Расцвет. Плиточник

В  метро я сидел спиной к выходу, напротив были свободные места и на станции напротив меня  села девушка лет тридцати, коричневые волосы изогнутые до шеи обрамляли овальное лицо и очень красивые глаза. Остальное скрывала маска. Девушка была восточная, но лицо было вытянутое, совсем не широкое. Глаза были карие с темной полоской по краю зрачка, идеальная линия перехода была к бровям, ресницы аккуратно подкрашенные. Взгляд был приятный, нос прямой. Руки были не столь выразительны, ногти не вылезали за линии подушечек пальцев, на указательном пальце правой руки был золотой перстень с камнем. Она, видимо, чувствовала, что нравится мне и внимательно не раз посматривала на меня. Одета она была в черное пуховое пальто, черные штаны и высокие черные ботинки. Я был в коричневой куртке Lee Couper из хлопка и в походных  штанах с боковыми карманами. Я вышел на нужной мне станции, но видел, что она меня проводила взглядом. Поезд пошёл, я нашел её взглядом сидящую, уезжающую.

На следующий день мне позвонил заказчик и мы договорились, что я подъеду и посмотрю на те работы, которые надо будет сделать по плитке в квартире. Оказалось, что это та же линия метро, по которой я ехал вчера. Я там езжу иногда на рынок. И там же я видел девушку в вагоне метро. С заказчиком мы встретились у метро, я сел в его автомашину и он сказал, что надо делать ремонт в квартире его родителей и про цену за ремонт не говорить им, расчёт будет от него. Старую плитку они уже отбили.

Обговорив цену, не смотря на то, что я не видел состояние стен и пола, а он мне сообщил только метраж площади ремонта, мы подъехали к дому родителей. Это был кирпичный дом, пожилые муж с женой открыли мне и показали, что надо делать. Я спросил, есть ли плитка и грунтовка. Плитку, сказали, привезут завтра, а грунтовку показал, это оказалась обычная акриловая грунтовка в белой трёхлитровой пластиковой канистре, которая осталась от мастеров, которые пытались уже в квартире делать ремонт.    Но, наконец, их от туда попросили, хотя терпели несколько дней, несмотря на не качественный ремонт, который они делали. Я сказал, что эта грунтовка под плитку не подойдёт, нужна или грунтовка Ceresit CT 17 или  бетон-контакт, розовая с кварцевыми частицами. Грунтовка нужна для хорошего сцепления поверхности стены с плиточным клеем и плиткой. Бывают, и нередко, такие стены с такой штукатуркой, что она от нажатия сыпется, конечно, она не будет держать  плиточный клей, да ещё с плиткой, сцепления не будет.

Но мне сказал мужчина, что оставим эту грунтовку. Видимо, решил сэкономить. С этим часто сталкиваешься, даже если заказчик богатый и купил или сделал домик, но, не пытаясь вдаваться в процессы ремонта, он хочет всегда дешевле. Одна заказчица моего знакомого печника спросила, сколько будет стоить поправить печку, которую недавно поставили, а из щелей валит дым. Он сказал: 5 тысяч рублей. Она отказалась, сказав, что это дорого при том, что она заплатила за установку кирпичной печки 150000 рублей. Ещё у неё большой участок, обнесённый бетонной стеной. Сам видел. Такая стена стоит больших денег. Но ей было жалко 5 тысяч на восстановление печки. Во, молодец!

Я попросил купить плиточный клей Knauf  Flizen, его завёз заказчик и перенёс вместе с плиткой в квартиру. Я посмотрел плитку: это была светло-бежевая дешёвая  российская плитка, размеры были не точные, одна плитка отличалась от другой на миллиметр или два, это создавало трудности при укладке, так как плитка должна идти друг за другом по поверхности ровно.   Такую плитку можно ставить, лавируя по шву, в Европе нарушений размеров плитки нет, а такую бы плитку просто уничтожили. Но так плитка была неплохая, бывает такая плитка, от которой дуги плиткореза изгибаются, когда пытаются её  обломить по нужному срезу, а на ней ещё выдавлено: made in Italy. Это никакая не Италия, а сделано в России и обжиг сделан не правильно.

Я переоделся, надел респиратор и начал грунтовать стены. Потом установил правило на стене, на которое опирался ряд укладываемых плиток.   Когда я дошёл до укладки плитки, то заметил, что уровня не видно, свет в ванне был слабый, ещё и уменьшающийся от колпака, что был на него надет. Но его хозяин снял, и стало видно уровень.

В тот день я закончил рано, в 17.30, ещё и грунтовка должна была засохнуть.

На следующий день я перекрутил правило на новое место и продолжал ставить плитку. «Флизен» нормальный плиточный клей, он не сползает по стенкам и плитке, держит. Вечером я с закрытой двери слышал, что пришла дочка хозяев, судя по разговору за дверью.

На третий день была суббота, и дочка была дома, видимо, в рабочие дни она где-то работала. Она заглянула ко мне в ванную комнату и сказала:

- Я после Вас захожу сюда, любуюсь.

- Правда? – сказал я и обернулся посмотреть на неё. Я увидел женщину лет тридцати трёх с удивительно знакомыми глазами и формой лица. Это была та девушка, что ехала тогда напротив меня в метро!

- Да, предыдущие строители делали не так, - сказала она.

- Хорошо, - сказал я, и наши глаза встретились. Я ничего больше не сказал. В два часа меня хозяйка квартиры пригласила отобедать. Были солёные грузди, очень вкусные, огурчики, суп со свининой, лепёшка и гречка. Семья уже поела, и я ел в одиночестве. Я заметил на стенах странно, как вдавленную, установленную плитку, швы между плитками были 2,5 миллиметра, это некрасиво, расстояние между плитками, чтобы оно красиво смотрелось, 1-1,5 мм. Я спросил хозяйку.

- Это предыдущие «мастера» ставили, - но дальше не рассказывала.

Я тактично не стал спрашивать. Установленная  плитка производила тупое впечатление.

Через 8 дней я уже заканчивал укладку плитки. Оставалось только промазать швы, о чем я спросил заказчика: чем и какой цвет на швы. Он согласился со мной, что для швов использовать затирку Cerezit, но вместо белого цвета, который предложил я сказал, что нужен коричневый. Я не возразил, это же решение заказчика. Белая затирка хорошо укладывается, а другие цвета, и коричневый в том числе, размазываются. Договорились, что я куплю эту затирку. Я съездил в Leroy Merlyn и купил там затирку, там обычно есть выбор и цена ниже.

Во время работы, уже вечером, ко мне зашла дочка, посмотрела на меня, на стены в плитке и говорит:

- Вы не могли бы ещё в другой квартире исправить некоторые недоработки от предыдущих «мастеров»?

- Надо смотреть, - отвечаю.

У меня посмотрели работу, и заказчик заплатил деньги с учётом затирки. А с девушкой мы договорились на следующий день встретится у метро Кунцевская, она мне хотела показать, что надо сделать в другой квартире.

- Как Вас зовут, - спросил я, когда мы шли аллеей клёнов.

- Мархамат, - сказала она.

- Это значит «добро пожаловать», - сказал я.

- Верно, - оживилась девушка. – Откуда знаете?

- Я ездил в Бухару поездом, - сказал я, - там и узнал.

- А зачем ездили в Бухару? – спросила Мархамат.

- Там мечети Хорезмского ханства, - очень искусное построение сводов храмов в рисунках глазурью, хотел посмотреть, действительно великие мастера, это восхищает.

- Надо же! – удивилась Мархамат.

Мы зашли в дом и поднялись в квартиру. Там мастер устанавливал внутренние деревянные двери, врезал замки. Мархамат показала какую плитку и где надо заменить, эта плитка обозначена была большими крестиками на них. Я посмотрел и сказал сколько это будет стоить. Мархамат кивнула.

Она ушла в другую комнату, а ко мне зашёл мастер, что устанавливал двери. Он уже закончил работу на сегодня.

- Посмотри, как они плитку клали, - сказал он.

Я посмотрел на стену в ванной и увидел, что от стены идут не целые плитки, а половинками.

- Я раньше тоже устанавливал плитку, но потом…грязная это работа, переключился только на двери, если бы у нас мастер увидел бы, взгрел бы их, - сказал он.

- Да, это как же они придумали так установить? – заметил я.

Мастер переоделся и ушёл, предупредив, что придёт завтра, ключ от квартиры у него.

Мархамат пригласила меня в комнату, где только что занимался мастер по дверям, там стояла темно-коричневая деревянная дверь, в углу стояли мешки со смесями. Я увидел вскрытый мешок плиточного клея Perfecta и удивился, этот клей используют для мраморных плит или больших керамогранитных плит, он сильно скрепляет плитку. Зачем и кто решил его использовать для плитки дома?

Мы сели на табуретки.

- Плитку, которой надо будет заменить ту, что отмечена, привезут завтра, - сказала Мархамат, - её не было долго, не привозили, может, её перестали производить, поэтому жена брата искала по магазинам.

Я посмотрел – это розовая  плитка «Рим», я её вообще не видел.

- Это квартира моего брата, который с Вами договаривался и его жены. Жене понравилась эта плитка, она в конторе заказала нужное количество коробок, но потом, уже при укладке, через несколько дней оказалось в одной коробке все колотые с одного угла, она поехала в контору, где заказывала плитку и предъявила её им. Они сказали, что это у неё уронили, ну это как обычно, она настаивала на том, что получила такие от их конторы. Наконец, менеджер конторы сказал, что у них и нет такой плитки, может быть, найдет  складах. На складе нашли но они немного отличались цветом, а другие были тоже с отколами. Она заказала ещё ящик, но ждали долго и вот, наконец, привезут завтра.

- Лучше сразу проверять коробки, чтобы так не попадать, - заметил я, - но кто проверяет…

- У нас с ремонтом как-то не так везде, по квартирам, - сказала Мархамат.- Когда искали, кто будет делать ремонт, появился какой-то спец на белом Мерседесе, много наговорил, сказал, что для установки перегородки комнат, они решили разделить одну комнату перегородкой на две, для ребёнка, нужно сто мешков строительной смеси. А контролировать строителей они не могли, оба работают, так они и не знали, куда ушли эти мешки строительной смеси и исчез этот руководитель на Мерседесе.

- На чем же держится поставленная стена? – удивился я. – Нужна же какая-то опора, смесь так держатся без опоры не будет. Но стена стояла…пока..

- В той квартире, где Вы работали, тоже пригласили «мастеров», договаривались вроде бы с русскими, а пришли узбеки, мы увидели, что они нехорошо начали делать ремонт, но только через некоторое время отказались от них и Вы пришли, - рассказывала дальше Мархамат.

- Лучше хоть что-то знать про ремонт и спрашивать у «мастеров» как они будут делать, - заметил я.

После паузы Мархамат спросила:

- Значит, Вы мечети видели?

- Да, их строения вызывали восхищение, выдвижные длинные кирпичики украшенные глазурью в сводах без дополнительных опорных столбов, - вспоминал я. – Я, когда ехал туда поездом, то пол вагона меня пришло послушать, приглашали к себе в гости жить. Мне один мужчина подтянутый сказал, что ему приснился сейчас сон, что у него выпал зуб, стал думать, что случилось. Я выбрал ехать к нему погостить. С вокзала в степи мы доехали до дома. Он мне выделил отдельный дом с белыми стенами и восточным орнаментом под потолком, выдал шёлковое одеяло, под которым я спал, а в доме, кроме узкого шкафчика с постельными принадлежностями ничего больше не было, пол ровный деревянный лакированный. Оказалось, что у него тётя заболела, вот к чему зуб выпал во сне.

- Люди там гостеприимные, - улыбнулась Мархамат. – Я тоже там родилась.

- Во, как! – удивился я. – Я, когда ехал на рынок на автобусе почувствовал такую любовь к женщине лет сорока, она стояла впереди меня в голубом шелковом длинном халате, почти у переднего окна, такие чувства вызывают там таджички, они, видно, человечные и наделены даром таких чувств.

Мархамат склонила голову и чему-то улыбалась, глядя в пол.

- Я Вас видел накануне первого прихода к вам в метро, вы ехали из центра по серой ветке, - сказал я.

- Правда! – Мархамат посмотрела на меня своими красивейшими глазами, они искрились теплом.- Действительно я там ехала и Вас помню. Вы смотрели на меня, я ещё подумала: почему он смотрит.

- У Вас такие красивые глаза, я никогда таких не видел, - сказал я. – Идеальная форма изгиба от глаз к бровям, нос!

Мархамат улыбнулась.

- Ну, прямо нет недостатков, - сказала она, пытаясь сомневаться, но ей явно этого не хотелось.

- А разве есть? – не спрашивал я.

- А чем Вы ещё занимаетесь? – спросила через долгую паузу Мархамат.

- Вот недавно икону написал, Богородицу Казанскую.

- Вы пишите иконы? – удивилась Мархамат.

- Ну вот, захотел и написал, - ответил я. – Долго писал, я же первый раз писал по доске с левкасом, но написал.

- Интересно, - Мархамат хотела что-то узнать, судя по движению её лица.

- А что ещё было в Бухаре? – спросила Мархамат, явно отойдя от своей более важной мысли.

- Я спросил местного жителя в клетчатой светлой чуть розовой рубашке, что это за стена, - сказал я. – Там огромной высоты стена, а по краям круглые башни.

- Арк, - улыбнулась Мархамат. – Так называется цитадель, высота стены 20 метров, два входа, самая древняя часть Бухары.

- Вот как. Но он мне не ответил, он сказал: мы племена пришлые, мы пришли сюда, где уже были и мечети и эта стена, таджики и туркмены, мы сами даже не можем отличить кто таджик, а кто туркмен, - сказал я.

- Ну, прямо не можете? – полуспросил я.

- Вы можете сказать, какой я национальности? – спросил прохожий.

- Вы туркмен, - сказал я. – Верно, оживился он, как вы точно определили.

- Почему такие высокоразвитые царства, как Хорезмское, исчезают, а на их месте живут люди не понимающие это искусство, не воевавшие? – задумался я.

- Те, кто воюет не часто задумывается, что это за ханство, где он скорее существует, чем живёт, он только для тренировок и войны. Это Бухарское ханство, - неожиданно ответила Мархамат. - Но почему-то такое сильное ханство Бухарское исчезло, а вот предки таджиков и туркменов иранцы живут на территории Бухары с узбеками и теперь и до Шейбани, а они были слабее Шейбанидов (1500—1601) и наследовавших им Аштарханидов, говорят пришедших из Астрахани.

- Эти  высокоразвитые государства  исчезли как и государства Чосон, Пуё, Пэкче, Кёгуре в Корее, - задумался я. - Это были хорошо организованные государства с войском, но они исчезли. Их нет, некоторые из них существовали всего несколько лет. Ошибки в правлении.

- Основатель династии Шейбаниды — Мухаммед Шейбани (1451—1510), сын Шахбудаг-султана, внук Абулхайр-хана. Мухаммед Шейбани, собрав войско, в 1499 году пошёл в поход на юг, в Мавераннахр и завоевал Государство Тимуридов, раздробленное после смерти Тамерлана. Бухарское ханство, основанное Мухаммадом Шейбани-ханом в Мавераннахре, в мемуарах придворного литератора Шибанидов Зайн ад-Дина Васифи  называется «узбекским государством». В 1510 Шейбани-хан был разбит под Мервом сефевидским шахом Персии Исмаилом I и убит, - сказала Мархамат.

- О это хорошо, что вы знаете историю города, в котором Вы жили, - заметил я. – Я когда в Вами разговариваю, то погружаюсь в какое-то песчаное пространство…а когда смотрю на Вас то наоборот окрыляюсь и наполняюсь воздухом, мне легче.

Когда Мархамат меня слушала, её глаза как бы стали больше и внимательно смотрели на меня, как будто ждали ещё чего-то, я это заметил только, когда закончил высказываться. Она продолжала смотреть на меня.

Но надо было переходить к вопросам по работе. Я заметил, что клей Perfecta даёт сильное сцепление плитки со стеной, зачем его взяли, если Flizen так же сцепляет нормально, но стоит дешевле?

- Жене брата так голову заморочил тот на белом Мерседесе, что она, не зная ничего в строительстве, согласилась и на этот клей и на мешки строительной смеси, - сказала Мархамат, её глаза потеплели.

Мы обговорили цену и договорились, что со следующего дня я начну работу.

На следующий день я приехал со своим плиткорезом Speed 62 Plus и увидел привезённую уже плитку, которая лежала в картонных коробках не от этой плитки. Я вынул плитки и увидел, что они отличается  друг от друга степенью окраса и некоторые были с надколотыми краями. Как я выяснил потом по телефону – только эти и удалось достать. Но плитки привезённой хватало для замены.

Мастер по дверям уже работал в другой комнате, ключ от квартиры был у него, поэтому он приехал раньше.

Я начал резать болгаркой наклеенную на стенах плитку, которую надо было заменить. С трудом слетала плитка, вгрызающаяся в неё болгарка Aeg, давала много пыли и комната наполнилась шумом и пылью, висевшей в воздухе. Респиратор на лице помогал только от крупных частиц, а от частиц PM 2.5 мкм ничто не помогало, это самые маленькие частицы в 2,5 микрона попадали и в лёгкие. Чувствовалась жёсткая хватка клея Perfecto, не предназначенная для такой простой плитки, которую ещё приходилось отламывать после болгарки, ломалась она кусочками. Реставрационные работы шли медленно, плиточники не любят переделывать работу за других, это требует большего внимания, так как вокруг уже поставлена плитка, которую не стоит задевать и ровно ставить новую при этом, учитывая сколько «мастер» до этого клал раствора на стену или плитку.

Во второй половине дня пришла Мархамат, ища глазами моё лицо под респиратором, она улыбнулась, и буквально через две минуты погас свет во всей квартире. Я открыл входную дверь, оттуда с этажа пошёл свет, но тусклый. Мы с мастером открыли распределительную коробку, посмотрели фонариком, который оказался в квартире, но ничего не было видно, что делать. Мастер по дверям ушёл, сказав, что работу по установке дверей закончил, а я остался.

- Опять: вроде бы договорились, и электричество в квартире  проводила известная компания с гарантией, но вот такая история, - заметила Мархамат. Её голос изменился, он стал более наполненным, он как бы был больше, занимал больше пространства, при мастере по дверям голос был меньше.

Я сказал ей об этом, она сказала: «Правда? » и пошла в комнату, где работал с дверью мастер. Мархамат зажгла свечку и поставила её на пластиковый подоконник. Мы сели на табурет и стул, которые то и были только в этой комнате.

- Вот, мы и при свечах, - вздохнула Мархамат.

- А отвёртки случайно нет, - спросил её я, - если уж свечка есть…

- Сейчас посмотрю, - сказала Мархамат и пошла искать по коробкам. И нашла.

При свече отвёрткой я осторожно касался нескольких проводков, стоявших в ряд, а один отходил, я его прикрутил, и потом мы зажгли свет. Все стены осветились светом, его было много.

- Как тут Вы? – спросила Мархамат и подошла к двери, над которой я работал и шагнула прямо на разбитые плитки и штукатурку в своих черных высоких ботиночках. Оглянулась и посмотрела на стену.

- Во, как, - сказала она и вышла с комнаты.

- Может, после реставрации встретимся? – спросил я.

Мархамат посмотрела на меня, и произнесла:

- Встретимся…, - она куда-то ушла и через некоторое время вернулась и, глядя мне в глаза, дала мне бумажку.

- Берегите, - сказала она,   там был номер телефона и надпись «Мархамат».

Через некоторое время она ушла, отдав мне ключ от квартиры. Мастер по дверям уже всё закончил.

Через день пришли брат Мархамат, худой парень лет 35 в светлой куртке клеточкой, посмотрел работу, сказал, что сейчас придёт жена, и через некоторое время пришла его жена. Она посмотрела на работу и сказала: «Хорошо». Мне показалось, что брат (её муж)при этом выдохнул. «Видимо, всё затеяла и организовала именно жена», - подумал я. Со мной рассчитались, я взял инструмент и вышел на улицу. Было совсем темно, хотя был только вечер, это был уже декабрь, хотя снега было немного. Стояли тонкие деревья без листвы и освещали местность модные фонари. Я хоть и устал, но думал о Мархамат, ведь всегда думаешь о хорошем, когда оно есть.

Я доехал до дома, помылся, замочил пыльные штаны и рубашку и стал готовить.

Потом я позвонил Мархамат. Голос по телефону у неё был другой, но оттенки были её. Мы договорились встретится на следующее утро в центре столицы.

- Что бы Вы хотели? – спросил я её.

- Быть счастливой! – улыбнулась она и подняла руку в белом легком пальто и глаза в небо (интересно, это от неба зависит?).

- Это можно, - сказал я. – Пошли. Мы подошли к зданию Ссудной казны в Настасьинском переулке.

- Что это? – спросила Мархамат, закинув голову к верху и придерживая причёску.

- Это здание ссудной казны, стиль Нарышкинского барокко, строил архитектор Покровский с 1913 по 1916 годы. Вот прямо успел перед революцией к 300-летию дома Романовых, - сказал я.

Мы подошли к ступенькам здания, я предложил ей взойти по ним и мы встали на площадке.

- Внутри зала со сводами сделанными по рисункам Ивана Билибина, где под золотые, серебряные украшения и драгоценные камни давались краткосрочные ссуды под 6%. И Мархамат стала падать, я схватил её за руку, чтобы она не упала.

- Как Вы себя чувствуете? – спросил я и провёл круг ногтем пальца по её ладошке.

- Ничего себе, что это я падала? – удивилась Мархамат.

- Ну, вы же у казны, - сказал я. – Здесь, наверно, голова от счастья у многих кружится.

- Придумываете? – сомневалась Мархамат.

- Не совсем, - отвечал я, - здесь не так как в других местах. Можем пройти в кафе?

Мархамат через минуту кивнула и мы прошли в кафе.

- Что будешь есть? – спросил я.

- А есть здесь урама? – Не знаю, сейчас спрошу. Я спросил у официанта, есть ли здесь такие-то блюда, он сказал, что нет, но предложил другое. Я спросил у Мархамат, она согласилась попробовать. Мархамат была очень оживлённая, глаза искрились.

- Мне так хорошо! – воскликнула она.

- Это Казна так действует, - сказал я. – Гохран, после революции сюда свозились многие ценные вещицы, их там сортировали, отбирали те, что продавать загранице и получать деньги на ликвидацию разрухи и невежества.

- Может, на «ты» перейдём, а то как-то официальность сдерживает, - предложила Мархамат.

- Да, а что тебе интересно? – спросил я.

- Я интересуюсь …любопытством, вот от чего оно возникает? – сказала Мархамат.

- Любопытство от того, что девушка не интересуется собой в какой-то момент, а чем-то другим, у неё отходит внимание от себя и притягивается какими-то действиями. Ну, а нелюбопытные девушки интересуются собой, поэтому им не любопытно, даже, может, не интересно. Им и с собой не интересно, так как один и тот же интерес к себе приводит к тому, что от себя отвлекаешься, ничего там не находишь, - сказал я.

Мархамат внимательно смотрела не меня, от неё шло приятное чувство.

- Вот, почему один парень нравится девушке, а другой и привлекательный и худой, а  не нравится?

- Это зависит от того, как комфортно с одним и с другим чувствует девушка себя, - сказала Мархамат.

- Ну вот, если парень будет говорить, что чувствует внутри девушка, ей это будет интересно? – спросил я.

- А если у неё внутри ничегошеньки нет. Чем там заинтересоваться? – спросила Мархамат.

- Это невнимание к себе можно изменить, если девушка интересна парню, - сказал я.

- Как? – спросила Мархамат.

- Вложить в неё содержание, которое ей понравится, - сказал я.

- Я в себя не вкладывала содержания, учёбу вкладывала…, - сказала Мархамат.

- Помогло? – спросил я.

- Чему? – в ответ спросила Мархамат.

- Ну, что учёба дала? – спросил я.

- Знания, - сказала Мархамат.

- Это хорошо? – спросил я.

- Мне, никак, - ответила она.

- Я тебя чувствую как будто ты в настроениях, которые не дают тебе почувствовать окружающее, - сказал я.

- Я иногда чувствую какого-то человека, - сказала Мархамат, - но кто знает, правильно ли это.

- Да, наверно, для этого и есть совет семьи, - сказал я, - например, тебе нравится парень, ты его показываешь родственникам и там они тебе говорят про него и спрашивают про него и образуется мнение.

- Значит, я с мнением общаюсь? – спросила Мархамат. – Большой им рахмет за это.

- Ну вот, ты доверяешь своему чувству, тебе нравится парень, но ты пойдёшь советоваться с семьёй, там с мамой, отцом?

- Пойду, - опустила глаза Мархамат.

После этой встрече я часть думал о Мархамат, вернее всё время находился в новых чувствах от неё, и если я думал о ней, хотя, что там можно думать, но эта сосредоточенность на ней усиливала чувства и если бы я дольше думал, то не мог бы ничего делать ещё. Хорошо, что был декабрь, скоро новый год, можно и не идти на заказы, но именно к новому году активизируются люди и хотят именно в этом, старом, году сделать ремонт, чтобы успеть и встретить  новый год в новом оформлении. Почему так происходило каждый год ? Как-то все напрягаются перед новым годом.

При второй встрече я пригласил Мархамат  к себе домой. Она согласилась. Я привёл её в свою квартиру. Я ей дал пушистые бежевые женские тапочки, она улыбнулась и одела. Она посмотрела комнаты, большую кухню, посмотрела мебель.

- Сам плитку клал? – спросила Мархамат.

- Сам, - ответил я.

- А где такую красивую достал? – спросила Мархамат, - это такие бывают, красиво?

- Это испанская плитка, - ответил я. – Настоящие рисунки, чисто испанские Realonda HANOI .

- Красиво, - сказала Мархамат и прошла в комнаты и села на светлый диван, посмотрев на меня.

- Я тут кое что приготовил, хочешь есть? – предложил я.

Она мотнула головой.

- А что хочешь? – спросил я.

- Расскажи что-нибудь? – спросила Мархамат.

Я рассказал сказку о приключениях плиточника в южной стране.

- Интересно как-то у него получается, - склонила набок головку Мархамат, - и девушкам он нравится и умеет класть плитку. А что он ещё умеет? Вот пол хороший, это ты сам устанавливал?

- Нет, я начал ставить, но технологии установки не узнал и позвал мастера, он установил, он раньше был директором компании, он мне понравился, не зануда и не барыга. Это дубовая доска.

- А ремонт комнаты делали хорошая бригада, две тётеньки и электрик, - добавил я, - они использовали сетку, но мне не показали специально, как делают, я потом узнал и делал так ремонт стен и потолка у заказчиков, но потом мне это надоело, и переключился только на плитку.

- А почему такая любовь к испанской плитке? – спросила Мархамат.

- Хорошо делают, обжиг хороший, рисунок весёлый, радость ни одна другая плитка не вызывает, и когда режешь даже тонкие куски плитки, сколов края не бывает даже у больших плиток, - заметил я.

- А тебе что интересно? – спросил я у Мархамат.

Мархамат подняла голову и посмотрела мне в глаза, её длинные ресницы чуть качнулись.

- Расскажи мне про себя, - спросила она.

- Я с рождения жил в большом доме, учился в университете, а вот теперь плитку кладу, - сказал я.

- А девушка у тебя была? – спросила Мархамат.

- Была.

- И что произошло? – спросила Мархамат.

- Она ничего не хотела узнавать дальше, и от неё я не хотел иметь ребёнка, так как она не объединялась и ребёнок видел бы, что взаимоотношений нет и уважения, а это самое главное для семьи, - заметил я.

Мархамат молчала.

- А ты себе интересна? – спросил я её. Было ощущение, что вокруг всё бурлило.

- Интересна, когда могу что-то делать для родственников, для людей, - сказала Мархамат.

- А ты где работаешь? – спросил я.

- В Отделе оформления приглашений, виз и миграционного учета иностранных граждан, - сказала Мархамат.

- Наверно много работы? – предположил я.

- Много, - тихо сказала Мархамат.

- А где ты ещё был? – спросила Мархамат. Всё вокруг прямо таяло, такие вот были ощущения.

- Я ездил на обучение в RUBI, недалеко от Барселоны, в Каталонии.

- И что это? – спросила Мархамат.

- Это компания, которая продаёт лучшие плиткорезы, - сказал я.

- Ну а кроме плиткорезов и плитки что-нибудь видел? – спросила Мархамат.

- Я был несколько раз на Тянь Шане, - сказал я. – У меня ролик есть записанный про это.

Мархамат захотела есть, мы ели и стали смотреть ролик.

- Я больше так не могу, - сказала Мархамат и снизу подхватила блузку и развела края в разные стороны, её пуговицы  высвобождались от петель бесшумно, обнажая белый лифчик. Я прильнул к ней и обнял её. Как то стало воздушней. Я целовал эту красивую шею и изгиб плеч. Я постелил постель. Мы легли на диван. Я снял с неё черные штаны, колготки, белый лифчик обнажил изгиб сисек, которые я стал целовать и водить язычком, Мархамат сжала губы от чувств и зажмурила свои красивые глаза, её фигурка задрожала и изогнулась дугой. Я  провёл рукой по красивым изгибам её чуть загорелых  бёдер, они были упругими и тянулись к моим ладоням и наслаждались лаской, двигаясь. Мархамат прямо растворялась, и вылетали звуки из её красивого ротика:

- Э-э-э-ой-ой-а-а-а!

Я едва касался, проводя кончиками пальцев по плечам и красивым выпуклым сисям и водил кончиком языка по сисям и животику, животик сжимался и сжимался, не успевая расслабляться. Мои пальцы дошли до стройных ножек, и я стал водить ими вокруг коленок и потом водить язычком. Мархамат стонала. Я взялся пальцами за белые трусики, шёлк податливо сгибался под пальцами, она приподнялась и трусики съехали к коленкам обнажая прекрасные изгибы. Изогнутые в коленках ножки разошлись. Я гладил её животик и спинку и мы слились. А-а-а!

Было очень хорошо. Но второй раз было ещё лучше, и Мархамат кричала, изгибаясь. Мы были внутри себя и чувствовали то, что было новым и изменило нас.   Мы не хотели расцепляться долго, и это было счастье. Мы чувствовали друг друга как никогда не чувствовали, мы жили этими чувствами и полностью принадлежали им.

Солнце на чистом небе в бирюзовом горизонте заходило за домами, освещая всё небо, потом горизонт стал розовым, и это была долгая нота.

Мархамат лежала на боку, подперев изящной рукой овальную головку, и во все глаза смотрела на меня.

- Мне никогда не было так хорошо!- шептала она.

Я сказал:

- Это не те грубые только физические попытки удовлетвориться, что чувствуют некоторые люди, и из-за которых получается непонимание. Когда люди только физически чувствуют, возникает непонимание.

Мархамат села на светло-кремовые простыни, положила ногу на ногу и через некоторое время ногой стала качать вперёд, назад, потом носком подталкивала вперёд, потом водила носком по кругу, потом опять подталкивала носок вперёд. Что бы это значило?

Я поехал смотреть новый заказ. Он мог быть мой, а мог быть не мой, заказчице я мог не понравится или цена, а мне тоже могло не понравиться заказчица и её цена, на что она рассчитывала в оплату установки плитки.

В поезд вошла невысокая женщина с вытянутым лицом и большими глазами  лет тридцати пяти с пятилетней девочкой и они сели за мной, и передо мной села мама с худенькой дочкой лет пяти. Мама сняла с неё розовую куртку и вязаную шапку и хотела снять беловатый свитер, но девочка сопротивлялась руками. Мама говорила:

- Здесь тепло, ты вспотеешь и это плохо, Катя.

Но Катя явно не хотела снимать свитер. У неё были большие светло-карие глаза под длинными ресницами, каштановые волосы разных оттенков прихвачены были на макушке оранжевой резинкой, а дальше хвост розовой резинкой. Ушки были маленькие, а на тонкой шее была цепочка. У неё уже были круглые серьги из какого-то светлого металла, не серебро, а когда она отвечала своей маме, то губы её выдвигались вперёд. Восточная девочка, красивее своей мамы-зануды, наконец, согласилась и вылезла с помощью мама из свитера, собранные волосы вылезли в разные стороны, под свитером оказалась синяя водолазка.

Через некоторое время мама пошла в конец вагона, а я говорю девочке:

- Давай, оденем свитер пока мама ушла?

Девочка во все глаза смотрела на меня снизу вверх и стала болтать ногами, помотала отрицательно головой. Пришла мама, девочка повернулась и смотрела на меня. Когда мы стали подъезжать и мама захотела одеть на неё свитер, она тихо сказала:

- Пусть дядя оденет? – и посмотрела на меня.

Наверняка, мама не поверила тому, что услышала и продолжала надевать свитер. Девочка молчала в круглые щёчки, а мама пыталась одеть на неё свитер, девочка совсем ей не помогала, какая-то непонятная мысль пыталась влезть в её голову, но из-за её непостижимости это не удавалось, а я подумал:

« Катина мама родилась молчаливой и каждый свой день рождения она отмечает минутой молчания».

Заказчица встретила у только что отстроенного одноэтажного дома. Крыша была из темно-серой металлочерепицы и ней сиротливо просматривалась маленькая надстройка.

Как я понял, надо было на 18 квадратах проложить узкую прямоугольную светлую плитку под дерево, почему-то называемую «Испанской». В Испании я такой плитки не видел в магазинах (конечно, я был не во многих городах и магазинах) и у Rubi не было образцов такой плитки, но она хорошо резалась. Пол был уже выровнен, я проверил уровнем, который беру с собой всегда.

Дама в фигуре, лет 45-ти  показала мне листок с расчётами и как укладывать плитку. Всё рассчитали. Она хотела платить 800 рублей за метр. То ли это ей муж подсказал, то ли она сама до этого додумалась, но плитка со смещением идёт за 1200 квадратный метр, а хитрости типа: большой объем – должны быть скидки, не всякому понравятся. Правда, мой знакомый – печник, сказал бы: как платят – так и работать, то есть, не напрягаясь, но я так не расположен. Конечно, я понимаю: они (хозяева) хотят меньше платить. Я сказал «хозяйке», что за укладку со смещением берут 1200, она взглянула на меня и ушла в другую комнату. Стройка в комнатах не была закончена, двери не были вставлены, пролёты были в свете . Я посмотрел в окно, на меня смотрели  застывшие деревья. Это составляло нейтральное настроение: ни туда – ни сюда.

«Хозяйка» вернулась и сказала:

- Давайте 1000 за квадрат.

- Я не делаю: как бы сделать, использую даже СВП Rubi о чём писал про себя в анкете плиточника, наверно, то, что я использую, вас и заинтересовало, поэтому вы меня выбрали и позвонили, - сказал я, глядя на лежащие белые мешки плиточного  клея Litoflex, их было всего девять. «маловато будет», подумал я.

Хозяйка, по-моему, она представилась Маргаритой, колебалась, наверно, деньги у неё были, так как дом выглядел на миллионов 26, ну, может, они кредит взяли, но тогда бы не закупили бы дорогую плитку и не хотели бы укладку со смещением, а жили бы так,   без плитки и дверей, думал я. И ещё придёт же в голову:

« Вот у тебя хозяйка  нравственности-то нет, она то появляется, то – нет её. Нравственность – это то, что нравилось взрослому поколению, и они это вводили в повседневную жизнь».

Она опят ушла из холла в другую комнату и позвонила «мужу», то, что она сказала про мою цену явно «мужу»  не понравилось: издалека всегда всё решать, кажется, легче. Но она вернулась и согласилась на те условия, что я сказал. Может, я произвёл на неё такое «положительное» впечатление.

«Хозяйка» черных волос согласилась, кивнув и опять ушла в другую комнату, потом вернулась и мы обговорили и цену и как я здесь буду располагаться и где здесь магазин, так как ездить туда-сюда – только потеря времени и я должен был бы там «жить», пока работаю, привезя спальник.

Мы договорились, Маргарита представила меня охраннику коттеджного посёлка, чтобы он меня пропускал, и дала ключ от дома.

Я приехал домой и рассказал про условия заказа Мархамат. Она вся напряглась, так как не хотела меня делить с заказами на работу, но я ей предложил приезжать ко мне, она согласилась.

Я укладывал плитку уже несколько дней, когда кто-то постучал в входную дверь. Я открыл. Там стоял восточного типа мужичок лет 45-ти и сказал, что слышал, что здесь есть плиточник и что он хороший.

«Вот это да! » - подумал я. «Кто же это такое мог сказать, если не видел, как я укладываю плитку? »

В общем, ему тоже понадобилось укладывать плитку только не здесь, а дома,   и он сосед по даче и стал меня уговаривать заехать к нему. Но я ему сказал, что ещё несколько дней буду здесь укладывать и подумал, что с южными людьми связываться не буду, тем более, что про условия работы он ничего не сказал.

После того как работа была закончена, мне выдали соответствующую сумму денег, я отдал ключ и я поехал домой, положив в рюкзак свои вещи, а в руках тащил тяжёлый, ровно режущий плитку плиткорез Rubi.

В автобусе я увидел заходящего в него знакомого, он был невысокий и не весёлый, вместе с ним зашёл  высокий парень в почти черном невыразительном пиджаке, который всё время пока мы пытались говорить, молча смотрел на нас.

- Серег, ты подкараулил меня с каким-то амбалом, - сказал я. - Ты, наверно, на каждой остановке садился, чтобы со мной встретится?

Парень с Серёгой даже не шевельнулся, а Серега чуть улыбнулся, он не был строителем, сейчас нигде не работал и разговор  наш с ним ничем не мог увлечь и остановился, не продолжаясь.

Дома ходила расстроенная Мархамат.

- Наверно, работу придумали те , кто не хочет видеть своего мужа…или жену, - сказала она опустив глаза.

- Конечно, это был заговор, - сказал я, и обхватив её за талию, поднял вверх. – У нас теперь есть деньги…на Баскин-Роббинс!

- Кто это, Баскин Роббинс?- спросила Мархамат.

- У-у, эти двое сговорились…и сделали удачное мороженое, - сказал я, - бывает же такое!

- Я про них не слышала, - сказала Мархамат.

- Да я тоже про них не слышал, - сказал я,- мороженое, конечно, интересное, оно даже без химии.

- Мне только кажется, что я что-то знаю в людях, но я людей не знаю, - сказала Мархамат. – я могу взаимодействовать с человеческими чувствами, которые мне понятны, но знаю, что с человеком ничего сделать нельзя.

- Ты это о чём? – спросил я.

- О том, что у меня нет подруг, - сказала Мархамат, - только родственники. – Но они меня уже не поймут, такое чувствовать можно только с таким человеком как ты.

- Да, я тоже об этом не думал, - сказал я. – Тебя обхватили щупальца реальности, как ты выберешься!? – сказал я и подкинул её вверх.

Она засмеялась и прижалась ко мне, мы были одно целое и чувствовали это.

- Доверия другого человека никто не хочет? – задумалась Мархама.

- Когда отношения останавливаются, человек хочет не замечать реальность и начинает мечтать (об этих отношениях). Если ему другой не мешает – отношения так и продолжаются. Если мешает – крах. Если человек не мечтательный, то он ходит налево, - сказал я, прижимая Мархамат к себе.-Но он может и мечтать и ходить налево – из-за пустоты, мечты не заполняют всю пустоту. Этот человек пустой, он даже мечтами себя не может наполнить. А мы наполнены счастьем!

1Realonda HANOI – одна из марок Испанской плитки.