4. 1 А любовь всегда бывает первою 1-10. Из книги Истории про любовь

Школьный Идеал (Яна-10кл)

Влюбляться я стал с тех пор, как помню себя. Точнее, сколько помню себя, всегда был влюбленным.

Сначала – Яна, в пионерском лагере на Азовском море, хотя чувство к ней возникло, когда я только «перешел в первый класс». Потом – Валечка, в первом классе школы украинского городка Красноармейска, которая пересела на мою парту, чтобы защитить меня от «садиста»-одноклассника, втыкавшего на уроках мне в зад перьевую ручку. Во втором классе, уже в Докучаевске, отстоявшем от этого городка на сотню километров, я выбрал себе в «прекрасные дамы» Инну Залесскую, красавицу польских кровей. Потом, переехав в казахстанский Курорт-Боровое, я стал испытывать по настоящему серьезные чувства к Наденьке Прокопенко, которая в третьем классе обещала и со мной подружить, но уже в четвертом…

Вал любви всегда накрывал меня с головой, смывая прежние чувства, заставляя не просто отречься – начисто забыть о них. Так я забыл (выкинул из головы) эту Наденьку, хотя, если судить по ее сестре из выпускного класса, их семейка обладала мощной сексуальной харизмой, и останься я там, боюсь, не смог бы сопротивляться всепоглощающему влечению. И заставила выбросить из головы все эти беспочвенные мечтания в Усть-Урюпинске, куда наша семья переехала, обольстительная одноклассница Аллочка.

Но верен я ей был лишь два года, до окончания шестого класса.   В пионерском  лагере, куда я уехал на лето, встретил Людочку Башмакову, изящную девочку, которая, как потом узнал, училась классом старше в нашей же школе.

Я за ней волочился (влачился?) в буквальном смысле слова, чуть не каждый день провожая ее (взглядом) из школы после уроков, предусмотрительно отстав от нее на целый квартал. Меньше всего я хотел, чтобы она, обернувшись, заметила меня. И в то же время мечтал об этом, хотя не представлял, что я буду делать в этом случае. Разве что, провалюсь под землю…

Жили мы рядом и расходились наши пути перед самым ее домом. Когда она входила в подъезд, я, не переходя дороги, продолжал движение по другой стороне улицы к своему жилищу. И так изо дня в день, все четыре четверти, два года подряд, за исключением каникул. Но так и ни разу не заговорил с ней за это время.

Но, опять, пути наши, и в переносном смысле, разошлись, как и в предыдущем случае. Согласно постановления органов образования, и у нас был проведен эксперимент – всех старшеклассников, живущих в центре города, собрали в одну школу. Среди учеников, пришедших туда из других школ, появились и такие, которые сразу стали интересны нашим девочкам. И я увидел рядом с Людой некоего Сергея, со странной фамилией Дорди. Он был старше меня на три года (напомню, что и Люда была старше меня), физически развит, спортивен и имел славу отъявленного хулигана (и ловеласа). По сравнению с ним, в глазах Людочки я не имел никаких шансов, даже в перспективе, м я сразу это понял. Провожать ее домой, когда она ходила одна, это еще куда ни шло, но быть третьей стороной треугольника - этого я при всем накале чувств перенести не мог.

14. И я перекрыл кислород своим мечтаниям, решительно отойдя в сторону…Но, так как «свято место пусто не бывает», замену я нашел быстро – девочку Наташу, классом помладше. Может быть, из-за того, что, пусть небольшая разница в возрасте (а здесь каждый год имеет значение) придавала  мне уверенность в некотором своем преимуществе, я не только не стал прятать от нее свои чувства, но даже откровенно предложил себя в ее рыцари.

И тут я потерпел оглушительное фиаско. Надо отметить, что я обладал неплохим вкусом, особенно в женском вопросе. Я выбирал объекты для поклонения из самых привлекательных девочек. И со мной были согласны самые продвинутые школьные мачо. Поэтому дополнительной трудностью для того, чтобы пробиться к моим избранницам, подойти к ним поближе, было постоянное плотное мужское окружение. А Наташа, хоть и была совсем юной, своим вызывающе-агрессивным внешним женским видом привлекала внимание даже ребят из выпускных классов.

Она было очень хорошенькой – те же черные глубокие глаза, как у Аллочки, как у той Жанны из уральского пионерского лагеря, те же каштановые локоны, общая привлекательность миловидного личика – но еще имела очень сильно развитую особенность, которая для ребят моего возраста (да и постарше, и вообще – без возраста) представляла козырный интерес. У нее была соразмерная, но уже, по всему видать, созревшая, по-женски развитая прекрасная грудь…

В общем, она меня, с моим… подходом попросту подняла на смех. И что обидно, при всем своем окружении. И, когда бы я к ней не подходил,   как по мановению волшебной палочки, вокруг нее тут же возникала кучка подружек и она, на их потеху, своими простенькими, даже глуповатыми, шуточками, выставляла меня на посмешище… Я так понял, мы с ней не совпадали по определению…

Похожее было у меня год назад в уральском пионерлагере с красавицей Жанной. Но там я сам создавал ситуацию. Я приехал туда раньше ее, освоился и стал вести себя соответственно. Лето у нас в Казахстане жаркое и я не особенно заморачивался с одеждой. Трусы семейного пошива, обувь – босиком. Ну, когда в столовую идти, треники натягиваешь, маечку, в крайних случаях, когда начальство лагерное в сборе, алкоголичку.

И тут появилась Она. Лариса Лужина, Жанна Болотова или Клаудиа Кардинале. В одном лице. И так изысканно строго одета…Хотя: летнее платьице, какие-то псевдогреческие сандалеты…Но – королева!

А я, освоившийся, прямиком к ней. Босиком, в семейных трусиках…С предложением дружбы и сотрудничества (как бы кто не опередил)…

Каким презрением она меня облила! И тут только я почувствовал, что я – босиком и без штанов. А окружение ее (уже образовалось!) – в рубашечках, шортиках, некоторые, особо продвинутые – в техасах (так тогда джинсы назывались).

И то, что я – загорелый, спортивный – на нее не произвело никакого благоприятного впечатления. Как и то, что я начал носиться вокруг образовавшегося, с ней во главе, клана, с индейскими кликами и казачьими песнями…

Порастратив энергию, поразмыслив немного, я принял некоторые меры. К обеду я вышел в тапочках, рубашечке-безрукавочке и, хрен с ними, в трениках. Впечатление не изменилось Она смотрела сквозь меня, хоть я, применив всю свою изворотливость, сумел сесть в максимальном приближении к ней…. Меня для нее не существовало.

Вот тогда я испытал в первый раз женское пренебрежение, когда королева отправляет тебя в опалу. И ты, как ни старайся, выбраться из этих санкций, никак не можешь…

Кончилось это тем, что я понял, что загар и воздушные ванны – это реальней, чем все мои попытки сломать создавшийся стереотип. И я снова стал носиться на футбольном поле в одних трусах, в них же играл и в волейбол и даже участвовал в «пионерском» (легкоатлетическом) четырехборье, стараясь не замечать уничижительных взглядов ее и ее аристократического окружения.

И вот теперь, уже в девятом, совсем не пионерском классе,   я кожей почувствовал отрицание тебя женщиной, за которую ты (можешь это сказать!) готов жизнь отдать.

16.

А ведь я не был из тех, кому на роду написано довольствоваться остатками с барского стола. И отмечали меня нередко достойные, далеко не последние представительницы девичьего сословия, в кого я имел неосторожность влюбляться. Я не буду вспоминать ту прекрасную грузинскую «царевну», которую я имел счастье лицезреть в Цхалтубо, по пути на дискотеку. (Она, возможно, вообще меня не заметила). Но была такая, прямо скажу, роскошная красавица - Алла Шитикова, с которой я (вместе с другими) провел под открытым небом счастливую неделю в туристической лагере.

Это было, когда у нас проводился школьный городской туристический слет, с участием команд всех школ города. Мы участвовали в испытаниях на звание лучших туристов. Надо было с одной спички зажечь костер, приготовить уху из наловленной самими же рыбы, переправиться на другой берег реки, будучи подвешенным на канате, а потом на скорости вернуться назад вплавь, что-то пробежать, куда-то пострелять…

А вечерами мы пели у большого костра. И танцевали под кассетный магнитофон. И Центром притяжения, Королевой всех балов этой недели была она, Алла Шитикова. Она была со своим (так все понимали) женихом – это была такая гармоничная пара, что никто и не ставил под сомнение их обоюдный выбор. Русоволосая красавица, с прической, как у модной тогда певицы Мирей Матье, с фигуркой греческой богини, со всеми роскошными изгибами ее форм… И он – высокий, стройный, тоже голубоглазый, красавец…

Она была старше меня опять на год – со своим принцем они заканчивали одиннадцатый, я – десятый класс. Я мог только молча любоваться ею. (Вру, я имел счастье несколько вечеров обнимать в танце под магнитофон ее роскошную фигурку…) И вот в последний вечер при общем разговоре она вдруг достала из какой-то папки свою большую фотографию и подписала ее мне...

Что это было? Она оценила мою восторженную привязанность? То, как я на нее смотрел все эти дни и вечера? Разглядела во мне того, каким я стану через буквально несколько лет, и зачислила меня в свою «группу резерва»?

Не знаю. Но и она была для меня той Богиней, тем Совершенством, к которой излишни физические притязания. Она – есть. Она – такова. И будь счастлив, что ты с ней хоть как-то соприкоснулся… И когда такие еще появлялись в моей жизни (а ведь появлялись!), я принимал их как дар небес, как знак, посланный мне за какие-то грядущие заслуги или авансом…

© Copyright: Никола Недвора, 2018