Большая-большая рыба

Утро в деревне - не рассвет розовеет перед моими глазами, а два полушария. Женщина встала раньше меня, приглаживается-хорошеет перед зеркалом, спиной ко мне. Я взял её с собой, потому что она сказала:

- Я хочу поймать большую-большую рыбу и съесть!

Сейчас она окончательно приведёт себя в порядок, прикроет полушария и мы пойдём эту самую рыбу ловить.

- Почему ты хочешь, чтобы я повернулась спиной и сняла брюки?

Почему? Потому что мы сидим уже почти три часа и никого не поймали. При этом оба молчим. Потому что перед этим делом я сказал, что рыба очень чувствительна к человеческой речи. Женщина так хочет поймать большую-большую, что героически молчит. И не сводит ненакрашенных глаз с поплавка. Мне это очень нравится - её ненакрашенные глаза. Такие внимательные и даже умные.

- Почему я должна снимать брюки и поворачиваться спиной к воде? - вторично спрашивает она.

- Может быть рыбы заинтересуются, - отвечаю я очень серьёзно.

- Рыбы!? - ненакрашенные глаза становятся круглыми и даже большими.

- Их не интересуют червяки. Их не интересует иная наживка... Понимаешь?

- И ...!?

- Меня бы тоже не заинтересовали червяки.

Очень они мне нужны. А рыбы, если разобраться, может не так уж отличаются от нас. Где то я читал, что люди ( то есть мы ) произошли именно от рыб. Я сообщаю об этом женщине.

- Впервые слышу... Что, правда?

- Гипотеза, - пожимаю плечами я, - но это говорит о том, что ничто человеческое им не чуждо.

- Моя задница им не чужда? - вопрос, как неожиданно упавший на лицо цветок мака.

- Мне же не чужда.

Подозреваю, что не только мне. Но сейчас меня интересуют рыбы. Их полное озеро.

- Ну, хорошо! - и сразу же слышится звук расстегиваемых железных пуговок.

Вечером того же дня я лечу её ягодицы, обкусанные комарами и каким то уж совсем подлым гнусом.

- Главное, поначалу было совсем не больно! А теперь так чешется и болит!

Она чуть не плачет.

- Ой! Хватит меня трогать! Ты ведь никакой не врач.

Она слишком хорошо меня знает, и я не могу, как в рассказе Чехова, выдать себя за доктора.

- Хватит!

Она готова ударить меня по рукам. Она раздражена. Выскальзывает из моих объятий и закутывается в длинное полотенце.

- Ты поиздеваться надо мной хотел? Посмеяться, а потом рассказать своим дружкам, как я стояла перед озером с голым задом? Как меня кусали гнусы? Что в этом смешного? Что красивого?

Красивое - всё, смешного - ничего. Я ведь и не смеялся. Просто не мог отказать себе в этом редком зрелище - розовые и одновременно небесные полушария, обращённые к озёрной воде, к рыбам, которые, возможно, были нашими предками.

- Я, наверное, уеду, - после паузу произносит она, но при этом чуть приспускает полотенце и придвигается ко мне.

Я окликаю её по её редкому имени и произношу:

- Посмотри, что это там в ведре?

- Там ничего. Мы ведь ничего не поймали.

- Всё таки посмотри!

Она поддергивает полотенце, идёт в прихожую, где осталось ведро.

- Не может быть! Откуда!?

Огромная, просто таки огромнейшая рыбина - сом или жерех.

- Ты её поймала! Сама приготовишь?

Конечно, сама. Женшина стремится доказать мне, что готовит она лучше чем я. Со моей стороны возражений нет, потому что оба мы прекрасные кулинары. Но ей хочется быть лучше.

Рыба потрясающе вкусная, тем более когда так приготовлена. Откуда она взялась в ведре? Произошло чудо? А вот не скажу! Потому что настоящее чудо это женщина, с её небесно-розовыми полушариями, нелепыми вопросами и желаниями. С готовностью простоять целых десять минут, отражаясь голой задницей в озёрной глади...   Когда рядом такая женщина - рыба возьмётся откуда угодно!