В не кошерном ресторане

«Ресурсы + энергетика + инфраструктура = экономика. Всё остальное так — разговоры для бедных о богатых. Вот говорят, что у нас там все были ни на что не способны. А ведь мы, в своё время, разворовали там всё! Это я Вам так, на подумать…».  

Я люблю эмигрантские разговоры на русском языке. Мы невольно слушаем их, гуляли по Марине (пристани для яхт) в израильском городе Ашкелон (см. картинку над текстом).

Вернее, не гуляя, а целенаправленно направляясь с пляжа «Далила» в ресторан. «Далила» — потому что «Самсон и Далила» — это именно в Ашкелоне.

В ресторане нам радушно предложили 6 каких-то улиток с вызывающим, на мой взгляд, названием «Креветки Самсона». Каждому. Насколько я помню, Самсон был атлетически сложенный и брутальный по характеру мужчина. И никаких креветок у него не было. Мораль: «В рестораны, товарищи, нужно ходить только в кошерные. Там сомнительную живность в качестве закуси не предложат» …

Кукла Лена сказала, что этих моллюсков она есть не будет, потому что от них ее уже тошнит. Морского окуня она тоже с негодованием отвергла. Но благосклонно согласилась на что-нибудь легкое, к примеру бифштекс.

Я как-то к моллюскам в тот день тоже был не расположен. Даже если улитки и не моллюск, а креветки не улитки. Да и окунь вселял в меня подозрения своим морским происхождением. Поэтому так легко и согласился на бифштекс.

Я вообще ей стараюсь не возражать, тем более в общественных местах, где на куклу Лену и так таращатся. Это девушки непригодные для отношений никому не интересны. А моя возлюбленная неизбежно является предметом моей гордости. Правда, предметом иногда немного шумным. Но, всё равно, глядя на нее, мне даже петь охота. Но я себя сдерживаю.

— Этих улиток Самсона нам навязывает экологически-либералистическое лобби, кукла Лена. В действительности этот герой еврейского эпоса не имел к нем никакого отношения. Да они и не кошерные.

В этом ресторане не отдают себе отчета в том, что предлагают. Думают, если ресторан с видом на яхты и официантки в костюмчиках юнг — то пипл всё схавает за милую душу, да еще и чаевые даст. А вот бифштекс, да еще после пляжа — это действительно будет по-нашему.

— Признаться, нехристь, своими креветками Самсона они нанесли удар по самым болевым точкам моей израненной души. По-моему, эти моллюски еще и шевелят лапками. А это уже поражает взор простой женщины из деревни под Рузой. Короче — в качестве еды эта живность для меня неприемлема. Даже если это растение.

— Главное, чтобы они, все шестеро, разом не улетели прямо из тарелки, кукла Лена. В синее безоблачное небо, причем клином.

— Да хоть бы и не улетят. Глядя на них, меня всё равно чуть не вырвало. В лучах тропического заката. И потом, я что-то не хочу подвергать свой организм очистительной процедуре, пардон, рифмуемой со словом «прононс». После нее я чувствую себя как-то время некомфортно. Как, кстати, «понос» на иврите?

— Понос на иврите — шильнуль, кукла Лена.

— Во-во, зная тебя я примерно так и думала.

— И вся эта сложная гамма чувств явственно читается по твоему лицу, кукла Лена. Когда ты разглядывала этих моллюск Самсона. Но, всё равно, ты была очаровательна! На тебя в эти минуты, не отрываясь, смотрел весь ресторан.

— Смотрели. Давясь улитками. Сфотографируй меня с ними, кстати. Обязательно расскажу про этот ресторан своим соседкам в деревне под Рузой. Они такие рассказы любят. Правда, придется добавить, что вкус у этих креветок Самсона был непередаваемый. Чтоб дал мне соврать, а то смотри у меня!

— Передай своим соседкам из деревни под Рузой, кукла Лена, что отпуск по поводу еврейского праздник Ханука, а праздник Ханука длится неделю, в следующем голу мы планируем провести на острове Маврикий. Потому что тебе кто-то хвалил тамошних креветок. Думаю, твои соседки за тебя порадуются.

— Вот же матерый русофоб! Но, вообще, идея хорошая. Скажу им про остов Маврикий, раз ты просишь, милый.