Ловец заблудших душ. Часть тридцатая

На круглом столе, застеленном кружевной скатертью, царил южный колорит - бутылка грузинского вина и ваза с фруктами. Гранаты, не поместившиеся в цветном стекле, пятнали красным белый фон - непривычно для восприятия северянина.

- О, инструкция по соблазнению в действии! - насмешливо сказала Лиза. - Или у Вас природный талант, Виктор?

- Всего понемножку, - ответил Неварыкин, отметив про себя, что она впервые назвала его по имени.

Он разлил красное вино по бокалам, но Лиза равнодушно отодвинула предложенный алкоголь. Оторвала от кисти светлого винограда веточку и стала отщипывать от неё ягоды.

- Элайза, неужели ты решила, что я хочу напоить тебя и воспользоваться, эээээ, неустойчивым положением? Это же не коньяк, не водка и даже не чача, - ухмыльнулся майор.

- Да будет тебе известно, что я пью вино оооооооочень редко. Практически, никогда. Не из-за боязни совращения, а ради того, чтобы продолжать ощущать по-прежнему тонко и воздействовать чрезвычайно эффективно.

Достала из вазы мандарин, понюхала и улыбнулась нежно:

- Новым годом пахнет! Так до него осталось всего две недели. Батюшки, как быстро время летит!

- Поделишься? - протянул руку Неварыкин. - Половинкой? Нет? А долькой? Тоже нет. Жадина-говядина, турецкий барабан!!!!

Лиза расхохоталась, услышав из уст взрослого человека, да ещё из властных структур, детскую считалку.

- Держи, попрошайка! - она положила на его ладонь сочные дольки.

- Я ПРОШУ, пока не приходит время - ТРЕБОВАТЬ, - ответил Виктор, засовывая мандаринку в рот. - Вкуснятина! Абхазские, кисло-сладкие! Обожаю Кавказ за остроту ощущений: от специй до страстей, дополняющих друг друга. Кстати, давешние "пророчества" на Невском - это настоящее предвидение или способ насолить?

Он уставился в лицо Лизы с почти нескрываемой угрозой.

- Знаешь, майор, я обычно не пересаливаю: ни в шутках, ни в откровениях, ни в кухонной готовке. Как бы я лично не относилась к Сталину, не стала бы говорить то, чего нет.

- А кто придёт после него? - нетерпеливо схватил её за пальцы Неварыкин.

- Берия, - сказала Лиза. - Чтобы удержаться на плаву, прикажет выпустить из тюрем уголовников. Страна - в очередном приступе паники, а он - её спаситель. Как бы. А потом его сожрут свои же, приготовив шашлычок с острой, до крови, аджикой.

- И...?

- К власти прорвётся плясун в вышитой рубахе, потешающий отца народов и ненавидящий его до колик в желудке. Да, да, Хрущёв. И почнёт он разваливать, укрупняя; перегонять, жутко отставая; вещать о культе личности, принимая подобострастные поклоны. Всё, как обычно. Теперь тебе остаётся уничтожить Кассандру, вопящую о гибели Трои, или определить в психушку,. Хотя - нет, нет - время, когда "говорунам" найдут тёплое местечко между Наполеоном и пришельцем с тау Кита, наступит ещё не скоро. При товарище... Лучше помолчу!

- А что ты можешь ещё?

- Могу убить ненароком и исцелить обдуманно. Внушить сущую ерунду и разуверить в цели жизни. Сжечь от гнева и согреть от радости. Заглянуть с удовольствием в детские сны и с нежеланием в размышления взрослых. А зачем тебе список моих достоинств? Хочешь, подобно пушкинскому Скупому рыцарю, перебирать их, как монеты, узнавая каждую на ощупь? Даже, если я стану работать в твоём ведомстве, ты никогда не сообщишь своему начальству обо всём. Чтобы самому не пополнить ряды лагерников или канувших в Лету.

- Ты адски страстная и при этом невероятно осторожная. И чеховская Каштанка из тебя не получится. Увы!

- А, - протянула Лиза. - Твои мысли о куске мяса, проглоченном глупой зверушкой. Я их услышала ещё до того, как мы встретились. Обычно я знаю, ЧТО обо думают или говорят. Меня это забавляет!

- Забавляет? - удивился Неварыкин.

- Конечно. Смешон мужчина, думающий о тебе гадости и признающийся вслух в любви. Комична соседка по коммунальной квартире, воспевающая талант гримёра, а по вечерам утешающая себя сплетнями о развратной театральной богеме. И так далее. Почему бы не посмеяться, дабы не травмировать свою психику переживаниями? Послушай, а пойдём прогуляемся. Не спеша доберёмся до Михайловского сада, полюбуемся на заиндевелую решётку.

- Не поздновато ли девушке бродить по городу да ещё среди сугробов?

- Но ты же будешь рядом. Если я застряну в снегах или слишком очаруюсь красотой замёрзшего металла, ты меня вытащишь, спасёшь и обогреешь.

Лиза приблизила к Неварыкину расширившиеся глаза:

- Тебе тепло и уютно. Смотри, как снежинки падают на морду каменного льва. На Неве лёд неровный, торосами, будто в Арктике. Давай бросим моржу мандарин! О, поймал! Мы идём дальше, и ты... спишь, спишь, спишь.

Виктор спал, положив голову на скатерть, и видел, как они, обнявшись, вернулись обратно с прогулки и занялись любовью. Лиза погладила его по щеке, нашла в кармане жёлтый ключ со многими "бородками", оделась и, немного подумав, написала на салфетке:

- Иногда случается так, что ты не можешь открыть "дверь" - привычную, надёжную, за которой тебя ждут дни, похожие друг на друга, как близнецы; чашки, из которых пили чай твои родители; блокноты, в которых уживаются старые законы и новые методы сыска, полюбившиеся афоризмы и бесконечные планы на жизнь; люди-вещи и вещи-люди, с которыми не знаешь, как договариваться и поэтому примеряешь их "на себя", пытаясь понять - свободно ли дышится, не жмёт ли, не болтается ли. Ты вставляешь ключ, а замок делает вид, что не знаком. И сколько не показывай паспорт, сколько не стучи "от неудачи" по дереву, он держит "фигу в кармане" - другой ключ, вставленный кем-то с другой стороны.

Иногда случается так, что на твои мысли приходит ответ - ключ, не позволяющий тебе жить по-прежнему и заставляющий найти, по-настоящему, своё.

Иногда так случается по воле...

Она шагнула в ночь, наступающую зимой ранним вечером, и диким зверем, не ведающим клетки, ошейника и поводка, отправилась сквозь метель домой.

Утром Виктор проснулся от громкого стука.

- Товарищ майор! - горланил кто-то на лестничной площадке. - Товарищ майор!!!

Старлей-практикант ввалился в открывшуюся дверь и, задыхаясь, доложил:

- Ваша машина сорвалась с моста, пробила лёд и ушла на дно.

- А Фёдор? - взволнованно крикнул Неварыкин. - Что с ним? Жив?

- Он успел выпрыгнуть. Конечно, приложило его знатно, но отделался одними ушибами. Даже переломов нет. Везунчик!!!!

Майор метнулся в комнату, прочитал записку и всё понял.

- Спасибо за науку, Лиззи! - прошептал он. - И за Федьку!

Свернул салфетку и вложил её в партбилет.