Плюрализм

(военно-политический и эротический рассказ

в трёх частях о лейтенантской молодости)

Вполне патриотический эпиграф:

Вопрос из телевизора:

– Был ли секс в Советском Союзе?

Ответ по другую сторону экрана:

– А то! И ещё какой!!!

Часть 1

(военно-политическая)

Балтийск, в прошлом форт-цитадель Восточной Пруссии Пиллау, а ныне – главная база Балтийского флота – военный городишко в одну  центральную улицу, названную не во славу немецких философов и авторов «Манифеста коммунистической партии», а в честь нашего вождя мирового пролетариата.

Стояла осень, но было совсем не холодно. Для командира группы управления грозным противолодочным оружием сторожевого корабля «Неукротимый» лейтенанта Сергея Рыбакова это была третья осень после выпуска из училища. Отработав все задачи боевой подготовки в море, корабль готовился к переходу в Лиепаю для плановой постановки в сухой док. После сложных ракетных стрельб на приз Главнокомандующего ВМФ в этом латвийском городе можно было хоть немного перевести дух всем неукротимовцам, а лейтенантам, традиционно ближе к зиме, отгулять свои отпуска за 1985 год. Новый молодой и прогрессивный (по речам с экрана телевизора) вождь Страны Советов М. С. Горбачёв уже объявил «перестройку», которую каждый для себя принял с воодушевлением – пора было что-то изменить в лучшую сторону, хотя бы по службе!

Летом «группёру»(1), как сокращённо на флоте называют первичную офицерскую должность командира группы, Рыбакову исполнилось двадцать пять, но получить заветную третью звёздочку на погоны «старлея» ему оказалось не суждено. В служебной карточке «Рыбы», как в шутку называли его офицеры-ровесники, на что Серёга нисколько не обижался, висел прошлогодний  «строгач» с банальной формулировкой «За нарушение формы одежды», не снятое дисциплинарное взыскание от непосредственного начальника – командира БЧ-3(2). Кто бы мог подумать, но за этим проступком «рыбёхи» скрывалась самая настоящая «политическая подоплёка»!

Как-то за вечерним чаем в кают-компании Сергей с чистой душой, откровенно и со смехом, поведал, как на той самой улице Ленина, он «нос к носу» столкнулся с заместителем командира бригады ракетных кораблей по политической части. И всё бы ничего, но молодой лейтенант-комсомолец Рыбаков в тот момент приветствовал замполита не в военной форме, а в модном «гражданском прикиде» из валютного магазина «Альбатрос»: в фирменной джинсовой куртке с яркой вышитой надписью «Montana» под американским звёздно-полосатым флагом. На всю спину! Отвертеться не получилось… Об «идеологической диверсии»  лейтенанта  потом  говорили даже на собрании партийного актива дивизии. Во влетел, Серёга! Короче, решило начальство за нарушителем понаблюдать «с пристрастием» и наказать, дабы остальным «неповадно было».

Как в той пословице: «Беда не приходит одна», начались с той поры на «Рыбу» сыпаться разные напасти! Чуть опоздал на приборку – получил замечание от старпома, а за «рядовой косяк» на дежурстве сразу же заработал выговор. Правда потом Сергею, как-то быстро его сняли в праздничном приказе, но не прошло и месяца, как «группёр» снова влип:   на «святом мероприятии» – тожественном подъёме военно-морского флага «Рыба» появился с двумя оторванными пуговицами на парадной шинели и без белого кашне. Уж больно заметно!

Кто виноват? Сам, конечно! Командир корабля затем в офицерском строю грозно зыркнул и громко гаркнул в сторону нарушителя формы одежды: «Что это вы, лейтенант, как белая ворона, один в чёрном шарфике?! Командир БЧ-3, примите меры!!! И пуговицы ему пришейте, если сам он не в состоянии! ». И меры были приняты незамедлительно: в служебную карточку Рыбакова «пришили» тот самый «не смываемый позор» – строгий выговор. Железобетонная, то есть уставная дисциплинарная практика, так это называется!

А тут ещё выяснилось, что тетрадь комсомольца Рыбакова с конспектами трудов авторов «Манифеста…» и самого Ленина, в честь которого названа главная улица Балтийска и на которой «Рыба» попался на крючок бригадному замполиту, мягко говоря, оказалась «жидковата». Листая в своей каюте Серёгину тетрадку, заместитель командира корабля по политической части капитан-лейтенант Карен Оганесян, с присущим ему армянским акцентом, только и вздыхал, возмущаясь:

– Вай! Где «Шаг вперёд, два шага назад», товарищ лейтенант?

– Где они?.. – неохотно переспросил «Рыба».

– Это я вас спрашиваю, где эти шаги у вас? Вай, вай, ва-а-й… – протянул замполит, продолжая воспитывать «нерадивого» комсомольца. –  «Что делать? » теперь...

– Что делать? Что теперь делать? – дважды уже настойчиво повторил «группёр».

– Нет… Это я вас снова спрашиваю, где конспект работы Владимира Ильича «Что делать? ». У вас нет его! Я уже не говорю про материалы XXVI съезда КПСС и XIX-го ВЛКСМ! Где они? Какой же вы после этого строитель коммунизма, Рыбаков?

И тут Сергей не сдержался:

– Такой же, как и вы, товарищ капитан-лейтенант. Строим потихоньку…

Оганесян выпучил на «Рыбу» свои карие глаза и через дежурного матроса-рассыльного срочно вызвал к себе секретаря комсомольской организации «Неукротимого» лейтенанта Андрея Веселова. Как только заспанный штатный секретарь появился в дверях, приказал ему срочно подготовить и провести внеочередное собрание с единственным вопросом в повестке дня: «О недостойном поведении комсомольца Рыбакова». Вот, так!

Про «чудовищную «Моntаnу» с американским флагом» уже все знали! В столовой личного состава матросы-комсомольцы по команде Веселова: «Есть мнение… и поступило предложение…» единогласно вынесли суровый вердикт офицеру – «выговор с занесением»! Было это год назад и куда это взыскание потом «занесли», со временем как-то подзабыли, но не все.

В стране грянула горбачёвская «перестройка» и политотдел дивизии ракетных кораблей напомнил командиру СКР(3) «Неукротимый», а заодно и бригадному кадровику «тормознуть» с присвоением Рыбакову очередного воинского звания – до лучших времён, пока офицер «не перестроится», то есть не созреет! Так Сергей,   посланник семипалатинского комсомола и  выпускник-отличник Черноморского ВВМУ, толковый специалист-ракетчик, настоящий противолодочник, на поверку оказался «махровым нарушителем воинской дисциплины» и поэтому продолжил «тянуть лейтенантскую лямку» по третьему году. Обидно, не то слово, особенно когда твои одногодки уже летом стали на одну ступень старше,   нацепив на погоны не только малый «звёздный треугольник», но и с гордостью заменили нашивки на рукавах своих флотских тёмно-синих кителей на «старлейские».

Таким образом политотдел начал свою кипучую деятельность по «перестройке»  идеологического сознания коммунистов и комсомольцев в дивизии ракетных кораблей. И первым «под серьёзную раздачу» попал наш «неукротимый группёр»!

Но, похоже, что горевал Рыбаков не долго.   Или  виду  не подавал,   ведь по его разумению (рассуждениям вслух в кругу сослуживцев) получалось так, что лейтенантские звёзды – это как дополнительное визуальное удостоверение, своего рода свидетельство молодости, а военная карьера от него и так никуда не денется.

Стройный, симпатичный, всегда открытый для общения, любознательный, с чувством юмора, в общем,   нормальный парень.   Лицо офицера-холостяка украшали большие серые с голубинкой глаза, прямой нос и выразительные губы. Красавец, эдакий безусый гусар в морской лейтенантской форме! И как такая «Рыба» может не нравиться балтийским девушкам? Очень даже нравился, как впрочем, и они ему. Но причём здесь тогда его «политическая зрелось», если «кровь с молоком» в здоровом организме играют? Эх, знать бы Серёге Рыбакову заранее «что почём? », ведь не попёрся бы он тогда в город со своим пониманием красоты в той модной импортной куртке!

Про американский флаг отдельно:   «Плюнуть на него и растереть, но не срезать же, только вещь портить…» – так рассуждал «Рыба», смотря на своё безмолвное отражение в зеркале, сменившись с очередного дежурства по кораблю, – «А может эта «перестройка» – и есть те самые заявленные на всю страну «гласность» с «плюрализмом мнений»?   Была б эта куртка с нашим советским красным флагом – с превеликим удовольствием надел бы!   И чтобы сверху надпись была большими буквами СССР или Семипалатинск! ».

Сергей улыбнулся, а потом нахмурился и спросил сам себя вслух:

– О каком многообразии взглядов можно вести речь, если единоначалие – основной принцип руководства в армии и на флоте. Пункт первый: начальник – всегда прав! А если начальник не прав, смотри пункт первый. Надо будет поинтересоваться на политзанятиях про этот самый загадочный «плюрализм мнений»…

Часть 2               

(сходная-«перестроечная»)

Сход(4) и сходная смена! Это для офицера или мичмана плавсостава настоящий праздник «местного  масштаба», когда ты свободен от служебных обязанностей вне   своего корабля.

Новый приятель «Рыбы» в минно-торпедной боевой части – командир стартовой батареи лейтенант Дмитрий Сафронов, совсем недавно пополнивший экипаж «Неукротимого», составить компанию «группёру» на сходе не мог, потому что состоял в обеспечивающей смене – полной противоположности смене сходной! «Сидячие» на корабле, очень редко  когда  без  старпома,   оставались  на  борту для отработки с личным составом мероприятий вечернего распорядка дня, поддержания живучести и боевой готовности. Сафронов, сменивший Рыбакова на дежурстве, по-дружески напутствовал товарища по оружию на трапе:

– Смотри в оба! Отпускаю тебя в открытое плавание – на свободу, как рыбу с крючка! – пошутил он, хлопнув сослуживца по плечу. – Сильно только не балуй в городе…

– Да ты чего? Только перекусить забегу к тёте Нюре и назад… – отмахнулся «группёр».

– А я типа верю… – хохотнул комбат. – Ваше благородие, госпожа удача!

– Эх! Не везёт мне в службе, повезёт в любви!.. – мажорно протянул тенором Рыбаков и быстро покинул корабль.

«Самым полным ходом» Сергей миновал Военную гавань и, выйдя на сухопутный «фарватер»(5) главной городской улицы (на немецкий манер – «Ленин-штрассе»), сразу направился в гостиницу с рестораном на первом этаже «Золотой якорь». Вечереет на западе поздно, поэтому людей в обоих направлениях было достаточно. В своей красивой черной военной форме «Рыбе» нравилось бросать недвусмысленные взгляды на встречных девушек: давно уже пора было завести более-менее постоянную подружку, хотя «закусить брачные удила» в его ближайшие планы пока не входило.

«Женюсь командиром корабля! » – так браво решил про себя «неукротимый группёр». А вот скоротать время на берегу с приятной девчонкой, в уютной квартире поваляться с ней на кровати, расслабиться, как любил говорить его командир боевой части, это можно.

Была  пятница  и не было никакой  надежды «бросить якорь» именно в «Золотом якоре» – таверне, где любят отдохнуть офицеры, нормальные девчонки и безотказные разновозрастные шлюхи, разведённые и состоящие в законном браке. Но это было не единственным достоинством данного старого, ещё с времён минувшей войны, заведения: отличная кухня и живая музыка, исполняемая местным рок-квартетом, как магнитом притягивали всё взрослое население Балтийска.

Тяжелая дверь с окном, защищённым от назойливых посетителей декоративной кованной стальной решёткой, открылась на стук и тётя Нюра – Анна Матвеевна – заведующая гардеробом, уборщица и вышибала одновременно, крупногабаритная женщина с мужскими чертами лица, пахнув дешевыми духами и перегаром, показывая на объявление в окне, прохрипела:

– Ты чё, слепой?! Читать не умеешь?!! Местов нету!

– Матвеевна, вы меня не узнаёте? Рыбаков я! Ну помните – патруль, драку, которую я тут у вас разнимал с месяц назад. Вы ещё потом мне сказали: «Забегай, когда захочешь! »

– Ты что ль, лейтенант? Прости, не узнала, заходи, давай! Место в зале сам ищи. Народу полно там! А что так поздно-то?

– Да я только перекусить, Анна Матвеевна, – с нескрываемой радостью в голосе ответил Сергей. – Сменился с дежурства и вот… Захотел!

– Поесть или бабёнку какую? – рассмеялась она вслед «Рыбе», закрывая входную дверь.

Вот так лёгким приступом офицер-противолодочник одолел первое препятствие, отметив про себя, что чем больше знакомых, тем легче жить в это непростое «перестроечное» время. Что есть, то есть! А сегодня можно и нормально поесть… Но, не выпить!

В СССР уже вовсю развернулась антиалкогольная кампания. В ресторане у официанта можно было заказать минимальное количество «для разогрева» – 100-150  граммов, чего покрепче или пару бокалов вина. Потом и этого стало не хватать даже в ресторанах и кафе, поэтому публика приносила спиртное с собой – разведенный спирт, налитый в бутылки из-под лимонада или минеральной воды. Администрация заведения, в такое «трудное для населения время», смотрела на это сквозь пальцы. С началом  «перестройки» много чего изменилось в жизни советского обывателя!

Рыбаков вошёл в зал. Гардеробщица не обманула: столики были «под завязку» – практически все заняты, люди обоих полов пьяно галдели и курили, духота стояла нестерпимая, но отдыхающая публика не обращала на это никакого внимания. Слева, вдоль стены, высилась стойка бара, а в глубине – небольшая эстрада, на которой стояла ударная (барабанная) установка и целая куча больших черных динамиков. Там же лежали электрогитары музыкантов, которые в эту минуту, взяв тайм-аут, пошли пропустить по рюмочке «Боржоми».

Играл магнитофон, но его «Битлов» едва можно было разобрать в гвалте мужских и женских нетрезвых голосов. Народу было много, и вечер был в самом разгаре. Сергей с трудом нашёл свободное место в компании  офицеров из соседней бригады катеров, празднующих успешные ракетные пуски.

Упитанная официантка с декольтированным бюстом без вопросов приняла заказ, и лейтенант спокойно принялся рассматривать пиршество. В это время появившиеся музыканты затянули «Лаванду» и вся дружная компания катерников сорвалась со своих мест, приглашая молодых размалёванных девиц за соседним столом, которые, судя по их визгливым тостам, отмечали день рождения одной из своих подруг.

Столики один за другим освобождались от едоков, а площадка перед эстрадой наполнялась танцующими парами. Сергей сразу обратил внимание на одинокую миниатюрную женщину со светлыми волосами, спускавшимися мягкими волнами на её оголённые плечи. Она сидела в противоположном конце зала и явно скучала. Что-то колыхнулось в груди лейтенанта, да и странным всё это ему показалось: симпатичная дама и не танцует. Решение было принято и Рыбаков, ловко маневрируя между столами, оказался возле скучающей блондинки с безотказным вопросом:

– Вы танцуете?

Девушка подняла свои очаровательные глаза и, слегка улыбнувшись, молча встала. Но в это время медленная «Лаванда» закончилась, и музыканты заиграли что-то быстрое. Танцевала она страстно и самозабвенно, всё чаще и чаще бросая на офицера свой испепеляющий взгляд. Рыбакова так увлекло всё это, что он не заметил, как ритм танца снова сменился и они,   уже прижавшись друг к другу, неспешно поворачивались в тесноте окружающих пар. Чувствуя лёгкий аромат её нежных духов, Сергей не удержался и своей правой рукой осторожно погладил по спине прекрасную партнёршу, тонко ощущая под платьем её упругое тело и твёрдую выпуклость бюстгальтера. Он ещё сильнее прижал к себе даму и в это мгновение явственно почувствовал, как хорошо стало от этого смелого прикосновения его очаровательной незнакомке. Рыбаков даже растерялся от своей храбрости и чтобы скрыть неловкость, чуть отпустил крепкое тело молодой женщины, произнёс:

– Как вы чудесно танцуете! Непонятно только почему так скучали за столом? А может, грустили?

Блондинка кокетливо тряхнула головой и мило улыбнувшись, ответила:

– За комплимент спасибо, я очень люблю танцевать. А скучала от эффекта мужской робости!

– Это как это? – искренне не понял её лейтенант.

– Очень просто. Большинство мужчин робеют пригласить на танец хорошенькую девушку, предчувствуя непременный отказ. Вот даже вы до сих пор не предприняли попытку познакомиться. Я вам помогу: меня зовут Светлана.

– Серёжа, то есть Сергей, – произнёс Рыбаков и снова осторожно погладил женщину по спине.

Девушка закрыла глаза и даже сбилась с медленного ритма танца.

– Вам хорошо со мной, Света?

– Откровенно говоря, да. А разве вы сами не видите, что я чуть-чуть не… Извините, чуть не сказала, – рассмеялась она. – Давайте сядем.

– Давайте, только сразу перейдём на «ты».

Рыбаков, провожая Светлану до её столика, по пути успел взглядом подать сигнал официантке, чтобы его заказ с двумя бокалами вина принесли по новому месту назначения. Когда всё было доставлено, он сразу предложил выпить за знакомство и через некоторое время они узнали друг друга поближе. «Рыба» как на духу, выложил свою небогатую биографию, из которой Света только усомнилась в его холостятской жизни. По большому счёту в советское время редко можно было встретить молодого офицера, не повязанного брачными узами ещё с курсантской скамьи, на выпускном курсе. А тут:

– Ну ты находка! – заключила Светлана, потягивая кисловатый «Рислинг».

О себе она много говорить не стала, поведав только о том, что была замужем, что вот уже два года, как разведена, что у неё маленькая дочка и что сегодня она первый раз за прошедшее время попала в «Золотой якорь». Глупо было спрашивать «почему»?

– Потому что устала! – произнесла она в конце своего короткого рассказа и сразу попросила. – Ты проводишь меня?

– А что, вечер уже закончен? – поинтересовался Рыбаков, явно расстроенный таким поворотом событий. Ему очень хотелось ещё и ещё танцевать с прекрасной Светланой. Но она продолжила:

– Ужасно соскучилась по веселью и танцам, но для меня вечер, к сожалению, подошёл к концу, в 10 часов нужно быть дома. Я обещала своей малышке. Так как же нам быть, Серёженька?

– Конечно же, я вас провожу, – почему-то снова перешёл на «вы» Рыбаков, но тут же исправился. – Только есть предложение допить недопитое и доесть недоеденное. Или тебе хочется мяса убитого мамонта? – пошутил Сергей, а Света громко рассмеялась:

– Пусть будет в духе времени – плюрализм мнений! Ты, как хищный орёл, давай закусывай цыплёнком табака, а я, как та птичка, доклюю свой салатик.

– Ох, опять этот «плюрализм мнений»… – поперхнулся лейтенант. – Везёт же мне с ним!

Тем временем музыка снова стихла. В зале уже начались непонятные разборки обиженных мужчин и откровенный «съём» женщин более удачливыми кавалерами. А в стороне от гардероба вовсю шла словесная перепалка про новую экономическую политику:

– Ты думаешь, что сухой закон нас спасёт? – горячился располневший в боках, с выпирающим поверх ремня животом, приземистый подполковник  из балтийской бригады морской пехоты.

– Почему нет? – смело отвечал ему, еле стоящий на ногах, высокий капитан-морпех.

– Согласись, что нельзя водку исключать из экономики страны! Нельзя ни запрещать её, ни цены повышать на спиртное! Пойми ты, народ обидеться может!

– Тогда надо советоваться. Вот Михаил Сергеич и талдычит нам по телевизору про плюрализм! – не сдавался пьяный капитан.

– Чего-о-о?!! – заорал на младшего по званию подполковник.

Спор неожиданно разрешила тётя Нюра, сказав на повышенном тоне, как отрубив:

– Плюрализм – не онанизм, всегда договориться можно!

Офицеры-катерники, тоже изрядно опьянев, окружили музыкантов, требовали исполнить на заказ песню. А Света с Серёжей оделись у Анны Матвеевны в гардеробе и, уже выходя из ресторана, услышали зычное и смешное с эстрады:

– Эта песня звучит для передовиков социалистического соревнования офицеров-ракетчиков и самых красивых женщин этого вечера!

Часть 3

(эротическая)

Вечерний Балтийск пугал своей темнотой неосвещённых улиц. Света шла прижавшись к Рыбакову, отчего молодому офицеру было вдвойне приятней: быстрое знакомство с такой открытой и сексуальной подружкой рисовало в воображении лейтенанта лихое постельное продолжение. Но заговорила первой Светлана:

– Серёжа, а я знаю о чём ты сейчас думаешь: подцепил, мол, как тот «орёл» первую попавшуюся «птичку». Доведу её до дома, напрошусь на чай, а дальше всё как положено!

– Да нет, я совсем так не думаю… – солгал, опешив, Рыбаков, но сразу  искренне продолжил. – Ты мне действительно понравилась и мне очень приятно идти с тобой рядом.

– Не ври уж, знаю я вас мужиков! Только понимаешь, Серёжечка, ко мне нельзя. Я снимаю комнату и хозяйка не разрешает никого приводить. Таково было её условие за относительно малую плату. Но ты мне тоже понравился. Это честно!

Они минули привокзальную площадь с одним сиротливо стоящим такси и вошли в тёмную липовую аллею, тянущуюся вдоль главной улицы. За всё это время выяснилось, что Сергей и Светлана родились в одном городе Семипалатинске, только жили в разных районах и учились в разных школах. Надо же какая удивительная встреча! Света приехала из Казахстана в Балтийск, имея специальность телефонистки, юной девушкой и почти сразу вышла замуж за «разудалого» мичмана, как оказалось впоследствии пьяницу и дебошира, да к тому же вора, за что тот был уволен из ВМФ и вот уже второй год перевыполнял план по заготовке древесины где-то в Архангельской области.

Серёжа слушал Светлану молча, почти не перебивая вопросами, ему было откровенно жаль свою землячку, покинувшую родной дом в поисках романтической любви.

– Зачем мы с тобой ушли от всех? – вдруг спросила Света. – Там было весело, а здесь темно и скучно. Боже! Как надоела эта скука! Как опротивел мир со всеми его мелкими и ничтожными людьми, с его никому не нужной целомудренностью и лживой нравственностью, с дурно пахнущим букетом порока и разврата. Порой наш мир превращается в глубокую яму, в которую чуть ли не каждый раз головой вниз бросаются мужчины и женщины. Ну смотри в каких условиях мы живём? Почему юбки должны быть до колен, а не выше, почему я на пляже могу ходить голая, а по городу обязательно одеваться с головы до ног? Чушь какая-то! Вот мне хочется сейчас раздеться, всё моё тело хочет отдохнуть, но ведь здесь улица, а не дом. Но у меня нет своего дома! Господи, что я несу… Я устала, Серёжка. Мне нужно к моей дочке…

Воцарилась неловкая тишина. И Сергей почувствовал более, чем услышал, что Света тихонько плачет. Они остановились. Рыбаков обнял Светлану, а она, положив свои руки ему на плечи, запрокинула голову, подставив губы для поцелуя. Он приник к этим пухлым, красным подушечкам, ощущая, как они шевелятся под кончиком его языка, затрепетав от сладостного упоения. Они чуть не задохнулись от захватившего их желания. Рука морского офицера попала под расстёгнутый плащ девушки и, обняв её тонкий, гибкий стан, он прижал её к себе так, чтобы она почувствовала в нём мужчину.   Света вяло, бессильно сопротивлялась и, наконец, тихо произнесла:

– Я не могу больше стоять, давай поищем скамейку. Днём мы гуляем с дочуркой в этом небольшом парке, который прилегает к аллее. Пойдём скорее, я покажу, где…

Подхватив на руки, Рыбаков перенёс Свету к скамье, которая оказалась совсем рядом, в полной темноте, между толстых стволов вековых лип и каштанов.

– Можно я сама тебя поцелую? – спросила Светлана, ловко присев на мужские колени.

И она с величайшим искусством и страстью прильнула к губам Сергея, а он, окончательно осмелев, ещё сильнее прижал её к себе. Без лишних разговоров и отступлений принялся ласкать девушку, ощупывая её нежную кожу. Света таяла в сладостной истоме, безропотно отдавшись рукам мужчины. Сладость была нестерпимой, сознание затуманилось, оставалось только осуществить главное – исполнить всё до конца и тогда она, развернувшись, осторожно двигая бёдрами, зашептала:

– Ну, давай, миленький. Боже, как я соскучилась…

Было темно и неистовая пара почти полностью потеряла разум от обоюдной бесстыдности чувств. Слышались вздохи, лобзания, скрип деревянной скамейки. Наслаждение росло, как ком снега, по их телам разлилась сладкая дрожь, стук сердец, сбивая дыхание, заглушал все остальные звуки. Светлана, щедро покрывая лицо офицера своими многочисленными благодарными поцелуями, раз за разом повторяла:

– Как хорошо! Ах, как хорошо…

Сергею самому оставалось уже признаться в чувствах своей страстной партнёрше, ему действительно сейчас казалось, что он любит Светлану, такую, как она есть – открытую до безумия и такую несчастную. Но Света, словно услышав его,   прошептала первая:

– Любимый, я не смогу без тебя…

Выжав из своих чаш наслаждения последние капли упоения, они нежно обнялись.

– Спасибо тебе, мой милый и желанный мужчина, – произнесла девушка и спросила. – А который уже час, Серёженька? Я совсем забылась…

– Здесь так темно, что не видно стрелок моих часов, наверное, где-нибудь около десяти, – ответил Сергей. – Мне кажется, я тоже в тебя  влюбился…

Они вышли на главную улицу, до условленного времени её возвращения домой оставалось пять минут.

– Серёжа, ты не провожай меня дальше. Я живу совсем рядом. Лучше расстанемся здесь, а то мне будет совсем плохо. Поверь, я так не хочу отпускать тебя.

– Мы увидимся ещё? – с надеждой спросил Рыбаков.

– Конечно! Ведь мы теперь друзья и даже больше, я надеюсь.

– Как мне тебя найти?

– В следующую пятницу. Я договорюсь с хозяйкой, она отпустит меня. А где мы встретимся, реши сам.

– Раз мы друзья, значит в ресторане «Дружба», – соригинальничал Сергей, успев подумать про себя: «Только бы не уйти в Лиепаю! ».

Они ещё раз соединились в прощальном поцелуе признательности, и лейтенант отпустил Свету, которая тотчас скрылась под аркой старого немецкого четырёхэтажного дома. Его командирские часы показывали ровно десять.

Вернувшись на корабль, счастливый Рыбаков заглянул в рубку дежурного, к Сафронову:

– Ну что, комбат, как и обещал – прибыл без замечаний!

– Пролетел, что ли? – улыбнулся в ответ товарищ по оружию. – Чего сияешь тогда, как медный чайник?!

– Это как посмотреть! – подмигнул лейтенант лейтенанту. – Когда ничего не видно, но есть сильные чувства и приятные ощущения!

– Поясни, «Рыба»…

– А ты знаешь, что такое плюрализм?

– Да иди ты со своим плюрализмом! Спать иди… Завтра большая приборка! Старпом всех построит и будет нам всем настоящий вульгаризм!

– Вот-вот! Примерно тоже самое и тётя Нюра сказала: «Всегда договориться можно! »

– С кем? С начальством?!!

– С любимой девушкой, олух царя небесного!

Скорый, как «сход с корабля», эпилог

Они больше не встретились. Через день, в ночь на понедельник, сторожевой корабль «Неукротимый», отдав швартовы, взял курс на Лиепаю для постановки в сухой док. А уже в ноябре лейтенант Рыбаков был отправлен в отпуск. Из Риги через Москву он улетел в свой Семипалатинск к матери.

– Жениться-то не собираешься? – спросила мама за завтраком сына. – Моё твёрдое мнение, что пора!

– Дай хоть «старшего лейтенанта» получить! – ответил Сергей. –  У нас в стране теперь плюрализм мнений: женюсь, когда стану командиром корабля!

– Ох, и долгая это дорога…

– Не дорога, а тёмная аллея… – нахлынули на офицера воспоминания. – Если не в начале, то в самом конце этого пути я обязательно встречу своё счастье. Не улыбнётся фортуна по службе – значит повезёт в любви!

…По возвращению корабля в Балтийск, экипаж «Неукротимого» приступил к подготовке к боевой службе в Средиземном море. А на «невезучего» лейтенанта Рыбакова, так и не успевшего «перестроиться», пришёл приказ о переводе на новое место службы – в ту же Лиепаю, на береговую базу минно-торпедного оружия. И уже в следующем году Сергей, будучи в отпуске в Питере, отмечая присвоение очередного воинского звания в ресторане «Тройка», встретил свою настоящую любовь.

Белокурую ленинградку звали Светлана, которая стала его женой…

1  «Группёр» (жарг.) – должность командира группы (боевого расчёта) личного

состава по управлению оружием или иным комплексом военной техники на

корабле (по аналогии с командиром батареи – сокращённо «комбат»).

2  БЧ-3 – минно-торпедная боевая часть на военном корабле.

3  СКР – сторожевой корабль.

4  Сход –  увольнение (кратковременная отлучка) с корабля на берег.

5  Фарватер –  водный проход, безопасный в навигационном отношении.  

апрель, 2021 г.                 Санкт-Петербург 

© Н. Кирюшов, 2021 г.