Несенца Огороди. Часть 4. Незнакомец

- Ну что, Вась!?

Раз, ты, теперь власть,

Давай тогда - влазь!

( Несенца Огороди)

Жизнь японской деревни текла спокойно и размеренно, как вино саке пролитое на стол-котацу.

Изаду Покаёба, по доброй детской привычке, просыпался под крики первых неудовлетворённых петухов, съедал сухую рисовую лепёшку, запивал калорийным тыквенным соком и уходил в поля. Прощаясь с Несенцей он скромно целовал её в бледную щёчку, почти отцовским поцелуем.

Во время этих, покаёбистых нежностей, вызывающих внутри у няши только острые приступы эротики и раздражения, она лежала не шевелясь и делала вид, что крепко спит. Хотя, последнее время, от обид и ежедневного неудовлетворения своей врождённой страсти не смыкала глаз даже ночью.

Перед уходом Изаду поворачивал её на бок, боясь появления пролежней на нежной силиконовой спине. Каждый раз, он, меняя положение куклы и укладывая тело то на правый бок, то на левый, делал запилы серпом, для памяти, на столбах.

В то, памятное утро, Покаёба, как обычно, поцеловал Несенцу, повернул её на бок и ушёл бороться с сорняками. Няша осталась лежать на  жёстком матрасе, отвернувшись лицом к стене и горюя о своей загубленной половой жизни.

Её ничего не радовало: ни шёлковое кимоно, ни новые семейные трусы из мякоти бамбука, ни бюстгальтер из нежнейших подводных стебельков риса. Она чувствовала себя невостребованной и ненужной игрушкой в руках старика-импотента. И это чувство, с каждым днём, переполняло её калиброванные органы, всё больше и больше.

В пылу своих бездуховных метаний, она не обратила внимание на тихие шаги в доме. (Так обычно подкрадываются на работу ниндзи). И очнулась, от тяжких дум, лишь тогда, когда почувствовала тяжёлое дыхание за спиной, а чьи-то шаловливые ручонки, начали тискать её осиную талию.

Она точно знала - Изаду на изнурительных работах в поле. Но кто же тогда, задрав ей кимоно и приспустив семейки, пытается пристроиться сзади? Кто этот - нескромный японец, так настойчиво пробующий расконсервировать её силиконовые тайны? Повернуть голову и рассмотреть человека и гражданина, она не могла в силу достаточно жёсткой конструкции шеи.

Лишь когда начались подозрительные толчки в районе таза, она успокоилась и стала ждать продолжения жизнедеятельности активиста.

К сожалению столь желанное проникновение закончилось быстро, даже слишком быстро, что её невероятно огорчило и даже раззадорило.

Скоро половой хулиган вскочил с кровати и со словами,

- Красавица, я ещё вернусь! - бесшумный походкой удовлетворённого ниндзи растворился в утреннем тумане.

Когда вечером вернулся Покаёба она решила ничего ему не рассказывать. Но он, каким-то верхним чутьём рогатого японца, легко определил несостыковочку в поведении куклы с положением бамбуковых трусов на её теле. Горячий, но неаккуратный незнакомец, в спешке, забыл натянуть их назад на упругий няшинский зад.

Изаду устроил сцену ревности: заламывал свои натруженные руки, оскорблял Несенцу японскими нелитературными словами. Говорил, что она ему цинично и коварно изменила, якобы, она не ценит его доброту... и вообще, теперь он её больше не любит и спать будет на сеновале с баранами.

Несенца лежала спокойно, не отвечая на резкие и обидные слова зажиточного крестьянина, временно ставшего её господином. Глаза у неё были закрыты и она, уже в который раз, вспоминала утреннее приключение и многообещающие слова незнакомца, брошенные в порыве полового отступления: "Красавица, я ещё вернусь!"

Для кукольных ушей эта фраза была нежнее всей японской народной музыки - кокугаку, слушать которую её приучил ведущий инженер фирмы "Мисабася" Пацаёно Доширака - любитель театра Кабуки.

С этого дня жизнь заиграла для Несенцы новыми эротическими красками и она решила повременить с побегом и посмотреть - что будет дальше?

/продолжение следует/

24.3.2022.