Великие чары - шесть

Фильока Трапатано толкнул дверь черного хода и прошел через узкий коридорчик, соединявший Лавку с притоном папаши Луиша, споткнувшись о лежащего на полу пьяного негра, выругался, открывая своим ключом дверцу в подполье. И буквально затрясяя от гнева, увидев Педро, крутившего верньеры радиоприемника.

- Зря ты так, Педро, - несколько успокоившись пробормотал Фильока, закрывая дверцу. - Перехватят. На улицах полно фургонов Сабардзанов.

- Мне сказали, - бросил Аршанжо, снимая с крышки приемника смятую газету, - что если поставить на радио стакан простой воды, то никакой перехватчик не выявит сигнал.

С уважением смотрел на старого приятеля Трапатано, решив отныне именоваться батоно. " Чисто так в уважуху ", - подумал Фильока, раздуваясь гордыней. Не зря прошли годы внушений и агитации, раз уж сам Педро Аршанжо, неисправимый потаскун и пьяница, решил послушать  " Радио Масквы ". " Только там конечная правда, - вспомнил батоно Трапатано глуховатый голос товарища Абрама, провожаемого на гудящий пароход почтенной делегацией Байи под руки, - включишь, б... дь, и сразу жить не хочется, понимаешь моментально, что все говно, нет правды и жить тебе, значится, незачем ".

- А вдруг самоубьешься ? - осторожничая, боясь расшифровать перед Педро товарища Абрама, ходил кругами по комнате Фильока, больше всего желая закурить, но советские папиросы  " Казбек ", надежно спрятанные во внутреннем кармане пиджака, раскрыли бы подрывную суть казавшегося невинным ночным гулякой Трапатано, именуемого отныне батоно. - Кстати, зови меня батоно.

- Ол райт, батоно, - прогнусел Аршанжо, выхватывая из - за пояса свинорез и втыкая его лезвие под подбородок вскрикнувшего от изумления Трапатано. - На, сука !

Падая лицом вперед, за миг до конца Фильока успел заметить, что шкала настройки подрагивает тонким усиком на Тиране, и понял, что коварный Педро слушал  " Радио Албании ".

- Ту ханху, - бормотал оказавшийся маодзедуновцем Аршанжо, оттаскивая тело приятеля на Капокабану, - ту янцзы.

- Стой !

Лучи десятка фонариков ослепили Аршанжо и он выронил труп, нелепо поднимая руки. Эскадрон смерти !

- Ухойдакал ? - деловито поинтересовался невысокий с усиками, осторожно трогая носком начищенного сапога мертвеца. - Бабу не поделили ? Или кокс ? А может, - уже смеялся, сверкая белоснежными зубами, эскадроновец, медленно стягивая автомат с плеча, - по идеологическим основаниям зарезал мужика ?

- Слышь, - сказал второй эскадроновец, здоровенный мужик с кустистыми бровями, сросшимися на переносице, - Рамос, давай отведем его к Альвецу. Пусть старшие решают.

- К тому же, - постучал фонариком по наручным часам третий, юркий и незаметный, - через минуту наступает час Затейника.

Рамос кивнул. К собравшимся на пляже подъехал армейский джип и через миг Педро везли куда - то в ночь. " Кончать не собираются, - думал Аршанжо, принимая зажженную сигарету от юркого, - иначе не угощали бы куревом, шлепнули бы прямо на Копакобане, может, листовку какую положили бы еще или знак Эскадрона ". Джип коротко пролаял перед массивными воротами. С боковой башенки, отведя рукой ствол крупнокалиберного пулемета, свесился нетопырь. Повел острыми ушами и вперил круглые, мерцающие желтым, глаза в Рамоса.

- Это не Негоро, - произнес искусственным голосом нетопырь, отрицательно качая продолговатой головой, - даже не капитан Перейра. Это Педро Аршанжо, потаскун и пьяница.

- Начинался час Затейника, - оправдывался Рамос, дрожа от плохо скрываемой ярости, - вчера он уничтожил двоих наших и банду малолеток из фавелы Лос Хокас, у нас не было времени выяснять кто это и за что зарезал этого.

Рамос показал куда - то в сторону пляжа и оглянувшийся Аршанжо побледнел, увидев тяжко бредущего к ним Фильоку.

- Зомби, - захохотал нетопырь. Посмотрел на Педро и в знак уважения приподнял конусообразную шляпу гарибальдийца, лежавшую на парапете башенки : - Жаль, что нетопыри не носят шляп, дон Педро, но приподнять хотя бы эту могут.

Аршанжо спрыгнул с джипа и высокомерно оглядел сжавшихся эскандроновцев.

- Поняли, гниды ? - крикнул он, заходя в открывшуюся у основания башенки незаметную дверь.

- Великие чары, - шептали эскадроновцы, поливая восставшего мертвеца свинцовым дождем. Они не знали, что зомби убить принципиально невозможно, что лишь ожививший труп брухо может вернуть прах праху, короче, они до хрена чего еще не знали, а американское кино, превратившее реальных зомби гаитян в нелепых раскрашенных кукол, на пляже Капокабаны не ловится ни х... я, ни кабельно, ни спутником каким, ни просто отсутствующим желанием у продвинутых бразильцев впираться в фуфел гринго и их прихвостней. Это хорошо продемонстрировал в свое время Макс Кабалеро, тоже ведь, как ни крути, но краями - лошадиный.