Воспитательница

Подошел к концу очередной рабочий день и закончилась очередная рабочая неделя. Лето было в полном разгаре, хорошая, солнечная погода, а это значило, что выходные можно было провести на даче или на озере. Но настроение у Юли было далеко не радужное, её вызвали на ковёр. Она работала воспитателем в детском садике. Работа ей нравилась, Юля очень любила детей. Но, вот их родители, особенно некоторых из них. Папе одной из девочек очень понравилась молоденькая воспитательница и он стал распускать руки. Вчера вечером, зажав Юлю в углу, он схватил её рукой за попу. Юля влепила ему пощёчину и сказала всё, что о нём думает. А сегодня, с самого утра, он пожаловался директрисе. Как же, элитный садик, который стоит больших денег, а тут какая-то пигалица, сопливая девчонка, а Юля была ещё очень молода, позволяет себе такое.

Девушке было очень обидно, ведь она только начала работать, с её первого рабочего дня не прошло и месяца. И сейчас её, наверняка уволят. Да, Мария Петровна, директриса, была хорошей женщиной, она была хорошей знакомой её родителей. А ещё Юля и Мария Петровна, с некоторых пор, были соседями по даче. Поэтому Юле было вдвойне неприятно, за то что произошло. Ведь это именно она, Мария Петровна, устроила Юлю в этот детский садик, едва та закончила педколледж.

Вот и забрали последнего ребёнка и Юля осталась одна. Сняв халат и переобувшись, молодая воспитательница проверила, что все окна закрыты и выключен свет. Она уже собралась выходить, когда в группу вошла её коллега, воспитательница старшей группы, Вика. За это время они подружились, и Вика предложила её подвезти. У самой Юли ещё не было машины.

- Ты что такая невесёлая? - спросила Вика, - неделя закончилась, солнце на улице! Хочешь, завтра поедем вместе на озеро? Пожарим шашлыки?

- Спасибо за предложение, - безо всякого настроения ответила Юля и рассказала, что произошло, - я боюсь, что сегодня был мой последний рабочий день. Я ведь здесь без году неделя. И за подобное директриса просто вышвырнет меня отсюда. И, наверно будет права.

- Да, для радости причин нет, - согласилась с ней её коллега, - может мне пойти с тобой и попросить её?

- Я не хочу тебя впутывать! - ответила молодая воспитательница, - сама натворила делов, сама и отвечать буду! Хотя и страшновато!

- Ладно, удачи! И напиши мне обязательно, как всё прошло. Вдруг понадобиться моя помощь.

Подружки обнялись на прощание, и Вика ушла домой. Юля, вытерев набежавшую слезу, пошла на ковёр. Конечно же ей было очень обидно. Её вины не было никакой. Да и что она могла сделать? Разрешить этому папаше лапать себя? Хотя, на кону её любимая работа. Может ради неё и стоило потерпеть?

Подойдя к кабинету шефини, Юля остановилась, перевести дыхание. В своих мыслях, в своей голове она уже столько всего накрутила, что от страха перед предстоящим разговором, девушка побледнела. Сейчас, наверно, Юля была готова абсолютно на всё, даже попросить прощение у этого папаши.

С тяжёлым сердцем и трясущимися коленками, она постучав в дверь, вошла во внутрь.

- А Королёва, явилась не запылилась?! - строго сказала хозяйка кабинета. Поднявшись, она подошла к Юле и влепила ей сильную пощечину, - ты что себе позволяешь, дрянь такая?! Или ты думаешь, раз мы с тобой знакомы, значит тебе всё позволено?

- Молчать! - директриса влепила девушке ещё одну пощёчину. На глазах у Юли появились слёзы, - неблагодарная ты скотина! Я помогла тебе устроиться в элитный детсад с хорошей зарплатой! А ты, тварь, так отплатила мне! Решила урвать себе мужа или папочку побогаче?! А тебе не приходило в голову, что раз эти мужчины водят сюда своих детей, что они женаты?! Или тебе и на это наплевать?! Мне уже многие, даже мамочки, жалуются, что ты приходишь на работу, одетая как проститутка и соблазняешь мужчин! Я не потерплю этого! Ты уволена!

Шефиня влепила девушке ещё пару пощёчин, от которых у неё потемнело в глазах.

- Ты уволена!!! Ты уволена!!! Ты уволена!!! - выйдя в коридор, Юля схватилась руками за стенку, чтобы не упасть, а в ушах стоял голос директрисы.

Молодая воспитательница открыла глаза, её кто-то бил по щекам.

- Сколько ещё можно давать мне пощечин? - подумала про себя девушка. Открыв глаза, она не сразу сообразила, где она и почему она здесь.

- Ты извини, что я шлёпаю тебя по щекам, - услышала Юля голос Марии Петровны, - но ты потеряла сознание. А других способов привести тебя в чувство, я не знаю. Ты здесь давно? Извини, я в туалете была. Да и что мы тут стоим, проходи в кабинет.

Войдя в кабинет и закрыв за собой дверь, директриса усадила девушку на стул, а сама достала из сейфа бутылку коньяка и один бокал.

- На тебе лица нет! Ты бледная как смерть! Выпей! Думаю, что тебе это сейчас поможет! - сказала Мария Петровна, протягивая Юле бокал коньяка, - а я сейчас тебе быстренько сделаю горячий шоколад. У меня ещё кекс, сама пекла.

Юля выпила содержимое бокала, которое приятным теплом разлилось по телу. Она сидела и не могла понять, что это за такие фокусы. Сначала директриса отвесила кучу пощёчин, наорала и уволила. А теперь отпаивает коньяком, предлагает горячий шоколад и говорит таким тоном, как будто ничего и не произошло. Испугалась, что она, Юля, упала в обморок и теперь заглаживает свою вину? Или ничего не было? Но, ведь щёки горят!

- Да ты бери, не стесняйся, - Мария Петровна протянула девушке тарелку с кексом, - я из туалета вышла, смотрю, ты стоишь у дверей кабинета. Думаю, вовремя я, ты ещё не успела уйти. Потом смотрю, а ты по стеночке вниз сползаешь. Ох, и напугала же ты меня! Ты уж извини, что по щекам нахлопала. Хотя за такое можно и по заднице как следует нахлопать, то есть нашлёпать или ремня как следует всыпать!

- Если бы только она знала, как она права, - подумала про себя Юля, покраснев, а потом невольно улыбнувшись, когда шефиня сказала про ремень. Девушку часто наказывали, пусть не ремнем, хотя и им она тоже получала, но розгами. Конечно же Мария Петровна не могла знать об этом, а сказала лишь в силу своего возраста. Возможно, когда она, директриса, сама ещё была ребёнком, пороть и шлёпать девочек по попам было в порядке вещей.

- Улыбаешься? Значит полегчало, - улыбнулась хозяйка кабинета.

- Юля, встань, пожалуйста! Повернись ко мне спиной! Пройдись немного! Да, этого папашу можно понять! - сказала Мария Петровна, когда воспитательница выполнила её просьбу, - ты очень привлекательная и сексуальная девушка.

- Теперь Вы меня уволите?! - испугалась Юля и опять побледнела, - ведь он написал жалобу! А Вы обязаны отреагировать! Наверно он ещё и условия поставил?!

- За что я должна тебя увольнять? - удивилась директриса, - за то, что он зажал тебя в углу и стал распускать руки? Да, ты вызывающе одеваешься, согласна. Но это не повод. К тому же на работе, ты, как и положено, надеваешь халат. А как ты одеваешься после работы, это твое личное дело.

Юля смотрела на шефиню и не знала, что сказать. Такого поворота событий она явно не ожидала. Да и откуда директриса могла узнать, как всё было на самом деле.

- Камеры! Юля, у нас везде стоят камеры. Всё-таки мы работаем с детьми и мало ли что может произойти, - видя недоумение на лице девушки, сказала шефиня. А потом, совершенно другим, строгим и не терпящим возражений, тоном, добавила, - но наказать тебя, я все-таки должна. Передай своей подруге, Марго, мою просьбу. Я хочу, чтобы она тебя выпорола. Думаю, что 50 розог и построже, будет вполне подходящим и заслуженным наказанием для тебя!

- Но как?! Откуда?! Кто ей сказал?! Не может же она, лишь потому что в её детстве порка была в порядке вещей, назначить такое наказание чужому, уже взрослому человеку! Как она вообще пришла к такой идее? - стала задавать себе вопросы Юля. При этом она сначала побледнела, а потом покраснела как рак. Ей стало стыдно и она опустила взгляд.  

- Ты, наверно хочешь спросить меня, как мне пришла в голову идея о таком наказании? - сделав небольшую паузу, спросила директриса. Она с удовольствием смотрела на реакцию девушки. Эта пигалица, которую Мария Петровна знала с пелёнок, оказывается ещё и может краснеть и стесняться. Оказывается ей знакомо чувство стыда, - в прошлую субботу, на даче. Было уже поздно и темно. Я встретила тебя и окликнула, но ты меня не услышала. Наверно, как обычно, в ушах были наушники с громкой музыкой. Тогда ты вокруг себя ничего не слышишь и не видишь. Так было и в этот раз. Мне стало интересно, куда это ты собралась на ночь глядя. Извини, но я проследила за тобой.

Шефиня сделала небольшую паузу и посмотрела на Юлю. Девушка поняла, что увидела Мария Петровна, раз она проследила за ней, за Юлей. Воспитательница не знала, куда деваться от стыда. Провалиться сквозь пол, как всегда, говорят и пишут в книжках, было невозможно, а вот умереть десятками смертей или, на худой конец, просто упасть в обморок, вот это сейчас хотела Юлия больше всего.

- Ты направилась к пруду, - продолжила свой рассказ хозяйка кабинета, - спустившись к воде, ты достала из кармана секатор, подошла к иве и стала выбирать длинные, ровные и более-менее толстые ветки. У меня возникло странное подозрение. И я решила его проверить. Срезав несколько прутьев и очистив их от листьев, ты каждым из них взмахнула, проверяя их на гибкость и прочность. Сомнений, для чего тебе эти прутья, у меня больше не было. Ты резала розги. Мне стало интересно и я проследила за тобой до самого участка. Ты вошла в дом. На веранде горел свет. И я могла хорошо всё видеть. Как ты отдала розги своей подруге. Как разделась до гола. Как принесла скамейку и легла на неё. Как Марго, твоя подруга, привязала тебя к ней. И, как она тебя высекла розгами. Я даже слышала, как ты кричала и видела, какие следы оставили розги на твоей попе.

- Ты не думай, я ничего против не имею, - улыбнулась Мария Петровна, видя как неловко себя чувствует Юля, - даже наоборот, я считаю, что девочек, особенно таких как ты, нужно пороть и, почаще. Им от этого только польза. Да, и можешь не переживать, я никому об этом не расскажу. Это останется между нами!

Юля, которая так и не смогла ни провалиться сквозь землю, ни умереть, ни, даже упасть в обморок, сидела и сверлила дырки в полу. Она не знала, как ей реагировать, что сказать. Да и нужно ли было что-то говорить.

- Мою просьбу о твоем наказании, ты услышала и она остаётся в силе, - сказала директриса и протянула девушке конверт, - здесь записка с просьбой о наказании. Это на тот случай, если ты сама не сможешь открыть рот и озвучить мою просьбу. Ты же у нас натура впечатльтельная и нежная. Да, чуть не забыла, фото, как доказательство того, что тебя наказали! Я, конечно могу увидеть по твоему поведению в понедельник, пороли тебя или нет. Но, всё же фото с поротой попой, лучше!

Юля, взяв конверт из рук директрисы, попрощалась с ней и пошла домой. Она шла как зомби, пытаясь осознать, что произошло. Ей в тот момент и в голову не приходило, что порка в качестве наказания, куда лучше, чем увольнение. Девушка думала о том, как ей было стыдно там, в кабинете у директрисы. Как ей стыдно и неловко, что именно она, женщина, которая знает Юлю с пелёнок, узнала о порке. Как она, Юля, скажет об этом своей верхней, сумеет ли преодолеть стыд. А ещё страх перед предстоящей поркой. Юля, несмотря на то, что достаточно часто получала, всегда боялась перед поркой. И, как она, Юля, будет потом смотреть в глаза своей начальнице? Ведь потом будет ещё больше стыдно и неловко.

Когда она пришла домой, вместо ответа на вопрос, как прошёл рабочий день, Юля протянула своей подруге конверт от шефини.

- Что это? - удивилась Марго.

- Это для тебя от моей начальницы, - не смея поднять взгляд, промямлила Юля, - прочитай, пожалуйста!

- Что это?! - прочитав письмо, строго спросила подруга Юлии.

- Там же всё написано! - на глазах у молодой воспитательницы появились слёзы. Хотя чего-то подобного она и ожидала.

- Читать я умею, - резко перебила её Марго, - теперь я хотела бы всё, до мельчайшей подробности услышать от тебя! Всё, от начала до конца! Ты меня слышала?!

Юля, зная нрав своей подруги, рассказала о том, что произошло. О том, как директриса пришла к идее о подобном наказании, проследив в прошлые выходные за ней.

- Что же Юля, не будем откладывать в долгий ящик, - строго сказала Марго, - раньше сядешь, раньше выйдешь. Что делать, ты знаешь!

Юля взяла из тумбочки секатор и отправилась на улицу. Буквально в паре сотен метров от них был сквер, где можно было нарезать хорошие розги. Было ещё очень светло и в сквере было много народа, которые могли увидеть, как она будет резать прутья. Было ужасно стыдно и унизительно, резать розги для себя любимой, в сквере, где полно прохожих. Но и ослушаться Юля не могла. Глотая слёзы и сопли, стараясь не смотреть по сторонам, девушка полностью сконцентрировалась на выборе подходящих прутьев. Но самое страшное было не резать ветки, а проверять розги на пригодность, гибкость и прочность. Тут уже всем, кто видел, как Юля режет прутья, было ясно, что это розги. А также для кого и для чего они предназначены. Девушка даже сначала хотела отказаться от этой проверки, но передумала, зная, что её ожидает дома, если розги окажутся некачественными.

Красная как рак, с розгами в руке, Юля вернулась домой. Положив розги на стол, она пошла в чулан и вытащила оттуда скамейку. Поставив её посередине комнаты, девушка разделась до гола и встала перед скамейкой на колени. Голову она опустила, как и положено, а руки за спину, стала ждать появление своей верхней.

- Готова к наказанию? - спросила Марго, войдя в комнату, где у скамейки на коленях в ожидании своей участи, стояла Юля, - ты получишь 50 розог от твоей шефини. Плюс ещё столько же от меня! Юля, в этом ты виновата сама! Я сколько раз тебе говорила и предупреждала, что ты когда-нибудь допрыгаешься. Но ты игнорировала мои просьбы и продолжала надевать свои коротенькие и откровенные мини, а также прозрачные блузки. А иной раз ходила вообще без нижнего белья! А сколько раз я просила тебя, когда выходишь на улицу, не надевай ты эти чёртовы наушники. Ты с ними в ушах не замечаешь ничего вокруг. Зато заметили тебя. И вот результат, твоя директриса в курсе о том, что тебя секут как маленькую девочку, розгами.

У Юли, когда она услышала, сколько всего ей сегодня предстоит вытерпеть, спина покрылась потом. Ей и так было страшно, а сейчас... Но выбора не было и она послушно легла на скамейку, а Марго надёжно зафиксировала её, считая что для хорошей порки нужна хорошая фиксация.

- Приступим! - услышала Юля голос верхней и свист розги...

***

Закончился рабочий день и рабочая неделя. Юля, как обычно, раздав всех детей, проверив выключен ли свет и закрыты ли окна, направилась к директрисе. Она работала воспитателем в элитном детском садике.

- Опять на ковёр вызывают? - закрывая двери в группу, Юля встретила на лестничной площадке свою коллегу и подругу, Вику, - что-то ты зачастила туда. Всё так плохо с новой группой?

- Да, пока родители ещё не привыкли ко мне, - усмехнувшись, ответила Юля, - вот и жалуются на меня.

- Что-то, смотрю, ты то не особо огорчаешься, что тебе опять на ковёр? - теперь уже улыбнулась Вика, - наверно нравится ходить к директрисе? И ты получаешь огромное удовольствие от встречи с ней?

- Ага, - улыбнулась в ответ её коллега. А сама подумала: "Знала бы ты, какое удовольствие я получаю, особенно после встречи с ней!"

Попрощавшись с подругой, Юля направилась по уже хорошо знакомому маршруту к хорошо знакомому кабинету.

- Юля, - начала директриса, когда воспитательница закрыла за собой дверь, - вот сколько лет ты уже у меня работаешь?

- Пять.

- Целых пять лет! - продолжила отчитывать девушку шефиня, - но ничего не меняется. На тебя по-прежнему жалуются родители. Всё одно и то же. Жалоба родителей и порка дома! И всё по кругу. Итак, уже пять лет подряд.

- Это просто новая группа, - попыталась оправдаться Юля, - они не привыкли ещё ко мне. Да и мамаша эта, так нельзя с детьми, как она поступает со своим сыном!

- Я знаю! - перебила её начальница, - но ты могла бы как-то поделикатнее ей объяснить? Или сказать об этом мне? Но нет, ты сама, как всегда, сама! А в итоге имеем, как обычно!

- И поступим с тобой, как обычно! - в завершении сказала директриса и протянула Юле конверт, - поскольку на этой неделе было две жалобы на тебя, то получишь сотню розог!

- Но Мария Петровна! - попробовала возмутиться воспитательница.

- 150!

- Так нечестно!

- Двести! - невозмутимо продолжала накидывать количество розог, которые будут гулять по Юлиной попе, шефиня.

- Извините! - Юля поняла, что спорить или оспаривать приговор, себе дороже, - я передам Вашу просьбу, о том, что меня нужно наказать, моей верхней!

- Вот так бы и давно! Ладно, сделаю для тебя поблажку, сотню сегодня и сотню завтра, - улыбнулась Мария Петровна, - у меня кекс есть. Тебе чай, кофе или горячий шоколад?

- Шоколад, - улыбаясь в ответ сказала Юля и села за стол. Завтра уже так спокойно она не сможет сидеть на попе. А уж после завтра, когда она получит по свежевыпоротой попе ещё раз, тем более.