Итальянский этюд в ковидных тонах, гл. 30

18+

ЧАСТЬ 1

ИТАЛЬЯНСКИЙ ЭТЮД

Пред. глава:

Глава 30

Флоренция. 22 июля 2019 года.

Витторио целый день провёл, анализируя новые спектрогелиограммы для метеослужб и собирая материал для научной статьи. Время от времени бросал взгляд на Полинину картину с солнечной вспышкой. Сегодня она вызывала у него лишь тёплую улыбку от осознания того, какую бурю пробудил в ней отказ её родителей принять его в качестве жениха своей дочери. С какой яростью она готова защищать их отношения. Какой страстной она умеет быть… Последняя мысль обожгла его, словно он опасно приблизился к солнцу… Потом картину увидел кто-то из зашедших к нему коллег, и его уговорили отдать её в музей при обсерватории, а заодно попросили передать невесте восхищение её талантом и просьбу написать ещё что-нибудь, желательно не одно, пообещав гонорар, пусть и скромный, с учётом ограниченных возможностей.

Решением их с Полиной проблемы он занялся сразу по приезде на работу. Заказать новое свидетельство, как он выяснил в интернете, было не сложно, но лететь в Москву всё равно придётся. Витторио опять приобрёл билеты, по телефону записал Полину на приём в Генеральное консульство в Риме, раз уж улетать и прилетать они будут именно оттуда и туда, договорился с одной из коллег, что она присмотрит за котом, оформил отпуск на несколько дней. В общем, переделал кучу полезных дел и единственным тёмным пятнышком на светлом лике прошедшего дня была история с Джованни и Полиной.

С момента, как он, позвонив сыну, услышал от него: «Мы с Полиной сидим в кафе», прошло почти пять часов, но ощущение, будто его окатили ледяной водой, до сих пор сразу возвращалось к нему, как только он вспоминал об этом. Разумеется, по многократно повторённому её имени и ни разу la tua fidanzata («твоя невеста») или la mia futura matrigna («моя будущая мачеха») Витторио понял, что Джованни просто хочет вывести его из себя, однозначно намекая, что Полина по возрасту больше подходит ему; разумеется, он уже настроился на то, что этот пункт будет и дальше преследовать его в общении с сыном, но всё равно поддался на брошенный ему вызов и действительно вышел из себя, наговорив Джованни очередных резкостей, от которых первоначально хотел воздержаться. Хорошо, что Полина позвонила сразу следом, звучание её голоса и то, что и как она говорила про их встречу, позволило Витторио снова обрести душевное спокойствие, а недавнее обсуждение, с чем они будут есть приготовленный ею борщ, и вовсе пролилось бальзамом, заставив на какой-то миг даже поверить, что все препоны преодолены и они уже муж и жена, их ждёт уютный домашний вечер… Впрочем, уютный вечер и вправду ждёт и «жених и невеста» звучит тоже неплохо, напоминая лишь о том, что у него чуть меньше прав в отношении неё, чем если бы он был мужем. И, как показала ночь, даже эти права она готова ему отдать…

Полина впервые за время пребывания в Италии находилась у плиты сама, да ещё колдуя над блюдом, по которому соскучилась и которое у неё всегда отлично получалось. Но главным было не это. Главным было – для кого. Она порхала по кухне, вызывая интерес Талисмана своим радостно-возбуждённым видом, но в основном – мелькающим перед его носом длинным подолом платья. Несколько раз он ловил его, притормаживая передвижения хозяйки; получая выговор, выжидал несколько мгновений и снова нападал.

Одновременно с готовкой Полина обдумывала сюжеты для «космических» картин. Но тут ей совершенно точно требовалась помощь Витторио, его рассказы, его глаза, его голос… Она ощутила внутри горячий толчок, когда поняла, что мысленно продолжает «список»: его ладони, его губы, его объятия…

Витторио появился с букетом роз, цветы упали на пол, когда Полина, прибежав в прихожую, сразу прижалась к нему, целуя с таким самозабвением, словно они не виделись давным-давно. Он выпустил букет, обхватив её стройную фигурку руками, чувствуя сквозь свою рубашку и её тонкое платье упругую грудь; чувствуя, как уплывает разум, как останавливает вращение Земля, как замирает Время; понимая, что больше не сможет целомудренно засыпать и просыпаться рядом с ней…

Недовольство родственников, сомнения, которые его мучили, отступили к самому горизонту, превратились в крошечные точки и исчезли на фоне яркого рассвета их любви… Он взял Полину на руки и отнёс в свою спальню, её собственная выглядела слишком по-девичьи…

Москва. 24 июля 2019 года.

Москва встретила их прохладной и дождливой погодой, всего плюс девятнадцать, что после тридцатиградусной в тени Флоренции и ещё более раскалённого Рима показалось холодом, впрочем, им не мешало остудить свои пылающие от любовной страсти тела и настроить мысли на решение насущных задач. Витторио предпринял слабую попытку уговорить Полину позвонить родителям и сообщить, что они в Москве. Она категорически отказалась. В глазах, в которых за два дня их абсолютной близости он видел лишь огромное счастье и любовь, тут же появился морозный блеск, а в голосе зазвучал металл. Он не стал настаивать. Опять подумал, что со временем всё само собой уладится. Никакая ссора не длится вечно. Даже кровопролитные войны заканчиваются перемирием. Или капитуляцией одной из сторон. И этой стороной, уже было ясно, будет точно не Полина.

В гостиницу они заселились поздно вечером, дождь усилился и не располагал к прогулкам. Витторио немного огорчился, ему хотелось бы пройтись, с момента его последнего посещения Москвы прошло пять лет. Город менялся стремительно. Чем-то в лучшую сторону, чем-то в худшую. Главное – что не топтался на месте. На завтра изменений в погоде не предвиделось, а вот с послезавтрашнего дня прогноз был почти флорентийским.

Они ещё не успели насытиться друг другом, и вряд ли это им грозило в ближайшей или даже в отдалённой перспективе, во всяком случае так казалось им обоим, а потому огорчение Витторио по поводу невозможности сразу прогуляться, продолжалось очень недолго.

После их первой близости, которая перешла в страстную ночь, он, проснувшись, обнаружил Полину в мастерской. На мольберте уже был почти законченный холст с новой картиной – та же самая обнажённая пара, что стояла под звёздным дождём, теперь самозабвенно целовалась посреди поля алых маков.

— Твоя аллегория мне понятна, – нежно улыбнулся он, обнимая её. – Как понятно и то, кто эти двое, никакие они не символы, как ты пыталась меня уверить. Нужно показать обе работы твоему преподавателю, пусть поставит тебе зачёт по стилю ню.

— Он советовал мне тренироваться на тебе, – с лукавой и счастливой улыбкой ответила Полина, – вот я и тренируюсь.

— А где обещанный борщ, я страшно голоден и готов есть его прямо на завтрак, тем более что я проспал и не порадую тебя свежей выпечкой.

Про борщ Полина совсем забыла. Кинулась на кухню. К счастью, хотя он и был оставлен на плите, а не в холодильнике, прокиснуть не успел, так как при открытых окнах ночью на кухне было прохладно. К тому же он настоялся, а потому Витторио съел две тарелки.

— Ты замечательная русская жена, – сказал он, – кажется, я могу складывать с себя полномочия повара.

— А ты замечательный итальянский муж, который не привяжет жену к плите и она сможет и дальше заниматься живописью, – проговорила Полина и, чмокнув его в щёку, убежала дописывать картину.

След. глава: