По краю любви. Тематика: Рассказы о любви 18 плюс читать часть 4

ОТКРЫТИЕ   ЧУВСТВ

Камбар весной решил проехать в кишлак Шамсии. Он ничего сам не решил, но поехал увидеться с Хушрабо. По дороге он увидел сухие стебли ферулы и набрал семян оставшихся на сухих зонтиках, решив посадить их рядом с кишлаком Шамсии. Подстрелил сурка из лука, снял шкуру, отрезал лапки и оставил их на расстоянии двадцати шагов. И стал жарить тушку животного. И вдруг услышал шорох, он был не сильный, но имел быстроту. Он оглянулся: быстро пролетела хищная птица и чиркнула крылом по камешкам, но не добралась до цели – лапок сурка. «Как может такая меткая птица промахнуться? » подумал Камбар. Птица сделала дугу в голубоватом небе и ещё раз пролетела над землёй, но не доставала до неё. Камбар отошёл дальше, и через время птица схватила лапку сурка и исчезла в небе.

Камбар подъехал к кишлаку, они радостно встретились с Хушрабо, и Шамсия прижалась к нему. Они не могли оторваться друг от друга.

- Я вспоминала тебя каждый день и ощущала каждую ночь, - сказала в волнении Хушрабо, а Шамсия смотрела на Камбара как на нереального сверхвоина. Камбар смотрел на  родное лицо Хушрабо,, притягивающее к себе своим нужным обаянием, от которого он принимал комфорт.

- Теперь можно и приготовить еду, - улыбнулась Хушрабо.

Камбар вопросительно посмотрел на неё.

- Я не могла есть, после твоего ухода, - сказала она, улыбнувшись.

Камбар подарил Хушрабо и Шамсии по бльшому в две ладони зеркалу, они обрадовались и стали в них смотреться и разглядывать себя. Потом он вынул казан из чугуна диаметром с локоть, шерстяной плед и новую курпача. Хушрабо была несказанно рада. Она замерла, открыв свой красивый ротик, а потом стала рассматривать плед и курпача. Курпача была с красным рисунком длинной в пять локтей, а шириной в четыре локтя. «Как на ней будет хорошо», подумала Хухрабо. Она её стала сжимать своими изящными пальчиками и спросила:

- Это хлопок?

- Да, внутри, - сказал Камбар.

Хушрабо прижала курпачу к лицу и улыбалась счастливой улыбкой, глаза её искрились. Наконец, она опустила руки, разложила новую курпачу на старую выцветшую курпачу, провела по ней ладошкой и улыбалась и прямо упала на неё, замерла, а потом повернулась и легла на правом плече, мечтательно смотрев в потолок дома,   и ничего не замечая, счастье заполнило её. Шамсия влезла на курпачу на корточках и смотрела на неё.

Потом Камбар проехал на лошади к главной площади кишлака. Там была сделана стена в четыре локтя из камней промазанная глиной, она ограничивала въезд со стороны горной щели, по которой тогда шли враги и вышли к кишлаку. С левой стороны, ближе к проходу к кишлаку стена завершалась квадратной узкой башней из камней и розоватого затвердевшего раствора с двумя узкими высокими окнами, через которые можно было стрелять из лука по неприятелю. Камбар удивился увиденному. Он удивился и тому, что пленные никуда не убежали и теперь привлекали внимание местных девушек. Когда он проезжал по кишлаку, он увидел двух идущих стройных девушек в голубых халатах, они зашли в свой дехан. Одна из них ему понравилась, и уже приятное чувство возникло от неё. Он придержал свою коричневую лошадь и огляделся, потом слез с лошади, привязал её и подошёл к входу в дехан, закрытому синей тканью и остановился, но ничего не сказал, не окликну. Его быстро заметила одна из девушек и выбежала на улицу.

Камбар поклонился ей, она ему в ответ поклонилась.

- Рады Вас видеть, воин, - сказала девушка и вопросительно посмотрела на Камбара.

- А скажите мне, красавица, кто сделал стену и башню перед кишлаком? – спросил Камбар.

- Это староста сказал делать, и делали жители, но так, неохотно, в основном делали всю работу пленные воины, - сказала девушка. – Зайдёте? – спросила она, кивнув на вход в хона.

Камбар снял кожаные сапоги и зашёл в дом, осмотрелся. Выбежала вторая девушка и поклонилась ему.

Они представились друг другу, и Камбар узнал, что та, что ему понравилась – это Саври, а вторая, её сестра Покаори.

Девушки предложили сесть гостю. Камбар сказал, что позже вернётся, и спросил: не думали ли они сделать невысокую стену у дома, как бы определяя участок?

Девушки явно об этом не думали, но Саври сказала, наконец:

- Хорошая идея, но кто будет её возводить, мы только здесь живём, мужчины у нас нет.

- Я могу вам помочь, - сказал Камбар.

- Хорошо, - недоумевали девушки, посмотрев друг на друга.

Камбар подарил им по зеркальцу, чем привёл их в восторг, они такого никогда не видели, и сказал, что скоро вернётся. Камбар заранее приобрёл на рынке и курпачу и казан, и зеркальца и почету-то взял не только для Хушрабо и Шамсии.

Шамсия подошла к пленным воинам, которые выгружали с телеги плоские,   бирюзового цвета камни и складывали на площади. За ними прошло небольшое стадо баранов, их движение направляли два жителя кишлака на лошадях. Шамсия стояла и смотрела на стадо и сказала:

- Бараны, почему они такие глупые?

Дидар посмотрел на неё.

- Глупые? – спросил он.

- Ну, они моги бы убежать…от пастухов, и блеют, привлекая внимание, - сказала Шамсия.

- Верно, чего они не бегут? – сказал Дидар, посмотрев на движущееся стадо.

- Их приручил человек, - сказал Нарбек, - вот они и не бегут.

- Значит, если приручить, то тот не захочет убегать? – задумалась Шамсия. – Приручение вредно для того, кого приручили, баранов потом едят. Они ничего не думают, вот дикий баран осторожен, он не блеет и учитывает, что надо ходить там, где он не достижим для человека.

Шамсия пошла за стадом и остановилась поодаль, глядя на гору.

- Вот и мы такие же бараны, - сказал Дидар, - прирученные.

- А куда ты вырвешься? – сказал Нарбек. – Кругом одно и тоже делать придётся, куда бы ты ни пошёл.

Камбар подъехал к дому старосты Комгору. Староста обрадовался, увидев Камбара, пригласил его зайти, но Камбар сказал, что зайдёт позже  и попросил разрешения взять телегу и пленных воинов и, получив разрешение, уехал. С воинами он заехал в горную щель и они привезли оттуда три ствола деревьев и выгрузили у дома Шамсии. Потом они съездили в горы и привезли телегу камней, потом они подъехали к речке, которая тремя рукавами текла по каменистому полю, разъехавшись в разные стороны, и оттуда они набрали камней и привезли к дому Шамсии. Затем они привезли четыре телеги к дому Саври с реки и две телеги камней с горной щели. Саври и её сестра Покаори переглядывались, и настроение у них поднималось от предвкушения.

Камбар спросил у воинов, где они берут мелкую крошку для строительной смеси скреплять камни. Воины отвели его к горе, видно было, что от туда уже были большие выемки крошки. Они погрузили две телеги крошки и привезли к дому Саври. На этом работа на этот день закончилась. Камбару полила воду на лицо и на руки Саври и предложила поесть. Камбар согласился. Уже было темно и Саври предложила лечь у них, Камбар сказал, что не сегодня и ушёл к Хушрабо.

У Хушрабо они легли на новую курпачу и накрылись пледом, от этого стало тепло. Шамсия  легла рядом, они обнялись и прижались друг к другу. Хушрабо поцеловала Камбара в шею и прижалась радостная к нему, она вся трепетала.

- Как приятно на новой курпача, мягенькая, - Хушрабо поёрзала на ней.

Когда уснула Шамсия, они стали друг друга поглаживать и Хушрабо стала постанывать. Она наслаждалась, и из открытого рта вырывались звуки наслаждения.

После такой восхитительной ночи Камбар выложил с воинами три ряда камней стены у дома.

А потом выложили два ряда камней изгороди у Саври. И Камбар лёг у них в доме, и Саври пришла к нему. После того, как они сблизились, ощущение от Хушрабо не исчезло, появилось теперь ещё и ощущение от Саври, оно отличалось от ощущений появившихся от Хушрабо, но было приятное и охватывало всего его. Потом он  пришёл к дому Шамсии.

Он думал, что Хушрабо будет его спрашивать, где он был, и он приготовился отвечать. Но она ничего не спросила, но легче ему не стало. Шамсии, вообще, такие вопросы в голову не пришли. Камбар зачистил ствол дерева, и они с воинами установили его у стены, укрепив на двух столбах, сделанных из стволов деревьев, привезённых ранее. Девушки радовались. Поели. Пленные ушли в свою мазанку, где они теперь жили.

Камбар вымылся в ручье и лег на новую курпачу, к нему прилегла Хушрабо и стала его гладить, вскоре они уже целовались и наслаждались чувствами. Шамсия давно спала.

На следующий день Камбар встретился с Комгором.

Староста Комгор рассказал, что у него в доме лежат луки, стрелы, сабли, одежды персов, иногда мужчины кишлака тренируются на палках и стреляют по целям из луков. Так же он рассказал, что пленные собирают камни для строительства стены с другой стороны кишлака тоже со стороны горной щели.   Камбар внимательно осмотрел луки, стрелы, копья, сабли. «Семь луков, пять сабель, так всё и осталось, этот народ не будет отстаивать своё, нажитое», подумал Камбар.

Камбар стал укладывать с пленными стену из камней. Когда они положили ряд и замазали строительной смесью, то пошли к дому Саври и там положили ряд камней. Затем вернулись к дому Шамсии, проверили, как засыхает раствор и положили ещё ряд камней, проложив строительной смесью. Больше они не строили, а ждали, надеясь на то, что раствор за ночь схватится и они продолжат работу.

На следующий день проверили, что раствор схватился и они поставили ещё один ряд и у того и у другого дома. Камбар спал у Хушрабо. Ей было всё лучше, и новые ощущения открывались в ночи, так что, когда она вставала, то у неё кружилась голова и некоторое время она не могла ходить. А Камбар почувствовал, что не от него зависит, что выбирать, чувства Хушрабо были сильнее, но присутствие Саври тоже было, они расположились рядом, все выбрали, что вызвало такие сильные привязанности.

- Откуда у вас мясо, которым вы меня кормите? – спросил Камбар Хушрабо.

- Нам даёт немного староста Комгор, - сказала Шамсия, - а ещё наши два барана используют для связки и потом нам дают одного из двух родившихся барашков.

Баранов Камбар видел, довольно ухоженные белые животные находились в затоптанном помещении, одна из стен которой была выложена камнем и проложена глиной, а другая сплошь была из глины с ветками кустарника и соломы. Камбар решил пройтись по горам, вдруг кого увидит.

Двое суток он ходил с раннего утра до дня по горам на лошади, но только видел кекликов, которые неожиданно выпархивали из кустов, чтобы исчезнуть в других и больше их не видел он, они не выдавали своего присутствия.

На третьи сутки зашла в дом Шамсия, в это время Камбар чинил трещину в стене, укрепляя стену.

- Я видела горного барана, - сказала она.

Камбар собрался и пошёл вместе с Шамсией посмотреть, где она увидела барана. Это оказалось совсем не там, где он считал, что должны быть бараны, а в горах на северо-западе, он же ходил в юго-западном направлении. Они  прошли красивый красновато-коричневый  перевал.

- Вот здесь я видела барана, - указала Шамсия на пологий удобный склон, где зеленела трава и было много кустов и деревьев.

- Это ты сюда ходишь? – спросил Камбар. Это было в половине порсанга от кишлака.

- Не-а, первый раз, - сказала Шамсия.

- Одной так далеко опасно ходить, - сказал Камбар, - тебе мама не говорила, что так далеко ходить нельзя.

- Говорила,   но  после этого прошло две весны, я подумала, что уже можно прогуляться, - сказала Шамсия.

- Ты молодчина, но больше так далеко не ходи одна, зови меня, - сказал Камбар.

- Ты мне дорога, - сказал он и с трепетом прижал её к себе, Шамсия молча приняла объятия Камбара, ей было приятно.

Камбар осмотрел место, пологий склон горы образовывал седловину, на которой не было даже кустарника, а дальше шло возвышение горы, оно всё было в деревьях. Камбар на лошади проследовал к седловине высматривая следы, но ничего не увидел, слез с лошади, которая тут же стала пытаться щипать траву будучи с уздечкой, а Камбар присел и стал принюхиваться и попытался почувствовать, кто здесь был. Лёгкий ветерок приносил только чистый с запахом кустов и деревьев порыв. Шамсия смотрела на него с лошади. Камбар взял лошадь под уздцы и пошёл вверх к седловине. На седловине он осмотрелся и прислушался.   С седловины открывался вид на другой её склон, ниже шла по склону поляна из травы, а дальше весь покрытый кустами подъем на следующую поднимающуюся более высокую гору. Камбар остановился, смотрел на кусты и слушал. С этой стороны на него периодами налетал порыв ветра. Лошадь фыркнула. «Просто так лошадь фыркать не будет, - подумал Камбар, - но это её не беспокоит, значит это не опасность». Он осмотрел седловину и сел на траву, потом поднялся, сел на лошадь, и они поехали по склону, не снижаясь, к темным кустам.

- Там кто-то ойкнул, - сказала притихшая Шамсия, грызя ноготь пальца. Камбар посмотрел по указанному направлению, но ничего не услышал, а к ним надвигалась увесистая туча с серо-синими краями, занимая всё небо.

Они осторожно проехали дальше, вслушиваясь, но ничего более не слышали, только шелест замирающего ветра в кустах. И тут грянул гром, потом второй долгий раскатистый, лошадь дёрнулась в право дернув узду и качая головой. Камбар посмотрел на глаза лошади, они был спокойны. Он сам был спокоен. Они проехали вперед ещё расстояние и остановились уже в кустах. Это были кусты с толстыми извивающимисяч ветками в разные стороны. Камбар посмотрел на землю, усыпанную желтыми и коричневыми вытянутыми листьями. И вдруг кто-то долгим воем проявил себя. Лошадь уши сразу направила на этот протяжный вой. Вой издавал не хищник, он был другой.

Камбар направил на звук лошадь. Через какое-то время они опять остановились, и вдруг Шамсия сказала:

- Смотри, - указав пальцем вперед и вниз.

Сперва ничего не было видно, только кусты, Камбар направил лошадь вперёд, и только, пройдя кустами, они увидели барана с большущими изогнутыми рогами. Баран  двинул шеей, но стоял на месте. Ещё не понимая, что там происходит, но предчувствуя что-то Камбар повел лошадь вперёд и приблизившись увидел, что баран запутался рогами в лианах, обмотавших тисовое дерево, но вот насколько он запутался, Камбар не знал. Баран стоял боком к нему серо-бежевый с светло-серым животом, упитанный самец. Камбар тихо слез с лошади и направился к барану. Баран оказался большой, ненамного ниже Камбара. Первой мыслью была прибить его и отвезти домой, но пока он  рассматривал, как сильно запутались рога в лианах, ему пришла более интересная мысль. Он подошёл к барану, тот как мог закинул голову назад, в его глазах был испуг, от топтался на месте, дальше его не пускали лианы. Повалить такого не удастся, подумал Камбар, да и что будет  с хваткой лиан при этом не известно, и он верёвкой связал ему задние ноги. Баран скакнул ими и стал заваливаться на правый бок. Не глядя на него от возбуждения, Камбар схватил переднюю ногу, баран упал, Камбар связал передние ноги и потом подтянул их к задним и связал вместе. Баран часто дышал и храпел, на что только теперь обратил внимание Камбар. Его трясло и он сел, чтобы отдышаться. Всё это время Шамсия и лошадь следили за происходящим на расстоянии, Шамсия сползла с лошади, схватившись за стремя, и держала её за уздцы. Немного отдышавшись и отдохнув, Камбар подвёл лошадь, задиравшую голову и часто переставляющую копытами к барану. Лошадь нервничала, так как впервые видела такое животное. Шамсия застыла с большими глазами, наклонившись вперёд, вцепившись в узду обеими ручками, она часто дышала и ничего не могла сказать. Тут Камбар вспомнил, что у него с собой есть тряпка, он обмотал ею вокруг морды барана, где глаза, чтобы он не видел, что вокруг происходит и лежал тихо.

Камбар  с невероятным напряжением закинул барана на лошадь, который двинулся, но потом не делал никаких движений даже головой, что было бы опасно всем. Камбар с помощью Шамсии привязал барана к седлу, а голову зверя  зафиксировал, привязав рога через шею лошади  к ней так,   чтобы они ей не навредили и рухнул обессилевший на землю. Шамсия села рядом с ним на колени.

- Держи поводья, чтобы лошадь с испугу не рванула, - сказал ей Камбар, повернувшись и посмотрев на лошадь.

Шамсия взяла поводья, в глазах лошади был испуг, но она перебирала копытами на месте.

Камбар так валялся некоторое время, потом пошли обратно. Теперь на лошади ехал баран, за рог его придерживал Камбар, за ним шла Шамсия. Так они спустились со склона, но до верху следующего не дошли, Камбар опять лёг, его всё трясло. Наконец, они поднялись на хребет горы. Камбар упал на колени перед Шамсией и сказал:

- Какую вещь ты помогла мне сделать, - он стал целовать высохшими от волнения губами её коленки и искры ног, - ты помогла найти горного козла, и он теперь с нами.

Уставшая Шамсия, которая проделала почти дважды этот путь, недоумённо смотрела на него, ничего не понимая, никакой гордости за свои действия она не испытывала.

- Никому не рассказывай, как мы словили этого горного красавца, - сказал после паузы Камбар,- тогда мы будем приносить домой зверя, а, если рассказывать, то может так получиться, что не принесёшь домой зверя и нечего будет есть.

Шамсия смотрела на уставшего Камбара.

- И маме не сообщать? – спросила она.

- И даже маме не сообщать, никому, - сказал Камбар, - обещай?

- Обещаю, - сказала Шамсия, - никому не рассказывать, как мы ловим животных.

Через долгое время они, наконец, дошли до мазанки Шамсии. Ещё издали их увидела Хушрабо, стоявшая за участком и вглядывающаяся в долины у гор. Она увидела едва идущего Камбара и побежала ему навстречу, хотела его подхватить, но он сказал взять поводья и держать рог козла и завести его на участок, что Хушрабо проворно и сделала. Потом додвигался, заметно отстав, и сам Камбар. Он дошёл до дома и упал на курпача, выдохнул  и замер.

Хушрабо каким-то необъяснимым усилием развязала веревки, крепившие барана к лошади, и стащила с лошади козла и сама, не удержавшись, упала, рога придерживала Шамсия, лошадь даже присела, заржала и рванула от них вперед и забегала по загороженному газону, махая головой вверх-вниз, успокоившись только через какое-то время. Баран точно весил больше Хушрабо. Хушрабо посмотрела на Шамсию, всё ли с ней в порядке. Но с ней было всё нормально. Теперь они обе уставились на серо-коричневого зверя в тряпке на глазах. Убедившись, что зверь лежит спокойно, копыта связаны, они пошли в дом к Камбару.

Хушрабо стащила с него сапоги и штаны, кожаную накидку, пояс с ножом и приникла ухом к груди. Послушав, она немного успокоилась и пошла за тряпкой, смочила её водой, велела вскипятить Шамсии воду, а сама стала протирать его мокрой водой с реки.

- Что случилось? – спросила она тревожно у Шамсии.

- Мы поймали барана, - сказала Шамсия.

- Я вижу, что вы поймали барана, – удивилась мама, – но как это вы его поймали?

- Ну как, руками скрутили, - сказала Шамсия. – Разве не видно, он скрученный весь с рогами закрученными.

- Да, рога-то его я вижу, - сказала мама, - я за вас волновалась, куда ушли?

- Конечно, ты будешь волноваться за своего ребёнка, - сказала уставшая и взволнованная Шамсия, - за нас.

Через какое-то время, лежавший пластом на спине Камбар, шевельнулся и через долгие мгновения привстал.

- Где баран? – спросил он.

- Отдыхает на боку, - сказала Шамсия, так как мама пошла готовить укрепляющий отвар.

- Баранов надо вывести в открытый вольер, а пойманного барана затащить туда, - сказал Камбар и встал.

Вбежала Хушрабо с отваром:

- Козел подождёт, выпей отвару из трав, - сказала она, давая ему глиняную пиалу.

Камбар выпил и встал. Они укрепили крытый вольер для баранов и затащили туда горного барана, но понимая, что такая зверюга здесь и стены и изгородь разнесёт, сняли повязку только с его глаз и оставили связанным лежать.

- Как тебе удалось его поймать? – спрашивала Хушрабо, - да ещё и связать и живого привезти?

- Ну, вот, как-то так? – сказал Камбар, он был совершенно без сил и мыслей.

Хушрабо накормила их, и сели мама с дочкой  рядом с Камбаром и уставились на него.

Через какое-то время Камбар частично пришёл в себя и сказал, что завтра повезёт барана, но зачем и для чего расскажет потом, при этом он сказал, что возьмёт Шамсию с собой. В лице мамы мелькнула тревога, но Камбар сказал, что беспокоиться нечего.

Ранним утром  он взял с собой одеяло, две почти плоские большие металлические крышки, шашку и лук со стрелами. Он взвалил барана на телегу и уехал на лошади с Шамсией. Ей это только нравилось. Он прошёл до того же северо-западного склона отрога низкого хребта горы и привязал барана за две верёвки к толстому стволу куста, за заднюю ногу он был привязан в двух местах. Остальные верёвки Камбар развязал и поспешно отошёл от барана. Но баран остался лежать на земле. При этом Шамсия с лошадью следила за этим с расстояния.   Телегу с запряженной лошадью он отвел за гору, распряг лошадь,   привязал к кусту, сняв уздечку, чтобы она спокойно паслась. Камбар посмотрел на барана и пошёл сооружать укрытие. Он натаскал камней и соорудил из них стену подковой с окном для слежки и стрельбы,   наносил много травы и сел с Шамсией в укрытии. При этом он заметил, что в тех кустах, где он ходил были орешники, кизил, тис и акация.

- Теперь мы будем ждать, - сказал он. На удивленное лицо Шамсии он не ответил. Из дома он взял шкуру барана и укрыл ею Шамсию, чтобы ей было теплее.

Небо заволокли облака, стояла тишина. Баран через какое-то время встал и переминался с ноги на ногу, потом он застыл на время и попытался опять оборвать веревки, но ему это не удалось, только чуть покачался из стороны в сторону толстый ствол куста, что рос последи луга с травой, к которому был привязан баран.

Прошло какое-то время, барану надоело стоять, и он сел, голову увенчанную рогами держал вверх. Потом он встал и стал щипать траву, уши его ходили в разные стороны. Камбар вспомнил, что вчера над горами шла туча, и потом грянул гром, но вот дождя не было, наверно, туча пошла вдоль хребта, не переходя за него.

Баран перестал щипать траву и уставился на кусты горы выше по склону. Камбар сказал Шамсии не шевелиться, а сам стал посматривать на кусты, на барана . Баран тявкнул. Через какое-то время от кустов отделилась тень, и на луг вышел молодой баран с маленькими рогами, ниже того, что был привязан. Он сделал несколько осторожных шагов по лугу и навострил уши в направлении привязанного барана. Тот тявкнул, молодой баран пошёл к привязанному.

Камбар осторожно приготовил лук и стрелу и следил за молодым бараном. Расстояние до привязанного барана было шагов сорок, а до идущего молодого меньше ста, но он шёл по линии, где оказывался ближе к укрытию, чем привязанный баран, и укрытия он не видел. Баран прислушиваясь осторожно приближался, Камбар приготовился стрелять, и вдруг Шамсия потянула его за рукав и показала пальцем в сторону. Камбар посмотрел туда и обомлел: за молодым бараном крался медведь, его уши были нацелены на барана, движения он делал бесшумные. Тут же передумав стрелять, Камбар тихо опустил лук и замер. Через несколько мгновений  медведь бросился на барана, оставался последний прыжок, когда молодой баран понял, что на него несётся медведь и с криком бросился в сторону, прыгнул, но медведь в прыжке дотянулся своей вытянутой на всю длину передней лапой до его задней ноги и сбил его. Но баран тут же вскочил и прыгнул в строну, но видимо, нога была задета, и баран дальше не бежал. Баран развернулся и ударил рогами в грудь медведя, тот кубарем упал.

Стрелой вылетел Камбар из укрытия, подлетел сзади к медведю и шлёпнул металлическими крышками друг о друга у его уха. Раздался оглушительный звон, медведь вскочил и убежал в кусты. Молодой баран стоял и смотрел на Камбара, растопырив копыта. Камбар стал к нему подходить с успокаивающими словами, но голос его был совсем тихим и взволнованным. Баран нагнул голову и был готов наскочить на Камбара. Камбар посмотрел на его заднюю ногу, но четко рассмотреть не мог, что с ней. Тогда он наскочил с боку и повязал передние копытца его так, чтобы задними он не мог его достать и задеть, потом он перевязал осторожно задние и осмотрел рану. Рана казалась небольшой, кровь была только на содранной коже.

Камбар погрузил молодого барана на телегу, потом связал привязанного, накинув ему петлю на рога и привязав эту натянутую веревку к ветке куста, и пошёл по следу медведя. Медведь был гораздо больше Камбара, по помятой им траве он дошёл до кустов и там увидел следы медведя, и обнажив шашку пошел по ним. Он прошёл около тысячи шагов по кустам и совершенно случайно обнаружил медведя в кустах, тот полностью сливался с коричнево-серой почвой.   Камбар с обнажённой шашкой осторожно шел к нему, потрогал его шашкой, тот не шевелился. На всякий случай, он привязал его передние лапы к толстому стволу куста и пошёл за лошадью, запряг её в телегу и повёл её к месту, где лежал медведь. Он распряг лошадь. Сперва лошадь вставала на дыбы, увидев медведя, стоило времени её успокоить. Потом он привязал верёвки к кожаным ремням на шее лошади, а медведя обвязал ремнями и привязал к ним верёвки, которые были привязаны к шее лошади. Итак выволокли его из кустов и затянули на телегу, подложив стволы деревьев от земли до высоты кузова телеги. Лошадь поставил Камбар  перед телегой, подложил камни под колёса, чтобы она не поехала,   шлёпнул  по бокам лошадь, она потянула груз, и медведь был, наконец, водружён на телегу. Потом  водрузили на телегу второго барана.

Конечно, Шамсия была потрясена случившимся и не могла говорить. Итак они поехали с телегой к кишлаку. Хушрабо увидела процессию на фоне огромных туч, идущих поперёк отрогов гор, и выбежала навстречу, глаза у неё были квадратные. Она ничего не могла понять.

- Что происходит? – спрашивала она.

Шамсия молчала, Камбар кивнул на телегу и сказал, что надо довезти. Увидев тушу медведя, Хушрабо была поражена и застыла, потом она увидела двух связанных баранов и совсем растерялась, ничего не могла подумать. Лошадь телегу завезла прямо на участок и там они начали процесс. Подошли к медведю и проверили, дышит ли он.   Он не дышал, пасть была приоткрыта, обнажая большие клыки. Скинули большого барана и так и оставили на земле, потом молодого барана, развязали и осмотрели ему копытце и привязали к персиковому дереву за переднее копытце.

Решили разделывать медведя сперва прямо на телеге, но сообразили, что доски будут в крови, поэтому общими усилиями свалили его на землю и начали разделывать. Прямо на шкуре выпотрошили, и это Камбар отнёс подальше к отрогу, оставив сердце и печенку. Хушрабо их сразу посолила. Порезали куски мяса. Мясо было темно-красное и пахло медвежатиной. Камбар вырезал все сухожилия на лапах и приготовил их для строительства луков. Потом он отнес переднюю лапу и кусок со спины Саври и её сестре. Те были поражены и дали соли и корзину, побежали смотреть на медведя. Они были очень удивлены, увидев двух живых баранов, одного связанного и лежащего на земле и второго, привязанного к дереву. Поражены видом большого медведя, всего в крови. Он был в три раза больше Камбара. Сёстры помогли его разделать, пересыпали солью, завернули в тряпки, положили в корзины. Но корзин не хватало.

- Мы готовы помочь с готовкой, - сказала Саври.

Камбар посмотрел на Хушрабо, она кивнула  и Камбар сказал:

- Всего медведя мы не сохраним, девушки, можете куски медвежатины обменять в дехане  (кишлаке) на рис и какие-нибудь другие продукты?

Сестры кивнули, им Камбар и Хушрабо отложили куски темно-красного мяса, завернули их в тряпки, и сёстры ушли с ними. А Хушрабо стала варить порезанный на кусочки кусок задней части медведя. Через час пришли сёстры, они принесли в двух больших корзинах рису, репчатый лук, морковь, соли и стали помогать готовить Хушрабо еду.

Получился наваристый суп с мягкими вкусными кусками медвежатины в казане. Все с восхищением ели и улыбались.

- У нас в дехане нет охотников, - сказала Саври, глянув на Камбара, и уплетая суп с кусками мяса медведя, - было трое, - но они исчезли на охоте, их никто не нашёл. И охотники-то из них никакие. Здесь остались только те, кто возделывал землю, абрикосовые деревья растут и вишня, это и едят, – сказала Саври. -   чтобы медведя поймать – это вообще, событие,   первый случай здесь, никто не умеет стрелять из лука, сейчас стали только стрелять, тренироваться, после нападения.

- Какой вкусный супец получился, - воскликнула её сестра Покаори, - никогда такой не ели.

Все наелись мяса и супа до предела и повеселели, но встать уже не могли. Но Камбар попросил зачистить шкуру медведя. Сёстры согласились и зачистили её, засыпали солью и свернули. Хушрабо занесла шкуру в дом и положила на доски. Запахло медвежатиной. Вечерело, сестры поблагодарили Камбара и хозяйку и, медленно двигаясь, довольные ушли.

Камбар разделся и лёг на курпача. Хозяйка прибралась сколько могла, сказала Шамсии нарвать травы козлам, и потом уже в темноте они обе легли к Камбару.

- Все-таки как тебе удалось словить медведя и ещё одного барана? – спросила Хушрабо.

- Они сами пришли, - отвечал Камбар.

- Как это «сами пришли», они же дикие? – не унималась Хушрабо.

– Дочка, что было? – спросила она у Шамсии.

- Они сами пришли, - сказала уже заплетающимся языком Шамсия. Они засыпали, вдыхая запах варёного мяса медведя. Никто его до этого не едал.

Следующее утро небо покрыли облака, они не были тяжёлыми. Никто никуда не торопился. Шамсия поставила баранам по миске с водой и присела на курпача. Мама спала, держа изящную свою руку на груди Камбара. А Камбар так устал за день, что не хотел шевелиться, все мышцы ещё не отошли от вчерашнего. Он просто лежал на спине.

Наконец он проснулся и медленно передвигая ноги вышел на природу. Он посмотрел на голубеющие горы, небо в облаках, сел на стволы деревьев, что он привёз раньше и стал смотреть. Пролетела одна хищная птица, потом другая, они кружили над их домом. Камбар сидел и смотрел. Пришёл староста Комгор, принёс чеснока, рису, мешочек зизифусов, Камбар пригласил его зайти. Староста Комгор зашел и увидел медленно пытающуюся встать Хушрабо, чтобы приготовить чай и сказал:

- О, не беспокойтесь, чая не надо, я пойду.

- Подождите, - сказал Камбар, отрезал и дал ему кусок медвежатины. Староста очень образовался и благодарил.

- Скажите, а есть кто-нибудь, кто делает телеги? – спросил его Камбар.

- Есть один, зовут Калим, у него сын в учениках, Кайюм, - он сказал, как к нему пройти.

Камбар связал восемь средних жердин вместе попарно, образовался прямоугольник, затем четыре  части жердины были пущены внутри этого прямоугольника и связаны почти у краёв, и  ещё четыре  другие так же были  привязаны на равных расстояниях к другим внешним жердям, так они при привязке шкуры сохраняли натяжение. После этого они натянули шкуру на это расправило и прихватили по краям натянув шкуру верёвками и обсыпали её солью.

Нужно было ждать семь дней, и Камбар укрепил загон и выпустил туда баранов, привязав их к отдельно вбитым толстым колышкам, сильно вбив их в землю.   Хушрабо наложила на ранку ноги молодого барана лекарственные растения и завязала тряпкой. Им нарвали травы и дали воды.

Камбар понёс медвежатину сёстрам Саври и Покаори.

Саври улыбнулась и взяла мясо, рукой она провела по руке Камбара и унесла мясо.

Вышла Покаори в халатике.

- Я хочу чтобы ты видел моё тело, оно тоже красивое, - сказала Покаори и распахнула халатик, обнажилась красивая стройная фигура с красивыми небольшими сисями, прямостоявшими вперёд.

- Это потому, что я не могу тебя стесняться, это ты так действуешь. Я всё время в халатике, потому что я не чувствую расположенности к людям. Вот с ними надо ходить в одеждах, а при тебе я полностью раскрываюсь.

Камбар сидел и смотрел на красивые груди Покаори, они были приятны. Но те чувства, что открылись ему с Саври были важнее, и он понял, что Покаори всё время сдерживалась везде.

. – Я чувствую вас с Саври, мне приходиться чувствовать, что вы делаете, мне приходится этим жить.

- Ну, что мы делаем? – спросила Саври. – Ласки нас ведут.

- А что с Хушрабо лучше? – спросила Саври.

- Это не лучше, с ней спокойнее. Когда я с тобой и с ней я вас понимаю, я понимаю ваши чувства. У тебя проявилась преданность и порядочность, этого не было вначале, но было приятно во всём, это прямо развитие чувств. – сказал Камбар. – Когда мы просто сидим рядом, ничего такого нет, а вот, когда обнимаемся, то понимаем. Вот как важны близкие чувства, они возникают от близости. У меня никогда раньше такого не было. В моём кишлаке, получается, я жил в пустом пространстве и терял время.

- Мы тоже хотели встретить мужчину, теряли время здесь, - сказала Саври.

- А Аршат? – спросила Саври.

- Это нам повезло, что мы встретили такого выдающегося  воина, - сказал Камбар, - с ним чувствуешь, что надо быть собранным, что жизнь не такая, как хотят представить себе жители моего кишлака, без каких-либо действий по охоте, достижения чего-то, - сказал Камбар. – Многое было пустыми словами и это чувствуешь сразу, но вот тратить время на это – это глупость. То есть, люди при таких взаимоотношениях ничего не приобретают, чего интересного?

- А ты знаешь про мужа Хушрабо, куда  девался её муж? – спросила Покаори Камбара.

- Нет, мы с ней об этом не говорили, так как она об этом не говорила, я счёл не нужным теребить в ней это, раз она не говорит, - сказал Камбар, - да и зачем мне это, это не важно, важно то, что ты испытываешь, когда ты с ней или с Саври.

- Её муж…у него ничего не получалось, за что бы он не брался, - сказала Покаори, - у меня не было никакого интереса к нему. С кем мы встречаемся, мы чувствуем интерес к нему или его нет. Зачем её родители за него его выдали – загадка!

- И вот однажды он пошёл куда-то в горы и больше не вернулся, - продолжала Покаори, - Его, конечно, искали, но мне кажется, без интереса и тем более уважения. Когда ищешь, чувствуешь же человека, которого ищешь. Ну и не нашли…ничего. Он не нужен был и сам себе, и, поэтому не нужен был ни нам, ни жене.

- Это порядочность, которой можно жить и восхищаться, а у Хушрабо другое, о ней можно думать, отмечать, что не вовлечён ты в это, - сказал Камбар.

- Наверняка ты думала, Саври: ну почему бы не быть с таким воином, он может бороться и даже победить врага, - продолжал Камбар, - с ним, конечно, и скорее возможно будет хорошо жить. И так хорошо, что после того, что мы стали вместе, появились настоящие ценные чувства. Ум не для того только, чтобы понимать как выжить, а для того, чтобы подвести к чувствам, чтобы ума хватило не пройти мимо, когда начинаешь что-то нужное чувствовать, чего раньше в тебе не было. Саври вся преданная, я похоже, вызвал эти чувства преданности, но ты эти чувства не ценила, наверно, мои для тебя важнее.

- Нет, это ты вызвал эти чувства, и я к тебе привязалась, - сказала Саври в волнении, - получается, чувства привязчивы.

- Получается, несамостоятельность человека в том, что он чувствует, что ему не раскрываются, а он сам же и остаётся с этим, - сказал Камбар.

- Поэтому ты, Покаори, и хочешь быть голая при мне, так как чувствуешь настоящие чувства, и что они тебе нужны, а с ними ты открыта, а этого, конечно, нет когда мысли мелкие, и их чувствуешь и от себя и от другого  - они не нужные, ты чувствуешь, что они не нужны, так как ценного не дают и чувствуешь, что ходить при них, и при людях с мелкими чувствами надо в одежде.

- Да, я согласна, - с каким-то наслаждением вздохнула Покаори, - я так конечно, не понимала, как ты сейчас сказал, но это так.

Камбар подошёл к большому, выложенному из камня и строительного  раствора дому с широким входом. Там стоял парень, лет двадцати с серьезным лицом.

- Ты, наверно, Кайюм? - спросил Камбар. - А где отец?

Парень махнул головой в сторону входа в помещение. Камбар зашел и увидел что-то делающего с досками мужчину, лет 45.

- Пусть у вас сегодня будет хороший день, - сказал Камбар.

Мужчина оторвался от работы и посмотрел на вошедшего с вопросом на лице.

- Я, Камбар, - сказал Камбар, - вот вам примите с уважением за ваш творческий труд, - сказал Камбар и выложил кусок медвежатины на табурет.

Мужчина посмотрел на мясо.

- Что за мясо? – спросил мужчина.

- Медвежатина, - сказал Камбар, - а вы, наверно,   Калим, мастер по телегам?

- Это вы и медведя поймали? – удивился Калим.

- Поймал, - сказал Камбар.

- Да, а вы из тех воинов, что уничтожили отряд персов в нашем кишлаке? – спросил мужчина. – Я ,   Калим.

Камбар кивнул и представился.

- Что вас привело сюда? – спросил  Калим.

- Любопытство, - сказал Камбар, - мне интересно, удастся ли оформить укрепления кишлака и перестроить жителей, чтобы они не разбегались, а дали отпор врагу?

- Не знаю, никогда об этом не думал, - сказал  Калим.

- Хотел бы договориться с вами и приобрести  телегу, она нужна не только по хозяйству, но и для строительства укреплений кишлака, - сказал Камбар.

- Слава о вас идёт по всему кишлаку, прямо легенды сказывают, - сказал Калим и оживился. – Телегу?

- Мы с сыном делаем телегу на будущее, заказа, конечно, на неё нету, но мы, зная, что она кому-нибудь обязательно пригодиться и начали её делать.

- Может, договоримся? - спросил Камбар. - На каких условиях дадите телегу?

- Ну. с учётом ваших подвигов и что вы будете укреплять кишлак, - улыбнулся  Калим, - принесёте ещё мяса и договорились.

- Конечно, принесу, - улыбнулся Камбар. – Когда планируете сделать телегу?

- Дней через семь, - сказал Калим.

- Зайду, - сказал Камбар, улыбнувшись.

Камбар зашёл в тот же день к  Калиму ещё и принёс кусок медвежатины, тот, улыбаясь, принял мясо.

Камбар вместе с Хушрабо осмотрели натянутую шкуру медведя на приготовленной из жердин растяжки и ещё почистили её и причесали шкуру. Длина шкуры была семь локтей, а ширина с лапами в разные стороны – 5. До этого Хушрабо поставила тушить новые куски мяса медведя в двух казанах, оно булькало и издавало запах тушащегося мяса. Череп медведя с большими клыками Камбар очистил и считал его своим талисманом и держал его на отдельной круглой табуретке с высокими ножками, который он сделал сам. Когти медведя он носил на шее на медвежьей жиле.

Он предложил Хушрабо подумать над тем, что из шкуры медведя сделать одежды для себя и Шамсии, ведь осенью и зимой дуют холодные ветры, а одежда из шкуры медведя сохраняла бы тепло. Хушрабо согласилась.

Когда оказались одни Шамсия и Камбар, Шамсия спросила у Камбара:

- Почему медведь испустил дух?

- Я слышал, что если медведь сильно испугается, то может умереть, - сказал Камбар. – Видишь, так и оказалось.

Шамсия вздохнула, подумав: «Наверно, от страха можно умереть, такой большой медведь и так испугался».

Пока Камбар ждал телегу, он договорился о случке своей кобылы с конём у жителей. Потом он поговорил со старостой и тот собрал жителей кишлака.

- Жители Як Чангала, кишлак ваш находится далеко в горах и рядом находится хребет, за которым Персия, - начал Камбар. – До нас наши пограничные отряды добираться будут два дня, за это время, если со стороны Персии придёт вооружённый отряд, как это было недавно, то они и убьют кого-нибудь из ваших же родственников или отнимут нужные для выживания вещи и продукты. Если от них бегать, то это только на время оттянет очередную опасность. Если они узнают, что здесь незащищённая земля нашей страны, то они захотят сюда наведываться чаще. Кто вас будет защищать?

- Жители молчали и поглядывали на Камбара.

- Выходит, надо защищаться, - неуверенно сказал худенький слабенький мужчина в изношенный хлопковых одеждах.

- Согласны ли вы защищаться, - спросил Камбар.

- Что мы сможем противопоставить вооружённому отряду? – сказал другой житель кишлака.

- Хитрость и ум, - сказал Камбар. – Надо тренироваться стрелять из лука, биться на палках и придумать, как уничтожить отряд врага. Наверно, вы надеетесь, что они не придут, но они уже пришли, убили ваших родственников и хотели унести награбленное. Такие розовые надежды вас не спасут.

- Вы боитесь, что вас убьют, если вы дадите отпор, так они итак могут вас убить, так не лучше ли бороться и дать отпор врагу, страх не лучший советчик, он первый, кто нападает на наши мысли и мешает действовать. Не стоит о нём думать, думать лучше о победе.

- Вы видели пленных персов, это обыкновенные люди, которых заставили идти на разбой в наши края, теперь они помогают нам укреплять кишлак. Неужели мы не сможем таким людям оказать сопротивление?

- Вы можете, - сказал один из жителей, - а мы не подготовлены.

- И что тогда делать? – спросил Камбар.

- Кишлак, дома и то, что мы здесь находим, даёт нам возможность выжить, так почему бы его не защитить? – спросил жителей Камбар. – Конечно это трудная задача, но, не действуя, задачу нельзя решить.

- По молчанию, это вам не интересно, - сказал Камбар после паузы, - а тогда что интересно? Кишлак надо охранять или бежать? Персы не ценят людей, они считают, что все их соседи ничего из себя не представляют и поэтому, захватив людей, отправляют их в рабство.

Жители молчали, но было в них волнение. Они судорожно что-то пытались думать, но ничего не придумали.

Но видимо, последний аргумент на них произвёл впечатление. Через день к Камбару подошло трое жителей кишлака и сказали, что они и другие жители готовы выслушать, что скажет Камбар и действовать, как он скажет. Камбар сказал, что для заготовок хорошего лука нужны заготовки из орешника, кизила, акации или тиса. Он не сказал, что тис он видел там, где запутался горный козёл, которого он привёз домой, и про орешник тоже. Это его место охоты, не надо о нём рассказывать и тем более, если он там увидел нужные деревья, то и в других местах они тоже обнаружатся.

Камбар взялся за строительство дома. Выкопал ямки для жердей, вкопал в  них частично жерди и укрепил их на вертикальной балке, что поставили они раньше, потом провел по ним горизонтально жерди и привёз с пленными более - менее плоские сланцы и стал укладывать ряд за рядом с внешней стороны у жердей. Так он достроил стену до верхней балки, включая в стену поставленные ранее переплетённые жерди между составленными камнями, и обмазывал всё глиной. Он снес старую стену, которая оказалась частично из трухи от соломы и уже не державшейся старой глины. Всё это он на телеге вывез ближе к берегу реки выше по течению и скинул, обложив камнями. Тут он планировал высадить молодые деревца тиса и акации, их корни хорошо держали бы почву. Так он увеличил в высоту одну стену и пол, который он проложил плоским камнем и замазал глиной. Хушрабо и Шамсии это нравилось.

Потом он перестроил и остальные стены и после этого они для крыши уложили и укрепили длинные жерди, что держали крышу изначально, составляя её каркас.    Камбар осмотрел их, они оказались все приемлемы, сухие и не прогнившие. К ним привязали расщепленными лианами поперечные тонкие жерди, а на них уже положили тонкие жерди и укрепили их жердями и лианами поперёк, связав их по краям расщеплёнными волокнами лиан, и промазал щели глиной.

Трубу печки из толстого ствола бамбука он вывел в верхнюю часть ближней за печкой стены и обложил строительным раствором, а затем неширокими длинными  щепочками деревьев поверх выложенного раствора и связал их лианами. Когда раствор застыл, он вывернул и вытащил изнутри бамбук, а отверстие выхода дыма печи осталось. Зажгли щепки в печке, труба печи вытягивала дым за стену хорошо. Можно было греться.

Хушрабо занималась шкурой медведя и, наконец, сшила два длинных кафтана с рукавами шкурой внутрь для себя и Шамсии, по длине они были чуть ниже бёдер, в них было тепло, ноги они не закрывали иначе мешали бы движению, всё-таки шкура медведя. Ещё была сшита куртка Камбару и две шапочки маме и дочке. Сшито было не без эстетики и смотрелось с удовольствием, а главное было удобно.

В середине лета Ёсин и Гийёс вернулись к Аршату и они поехали в кишлак Як Чангал. Там они встретились с Камбаром, зашли в его дом, осмотрелись и все сели на курпача.

- У меня чувства к двум девушкам и они настоящие и радуют и их и меня, - сказал  Камбар.

- Редко, но так бывает, что возникают настоящие чувства, - сказал Аршат. – настоящие чувства меняют жизнь, эти чувства влияют на мужчину и женщину, они ими живут, и влияют на момент зачатия, такой ребёнок может родиться интересный и, если они сильные, то ребёнок получается сильным, если слабые, то ребёнок получается слабым.   И потом они могут приобрести интересные или не интересные чувства.

- Здесь жители никак не могли решиться на борьбу с врагом, - сказал Камбар, обратившись в Аршату. – Может, Вы встречались с персами и знаете их немного? – спросил он.

- Да, что знаю, расскажу, - сказал Аршат.

Старейшина собрал на поляне жителей, и Аршат начал говорить.

- Друзья! Что про персов? Они считают себя развитым народом среди неразвитых соседей, таких как наша страна таджиков. На них тоже нападали, и они находились под властью других народов, и это осознание было ими неприемлемым, гордость выворачивала их и выход ими был найден в жестокости и коварстве, тут они считали себя хитрее тех, кто их завоевал, даже, если было видно, что те были на высоте и понимали их расчёты коварства. Они неверны, когда они клянутся в искренности своих обещаний и честности, чувствуется нечестность лукавства. Кого я видел не хотят работать, поэтому, возможно, терпят упрошенный быт и не получается у них быть собранными, а идут они в военные походы, чтобы награбить, у них есть такая склонность, от чего она не знаю, - сказал Аршат.