Наш человек в Биробиджане

В первый раз Кола Бельды увидел его в Брно торгующим пылесос новой марки толстой домохозяйке в смешных бумажных папильотках. Оторвавшись от профсоюзной делегации, послушной отаркой следующей по местам эмигрантской жизнедеятельности какого - то мудака, они с дагестанским акыном Маулетом нарезались знаменитого пива, стоившего тут сущие копейки, для чехов, разумеется, а ему пришлось долго и нудно втюхивать шапку с олимпийской символикой пузатому бюргеру, лениво хлопающему коровьими ресницами, пока Маулет торчал пугалом на углу, высматривая местных милицейских или наших посольских, не зная, что чехи - полицейские обычно мало обращают внимания на куплю - продажу из рук в руки, традиционно закрывая глаза на частную инициативу, а посольские в эти ранние часы еще только продирают запухшие с похмела зенки, отходя от дипломатических приемов на грудь. Вот именно тогда он и увидел его. Бюргер, наконец - то поняв, что странный советский с азиатской физиономией алкоголика предлагает неплохую сделку, сбегал в подвальный кабак, а их тут на каждом углу, и не скажешь, что страна развитого социализма, вынес три ящика светлого и благодарно нахлобучил солдатскую ушанку себе на башку, что - то рыгоча на своем.   " Пшцсте, баско, пшцсте крадеж нцто ". Остался доволен. А этот черный тянул домохозяйку за рукав безразмерного халата, предлагая опробовать пылесос.

- И у них негры есть, - удивился Маулет, подходя с угла. Тронул ногой ящик и засмеялся. - Я даже экспромт небольшой могу, - шагая в сторону парка бубнел акын, раздражая Кола Бельды неоправданным оптимизмом, - мы перли по чешским проулкам излишки в быту, как негры Анголы таскают судьбу, стремясь ускользнуть от участия в блоках, об чем написал по нерусски Набоков.

- Чурка ты бешеный, - крикнул Кола Бельды, усаживаясь на парковую скамейку и разрывая чахлый картон ящичной упаковки крепкими руками ангарца, - трахаете девочек с пятилетнего возраста, прикрываясь кинжалами и дутарами, овцее... ы хреновы, вас никакой коммунизм не исправит.

- А ты квасишь по чорному, - отозвался Маулет, вскрывая второй ящик, - одеколон херачишь и ГлавПуру задолжал взносы. Говно ты, а не певец труда и тяжелого счастья новой жизни.

- Негр может оказаться пидарасом, - заметил Кола Бельды после пятой бутылки светлого, закуривая  " Казбек ", - продаст сейчас пылесос и поедет через Западный Берлин в Роттердам. Или Амстердам. Короче, Маулет, туда куда.

- Разврат, - завистливо поддакнул дагестанец, разминая пальцами темное туловище сигариллы  " Партагас", - не смотри, что договор и коллективная безопасность, только и ждут слабины.

Прикончив пиво, они двинулись в гостиницу, неизбежно готовясь выслушивать циничного гебешника с бородой, приставленного к их делегации, неплохого, в общем, мужика, только вот нажираться в одиночку под одеялом - как - то не по - советски.

Второй раз он встретил его уже у нас, в Союзе, когда окучивал доброхотные головы ровенских огуречников, как раз вырастивших чудо - урожай, прогремев сводками. Их даже в ЦК вызывали, хвалили во всех газетах, вот ГлавПур, жадный, сука, и продуманный, как мамонт, и отправил целую бригаду культурных работников, поставив Кола Бельды набольшим, заранее ужимая в зарплате. После концерта в Ровенском ДК он забежал посрать в туалет для сотрудников, выкружив ключ у усатого вахтера, поставив ему чекушку зеленой  " андроповки ", а там тот же негр из Брно стоял у мутного зеркала и дрочил. Здоровенный, прямо - таки лошадиный хер с лиловой головкой. Зажал в кулаке и наяривает, а директор ДК сидит у раковины, курит и говорит на западенском наречии какие - то кощунственные истины. Он даже не понял тогда, что это было нарождающееся современное искусство, застеснялся, а посрал в обычном сортире, вырулив все же пятьдесят грамм отступного у усатого вахтера.

Маулета не было в этой поездке, вот он и рассказал по глупости капитану Рагозину, шустрому и верткому по щучьи, пасшему опойку Джуну, вписавшуюся в бригаду на полставки. Тот долго выслушивал, задавая наводящие вопросы, стенографировал, а в Москве накатал телегу и Кола Бельды закинули на периферию, аккурат к квартальному плану рыбколхоза. Делать нечего, поехал.

Вот там - то он и натолкнулся на него в третий раз. Сразу подошел, чуть пошатываясь, и от души накернул по его чорной голове костистым кулаком. Оказался не негр ни х... я, а наш, нарофоминский, токарь, перьдовик, просто папа у него на Фестивале Дружбы народов чутка загулял, а уж Дензелом его позже прозвали, по инициативе Сигала, вынесшего сразу на обсуждение все и сразу. И сидя на крутом берегу Амура Кола Бельды натужно думал, не умея сформулировать проявляющееся понимание самой сути этой огромной территории : что ж это за место такое, что едет туда лишь всякая сволочь ? Так ничего и не решив, он бросился в омут, тоже заранее зная, что назавтра в честных и оперативных новостями газетах скажут об инфаркте, геморрое и решении ЦК, ну, может, изрыгнут про возбУждено, может, рыло гнусное Ирки Волк пропечатают, но суть останется прежней. Проще уж на Диту дрочить, честное слово.