Разница между правдами или Русь Путиноидная aka Сексуальные отношения между девушками

Блистательной Дите фон Тиз

- Я жил тогда в ОДЕССЕ,

Уныло прячась от собак

Симона Визенталя, кое как

Собравшего налог с подвесом

Из мифов холокоста

С геноцидом всех армян,

Способствующих росту

Зеленых долларов в карман,

Карман бездонный

И говенный.

Моя дочь рассмеялась, выключая под весело шумящим чайником синий венчик газа. Просто щелкнула вертушком, пока я изображал Пушкина, полулежа в покойном кресле.

- Ты ровно на фут выше Пушкина, - сказала она, заваривая чай, - и у него не было шрамов.

- А еще мы не были расистами, - сказал я, растапливая камин лукавыми мемуарами Шелленберга. Как всегда ловок и собран, как обычно лжив и в меру галантен, долбанный Вальтер, так и не простивший мне привязанность фюрера, даже уже умирая, жутко и мучительно, он не захотел меня видеть, так и кончился под неусыпной опекой мстительных островитян, хотя я вытягивал его в самом конце. Странное поведение Шелленберга и натолкнуло тогда меня и Кротова на казавшуюся невероятной догадку. Они все давно работали на других, что Вальтер, что Мюллер.

- Это я знаю, - кивнула дочь, разливая чай по фарфоровым чашечкам с бегущими в разноцветных, птичьих накидках тонкокостными людьми в окружении бегоний и огнедышащих драконов. - Но мне интересны те истории, о которых никто и никогда не вспомнит в лакированных мемуарах, как о затоплении ящиков в Гарце, помнишь ?

Я помнил. Ненадолго задумался и решил рассказать ей об одном эпизоде восточной бойни, точно не упомянутом ни в учебниках истории, ни в обеляющих благородных прусских генералов - бесхребетников воспоминаниях Манштейна или Гудериана.

Он ткнул карандашом в обведенную красным кружочком неприметную точку, затерявшуюся среди бескрайних просторов этой проклятой страны, за пару месяцев пожравшей ресурсы, достаточные для завоевании Франции, Норвегии и Польши, обжигая меня полыхнувшим ярко голубым отсветом обычно блекло -  водянистых глаз, лишь в моменты наивысшего напряжения сил способных загораться ярко голубым, увлекая собеседника в черный тоннель сузившегося зрачка. Я с трудом отвел взгляд, незаметно вытирая взмокшие ладони о галифе.

- Долгов, Скорцени, - сказал он, бросая карандаш на карту, - райцентр Долгов. Вот ваша наиважнейшая цель.

Он забегал по кабинету.

- Эти напыщенные болваны, - и небрежный жест распрямленной ладонью, - заставили меня, меня ! - чуть повысил голос - чуть не упрашивать их развернуть танковую армию Гейнца перед воротами Москвы, не понимая политической составляющей вопроса. Но вы, - встал и смотрит мне в переносицу, - Скорцени, выше этого, вы исполнительны и целеустремленны. Вот ваша цель.

Я вскочил и вытянулся, зная, что устойчивый миф о вечной закомплексованности низкорослых людей перед крупногабаритными - именно миф, фюрер не раз демонстрировал тщетность и лживость всех психологических построений, с явным удовольствием присутствуя в окружении великанов  " Лейбштандарте ". Вот Генрих - да, тот смущался и потел, стоило мне глянуть в его ледяные стекла нелепого пенсне.

- Вы должны вытащить его оттуда, - кричал фюрер, хлопая ладонью по карте, - можете потерять весь свой отряд и пожертвовать парой эскадрилий Геринга, но Чонкин должен быть не просто освобожден, а доставлен в Берлин, даже если для выполнения этой задачи придется бросить все группы армий Восточного фронта вам на подмогу.

- Я справлюсь своими силами, мой фюрер, - мне ничего не оставалось, кроме как произнести эту ритуальную фразу.

Он проводил меня до дверей, за которыми толпились краснолампасные бездельники, потел Генрих и юлил ускользающими глазами младший Борман, демонстративно не смотревший в сторону старшего брата, после перелета Гесса потихоньку забравшего все нити в свои руки. Я выбежал из Рейхсканцелярии и бросил Кротову, уже подогнавшему наш  " Уорренбург " к левому крылу гранитного мрачного здания :

- Выезжаем в Оберзальцберг. По пути остановитесь перед любым полицейским участком, мне нужна закрытая линия связи.

Из участка на Вильгельмштрундцелонде я связался с Рине, замещавшим меня в школе. Кратко, не вдаваясь в подробности, приказал ему поднять весь состав школы по тревоге и вот Кротов снова мчит нас сквозь темнеющие массивы Тевтонбургского леса, умудряясь видеть во тьме, ведь  " Уорренбурги " изначально сходили с конвейера без фар, и спроектированные как диверсионные автомобили специально для моего полка  " Бранденбург ".

Я замолчал. Потом посмотрел на дочь и извиняясь улыбнулся.

- Это все, что я могу сказать на сегодняшний день.

Она смешно сморщила носик.

- Я не Шелленберг, - попробовал ей объяснить, отпивая чай, - мне не хотелось бы придумывать чепуху, затирая минувшее потоком бессмысленных слов, место которым в романах Майн Рида. Скажу лишь, что мы опоздали. Чонкин каким - то образом сам освободился из тюрьмы НКВД и весной сорок пятого расписывался углем на стене поверженного Рейхстага, пока я тянул Шелленберга в Мадрид. Но он выбрал Лондон.

- Здесь лучше, - серьезно сказал она, с чем я не мог не согласиться.