Забытый завтрак

... Я всегда любил её. Постоянно. Я всегда хотел совершенствоваться ради неё, идти вперёд, быть лучше для неё одной, и принадлежать только ей одной. Она неотразима. Каждый день она меня очаровывала, и каждый день мне это было ново. Вы, видимо, подумали, что она вся из себя раскрасавица в дорогих одеяниях и с наштукатуренной мордашкой, верно?

Вы можете считать её такой, увидев её на разных торжественных мероприятиях, но вам было бы слабо уметь восхищаться ею в самое, что ни на есть, обычное время. О, только я всегда был на это способен. Я восхищался ею в наши невзгоды и в счастливые моменты. Я восхищался ею, когда она болела, и, восхищался ею, когда она бывала злой и капризной.

Помню, как-то раз в 7 утра я проснулся после бурной пьянки и увидев её рядом с собой, начал разглядывать её. Это лицо без косметики и прочих женских обманок(Да-да, именно так я это называю), опухшие от сна глаза и губы, растрёпанные волосы и пижама на ней. Всё это было таким родным, таким близким мне и любимым. И в тот момент я понял, что я не разглядываю её, а любуюсь. И в тот момент я понял, насколько же сильно я её люблю. В тот момент я клялся себе всей мировой святыней, что мне больше ничего не нужно. Я начал гладить её лицо: я гладил этот нос, который я очень люблю (Так как она его не любит, поэтому я люблю его за нас обоих), я гладил её щеки, которые совсем пропали из-за многочисленных стрессов и бытовой нагрузки. Она проснулась. Посмотрев на меня долю секунды, она спросила:

- Голова не болит?

- Нет.

- Давай, я тебя покормлю? - Спросила она.

- Не хочу - Отрезал я. Не хотелось нагружать.

Она всегда была упрямой, что мне и не нравилось, и сводило с ума.

И, вот, я уже сижу на кухне и жду варённые яйца и сладкий чай.

Я всегда любил её целовать. Обычно, это называлось поцелуями, но на кухне это называлось так: "Ты мне мешаешь". Так что, я любил её целовать, да и мешать ей очень любил. Я встал, развернул её к себе и прильнул к моим родным губам, она закатила глаза и, наверное, она сказала бы с хитрой улыбкой на лице, что я ей мешаю, но она в этот момент уже охотно отвечала на мой поцелуй. Я всегда целовал её так, как никогда. И этот поцелуй не был исключением. Наши языки встретились и были готовы слиться в одно единое, когда я прижался к ней плотнее. Почувствовав мою твёрдость и тепло у себя между ногами, она вновь закатила глаза(в этот раз весьма довольно) и напряженно дышала через нос. Я стал тереться своим членом между её ног, жадно прижимая её к себе. Я обожал доставлять ей удовольствие, поэтому я посадил её на стул, задрал её кофточку, оголив её груди. Они были прекрасны, как и всегда. Её соски уже набухли, в ожидании ласки, которыми я не мог их ограничить. Я целовал её груди, как патриот целовал бы землю родины и полностью перешёл на ласку правой груди. Я покусывал её сосок, от чего она начала стонать. Я гулял языком вокруг её соска и жадно всасывал её грудь в свой рот, при всём это рукой лаская другую грудь. Подарив этой груди прощальный поцелуй, я перешёл к другой груди. Она сходила с ума от всего этого и была на грани. Рукой я побежал через её трусики к вагине - она уже была вся мокрая в томительном ожидании меня. Вдобавок к ласке груди, я стал дразнить пальцами её клитор, и любить всю её рукой. Она напряглась, стонала и подмахивала навстречу моей руке. Её бабочки превратились в райских птиц, а мозг был полностью выключен…

И вот, она излила свои соки на мою руку и долю мгновения вовсе не открывала глаза. Я потянулся к её губам.

Я был очень возбуждён и хотелось волшебного умиротворения, которое только она была способна мне дать.

Сев на коленки, она расстегнула мои брюки и спустила с меня всё, что можно было спустить. Жопой я был на стуле, но мой дух давно парил на небесах. И он взлетел еще выше, когда она, нежно поцеловав мой член, взяла его в рот... Я сходил с ума и думал, что взорвусь. Каждые её ласки были для меня, как в первый раз. Она ласкала его языком у себя во рту и заглатывала его всё больше и больше. Держа её за волосы, я входил в её рот глубже, другой рукой лаская её грудь, что сводило её с ума и ещё больше выводило из себя. Я был уже на пике, когда она готова была принять мой любимый ею сок. Я напрягся и с перекошенным от удовольствия лицом излился ей в рот. Проглотив, она наградила меня своей хитрой улыбкой, и направилась в ванную комнату.

Завтрак удался на славу, хоть про еду и было позабыто.