвёрнутые тканью, запутались в верёвках наверху и оставались поднятыми, туловище и плечи лежали на полу. Затылок ныл от боли.

Вокруг царила полутьма.

Где я? Это явно не харчевня...

Мгновенные, как вспышки, воспоминания о крысе Ван Хузе, подписанном листке, странной дурноте, свалившей меня с ног и  — главное — то, что мы не во сне, как мне казалось, а наяву плыли в лодке мимо "Бонвиля" — куда? — вернули меня к действительности.

Всё встало ясно. Рекрутёры! Как я сразу не понял!

Не узнать их по их мерзким рожам… Вино и усталость сыграли со мной злейшую шутку! Так глупо попасться! Напороться на вербовщиков в пустой забегаловке! Негодяи! Неужто они сдали меня на галеру?!

Я попытался встать, выпутаться из гамака. Какой-то дурак привязал мне ноги к стропам (может, чтоб не удрал?) и теперь я оставался полуподвешенным ногами вверх, в то время как туловище и голова лежали на полу.

Кто-то орал надо мной, голова раскалывалась от пульсирующей боли — видно, я сильно расшибся при падении.

Наконец, я сумел выбраться из матерчатого кокона.

Позже я понял, что боцман, пробегая мимо, просто резанул шхентрос, которым была подвязана моя матросская койка-гамак, и я, не придя в себя, рухнул на пол. Таков был нехитрый способ побудки.

Так началась моя служба на «La Fiera» — корабле храмовников Салангая, чью бело-красную форму я скоро увидел среди офицерских камзолов.

Нас всех выгнали на построение. При ясном свете я наконец заметил лохмотья, в которые меня успели нарядить, — вероятно, всё тот же предприимчивый Ван Хуза. Увы! Я лишился не только приличного платья, но и своих сапог, и оставалось только надеяться, что записи Ларры, засунутые за голенище, не попали в ненужные руки. Впрочем, после канавы там мало что осталось.

Но самое ужасное — я лишился своего нового кинжала и всех своих денег! Я был ограблен подчистую.

Я занял место в ряду матросов. Меня ещё пошатывало, мир качался, и палуба опасно вздыбливалась перед моим носом, и я иногда заваливался то на одного, то на другого своего соседа, получая от них тычки, но скоро свежий воздух оказал своё целительное действие, и я прояснившимся взором смог окинуть корабль и море вокруг.

На самом деле море было спокойно, качка происходила лишь в моей больной голове (там на затылке вздулась изрядная шишка).

Шли мы под всеми парусами на запад. Земли не было видно поблизости — вовсе никакой до самого горизонта, а значит, мы вышли в открытое море уже давно, и куда лежит наш путь и где остался милый сердцу «Бонвиль» — неизвестно. Капитан ван дер Оэ подождёт меня день-другой, да и отправится в обратный путь.

Так что с этим кончено, надеяться на спасение с этой стороны нечего, а значит и думать об этом больше не нужно.

Вдоль нашего ряда пробежал тот самый человек, показавшийся мне вначале заколдованным полузверем — в рыжей щетине, с крошечными льдисто-голубыми глазками, с грубыми складками обветренного квадратного лица. Я узнал его: это он орал на меня, оглушённого, с вышины, он обрезал гамак.

Узнал и он меня. Подбежав, ткнул деревянным пальцем в живот и прорычал:

— Ты, марш!

Я хотел было поинтересоваться, куда именно марш, но мощный толчок, которым он меня наградил, едва не сбил меня с ног, и я, пролетев по палубе несколько неверных шагов, оказался у шканцев.

Оттуда спускался человек, в котором я, несмотря на мой скудный моряцкий опыт, сразу определил капитана. Возможно, мне помог недавний разговор с ван дер Оэ, когда он столь живо описал мне манеры и моду салангайских офицеров. Нынешний капитан мой — Гвейо Фрайц, по прозвищу Безымянная Акула, в точности соответствовал описанию доброго ван дер Оэ.

Золото на его жюстокоре было не просто жёлтым, нет, он ухитрился раздобыть его самый дрянной оттенок — почти оранжевый, сам же камзол с хвастливо растопыренными фалдами был чернильно-чёрен. Не одному десятку редких птиц пришлось расстаться с пышным опереньем лимонно-желтых и розовых хвостов, чтобы украсить широченную треуголку капитана. В результате этой операции она напоминала куртинку самых пышных экзотических цветов. Все загнутые поля его замечательной шляпы были покрыты золотыми брошами с рубинами, золотыми образками, пуговицами необычайной красоты и предсказуемо обшиты по краю золотой тесьмой того же мерзко-оранжевого цвета. Жилет! Длинный весткоут, доходящий невысокому капитану почти до колен, горел так, что мог затмить солнце. Но солнца не было в этот тихий пасмурный день и жилету капитана не было равных.

Этот безумный вид заставил меня усомниться — не сон ли всё же? Не лежу ли я благополучно в посольской каюте «Бонвиля», а жёлтый капитан, разодетый как клоун, мне только снится?

Но сомнения мои были разрешены тростью капитана, которой он по-свойски ткнул меня в грудь.

Он разглядывал меня припухшими щёлочками маслиновых глаз, до странности похожий на Ларру, и кривил такой же длинный тонкогубый рот.

Меня качнуло, я невольно налёг на трость, почувствовав удивительную крепость на том конце — тщедушный на вид, капитан стоял как железная стена.

Боль от трости убедила меня, что всё происходит наяву, но лучше бы всё-таки снилось...

Хозяин трости дёрнул носом и что-то произнёс. Первое слово я понял сразу: «Десять». Второе — чуть позже, к тому времени вспомнив и гадалку, и её слова про ветчину, хождение поперёк мостков — именно «поперёк»… что-то ещё про зверей…

Плетей. Десять плетей. Вот что сказал Безымянная Акула.

По меркам «La Fiera» (полное название корабля я узнал чуть позже, открывая его с каждой неделей плаванья: сперва просто «La Fiera», чуть позже — «La Fiera volando», и лишь потом, уже на Сарабе, название открылось мне полностью — «La Fiera volando sobre el abismo». «Зверь». «Зверь летящий». «Зверь, летящий над бездной». Каждый раз новое значение всё более развёрнутого названия моего ада вызывало у меня новое содрогание. Как я боялся его!) по меркам «La Fiera» наказание, назначенное мне, было ничтожным, в чём многие углядели признак будущего моего фавора, и даже, как мне потом сказали, были сделаны ставки: как скоро нынешнего любовника капитана, юнгу Майона, отставят и на его место возьмут меня.

Благодарение богу, что я не знал этого, иначе не нашлось бы силы, которая удержала меня от прыжка за борт.

После наказания, когда я, растерянный и дрожащий, шипя от боли в политой морской водой спине, пытался стянуть с себя рваньё, в которое превратилась и без того ветхая рубаха, передо мной вырос мой мучитель —тот, кто громко отсчитывал удары, полосуя мою спину линьком, тот отвратительного вида блондин, которого я принял в первом своём беспамятстве за колдовское полуживотное-получеловека. Грубое лицо, слишком мускулистый торс, огромный рост, ноги-колонны, широкие покатые плечи — всё это внушало мне страх, вдруг перешедший в гнев, и я бы, пожалуй, набросился на него с кулаками (ах, как я жалел в эту минуту о своём кинжале!), но он хмуро буркнул:

— Ты. За мной.

И, не сомневаясь ни секунды в моём повиновении, зашагал к трапу. Я посмотрел на него, и отчего-то моя ненависть угасла. Не знаю, от чего именно: от мысли, что этот зверь — такое же подневольное существо, как и я, или от вида его русой гривы, так тщательно увязанной в хвостик разноцветными шнурками? Но я пошёл за ним, гадая, что ещё преподнесёт мне судьба.

< предыдущая – глава – следующая >