Экономика после коронавируса. Серия: Секс после армии

Недавно в бухгалтерии нашей компании праздновали День Рождения. Девушка разменивала свой первый четвертак и накрыла стол.

После первой сразу пошла вторая, торопясь уступить место третьей... И, в результате этого хоровода, я быстро так надрюкался, что к середине торжества у меня прорезался разговорный английский. Который и сменил высокий иврит. В частности, мною тогда с большой теплотой был вспомнит израильский рассол. А все потому, что меня стало безудержно тошнить. А потом я вообще стал неинтересен как собеседник.

На этом этапе кукла Лена с боем вырвала меня из цепких лап совершенно озверевшей именинницы и отвезла домой.

А дома, на высоте опьянения, я расслабился до такой степени, что меня вообще понесло в политические сферы:

— Из-за коронавируса в Европе туризм умер, кукла Лена — веско сообщил я, с трудом сфокусировав взгляд на своей вызоленной, — основной источник изъятия государством денег у населения в обмен ни на что.

В советских реалиях это была торговля алкоголем, на которой держался тогда госбюджет. Представляешь, кукла Лена?

— Я-то представляю. А вот ты, христопродавец, даже представить себе не можешь...

— Себестоимость бутылки водки примерно равна себестоимости бутылки бензина, кукла Лена — продолжил я, окрыленный взаимопониманием, — И, оставшись без туризма, госбюджет Европейских стран остался без доходной части. В результате эти страны обеднели очень сильно и очень быстро.

И, кстати, а что с именинницей?

— Кончила она плохо — была расчленена и частично съедена. Ты удовлетворен?

— Так вот почему меня стошнило!   А я-то боялся...

— Так ты еще и боялся? Так ты же ее и укусил.

— Я!?

— Ткнул ее в задницу вилкой, а потом туда же и укусил.

— Почему ты не говоришь, чем это было вызвано, кукла Лена? Не надо от меня скрывать даже самую страшную...

— Да никаких секретов. Настаивал на коитусе, не познакомившись с ее мамой. Утверждая при этом, что полярная ночь всё спишет.

— Какое легкомыслие!...

— А, когда именинница отказала — сначала ткнул ее в задницу валкой, а потом туда же и укусил. Якобы до крови.

— И это при живой тебе я вел себя как бульдог!? Это невозможно, кукла Лена. А где была это время ее мама? Она что — была против?

— Да нет, не была. Два года назад ее мама попала под поезд. Так что ей теперь всё равно.

— В Новом Уренгое?   Действительно, железная дорога у нас тянется через весь город, по путям ходят люди...

— Нет, в Барнауле, там и похоронили. Так что с ней то теперь как раз всё в прялке. А вот твоя участь, космополит ты безродный, меня по-настоящему беспокоит.

— За нас не волнуйся, кукла Лена. Скоро мы переедем в Аргентину, где и будем наслаждаться жизнью на местном ранчо. Ты же сама говорила, что от Нового Уренгоя тебя уже тошнит. А, так как я тебя люблю, то сделаю для тебя все, что ты хочешь. Хочешь пампасы — пожалуйста! Мустангов? Да ради Бога!

— Угу, в Аргентину. Ты еще Лондон вспомни (см. картинку над текстом)

А ты правда всё сделаешь?

— Слово сиониста! Торжественно клянусь перед лицом нашего попугая.

— Заказывай билеты в деревню под Рузой! Я по сыночку соскучилась.

— Только компьютер включи, кукла Лена. А то я пальцем не попаду...

— ... Заказал?

— А то! Ты ведь думала, что у меня руки дрожат, и я не сумею? Эх-х, кукла Лена, кукла Лена! Да я, ради спасения своей почти загубленной души...

— Не продолжай. А то опять Стена Плача полезет. Лучше я тебя отведу в душ. Или сначала порыгать?

— Нет, кукла Лена! Рыгать мне уже нечем. Мы с тобой живем уже пятый год — а ты все еще до конца не понимаешь все тонкости моей душевной организации. Какая же ты все-таки чистая и наивная!

— Хорошо, обопрись на меня и потихоньку пойдем в душ, я тебя сама помою.

— Как скажешь кукла Лена. Я тебя всегда слушаю. А знаешь, почему?

— Почему? Осторожно, башкой ебнешься. Потихонечку.

— Потому что тебя люблю, кукла Лена! Она еще спрашивает.

— Полюбишь, полюбишь, но после душа. Я сама всё сделаю. Пойдем, родненький, пойдем...

А этой идиотке нечего было такую узкую юбку надевать. Знала ведь, что мужики понапиваются, а зад то у нее богатый!