Три сионских мудреца

Моей любимой Милене Д Ангел

Гутык баш, что уже бывал ранее в моих историях, мирза Байдулло - то же самое - и новопримкнувшийся к отважным борцам со здравым смыслом министр Лавров важно и постепенно, как крабовые палочки, окружали маловозмутимого Елдырина, в упор стоящего на скользкой от дефективных соплей русскофедеративных детишек палубе гигантского  " Титаника " Марты Стюарт, драящей трап, пока смышленные дети, избавившиеся от соплей методом пневматицким, сигали за борт, хитро следуя стародавнему совету автора : взяться за руки друзья и прыгнуть в море, заполняя собой Марианскую впадину и вызывая цунами, что снесет к такой - то матери уже не только три штуки Америки, но и, учитывая округлость в целом планеты, коварный Евросоюз, будто у них, б... дь, не отравляют людей. Отравляют. Сам читал на Бибисях, в Англии это было. Пусть на себя посмотрят, гады, но дело не в этом, дело, моя чудесная кудряшка, в Елдырине.

- Ты по кой хер, - наскакивал на нашего героя Гутык баш, тая в подкорковой памяти гнусную рыжую Ландер, весьма так вовремя срулившую мандой туда, пока мы тут яйца морозим, борясь со здравым смыслом, - цигаркой себе в палец тычешь всю дорогу ?

Елдырин лыбился и ждал своевременного, как рыжая козявка Ландер, унтера Пришибеева.

- В - натуре, - поддакивал Гутык башу мирза Байдулло, с кем в моей сказочке давно я боролся лично с коррупцией, мы там дули, надувая щеки страшно, в замочную скважину, пугая зассавшего государя и мужика с усами. А министр Лавров ничего не говорил, он не умел говорить, это еще Дарвин предусмотрел в своей теории эволюции по Розенбергу, прямо вывел бабуистичность современного режима к невербальности смыслов, лежащих на ладони Елдырина.

- Вижу, - ужасался Гутык баш, рассмотрев пристально лежащее на ладони.

На ладони Елдырина лежала пригоршня мандавох, да окурок с алой помадой, да талон на повидло, да еще что - то такое, что мне, читавшему Чехова в оригинале, нисколько не интересно. Интересно, Готфрик как психиатр каким словом обзовет творимый ахуй чепухи и бестолковости бессмыслицы настоебендившего кальмара, всего лишь по - толстовски предлагающего русскофедеративным стать людями ? Да ну на х... й, скажу я ненаучно. Надоело. После Чаадаева и писательского народника из графьев - не катит ваш Навальный, граждане. Загребитесь с такой новостью. Потому и плагиат. Из Ивлукича. Из четырнадцатого года, между прочим, тогда еще Собянина выбирали и с коррупцией боролись. Тоже.

Трое из ларца

Ад Ивлукич

Станиславу Белковскому, с любовью

Нестор Иванович бегал по беленой хате. Взад и вперед. Сказать, что он злился, значит не сказать ничего. Все его грандиозные планы натыкались на упорное молчаливое сопротивление масс. Кудри батьки развевались в завихрениях воздушных потоков, что не мудрено при такой скорости передвижений. Нестор Петрович, тихонько сидевший в уголке, даже задумался о вероятности образования вакуума и черных дыр - так стремительно перемещался легендарный атаман. Махно резко остановился и крикнул :

- Пиши ! Все, как есть, описывай !

Нестор любовно очинил еловую лучину и вывел первые строки " гой ты еси, аже..." Учитель стукнул его по затылку незамедлительно.

- Какой " еси" ? Ты хоть знаешь, кто такой " еси " ?

- Нет. Так всегда начинают.

- Кто ? Кто начинает ?

Нестор раздраженно сплюнул.

- Да все ! Илиодор, Беда Достопочтенный, даже дикие лонгобарды и жмудь.

Махно протиснулся между споривших, он всегда так делал, ибо любой скандал без его участия лишался смысла и драйва.

- Значит, по чужим лекалам, да ? - звенящим от ярости голосом произнес он.

- Не мы такие, жизнь такая. Да и дизайн такой.

- Дизайн ?

" Ну вот, опять. Сейчас привяжется с вопросами, где я обучался. В архитектурном, на богословском факультете, у самого Теофраста фон Гогенгейма", - приготовился отрезать Нестор, но Махно решил не повторяться, а зайти с другой стороны.

- Вот скажите мне, браты. Сидим мы тут, на границе с Румынией, а зачем ?

- Силы копим, маневр такой, - моментально сообразил Нестор Петрович.

- Это так. Но не совсем.

Нестор осторожно кашлянул.

- Моменту ждем.

- И это верно. Но не совсем.

Крепко задумались соратники, вконец запутанные батькой. Нестор Петрович, как более образованный и продвинутый, зашарил по карманам в поисках красной книжечки Великого Кормчего, а что, может, самое время приникнуть к источнику восточной мудрости ? Книжечка не находилась, не давалась в руки, пряталась в таинственной глубине широченных галифе, подаренных самим Буденным. Не судьба. Восточная мудрость осталась потаенной, до срока, до знака свыше. У Нестора карманов не было, но он все равно ошаривал себя по бокам, страшась гнева Махно.

- Ладно. Так и быть. Поведаю я вам стратегию.

Махно сел за стол, сдвинул на ухо меховую шапочку, бывшую когда-то татарской тюбетейкой, и начал :

- Мы на границе с Румынией оттого, что деваться нам больше некуда.

И замолчал. Соратники, настроившись на внимание долгой речи, разочарованно переглянулись.

- И все ?

- И это вся стратегия ?

Нестор Иванович захохотал.

- А вы что думали ?

- Ну, не знаю... Ну, там, откуда есть пошла...

- Какое есть ? Даешь мировую революцию и точка ! - взвился учитель, вспомнив комсомольскую юность, энтузиазм и Первый Интернационал.

- Не есть, а пить.

С этим доводом Махно спорить не стали. Сели. Выпили. И запели.

- Изя острова на стержень...

Ну, и так далее.