Скамейка, гл. 3

18+

Аннотация: Мистика. Она пришла на любимый бульвар, чтобы погулять и привести в порядок мысли, подумать над тем, что происходит в её жизни, в отношениях с парнем, которого считала верным рыцарем и другом. И всего лишь присела на скамейку...

Пред. глава:

Глава 3

Он выдернул из-под её рук подушку, кинул к остальным. Девушка растерялась, сначала машинально прикрыла обеими ладонями грудь, потом, следуя за его жадным взглядом – опустила одну вниз. Ни первое, ни второе не удалось спрятать целиком. Алексей хрипло рассмеялся:

— Помочь?

Положил свои руки поверх её. Почувствовал её жар, напрасно он велел разжечь в спальне камин, огня, исходившего от девушки, хватило бы с лихвой, чтобы им обоим не замёрзнуть. Она казалась смутно знакомой, однако у него не было желания размышлять, где он мог её видеть. Сейчас ему хотелось лишь одного – обладать ею. Он сжал её руки и отвёл в стороны, припал губами к шелковистой коже, целовал горячее вздрагивающее тело, возбуждение достигло предела. «Подожди, приятель, успеешь, у нас впереди вся ночь», – мысленно осаживал он себя. Девушка пыталась сопротивляться, но слабо и неубедительно. То замирала под его поцелуями и даже тянулась навстречу, то, словно вспоминая что-то, опять начинала бурно дышать и вырывать руки, чему он с успехом противостоял. Пожалуй, сначала он возьмёт её, потом продолжит ласки, а то уж слишком напряжён его «друг», надо спустить лишний пар. Алексей одним властным движением лёг сверху, своими ногами разведя её ножки и крепко удерживая руки, готовый к финальному рывку.

Склонился над лицом, хотел сопроводить проникновение страстным поцелуем в губы, но вдруг споткнулся о её взгляд. Что это? Испуг? Да… причём самый настоящий, лишённый кокетства. Так можно бояться, если…

— Ты что, никогда не была с мужчиной? – спросил Алексей, чувствуя одновременно и разочарование, что придётся как минимум прерваться и подготовиться к «первой ночи» (велеть Митрошке принести чистое бельё и согреть воды), и удовлетворение, что девушкой никто до него пользовался. И всё-таки… почему она кажется такой до боли знакомой?.. Красивые глаза, тёмные, бездонные, точёный носик, лёгкий пушок над верхней губкой, с крошечными бисеринками пота… И впрямь ужасно жарко… Он коснулся их языком и сразу – пощёчина. Удивился, как она смогла вырвать свою руку… Тут же – ошпарило другую щёку…

— Алексей! Очнись!

По его лицу и… другим признакам Анфиса сразу поняла, что галлюцинация Алексея из той же «оперы», что и у неё.   Вдруг подумалось, что, если рядом с ним другая?! Мысль показалась слишком невыносимой, и Анфиса принялась тормошить его и хлопать по щекам, как совсем недавно хлопали её. С той разницей, что скамейка никуда не исчезала. Наконец Алексей открыл глаза и шумно выдохнул, смотрел на неё так, словно узнавание происходило очень медленно, выплывало из глубин сознания. В глазах появилось смущение. Он рывком поднялся, как бы невзначай бросил взгляд вниз.

— Я сейчас, — сказал он и, отвернувшись от Анфисы, сделал несколько шагов, постоял спиной к ней, снова подошёл. — Ты хочешь сказать, что видела то же самое?

— Я не знаю, что видел ты, – пробормотала Анфиса, внезапно испугавшись предстоящего обсуждения.

— Тебя… обнажённую, на кровати под атласным тёмно-красным балдахином в комнате с камином, в котором пылал огонь, – жёстко проговорил Алексей. – Правда, я почему-то не знал, что это ты… Так, смутно знакомая… И я… почти овладел тобой, ты мне помешала сделать это хотя бы в галлюцинации, — он уже пришёл в себя и снова преисполнился сарказма. — Ещё я почему-то был уверен, что ты – подарок от друзей перед моей свадьбой… Так что? Наши видения совпали?

Анфиса смогла лишь кивнуть. Его тон, спокойный и дерзкий, был так похож на тон того Алексея, и так не похож на тон парня, которого она знала вот уже пять лет…

Они познакомились, когда она пришла в университет, чтобы посмотреть списки поступивших, а он в тот день защитил диплом. Она пыталась открыть тяжёлую дверь, чтобы выйти на улицу, внутри неё весело звенели тысячи колокольчиков, потому что её фамилия значилась на одном из вывешенных на информационной доске листочков. И, когда дверь вдруг поддалась и легко распахнулась, она сочла это само собой разумеющимся — ведь она чувствовала в себе столько сил! Столько радости и готовности любить весь мир! С этим выражением абсолютного счастья она и обернулась на того, кто вышел следом за ней. И сразу влюбила его в себя. Но к такой реакции парней ей было не привыкать, и его ухаживания, его верное служение ей принимала как должное… Сама же любила того, кто принадлежал другой, кто кормил её сказками про развод, про отсутствие чувств к законной супруге… Теперь вдруг пришла мысль, не напрасно ли она потратила столько лет из жизни на человека, с готовностью принимавшего её девичью восторженность, но так и не давшего ничего взамен? Не напрасно ли так пренебрежительно обходилась с сердцем того, кто любит её всей душой? Или уже нужно говорить… «любил»?..

Анфиса всмотрелась в его глаза. Две холодные голубые льдинки… Всего несколько дней назад в них светилась любовь, пусть и сквозь печальную обречённость.

Алексею с трудом давалась холодность, особенно после того, что он пережил рядом с Анфисой в этом загадочном видении. На его губах ещё сохранялся вкус её кожи, его руки помнили её нежность, его… Это лучше не вспоминать, чревато последствиями, а тут вокруг люди… И… что там насчёт невинности? Он был уверен, что счастливый соперник обладает ею в полной мере. Или его мозг в этой галлюцинации выдал желаемое за действительное?..

— Как думаешь, почему в той комнате был такой странный антураж? — Анфиса решила перевести обсуждение в более безопасную плоскость. Может быть, ей повезёт и лёд в его глазах растает… Ей так хотелось снова увидеть в них любовь!

— Не знаю… Было похоже на позапрошлый век, какая-то дворянская усадьба… И я там совершенно точно был хозяином, а вот ты вполне могла оказаться дворовой девкой, уж коли тебе была отведена незавидная роль презента, — он намеренно выразился грубо, намеренно возводил между ними барьер, не хотел возврата к прошлому, он дал себе клятву, что вырвется из любовной паутины, которой опутала его Анфиса. Что начнёт жить. Любые раны со временем рубцуются, пусть даже шрам сохранится на долгие годы…

Его грубость достигла цели. Анфиса молча развернулась и зашагала прочь, цокая каблучками по плиткам дорожки. Сумочка на длинном ремешке хлопала её по бедру, густые каштановые волосы, стянутые почти на макушке спиралькой, вспархивали при каждом шаге. Алексей сделал движение догнать её, но передумал. Стоял, смотрел, как удаляется её фигурка в синем льняном сарафане с красным пятном сумочки на боку… «Может, досмотреть галлюцинацию?.. – посетила вдруг шальная мысль. – Воспользоваться возможностью испытать близость с ней? Сохранить ощущения на тот отрезок жизни, в котором её не будет?.. » Он обернулся на скамейку. Но на том месте, где она стояла, зеленела коротко стриженная трава…

След. глава: