Ловец заблудших душ. Глава Проститутки за сорок Часть сорок шестая

Они ввалились вчетвером, топотом разбудив многочисленное население коммунальной квартиры. Лишь вездесущий дед Афанасий пропустил сие событие, мирно храпя под стёганым одеялом.

- Что случилось? Нас грабят? Нет, Новицкая доигралась - пришли её арестовывать. Куда там. - мужиков начала домой водить! Глянь-ка, оргию устраивать будут! Участкового нужно вызвать - пусть порядок наведёт на вверенной ему территории. Ага, как же, наведёт он! Ему до пенсии год остался, так на всё глядит сквозь пальцы. Эй, Лизавета, что случилось-то?

Назаров впихнул Виктора с Фёдором в комнату и шустро последовал за ними следом. Лиза, бледная после пережитых событий, покачала головой и сказала:

- Тише, граждане. Ко мне родственники приехали. Посидим, за встречу маленько выпьем, поговорим, а потом они по своим делам пойдут. Да не переживайте, никого из них я на своей жилплощади прописывать не собираюсь.

Коммуналка с облегчением вздохнула. Лиза прошла сквозь строй любопытных на кухню и поставила чайник. Когда вода зашумела, в коридоре уже никого не было - народ дружно отправился досыпать.

- Я не подслушивала ваши мысли, - заявила Лиза, доставая из шкафчика чашки с блюдцами и разливая чай. - Поэтому можете ругать меня вслух.

Она уселась чуть в стороне от стола и скрестила ноги в лодыжках. Мужчины молчали, уставившись на тарелку с маковыми сушками.

- Я жду! - повысила голос Новицкая. - Лучше вы сразу вывалите своё недовольство моим поведением, чем устроите совещание за моей спиной.

Отхлебнула чай, обожгла язык и сердито сунула чашку мимо блюдца. Капли упали на скатерть и запятнали её коричневым.

- Надо б застирать, - сказал задумчиво хозяйственный Фёдор, - а то потом ничем не ототрёшь.

- Угу, угу, - согласился полковник. - Надо бы.

- Я сейчас выкину эту дурацкую скатерть в окно, - взбешённо крикнула Лиза. - Вместе с дурацкими сушками, на которые вы пялитесь!!!

- Тебе помочь? - спросил Виктор. - Выкидывать? Или сама справишься?

- Угу, угу, - поддакнул Назаров. - Что ж хорошему человеку не помочь.

Поднялся и распахнул створки окна, впустив в комнату свежесть летней ночи. Фёдор деловито переставил чашки на пол и потянул скатерть на себя.

- Вы с ума сошли, - прошептала Лиза, трясущимися руками вцепившись в бахрому. - С ума. Сошли. Вы.

- Не боись, Лизок, - вдохновенно выдал полковник. - Больше одним психом иль тремя - никто и не заметит. Что ты всполошилась-то?

Напряжение, огненным пузырём скопившееся в груди Лизы, лопнуло, и она зарыдала, давясь слезами и не успевая стирать их с покрасневших щёк.

- Наконец-то, - выдохнул Назаров и присел возле неё на корточки. - Ты уж прости, племяшка, что мы дурака валяли. Женщине нельзя в себе долго "мужественность" удерживать - сгорит дочерна иль сломается душой. А если ещё и "палачом" заделается, то всё - пиши-пропало - нелюдем станет. Поплачь, детка! Пускай твой гнев выплеснется слезами и вернёт тебе покой.

Вытащил из кармашка платок и обтёр мокрое лицо Лизы.

- Со мной, как с дитём малым, нынче носятся, - всхлипнула девушка. - То Барон грязь вытирает, то ты, дорогой мой "король Стах", от потопа соседей спасаешь. Не ожидала, что во мне такой запас слёз. Как после малого ледникового периода.

- Это разве потоп? - возразил полковник. - Вот когда моя зазноба разборки устраивает, тогда я себя ощущаю Ноем, наскоро латающим дыру в днище ковчега. Бабонька моя почему-то считает, что я сделаюсь более покладистым после утопления, утонутия, в общем, после погружения на дно её надуманных проблем.

- Слеза - пустяк, если ею торгует гордыня, - сказал Виктор. - И она же - величайшее достояние, если ею увлажняет веки гордость.

- Да ты, сынок, философ, - удивился Назаров. - Не ожидал. Хотя всегда признавал тебя парнем с головой.

Лиза шмыгнула носом и слабо улыбнулась:

- И что мне с вами, такими мудрыми, делать?

- Любить, детка, - ухмыльнулся полковник. - Если уж нам досталась своенравная ведьма, значит, ей на роду написано - дразнить собой троих мужиков, согласившихся ради неё на...

- На всё, - досказал его мысль Фёдор. - Вы, Елизавета Стефановна, не серчайте, что мы стараемся оградить да защитить. Мы ж войну прошли и знаем, сколь ценна женщина, которая уберегла свою суть от грязи. Женщина, которая не стремится упростить сложное, дабы не превратить окружающих в младенцев. Женщина, с которой интересно по той причине, что видишь себя на ином уровне и хочешь эту высокую планку удержать.

Новицкая подошла к открытому окну, устроилась по-кошачьи на широком подоконнике и, глядя на тех, кто смог увлечься её Игрой, стала импровизировать, сочетая напевность слов с чем-то неведомым:

Лишь надкусив, изведать можешь сам

И распознать под кожицей румяной

Незрелость сердца или сок души,

Текущий по губам ручьём прохладным,

Отбросить от себя "коварный" плод

Или принять стремление Эрота

Разрезать спелость жизни пополам.

- Счастье, что я - твой родич, - сказал Назаров и покрутил шеей, затёкшей от тесного воротничка.

Выглянул в коридор, проверяя наличие "лишних ушей", прошёлся до кухни и вернулся обратно.

- А вот он, - продолжил полковник, ткнув пальцем в Фёдора, - на всю жизнь теперь обречён любить тебя. Как скованный, перед которым стоит миска с едой, до которой никак не дотянуться - мешает цепь, прикреплённая к стене. Про Виктора не говорю. Ты его выбрала и вряд ли захочешь поменять на кого-то другого. Ведьмы нашего рода обычно однолюбы. Правда, до того, как проявится мужчина их уровня, красавицы "напробуются" с разных "тарелок". Чего, чего, а страсти ведьмам не занимать. А тебе, Федя, не повезло - опоздал.

- Быть другом - уже жизнь для меня, - ответил сержант.

- Ну, ну, - грустно посмотрел на водителя Назаров. - Быть "просто другом" обычной женщине - не великая радость для мужика. А уж примерять тот же ярлык по отношению к ведьме - это добровольная каторга. И, запомни, сбежать не получится. Лиза успела посмотреть тебе в глаза, ничего при этом не желая. Но ты оказался зачарован её Силой, которая назначила тебя верным паладином, сражающимся за прекрасную даму. Носишь, ведь, к кармане какую-нибудь вещицу, принадлежащую Елизавете? Что покраснел? Старый полковник видит на сажень под землёй.

Фёдор вытащил из кармана носовой платок и развернул его. Чёрная заколка, прозываемая в народе "невидимкой", выпала из ткани на его ладонь.

- А я храню записку, - признался Неварыкин, - где ты написала о ключе, вставленном с той стороны двери.

- Надеюсь, что Барон не заставит "малера" написать икону с моим ликом, - неожиданно развеселилась Лиза. - Вот потеха-то будет!

Она соскочила с подоконника, сладко потянулась и на цыпочках заскользила по комнате.

- Хватит из меня культ создавать, дорогие товарищи! - воскликнула она. - Я ж не партийный бонза и не вторая жена фараона. И даже не Русланова!!! Обожествлять ведьму - заведомо смешить её. Свои вещички я - так и быть - отбирать не стану.

Она закружилась, раскинув руки и распевая куплеты Бони из оперетты "Сильва":

- Без женщин жить нельзя на свете, нет...

Виктор вывел Назарова и Фёдора на лестничную площадку и негромко сказал:

- После того, как она спасла меня, моя смерть поселилась в её блокноте. Между хокку и засохшим белым тюльпаном. Я остаюсь.

Лиза перебирала лепестки у фиолетовой астры и не оглянулась, когда любовник обнял её.

- Ты - чёрная бабочка с огненными пятнами на крыльях, - шепнул он. - Бабочка, отталкивающая от себя глупца, изувера и самозванца. Бабочка, притягивающая к себе шута, воина и Бога. Бабочка, выбирающая удовольствие, не доступное прочим.

- Бабочка, - согласилась она.

Её губы прижались к губам Виктора. Тонкие руки обхватили его шею.

- Бабочка, - выдохнула Лиза, успев разглядеть чёрный смерч, обрушившийся на Японские острова.

Бабочка взмахнула крыльями - легкомысленно.