Хобби глуховского кабанчика

Ближайший советник Александра I, Михаил Сперанский, оценивая деятельность государственных мужей прошлого, как-то заметил: «В России в XVIII столетии было только четыре гения: Меншиков, Потемкин, Суворов и Безбородко». Последний по прозвищу "глуховский кабанчик".

Были у канцлера две главные страсти: карточная игра и женщины.

Известный государственный деятель и дипломат князь Александр Андреевич Безбородко,   дача которого располагалась на живописном берегу Невы, в Полюстрове, загуливал постоянно.

С молодых лет он славился как любитель застолий, развлечений в кругу легкомысленных дам, проявляя крайнюю ненасытность и неутомимость в любовных утехах.

Вечный холостяк, он был завсегдатаем петербургских публичных домов.

Вечерами, переодевшись в простую одежду и взяв толстый кошелёк, отправлялся к девочкам в бордель у Казанского моста, где его встречали визгом и поцелуями.

Утром слуги обливали вельможу ледяной водой, одевали и везли к государыне. По дороге он трезвел и входил в её кабинет уже ясным как стеклышко… Ещё ему помогало традиционное тогда средство лечения — кровопускание.

На его дачу любила приезжать Екатерина. Недалеко от дачи для императрицы была выстроена специальная купальня, дно которой, по преданию, было выложено морёным дубом. По тому же преданию, Екатерина останавливалась на даче своего секретаря и оттуда пешком отправлялась купаться в целебных полюстровских водах.

Князь Александр Андреевич Безбородко, отличавшийся в быту известной распущенностью и не гнушавшийся посещений "самых грязных притонов", не раз становился героем городского фольклора.

Однажды Безбородко срочно понадобился императрице. Однако отыскать канцлера смогли только через два дня. Обнаружили его в притоне "среди пламенной оргии, где он кутил со своим любимцем, тульским купцом Рожковым, певшем как соловей.

Купец был гуляка и озорник, под стать Александру Андреевичу.

Как-то раз на спор Рожков въехал верхом на коне по лестнице на четвертый этаж к любовнице Безбородко, балерине Каратыгиной, выпил там, не слезая с коня, бутылку шампанского и так же верхом спустился вниз…

Безбородко любил деньги, награды и роскошь. Как писал о нем приближенный Павла I Растопчин, «я встретил в нем ненасытную страсть к наживе и приобретению. Он не брезгал никаким добром… у него один эполет стоил 50 000 рублей».

Впрочем, часть своих сокровищ он передал для основания в Нежине гимназии. Там впоследствии учился Гоголь. И за это спасибо стяжателю Безбородко!

Дом Безбородко недалеко от Почтамта (точнее, это часть здания почты, построенного его другом архитектором Николаем Львовым) был одним из самых роскошных в столице.

Неизвестно откуда — наверное, от Бога! — у Безбородко был непревзойденный вкус. В его доме были изумительные картины и скульптуры, редчайший китайский фарфор, кресла Марии-Антуанетты, севрские сервизы — все это поражало воображение гостей.

В ответ на похвалу его вкусу Безбородко дурашливо говорил, передразнивая татар-тряпичников: «Чек акча вирды», «Много денег отдал». А какие там бывали праздники! Они отличались необыкновенной щедростью и изысканным вкусом хозяина — меломана и гурмана.

Скандально славна была и его дача на Неве — ее ограду со множеством львов, держащих во рту цепь, на нынешней Свердловской набережной знают все. Это шедевр работы В. И. Баженова и Дж. Кваренги.

А львов в ограде делал Львов Николай. А какой парк был при даче! Там Безбородко и гулял со своим гаремом, составленным из итальянских и русских актрис.

Современник записал в дневнике: «Четвертого дня возвратился сюда из Италии певец Капаскини и привез для графа Безбородко двух молодых итальянок, проба оным сделана, но не знаю, обе ли или одна из них принята будет в сераль».

Историк М. И. Пыляев божился, что видел в доме Безбородко большую картину, изображавшую канцлера, лежащего на софе в окружении десяти одалисок… За дачей, в лесу, был источник железистых вод, этой водой поили скотину крестьяне Безбородко.

Теперь эту водичку пьем с удовольствием мы все — ведь это «Полюстрово»!

Государыня с раздражением слушала рассказы о кутежах на даче Безбородко, расположенной на берегу Невы как раз напротив знаменитого своей целомудренностью Смольного института, и раз даже пошла на невиданную для нее, либералки и гуманистки, меру.

Узнав, что какой-то иностранной актриске Безбородко подарил за ночь любви целое состояние, предписала выгнать распутницу за пределы империи в 24 часа!

Но отказаться от своих сомнительных развлечений Александр Андреевич не мог. Лукулловы пиры, гарем, роскошь были остро необходимы ему для ощущения полноты бытия. Он будто спешил насладиться жизнью, пока она так благосклонна к нему, бедному украинскому шляхтичу, вознесенному на вершину власти и почета.

Безбородко проводил за зеленым сукном целые ночи напролет, проигрывая своим партнерам астрономические суммы денег. А романы у Александра Андреевича были почти со всеми столичными актрисами, причем, увы, неудачные. Он до конца жизни оставался холостяком.

Екатерина была вынуждена вмешиваться в его сердечные дела.

Он волочился за итальянской актрисой и певицей Давиа, которая обожала хлестать поклонников по лицу, и подарил этой истеричке драгоценностей на 500 тысяч. Государыня лично выслала из столицы эту самую Давиа, которой Безбородко подарил 40 тысяч рублей.

Екатерина обвенчала актрису Угарову с ее театральным партнером, когда узнала, что Безбородко просто потерял из-за нее голову.

Танцовщица Маврушка, на которую он потратил двадцать тысяч, предпочла ему красавца графа Алексея Орлова-Чесменского.

Безбородко не чурался визитов и в непристойные заведения: «Каждую субботу, — писал Николай Греч, — после обеда надевал он синий сюртук, круглую шляпу и клал сто рублей в карман. Вооруженный таким образом, посещал он самые неблагопристойные дома». Сам Безбородко объяснял свое «хобби» так: «Я для того люблю девок, что имею власть их переменять, чего мужья с женами своими делать не могут, хотя и знают, что они б…».

Самую продолжительную связь Безбородко имел с актрисой О. А. Каратыгиной. Она оставила сцену и в 1790 году поселилась в его доме. Родилась дочь Наташа, горячо любимая отцом. Он дал ей прекрасное воспитание и образование, обеспечил богатым приданым и выдал замуж за гвардейского полковника. Князю Виктору Кочубею, своему двоюродному брату, она писала: «О сем священнейшем для меня имени я не могу слышать равнодушно, и по мере моего возраста я более и более чувствовала мою в нем потерю и сиротство, лишаясь в нем всего, что было для меня священнейшего».

Сумасшедший образ жизни в сочетании с колоссальной напряженной работой приблизили конец Безбородко, не дожившего до 52 лет. Его разбил инсульт, и он умер в апреле 1799 года, оставив после себя огромное богатство, кучу незаконнорожденных детей, добрую память о себе как об умном, уживчивом, забавном, но одновременно — деловом, незаурядном человеке, утвердившем величие екатерининской империи.