Настя. 3я часть

Оставив деньги вместе с чаевыми, женщина с рыжими волосами вышла из кафе. Взглянув на машину, может поехать на ней, она все таки решила пойти пешком. Идти было недалеко, но через лес и все время в горку. В лесу еще было достаточно прохладно. Женщина прибавила шагу, чтобы согреться. Она давно уже научилась ходить быстро на каблуках, даже бегать. Вся дорога наверх была асфальтирована. На последнем повороте, когда до кафе осталось буквально пару метров, её обогнала спортивная машина. Это была её дочь. Она тоже, как и мама, любила спортивные автомобили. Пока дочь парковала свою машину, мама уже подошла к входу в кафе, где и ждала свою девочку.

Они обнялись и поцеловались. Отношения у мамы с дочкой были очень теплые. К ним подошел официант. Он хорошо знал этих женщин, они были частыми посетителями этого кафе.

- Вам все как обычно? - спросил он, проводив посетительниц за их любимый столик.

- Да, как обычно, - ответила старшая из женщин. Хитро посмотрев на дочь, добавила, - да, и не забудьте про мороженое на десерт. Двойную, хотя нет, лучше тройную порцию для моей сладкоежки!

***

Водитель шефа приехал рано утром, что было очень кстати. Ведь теперь и школа и, детский садик находились в другом конце города. Настя ломала голову над тем, как она успеет отвести во время детей и успеть вовремя на работу.

По бутикам Альберт Францевич повез секретаршу сразу после того, как были подписаны соответствующие бумаги и начальник отдела кадров более-менее объяснила Насте её обязанности на новом рабочем месте.

В кабинете у директора стоял довольно внушительный шкаф, туда и сложили новую форму секретарши. Шеф согласился с тем, чтобы Настя могла надевать её здесь, детям необязательно было видеть свою маму в такой форме. Переоделась Настя достаточно быстро, даже присутствие начальника в кабинете не мешало ей. А вот выйти из кабинета в этой форме, где уже ждали несколько посетителей, было намного сложнее.

- Анастасия Ивановна! - строго и официально сказал шеф, - Вам пора на свое рабочее место! И, прошу Вас запомнить, на работе никаких "ты" и прочее. Строго на "Вы" и, попрошу Вас не забывать, что я Ваш начальник!

Сердце у молодой женщины бешено колотилось. Еще бы. В такой одежде, какую приобрел для неё начальник, она была практически голой, как минимум сверху. Её груди, которым придавал форму и увеличивал размер бюстгальтер без чашечек, были очень хорошо видны сквозь тонкую и прозрачную ткань блузки, особенно торчащие соски. Узкая, обтягивающая мини-юбка, которая кончалась как раз в том месте, где начинали расти ноги. Попа у секретарши была достаточно большой, и юбка обтягивала попку, как вторая кожа. Нагибаться в такой юбочке было очень рискованно. Чулки и туфли на достаточно высоких шпильках завершали костюм секретарши, который больше подходил для работы в борделе или каком-нибудь стриптиз-баре, а не для работы в офисе.

- Анастасия, Вас ждут посетители! - услышала Настя строгий голос начальника. Набрав побольше воздуха в легкие, она открыла дверь и вышла из кабинета. В приемной ждали трое мужчин и, девушка, заменяющая Настю. Естественно, что все сразу же уставились на вышедшую из кабинета огненно-рыжую шатенку.

- Вот уж точно говорят, "рыжая-бестыжая!", - сказал тихо кто-то из присутствующих, но женщина, про которую это сказали, услышала. Если из кабинета Настя выходила с опущенной от стыда головой. То после этих слов она подняла голову и посмотрела на того, кто это сказал. Теперь была очередь этого мужчины отпустить от стыда взгляд, еще бы, ведь он был пойман на месте преступления.

Настя подошла к своему рабочему месту и сказала девушке Свете, которая на время замещала её, что она может быть свободна. Света, если бы не цвет волос, не узнала в этой вульгарно, откровенно, но смело одетой женщине Настю. Серую мышку Настю. Новая секретарша посмотрела список посетителей, взяла телефон прямой связи с шефом и сказала имя следующего посетителя.

- Сергей Викторович, Вас ожидают! - сказала Настя, положив трубку. Но никто не поднялся с места. Все с открытыми ртами глазели на новую секретаршу. Пауза затягивалась. Надо было что-то предпринять. К тому же это было уже просто неловко и неудобно, что мужчины так пялились на неё, совсем позабыв, зачем они пришли сюда.

- Сергей Викторович, если Вы сейчас не пройдете r шефу, он меня накажет, выпоров розгами по попе! Пожалуйста! - сказала секретарша, немного наклонив голову и кокетливо посмотрев на посетителя. Она знала, что взгляд её сводит с ума мужчин и была уверенна в результате. А эта, типа шутки с её поркой от шефа, немного разрядила напряженную ситуацию в приемной, мужчины улыбнулись.

Настя понемногу привыкла и уже спокойнее относилась к реакции приходивших к шефу посетителей. Несколько раз ей приходилось на радость тех, кто был в приемной, покидать свое рабочее место, чтобы принести шефу кофе или чай. Под конец рабочего дня, когда посетителей больше не было, в приемную ворвалась баба Маша.

- Настя, как ты выглядишь? - сразу набросилась она на секретаршу, - мне сказали, но я не поверила. Чтобы наша Настя и так оделась. Ты же выглядишь, прости господи, как какая-то шлюха, как проститутка! Это же какой стыд и позор! Ну я ему сейчас всю морду расцарапаю! Какой негодяй!

- Баб Маша! Все нормально! - попыталась остановить уборщицу Настя. Как часто её, Настю, уже так называли, что она уже и привыкла к этим словам, хотя иной раз все равно обидно, - все хорошо! Просто такая у нас сейчас форма одежды, у меня!

- Извините, Альберт Францевич! - сказала секретарша, войдя в кабинет следом за бабой Машей, - мне не удалось её остановить!

- Анастасия Ивановна, все хорошо, - сказал шеф, закройте, пожалуйста дверь с той стороны.

Настя еще раз извинилась и вышла из кабинета. Ей было неловко, что так получилось. Было стыдно, что баба Маша увидела её в такой одежде, хотя рано или поздно это должно было произойти. Едва она успела вернуться на свое рабочее место, как шеф попросил принести два кофе. Идти в кабинет, где сейчас была эта странная бабулька, которая много хорошего сделала для неё, Насте было стыдно. Тем более, что пожилая женщина видела её, Настю, лишь сверху. Сейчас она увидит, как и во что одета её любимица снизу. Но выбора не было, шеф заказал кофе. Молодой женщине пришлось взять себя в руки, чтобы не выдать свое волнение, не показать, как ей стыдно и, постараться не разлить кофе.

Выходя из кабинета начальника, баба Маша одарила секретаршу таким взглядом, что та едва не провалилась сквозь землю от стыда.

- Ладно, я вижу что ты не виновата, да и стыд у тебя есть, - сказала пожилая женщина, - хотя эту срамоту я не одобряю. Ну да ладно, стара я стала, может поэтому и не все понимаю. Дай бог, чтобы у тебя все было хорошо!

Последние слова были как бальзам на душу Насте, на глазах у неё навернулись слезы. В этот момент её позвал к себе шеф. Секретарша, попрощавшись с бабой Машей, постучала в дверь и вошла.

- Рабочий день закончился, Анастасия Ивановна, - сказал Альберт Францевич, - заприте за собой дверь! И, подойдите ко мне!

От этих слов начальника, его тона по коже секретарши пробежал мороз. Она поняла, что её сейчас ничего хорошего не ожидает и испугалась. Тем не менее выполнила распоряжение шефа.

- Вы понимаете, что это Ваш недочет? Или как вы, русские говорите, Ваш косяк! - сказал Альберт Францевич, напугав свою секретаршу еще больше. От страха её, обычно розовые щечки, сейчас побледнели, - Вы знаете, что никто не должен без разрешения входить в мой кабинет. Тем не менее Вы пропустили бабу Машу! За это Вы, Анастасия Ивановна, будете наказаны! Вы еще помните, какое наказание ожидает Вас?!

- Да, - едва слышно ответила секретарша. Тогда, когда она соглашалась на порку, даже говорила, что порка ей нужна. Тогда она просто не подумала, что заработает на порку так быстро. Настя хорошо знала, как это больно, получать по попе. Она была знакома с поркой еще с далекого детства. Родители особо не церемонились с ней, особенно когда они стали злоупотреблять алкоголем. В последний раз Настя огребла ремня от них в свои шестнадцать лет.

***

Иван был с бодуна, сильно болела голова, и он попросил дочь принести бутылку с кухни. А Настя послала его подальше, нагрубив ему. Он схватил девочку за руку, влепил пощечину, а после приказал лечь на диван. Задрав ей подол комбинашки, в которой девочка была, отец стал охаживать попу дочки ремнем. Настя, вцепившись зубами в руку, терпела как могла, хотя и было очень больно. Отец в этот раз достаточно быстро прекратил пороть, болела голова. Возможно все бы и закончилось, но Настя решила или сейчас прекратить все или она просто трусиха и будет и дальше разрешать отцу унижать и пороть себя. Позволять издеваться над собой.

- Что, папочка! Допился до того, что уже и дочь как следует выпороть не можешь? - закричала на отца Настя, - алкаш! Или ты выпорешь меня как следует! Или больше никогда не тронешь меня!

- Ну дрянь, сейчас я тебе покажу, кто алкаш! - в бешенстве закричал отец и так же в бешенстве стал наносить сильные и беспорядочные удары по попе и по бедрам дочери. Настя опять вцепилась зубами в руку, прокусив её до крови. Было очень больно. Так больно, как никогда до этого. Особенно, когда ремень прилетал по ногам или ложился на бок попы.

- И это всё, на что ты способен?! - в паузах между ударами кричала девочка, этим самым доводя до кипения отца и тот продолжал пороть дочь, нанося удары со всей своей мужской силы. Настя думала, что не переживет эту порку, что не сможет. Ей стало очень страшно. Это подруга Вика Сорокина рассказала, как ей удалось добиться от родителей, чтобы они перестали её пороть, увидав в очередной раз на Настиной попе следы от ремня. Тогда Вике было уже семнадцать. Она достаточно плохо училась и один раз её оставили на второй год. Поэтому она была на года старше остальных. В тот день Вика получила очередную двойку и ей грозила двойка за полугодие, чем сильно разозлила отца. И он решил выпороть уже взрослую дочь в очередной раз. Но в этот раз Вика довела отца до белого каления, провоцируя его. Да, ей было нестерпимо больно. Но ещё больше девочке надоело, что в таком возрасте отец не стесняется сечь её по голой заднице. Вика сказала тогда подруге, что если порола мама, то возможно порки продолжались бы и до дальше. Но терпеть порку от отца она больше не хотело. Ей было достаточно стыдно оголяться перед ним. Тогда, провоцируемый дочерью, отец выпорол Вику до того, что девочка потеряла сознание. Да и море крови от розги. Это все перепугало и мать, которая увидела результат порки, да и самого отца Вики. После этого мать запретила своему мужу пороть их дочь. Вот и Настя решила таким же способом прекратить порки. Ведь в таком возрасте было не только больно, но и ужасно стыдно оголять свою задницу перед отцом. Стыдно было и в школе перед одноклассниками, которые видели следы от порки.

- Алкаш, ты уже не в состоянии выпороть как следует свою взрослую дочь! - продолжала кричать Настя, когда отец в очередной раз переводил дыхание. Было нереально больно, терпеть уже не было сил. Но она была настоенна решительно и в следующей паузе кричала то же самое, - помниться раньше ты порол меня куда сильнее!

И Иван бил еще сильнее. Уже от каждого удара Настя видела звездочки перед глазами, а потом и вовсе стало темно. Где-то далеко промелькнула мысль, что еще один-два удара и она потеряет сознание. Девочке стало страшно, хотя ведь именно этого результата она и хотела добиться. Но отец отбросил ремень в сторону, сказав чтобы Настя шла в свою комнату, чтобы он не видел эту дрянь сегодня. С огромным трудом девочка смогла подняться на ноги. Перед глазами все поплыло и она едва не упала, но вовремя схватилась за стул, который стоял рядом. Настя хотела ещё что-то съязвить, но внутренний голос запретил это делать, сказав что это не самая лучшая идея в её положении. Настя с огромным трудом дошла до своей комнаты. Каждый шаг отдавался сильной болью не только в попе и ногах. Очень сильно болела голова. Дойдя до своего дивана, Настя легла на него попой кверху и разрыдалась. Было нестерпимо больно. Так сильно, как сейчас, её никогда в жизни не пороли. Несмотря на то, что на улице было тепло, девочка провела весь день в своей комнате лежа на своем диване.

А на следующий день нужно было идти в школу. Настя посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась. Попа и ноги были фиолетового, а местами вообще черного цвета. Надев форму, девочка еще раз посмотрелась в зеркало, увидав там то, чего она и боялась. Школьная форма у Насти была слишком короткой. Она едва закрывала попу девочки. Настя сильно выросла в последний год. И, когда было уже явно видно, что форма стала маленькой, Настя стала просить родителей купить новую. Но мать отказалась, сказав что последние полгода Настя может доносить и эту форму. Девочка со слезами на глазах пыталась объяснить, что форма и короткая и узкая, что из-под юбки видна попа, что грудь явно выпирает. Но убедить родителей не удалось. Да, постепенно Настя привыкла к длине формы, привыкла что попа, особенно когда Настя нагибалась, хорошо видна. Привыкла, что благодаря этому ей, больше чем другим, уделяют внимания мальчики. Но сейчас это был настоящий ужас для неё, юбка не скрывала следы от порки на ногах, да и заметны были следы и на попе. А надевать колготки, для этого на улице было уже слишком жарко. Немного подумав, Настя решила пойти так. Да, было стыдно. Но если бы она была в такую жару в колготках, возникли бы вопросы, на которые ей никак не хотелось отвечать. А так, без колготок и без вопросов все видно и понятно. Идти до школы было не далеко, минут 15. Каждый шаг отдавался сильной болью и Насте понадобилось в два раза больше времени, чтобы дойти до школы. И вот она подошла к школе. И ей стало казаться, Настя чувствовала буквально каждой клеточкой своего тела, что все смотрят, глазеют на нее и обсуждают увиденное за её спиной. Ей стало неловко и захотелось просто провалиться сквозь землю. Наконец она дошла до кабинета, но он закрыт. Практически все её одноклассники стоят перед дверями. Настя встала у стеночки, но многие уже заметили её поротые ножки. Настя опять покраснела. Ведь сейчас все одноклассники увидят её поротые ножки и попу. Настя сидела на первой парте первого ряда справа. Это значит, что когда они встанут для приветствия учителя, все всем всё будет видно... Наконец пришел преподаватель, и открыл кабинет. Настя вошла в кабинет последней, пропустив и учителя. Хотя это уже не имело значения. Пройдя к своему месту, она по привычке села на стул и, едва не закричала от боли, а вот слёзы удержать не удалось. Весь класс поднялся, чтобы поприветствовать преподавателя. Насте тоже пришлось встать, хотя она бы предпочла остаться сидеть. Теперь и те, кто еще не успел заметить, увидели результат порки на её ногах. Увидели и ужаснулись. По классу прошел шепот. Учитель поздоровался с учениками и разрешил им сесть. На этот раз Настя очень аккуратно села на свой стул. Все равно было очень больно. Да и сидеть тоже было не очень приятно.

- Так, кто у нас сегодня дежурный? - спросил учитель, - раздайте, пожалуйста каждому по листу с заданием.

Настя побледнела. Ведь она была сегодня дежурной. Это значит опять вставать. Это значит пройти по всем рядам, мимо всех парт, чтобы все одноклассники, включая учителя смогли получше рассмотреть её фиолетово-черные ноги. Настя уже хотела подняться, но Вика взяла роль дежурной по классу на себя. Наконец урок, который Настя с огромным трудом смогла высидеть, закончился. Она в сопровождении своих подружек, направилась на следующий урок. Им предстояло подниматься по лестнице. В голове у Насти промелькнула мысль, что могут сейчас увидеть те, кто будет подниматься на несколько ступенек ниже неё. Но Вика и Таня, её подруги, так встали позади Насти, что никто ничего лишнего не увидел. Прошли еще четыре урока. Настя потихоньку привыкла к тому, что следы порки хорошо видны на ногах, и перестала обращать на это внимания. Два последних урока физкультура. В то время на уроках физкультуры была обязательная форма для девочек: спортивные бюстгальтеры, короткая, до поясницы футболка/майка и короткие, едва закрывающие ягодицы, спортивные трусы. Настя по привычке, как обычно, полностью разделась. Да и стыдиться ей было нечего. Её грудь была одной из самых больших в классе. У мальчишек текли слюни, а девчонки завидовали. Да и попа у неё была... Стоп, попа. Про неё Настя, раздеваясь, совсем забыла. Теперь деваться было некуда и она специально повернулась ко всем попой, чтобы все одноклассницы смогли увидеть, как выглядит её попа после вчерашней встречи с ремнем отца. Девочки ужаснулись тому, что увидели, попа Насти выглядела как один большой синяк, а сама она расплакалась. Вика достала платочек и дала подруге. Все стали пытаться успокоить Настю. Наконец ей удалось взять себя в руки.

- Спасибо девочки, - сказала она, - скоро звонок, вам пора идти. Меня ждать не надо. Я сейчас умоюсь и приду.

Раздевалка опустела. Времени оставалось очень мало. Настя помыла лицо холодной водой. Открыв свою сумку, она ужаснулась. Пакет со спортивной формой остался дома. Она, в том состоянии, в котором была с утра, просто совсем забыла про то, что сегодня физкультура. Настя часто забывала форму дома. Для таких, как она, в раздевалке всегда была запасная форма. Пару комплектов купила и принесла сюда учительница. Да и сами девочки часто забывали свою форму в раздевалке, а некоторые по окончании школы просто оставляли свою спортивную форму в школе. Настя часто пользовалась этим. Вот и сейчас она нашла спортивный лифчик и майку. Вот только спортивные трусы. Они очень часто отсутствовали. И сегодня, к огромному ужасу девочки, их тоже не было. А если не было спортивных трусов, то на урок нужно было идти в тех трусах, которые была надеты на тот момент.

Детей приучали к спортивной форме одежды с первого класса, так же как и к тому, что если этой формы нет, то дети занимаются в тех трусах, которые были на них одеты. Со временем все привыкали к этому. И даже в старших, как и в выпускных классах по этому поводу не возникало никаких вопросов. Да и родители тоже не возмущались, ведь раз дети занимались в простых трусах, то это значит лишь одно, форму они забыли дома и в этом им никто не виноват. Настя уже часто выходила в спортзал без спортивных трусов. Примерно до 4; го класса она спокойно могла появиться в спортзале без спортивных трусов. А потом девочка стала стесняться, стала следить за тем, чтобы форма всегда была в наличии. Тем не менее раз, другой за четверть спортивная форма оставалась дома. Понемногу она опять привыкла заниматься в простых трусиках. Так было примерно до 8; го класса. К тому времени у девочки округлилось всё то, что должно иметь формы у взрослой девушки и Настя опять стала сильно стесняться выходить в спортзал в нижнем белье. За весь год она ни разу не забыла свою спортивную форму. Но на следующий год, уже на первое занятие пакет со спортивной формой остался дома. А на девочке тогда были так полюбившиеся ей за лето мини-трусики, которые закрывали лишь половину попы. Настя не решалась в них выйти в спортзал, пока за ней не пришла учительница со скакалкой в руке. Выдав девочке несколько сильных ударов скакалкой по тому месту, которое не закрывали трусики, училка заставила Настю выйти из раздевалки. Девочка тогда едва не сгорела от стыда. В трусиках, из-под которых выступали её аппетитные, круглые ягодицы. Ягодицы, на которых были свежие ярко-красные петли от скакалки. Настя весь урок боялась поднять взгляд и занималась с опущенной головой. А после урока её подружки наоборот, сказали что выглядела она просто супер. Да и мальчишек вдруг проснулся интерес к этой рыжеволосой девчонке. Через пару недель Настя опять забыла пакет с формой дома. На этот раз Таня и Вика, поддержали её и посоветовали все же смотреть не в пол, а по сторонам. Это было легко сказать, посоветовать, но сложно сделать, особенно когда скакалка учительницы прилетает на практически голую попу, да еще перед всем классом. На уроках физкультуры было негласное правило. Все, кто был без спортивной формы, получали два удара скакалкой от учителя. Все кто после звонка заходил в спортзал получали по три удара. Ну и за нарушение дисциплины могло тоже, иной раз очень неожиданно, прилететь скакалкой по ногам. Поскольку Насте было очень стыдно выходить в таком виде и она никак не могла на это решиться, Тане и Вике пришлось едва ли не силой вывести подружку в спортзал. Но они опоздали, прозвенел звонок. И всем трем подружкам пришлось встать перед строем и получить по три скакалки за опоздание. Удары хоть и были чисто символические, но все же очень болезненные. Ведь это скакалка. А Настя получила еще два дополнительных удара за отсутствие формы. Но, возможно именно то, что она не одна, а с подружками получала по попе от учительницы, помогло справиться с волнением и стыдом. Насте удалось оторвать взгляд от пола. И она увидела, то о чем ей рассказывали Таня и Вика. Что у мальчишек текли слюни, они не могли оторвать взгляд от Настиной попы. С начало ей стало неловко и стыдно. Но постепенно в ней победила девочка. А какой девчонке неприятно внимание мальчиков. У них в классе был мальчик, который увлекался фотографией и фотоаппарат был у него всегда с собой. Таня и Вика решили сделать маленький фотошутинг в спортзале. Сначала подружки уговорили его, потом и учительницу. Правда у неё было условие, что все три подружки получат по два удара скакалкой, причем не символических, а настоящих. Дольше всех пришлось уговаривать саму Настю, особенно после того, как она услышала про две скакалки от училки. После звонка, а это был последний урок, закрыли дверь в спортзал и устроили фотосессию. Практически для всех, кто принимал в этом участие, это было впервые. Фото одной Насти перед строем. Фото Насти с подружками перед строем. Порка Насти перед классом. Фото следов, по ярко-красной петельке на каждой половинке, как раз там, где трусики уже не закрывают попу девочки. Фото её личика со слезами на глазах. Ведь получить скакалкой, пусть два удара, но это все таки очень больно. Фотографий было сделано предостаточно. Было очень весело, хотя кому-то и было больно до слез. После фотосессии Настя пошла вместе с Таней к ней домой. Там девочки разделись до трусиков, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Насте очень понравилось то, что она увидела. Её булочки аппетитно и сексуально выглядывали из-под трусиков, а на каждой из булочек еще отчетлива была видна ярко-красная петелька, оставленная скакалкой. Пока девочки смотрелись в зеркало, в их комнату без стука вошел брат Тани. Тогда-то Сергей впервые посмотрел на Настю ни как на девочку, которую он знал с пеленок, а как на взрослую, сексуально привлекательную девушку. Настя заметила, как посмотрел на неё Сергей и покраснела до корней своих рыжих волос, а Таня, тоже заметив это, выставила своего брата за дверь.

Через пару дней подружки увидели свои фото. Фотографии, хоть и чёрно-белые, получились очень хорошо. Настя ещё раз убедилась как привлекательно выглядит её попа в таких трусиках. И она стала минимум раз в месяц баловать себя и дразнить мальчиков, приходя на урок физкультуры, как минимум раз в месяц, в своих мини-трусиках. Иной раз девочка действительно забывала спортивную форму дома, а иной раз просто не надевала её. А два удара скакалкой перед классом, а иной раз и пять. Настя умудрялась еще и опаздывать, за что получала еще дополнительные три удара. Да и учителя по физкультуре тоже заметили, что Настя специально приходит на уроки без формы. Нет, ругать или что-то еще говорить они не стали, ограничившись лишь принятым на их уроках наказанием. Только вот удары были уже не символическими, а реальными. И с каждым следующим разом сильнее и сильнее. И Настя шла на эту жертву осознанно. Да, и она заметила, что удары, которые получала, стали сильнее. Но в первый раз, когда училка выдала ей более сильные и болезненные пять ударов, Настя подумала, что ей показалось. Но, когда это произошло во второй раз, девочка спросила у своих подружек и те подтвердили, что действительно учительница стала пороть её гораздо сильнее. Настя не стала возмущаться и, несмотря на то, что ей теперь было намного больнее, продолжила приходить на урок в своих красивых трусиках. Она даже купила себе трусики на размер меньше, теперь ягодицы еще больше выглядывали из-под трусиков. Порка, а пять ударов скакалкой, которые она стала регулярно получать, когда была без спортивных трусов, это можно было уже назвать настоящей поркой. Тем более, если учитывать что били скакалкой и по голой части попы, да еще и достаточно сильно. Порка перед всем классом, особенно перед мальчиками стала реально возбуждать девочку. Ей интересно было смотреть как морщатся мордашки у одноклассниц, когда скакалка достаточно сильно опускается на её попу, оставляя на ней темно-красные, а иногда и фиолетовые петельки. И нравилось наблюдать за мальчиками, с каким восхищением они смотрели на её попку, и, на то как её пороли. К тому же совершенно неожиданно для девочки, у неё появились, как ей тогда показалось, странные фантазии. Она приговаривалась к публичной порке. Сначала это была школьная порка, потом порка на площади, у помещика, на рабовладельческом рынке. Ей выдавали пять ударов и потом её кто-нибудь спасал. Зависимо от сюжета это был самый крутой мальчик в школе, принц на белом коне или рыцарь. Да даже простой уличный хулиган. Ради этого Настя даже перечитала книгу "Том Сойер".

Вот и сейчас Настя была в своих любимых, на размер меньше, черных трусиках. Да, в прошлый раз она получила удовольствие, занимаясь в них. А сейчас... Ей было стыдно от того, что придется выйти в спортзал в них. Ладно девочки уже видели, но теперь и все одноклассники мальчики увидят её поротую попу. То, что они достаточно часто видели, как Настю пороли в их присутствии, это было совсем другое. Это была игра, в которой они все принимали участие. И, правила которой знали все. То, что сейчас у нее на попе, это совсем другое... И этого Настя сильно стыдилась. Но ей удалось себя пересилить и выйти из раздевалки. В этот момент прозвенел звонок, заставивший девочку вздрогнуть.

- Еще только этого не хватало, - на её глазах появились слезы, ведь теперь вместо двух ударов она получит пять. Да еще по свеже-выпоротой, фиолетово-черного цвета попе. Да еще и к своему ужасу, она услышала голос учителя физкультуры, Виктора Степаныча. Он, конечно же уже видел Настю в этих трусиках и, так как и несколько раз порол скакалкой. Но сегодня девочка бы предпочла видеть на его месте их учительницу.

- Лебедева! Как всегда, в своем репертуаре! - сказал Виктор Степаныч и позвал девочку к себе, держа в руке скакалку. Но, когда Настя подошла к нему, он развернул её к себе спиной. Учитель был явно шокирован увиденным. У него у самого были дети и он часто порол их. Виктор Степаныч вообще считал, что детей пороть не только можно, но и нужно, как девочек, так и мальчиков. Об этом всегда говорил на родительском собрании, ведь он тоже был классным руководителем. Но всегда просил, чтобы родители не злоупотребляли и брав в руку ремень или розгу (Виктор предпочитал розгу, ведь ею сильнее и вместе с тем выдать большее количество ударов нельзя. Розга имеет свойство ломаться, а ремень нет), всегда помнили что перед ними дети, их дети. А еще он всегда просил, чтобы родители старались не проводить профилактические беседы с ремнем в руках накануне уроков по физкультуре. Особенно это касалось девочек. Если мальчики еще могли похвастаться, как они храбро перенесли порку, то для девочек следы на попе от ремня/розги всегда стыдно.

- Сильно болит? - спросил учитель, повернув её к себе лицом. Настя кивнула, а на глазах опять появились предательские слезы, - может ты посидишь в раздевалке?

- Нет, спасибо, - тихо ответила девочка, - я лучше позанимаюсь вместе со всеми, может кровь разгонится и мне станет легче.

- Хорошо, - сказал Виктор Степаныч, - можешь стать в строй. Но если передумаешь или тебе станет нехорошо, можешь сразу идти в раздевалку.

- А как же пять ударов скакалкой? - удивленно спросила Настя. Она уже успела настроиться на них.

- Какие пять ударов? - теперь уже удивился учитель.

- Ну как же, а правила? Два за форму и три за опоздание! - продолжая удивляться, ответила девочка.

- Настя, какие тебе пять ударов? Ты шутишь? - возмутился преподаватель физкультуры, - сегодня сделаем исключение из правил. Встань в строй!

- Я не хочу быть исключением! - возмутилась Настя, - правила есть правила. Я заслужила пять скакалок! И готова их получить!

- Давай сделаем так, - предложил Виктор Степаныч, не дав девочке встать в позу для наказания, - сегодняшние пять ударов перенесем на следующий раз. И ты тогда получишь не пять, а десять ударов. Договорились? И я обещаю, что выдам их тебе со всей строгостью!

Настя с благодарностью кивнула. Она не представляла себе, как смогла бы сейчас выдержать эти пять ударов скакалки. А потом, получить десятку. Это уже точно настоящая порка перед классом. Это еще круче, чем в её метах.

- Но тогда Вы будете меня пороть по полностью голой попе, - испугавшись своих слов и сильно покраснев, сказала Настя. Она видела где-то рисунок девочки со спущенными до колен трусиками, стоящей перед классом в ожидании наказания. Эта картина сильно врезалась в память девочки и ей захотелось попробовать именно так, - обещаете?!

Мужчина кивнул в ответ, добавив, что он не забудет и все сделает, как хочет Настя. Ему было жалко эту девочку, которую в прошлый раз он назвал рыжей бестией и сказал, что драть её нужно как сидорову козу. Что пять скакалок ей слишком мало и, что он с удовольствием выдал бы ей в два раза больше. А она лишь посмеялась над ним. Посмеялась, получив пять болезненных ударов по своей попе. И вот родители выпороли её как сидорову козу, а ему стало жалко девочку.

После уроков Таня потащила Настю в поликлинику, где работала её, Тани, мама. Она не стала ни о чем спрашивать, хорошо зная отца девочки, выписав обезболивающие таблетки и мазь. А так же больничный на неделю.

***

- Это хорошо, что Вы об этом помните! - сказал шеф, - Вы получите дюжину ударов тростью! Подойдите к шкафу у стены и откройте его!

Настя сильно испугалась, по телу прошла дрожь. За всю свою недолгую жизнь она была знакома с ремнем отца, со скакалкой на физкультуре и плетью в руке мужа. А вот розги, с ними, к счастью как она сама считала, познакомиться не довелось. Настя очень боялась розги, считая их одними из самых страшных орудий для порки. Не зря ведь именно их использовали в прошлом для наказаний. А трость, она считала, что трость это разновидность розги.

Ноги отказывались слушаться, и молодой женщине пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить себя дойти до шкафа. Ещё сложнее было заставить себя открыть дверцы шкафа, ведь там лежало то, что в следующий момент будет гулять по её попе, причиняя ей сильную, нестерпимую боль. В том что ей будет сильно больно, в этом Настя ни капли не сомневалась.

- Анастасия Ивановна, смелее! - услышала она голос шефа, - открывайте шкаф. Я жду!

С трясущимися от страха руками секретарша повернула ключ, торчавший в двери и потянула её на себя. То, что женщина увидела, шокировало и напугало её еще больше. Внутри стояли высокие тонкие, соединенные между собой сосуды, наполненные водой. В каждом сосуде торчала, как решила секретарша, трость. Все сосуды были пронумерованные.

- Анастасия Ивановна, достаньте, пожалуйста, трость из сосуда номер 4! - приказал её бос, - и принесите сюда.

Горлышко у сосудов было достаточно тонким. Руки дрожали и не хотели слушаться свою хозяйку. Женщине стоило большого труда извлечь оттуда трость, которой сейчас она получит по своей попе. Еще сложнее оказалось отнести это орудие для собственной порки и отдать его человеку, который будет её этим страшным девайсом пороть, причиняя очень сильную боль. На глазах у женщины появились слезы.

- Слезы лить еще рано! - строго сказал шеф и показал тростью на стол, - прошу Вас лечь грудью на стол и оголить свою задницу! А то, что Вы боитесь, это хорошо. Значит наказание пойдет Вам на пользу.

Выполнить этот приказ было еще сложнее. Перед тем, как лечь на стол, Настя с мольбой посмотрела на начальника, хотя понимала, что это бесполезно. Но и утопающий, ведь хватается даже за соломку.

- Ни какие мольбы и уговоры, Вам, не помогут! Не стоит тянуть время, это может иметь для Вас плохие последствия, - сказал на это Альберт Францевич, показав тростью на стол. Настя, с трудом заставила себя лечь на стол и задрать юбку, хотя в этом и не было необходимости. Юбка была на столько короткой, что когда Настя легла животом на стол, попа была уже практически полностью обнаженна, - вытяните руки и возьмитесь ими за край стола! И, постарайтесь чтобы Ваши руки в течении всего наказания оставались на месте!

- Альберт Францевич, пожалуйста простите меня на первый раз! - жалобно попросила Настя. Хотя, не она ли сама сказала своему начальнику, что её нужно иногда пороть? А сейчас дает задний ход. Но тогда ей ничего не угрожало. А сейчас она лежит голой попой кверху. Её бос стоит рядом с тростью в руке. Естественно, что в такие моменты, когда от порки отделяют считанные минуты, пойдешь на все, лишь бы уйти от наказания. Ведь это очень больно и Настя хорошо знала это, и боялась, и пыталась всеми возможными способами избежать порки.

- Для Вашего сегодняшнего наказания я выбрал трость 6 мм толщиной и 80 см длинной, - не обращая внимания на просьбы и мольбы секретарши, продолжил шеф, - эта трость используется для наказания девочек младшего школьного возраста. Но, если Вы решили, что эта трость безобидна, то Вы сильно заблуждаетесь! И в этом Вы сейчас убедитесь!

Но даже и то, что эта трость предназначалась для порки маленьких девочек, не помогло Насте настроиться на порку и побороть страх. Когда трость просвистела рядом с ней, ей стоило больших трудов заставить себя остаться лежать на столе. Первый удар, он, как всегда, неожиданный и самый болезненный. Да и Альберт Францевич вложил в удар достаточно силы. Он считал что если взялся пороть, то нужно пороть. А не так как стало модно в последнее время в играх для взрослых, где трость едва касалась попы. Да и то снизу уже кричали "желтый", что означало, что удар очень сильный, что нижнему очень больно и нужно сделать паузу. Он не признавал никаких "стоп-слов", никаких светофоров. К тому же это было наказание, а что за наказание, когда верхние идут на поводу у нижних, идут им на разные уступки? Настя не смогла сдержать крик. Боль была какая-то запредельная. Или она уже успела позабыть как это больно во время порки, или действительно так больно ей еще никогда не было. Из глаз брызнули слезы. Они уже были и до этого, но сейчас, после первого удара, слезы потекли как ниагарский водопад. Едва она успела перевести дыхание, как трость во второй раз опустилась на её попу.

- Больно!!! - закричала Настя, а её руки уже оказались на попе, - хватит!!! Не надо!!! Я не хочу!!! Я больше не могу!!!

- Анастасия Ивановна, уберите Ваши руки на место! Пожалуйста, иначе я свяжу их! - строго сказал шеф. Секретарша в отчаянии посмотрела на него. Ей понадобилось вся сила воли, чтобы убрать руки с попы. И еще больше усилий, чтобы вернуть их на место, - в следующий раз удар будет просто не засчитан! Вы меня поняли?

Едва руки женщины вернулись на место, она даже еще не успела кивнуть в ответ на вопрос, как трость в третий раз опустилась на попу. Настя опять закричала, руки опять дернулись. Но резкий окрик шефа и она каким-то неимоверным усилием заставила руки остаться на столе. Настя еще крепче вцепилась руками в край стола, решив что так ей будет легче удержать их на месте.

И еще один удар. И ещё один крик боли. Боль была настолько сильной, что молодая женщина, лежавшая голой попой кверху, ни о чём больше не могла думать. Боль вытеснила все мысли из её головы. Следующий удар вырывает очередной крик боли. Настя была близка к истерике. Но шеф продолжал наносить удары, невзирая на реакцию своей секретарши. Трость раз за разом оставляла ярко-красные двойные полосы на её попе. Ноги и попа женщины, казалось, стали жить отдельной от своей хозяйки жизнью, выписывая красивые пируэты, демонстрируя свой танец.

- Хватит!!! Я больше не могу!!! Я не хочу!!! Больно!!! - продолжала кричать Настя. Между тем шеф нанес ей последний удар и отложил трость в сторону. Подойдя к секретарше, он стал гладить её попу. Женщина продолжала рыдать. Пальцы Альберта Францевича стали раз за разом касаться её промежности. На его удивление там было достаточно мокро, а Настя стала двигаться ему на встречу. Он больше не мог и не хотел терпеть. Быстро раздевшись, шеф вставил свой, стоявший колом от возбуждения член, в её уже давно мокрую киску...

Позже, довольная, затраханная и испытавшая несколько оргазмов, уставшая, но счастливая, продолжая все еще лежать на столе, Настя подумала: "и стоило ли так кричать во время порки, так её бояться, тем более что было всего 12 каких-то ударов. И ничего со мной не случилось, и живая осталась!". Но потрогать руками свою попу она все же побоялась.

- Ты в порядке? - спросил шеф, подойдя к Насте. Он уже успел одеться и привести себя в порядок.

- Да, - тихо ответила молодая женщина, продолжая лежать на столе. Хотя для этих целей стол был не очень удобной мебелью, но по её телу разлилась приятная усталость и ей так лень было подниматься.

- Настя, нам пора, - сказал её начальник. Она с ленцой и неохотой поднялась, понимая что уже слишком поздно, а дома её ждут дети. А еще нужно привести себя в порядок и переодеться.

- Настя, я хотел тебе сказать, - уже сидя в машине и подъезжая к дому, начал шеф, - я даю тебе время до конца недели уладить все свои проблемы. Я имею в виду школу, садик, дети. Наверно найти им няню или того, кто бы их отводил в садик и забирал оттуда. Я не могу тебе давать постоянно для этих целей своего водителя. И вообще, я сторонник того, чтобы люди сами всего добивались. Я был по отношению к тебе не прав. Я исправил свою ошибку, помог тебе. А дальше ты сама. Конечно, если нужна будет помощь, я помогу. Но я не хочу быть твоим папочкой и кошельком.

Настя ничего не сказала в ответ. Она все понимала. Да шеф и так слишком много сделал для неё, для них. Да, и он был прав, дальше нужно было самой.

Приготовив ужин на скорую руку, мама позвала всех детей за стол. Все, кроме Анюты, хорошо поели, а она отказалась, сказав что ей невкусно. Поболтав о том, о сем, дети разошлись по своим комнатам. Они нарадоваться не могли тому, что теперь им не нужно всем ютиться в одной комнате. Не нужно ничего бояться и смотреть на пьяные рожи отца, одного и другого деда и их друзей.

- Мама, можно я возьму мороженое? - зайдя на кухню, спросила младшая дочь.

- Да, конечно, - ответила Настя, продолжая мыть посуду, - и сестре тоже возьми.

- Она не хочет, - сказала Лена, закрывая холодильник.

- Только не ешь быстро и большими кусками, а то горлышко заболит, - сказала мама.

- Я же не буду так много, как Ан..., - младшая дочь уже выходила из кухни, но мама остановила её.

- Стоп! Как ты сказала? Анюта не хочет мороженое?- спросила Настя. Это было совершенно не похоже на старшую дочь. Скорее земля упадет на небо, чем эта сладкоежка откажется от мороженого. Мама открыла морозилку, там больше не было мороженого. Она вспомнила, как накануне вечером сначала Аня спрашивала про мороженое, а попозже потом Лена. А сегодня старшая дочь отказалась ужинать, - значит Анюта не хочет мороженого? Пойдем-ка со мной!

- Анюта, открой, пожалуйста рот и пошире! - строго сказала мама, когда она с младшей дочерью вошла в их комнату. Ничего не подозревавшая девочка открыла рот.

- Значит тебе ужин не вкусный! Засранка! - закричала на неё Настя. Не надо быть врачом, чтобы увидать, что горло у дочери было красным. Она схватила девочку за руку и резко дернула на себя. Сев на диван, женщина уложила опешившую девочку животом к себе на колени. Левой рукой она надавила дочери на спину, а правой начала сильно шлепать её по попе, - я тебе покажу, как обманывать мать!

- Больно! - закричала девочка и стала дрыгать ногами, пытаясь вырваться. Но Настя крепко придавила ноги дочери своей правой ногой, - мамочка, миленькая, не надо! Пожалуйста!

- Я тебя научу, сколько мороженого можно кушать! - продолжала в бешеном ритме и достаточно сильно шлепать дочь мама, - я тебя покажу, как подговаривать младшую сестру приносить тебе мороженое!

- Мамочка, я больше никогда так делать не буду! Пожалуйста, не надо! - кричала Анюта. Настя прекратила шлепать дочь и та уже обрадовалась, что так легко отделалась. Но девочка сильно ошиблась. Мама остановилась лишь только для того, чтобы оголить попу дочери. После чего она продолжила шлепать дочь, теперь уже по голой попе. А Анюта продолжила кричать и умолять маму, простить её.

- Лена! - сделав еще раз паузу, попросила младшую дочь, которая стояла рядом и с широко раскрытыми глазами смотрела на наказание сестры, - сходи в комнату к мальчикам и позови их. Да, и скажи Пете, чтобы принес свой ремень!

- Мамочка! Пожалуйста, не надо при братьях! - стала умолять маму Анюта, ведь она в свои 10 лет была уже достаточно большой девочкой, что бы лежать с голой попой перед старшим братом, - пожалуйста! Хочешь я достану свой ремень, только не надо Петьку и Сашку звать!

Настя не обращала никакого внимания на мольбы и уговоры дочери, продолжая сильно шлепать. Попа девочки стала розового цвета, местами с красноватым оттенком.

- Петька, мама сказала, чтобы ты принес ей свой ремень! - забежав в комнату мальчиков, выпалила Ленка, - она там Аньку пороть будет!

Петька сильно удивился, и достав ремень из школьных брюк, вместе с младшим братом побежал следом за сестрой. В его 12 лет у Пети уже просыпался интерес к противоположному полу. А Анюта, хоть и сестра, но все же девочка. А тем более как она будет получать ремня, такое пропустить ему никак не хотелось. Едва они вышли из своей комнаты в коридор, как услыхали вопли и крики сестры. А так же громкие шлепки, после которых как раз и кричала Аня. Дверь в комнату девочек осталась открытой, поэтому подходя к комнате, мальчики увидели лежащую на коленях мамы сестру с голой и уже достаточно красной попой. Несмотря на это мама продолжала шлепать Аню. А та кричала каждый раз, как только рука опускалась на её задницу, добавляя красноты, итак, уже достаточно красной попе. Девочка не видела, как вошли сестра с братьями, поэтому голос Пети, сказавшего, что он принес ремень, сильно напугал её. Её и без того красное от крика и напряжения лицо, покраснело еще больше, на этот раз от стыда. Ей стало очень стыдно от того, что братья видят её голую попу, а девочки её возраста уже начинали стесняться своей наготы, особенно в присутствии мальчиков. Кроме того, стыдно было еще и потому, что они видели, как она, Аня получает по попе и кричит от боли как маленькая девочка.

- Встань! - строго сказала мама, взяв ремень у сына. Аня не заставила себя просить дважды и очень быстро, насколько это было возможно, поднялась с колен мамы. Едва оказавшись на ногах, девочка тут же поправила подол платья, так что он закрыл её, красного цвета попу. Трусики трогать Аня не стала, они неплохо держались на том месте, откуда начинали расти ноги.

- Трусы сними! - поднявшись с дивана строго сказала Настя, - и встань на четвереньки!

- Мама?! - с недоумением и мольбой посмотрела на неё Анюта. Она то надеялась, что наказание для неё уже окончено. Но увидав в руке у мамы ремень и её приказ, девочка поняла, что это было только начало. На глазах появились слезы. Несмотря на то, что было очень больно, когда мама шлепала по попе, Анюта, хоть и громко кричала, но не плакала, - мамочка, миленькая, не надо ремнем! Пожалуйста!

- Ты в этом виновата сама! - строго сказала Настя, хотя ей было больно смотреть на слезы дочери. Но наказание нужно было довести до конца, раз уж взялась.

- Мамочка, тогда хотя бы выгони Петьку и Сашку! - продолжала слезно умолять девочка, - пожалуйста! Я уже большая девочка и мне очень стыдно!

- Анюта! Не заставляй меня говорить тебе дважды! - строго сказала мама.

Сама не зная почему, но Аня подчинилась. Она, отвернувшись от братьев, очень неуклюже сняла с себя трусики, положив их на диван. Сгорая от стыда и уже не смотря ни на кого, она встала на четвереньки. Девочке было и страшно и стыдно. Она знала, что сейчас произойдет, знала что сейчас увидят её братья. Аня, сама не понимая, почему, но встала на четвереньки попой к ним. Анюта, хоть её, как и младшую сестру и братьев, никогда не пороли, хорошо знала, что от неё требует мама. Девочка несколько раз, в первый абсолютно случайно, видела как папа бил маму плетью и в какой позе она стояла.

- Начнем! - сказала Настя, оголив попу дочери задрав ей подол. Девочка подняла попу в верх, как делала мама и закрыла руками голову. По щекам потекли слезы. Женщина зажала голову и руки дочки своими ногами. Сложила ремень вдвое и нанесла первый удар. Конец ремня опустился как раз на то место, откуда начинают расти ноги. Аня, резко дернувшись, взвыла от боли, а на её попе появилась первая бордовая полоса. Второй удар не заставил себя долго ждать и рядом с первой полосой, появилась еще одна, точно такая же. Анюта опять резко дернулась, но Настя крепко держала ногами дочь.

- Я тебя научу, сколько можно есть мороженого и как обманывать мать! - мама продолжала наносить удары ремнем, стараясь бить по разным половинкам, один раз по левой, другой раз по правой ягодице. Вот только ей не пришло в голову, что стоило бы немного укоротить ремень, чтобы удары приходились только по попе девочки. А так ремень ложился то на, то место, откуда росли ноги, то на бёдра. От страха, что мама может попасть не туда, Аня сильно сжала ноги и старалась как можно меньше крутить ими.

Братья и сестра с ужасом смотрели на происходящее. Ведь они и сами не были пороты и видели порку лишь в кино. А тут мама порола их сестренку. Анюта хоть и была еще той стервой и реально заслуживала порки ремнём, но она была их сестрой. И им было жалко её. А Петя, он тоже покраснел как рак. Вид голой попы сестры, как она крутила попой под поцелуями ремня. Вид её, еще по-детски безволосой, гладкой писи, сильно возбудил его. Его член уже едва помещался в штанах и ему было страшно, что кто-нибудь, особенно мама заметят это.

Анюта уже не могла больше терпеть. Боль была ужасно сильная, особенно когда ремень попал между ног. Она закричала так, что, наверно услышали соседи. Но мама продолжила пороть. На полу, где лежала голова девочки, уже образовалась лужица из её соплей и слез. Ане стало страшно, что мама запорет её до смерти, что она больше не выдержит. А ремень продолжал опускаться на попу, обжигая её и причиняя очень сильную боль. Боль, которую терпеть уже не было сил, хотя девочка и старалась изо всех сил. Стыд, что братья и Ленка видели её сейчас уже не только голую попу, но гораздо больше, ушел, уступив место боли. И уже, когда казалось все, еще один удар и всё, мама убрала ремень в сторону и разрешила ей подняться. Анюта продолжала стоять на четвереньках, не торопясь подниматься. Попа и ножки очень сильно болели. Вот тут то опять и вернулся стыд. Аня сразу вспомнила и про братьев и про то, что они сейчас видят. И, насколько было возможно поднялась на ноги. Девочка хотела опустить подол платья на попу, но мама не дала ей этого сделать. Подойдя к ней, Настя закрепила ремнем подол платья у дочери на талии, так чтобы попа осталась голой. После этого она отправила девочку в угол, решив что той будет полезно немного постоять в углу и подумать над своим поведение. Хотя саму Настю после порки никогда не ставили в угол.

Петя продолжал глазеть на голую попу сестры. Его штаны едва не лопались от напряжения, но он перестал обращать на это внимания. Все что его сейчас интересовало, это бордового цвета попа сестры.

Настя быстро вышла из комнаты. Её всю трясло, сердце бешено колотилось. Ей нужно было прийти в себя. Пока она порола дочь, то как-то старалась контролировать себя, но отправив дочь в угол, утратила этот контроль. Дойдя до зала, она села на диван, стоять у неё же не было сил. Как она могла так выпороть своего любимого человечека, свою кровиночку, свою дочь? Да, Аня сама виновата, но неужели нельзя было её просто поругать? Неужели нужно было пороть девочку? Почему она не остановилась, когда отшлепала её? Анюте хватило бы и этого, ведь девочке было больно, очень больно, когда она, мама, шлепала свою дочь рукой по голой попе. Зачем нужен был ремень? Ведь она сама еще пару часов назад кричала от боли получая тростью по заднице. Ведь её собственная попа еще достаточно сильно болела. Ведь она прекрасно знала, как это больно. Но она взрослая тетка, а это маленькая девочка. А может именно потому, что её саму выпороли, она решила отыграться на дочери? Эта мысль сильно напугала Настю и она постаралась отогнать её прочь. Что меньше всего беспокоило женщину, так это то, что во время порки присутствовали братья Ани. Настя вспомнила свои школьны годы и как она сама получала скакалкой в присутствии всего класса. Стыд, как она сама считала, был и хорошим дополнительным наказанием для дочери, да и помогал терпеть боль.

Потихоньку придя в себя, Настя достала из аптечки мазь. Эту мазь когда-то давно ей выписала бедующая свекровка после жестокой порки от отца. Потом Настя стала покупать эту мазь, после того как вручила плеть в руки мужа. С этой мазью в руках и успокоившись, она вернулась в комнату, где только что выпорола свою дочь. Аня продолжала стоять в углу. Она уже перестала всхлипывать, но по щекам все ещё текли слезы. И ей по-прежнему было очень стыдно, ведь она стояла с голой поротой попой, а позади стояли оба брата и сестра.

- Вы можете идти в свою комнату! - сказала Настя своим сыновьям. И, когда они вышли, позвала Аню. Она хотела обнять дочь и извиниться перед ней. Но получилось совсем по-другому. Анюта, она даже не пришла, а прибежала к маме.

- Мамочка! Миленькая, родная! Я так сильно тебя люблю! Я не хотела тебя обидеть! Ты правильно сделала, что выпорола меня! Так мне и надо! Сама виновата! Ты можешь и в будущем пороть меня! Только не злись на меня и не обижайся! Хорошо?! Если ты считаешь, что недостаточно меня наказала, то можешь добавить еще! Ты меня простишь?! Ты же больше не обижаешься на меня?! Ты меня простила?! - Анюта таким взглядом посмотрела на маму, что той ничего другого не оставалось, как обнять дочь и сказать то, что девочка хотела услышать от мамы. Расплакавшись, Настя крепко прижала Аню к себе и стала её целовать так, как будто не видела дочь целую вечность.

Лена потихоньку, чтобы не мешать маме и Анюте, вышла из комнаты. Настя, успокоившись, попросила дочь лечь на живот, сказав чтобы она ничего не боялась. Когда девочка выполнила просьбу, мама стала смазывать выпоротую попу дочери мазью. Настя, казалось, чувствовала руками каждую полоску, оставленную её ремнем на попе девочки, а по щекам текли слезы.

- Пойдем на кухню! - сказала мама, закончив обрабатывать попу дочери, - ремень и порка, возможно хорошо предотвращают боль в горле. Но, когда оно уже болит, то лечить горлышко нужно другими средствами.

На кухне Настя сделала дочери молоко с медом, потом чай с малиновым вареньем...

***

- Мама?! - наигранно возмутилась дочь, - ты мне тот случай еще сколько вспоминать будешь?

- Ничего с твоей фигурой не случится, побегаешь в своем фитнес-клубе немного подольше, - игнорируя слова дочери, улыбнувшись сказала мама, - или немного больше погуляешь по горам.

- Не слушайте её, - улыбнулась более молодая из женщин официанту, - мороженого можно, но нормальную порцию. А то у кого-то заболит горлышко. А ремня получать ой как неохота!

Официант улыбнулся и ушел выполнять заказ. Женщины сели на свое любимое место, и какое-то время сидели молча, любовались Альпами. В это время года их было очень хорошо видно. Величественные вершины гор, покрытые снегом. Женщины, и мать и дочь, могли часами любоваться этим видом.

Официант принес дамам капучино и латте-макиато. А через несколько минут и свежий номер газеты "Bild", которую любила просматривать за чашечкой латте младшая из женщин.

Бросив взгляд на газету, старшая из женщин увидела заголовок на передовой "Разоблачена большая сеть педофилов. Следствие напало на новый след. Идет расследование", и тень пробежала по её лицу.

- Мама? Мам?! Что с тобой? Ты из-за этого?! - спросила та что помладше у своей матери, показав рукой на статью в газете, - мам, ну ты чего?! Ну? Я тебя очень сильно люблю! Мы тебя все любим! Ты самая лучшая мама в мире! Ну правда, мам! Нашла из-за чего портить себе настроение!