Ми8. Клин клином Универмат БТЗ,

Я еще раздумывал, продолжать ли мне этот неустойчивый роман со Светланой, от которой я так легко перебрасывался на ее подруг, как моим вниманием в один момент завладела эффектная блондинка из Центрального минского универмага…

Тогда в моду уверенно входили мини-юбки и для продавщицы из ЦУМа не составляло труда выбрать себе лучшее из поступающего импортного товара. Зрелище было сногсшибательное, когда при быстром движении или когда обладательница этого модного туалета присаживалась, из под него выглядывали узенькие трусики…

Такую красоту я смог наблюдать, когда эта работница музыкального отдела сбегала навстречу мне по лестнице универмага. Я тут же сменил направление движения и не успела она спуститься к линиям второго этажа, как уже дала согласие встретиться со мной после окончания смены у входа, куда я снова подошел к 20.00.

Нет, действительно, мини-юбки (в данном случае – платьица) были придуманы для таких, как она. Спортивная фигурка, обработанная, видимо, художественной гимнастикой, округлые бедрышки, наполовину открытые, крепенькие «фигурные» ножки…

Мы спустились к реке, убранной в гранит, текущей прямо через центр города. Вдоль берега через каждую сотню метров стояли каменные беседки в стиле сталинского ампира. Зажигались городские фонари, освещающие и часть берега, спускающегося с холмов парка – еще рано темнело…

Целоваться мы стали, как только спустились к реке. Шли, тесно обнявшись, вдоль берега, останавливались, забираясь в беседки…

Через много лет, приезжая в этот город, проходя тем же вечерним маршрутом, я непомерно удивлялся – как это я упустил ее тогда, не взяв просто обязательного в той ситуации «налога»…Да еще она – в таком платьице, где ничего ни поднимать, ни снимать и не надо было. И обстановка была самая располагающая: луна, темный сквер, заросли густого кустарника, те же уютные беседки – выбирай, не хочу…И такая откровенная «туника» на ней. И такие откровенные объятия, где не только я – она вся стремилась ко мне…

А я тогда и не пробовал залезть ей поглубже под подол, разве что, как бы случайно, оглаживал ее по бокам изнутри, как бы, одергивая, поправляя мнущееся после сидения платьица… Но даже прилипая к ней в объятиях, я не очень успешно искал пальцами ее практически обнаженные ягодицы…Да, красота и была ее защитой. Мне тогда казалось, как бы это сказать – просто неприличным добиваться вполне естественной в том положении цели…

Хотя к тому времени у меня уже выработался определенный стиль интимного общения с постоянно подворачивающимися жертвами женского пола. Собственно, почему «жертвами» - они сами проявляли инициативу со мной, разве что оставляли мне конечную возможность завершить дело по-мужски. Но это с теми, чье мнение обо мне не очень меня заботило. Но если я оставался наедине с достаточно понравившейся мне девушкой, то я вел себя с ними, как – не более того…Границ пристойности я не переступал…

Но и с другими, доступными, я тоже долгое время еще слишком далеко не заходил. Дать мне настоящий урок «перехода к телу» - некому было. Слишком горд и независим был в то время. И еще меня останавливали на черте заповеди отца, который, отпуская меня в свет, предупреждал об опасности попасть в западню к нацеленной на семейные отношения хищнице, которая будет шантажировать меня, возможно, моим ребенком. И боязнь элементарной заразы…

После первых объятий, я окончательно определял – к то к какой категории относится. Доступных я порой еще ненадолго оставлял «в резерве», для постижения первоначального опыта. А с теми, с кем могли завязаться серьезные отношения,   я часто не успевал пройти дальше «ознакомительных» объятий – появлялась новая серьезная кандидатка…

Вот и с этой, античной девушкой Ларисой, полюбовавшись ее классическими ножками и, немного, с их продолжением, дальше отношения развивать не стал.   Она сделала свое дело – снизила остроту восприятия Светланы, размыла в памяти ее образ…

Сравнивая их обеих, я отдавал несомненное преимущество Ларисе, и даже изобрел некую шкалу для сравнения. Если у Ларисы фигурка, ножки, личико – все тянуло на «высший сорт», то у Светы ее полноватые, нечеткой формы прочерченные ноги не вытягивали и на «первый сорт». Лица у обеих были разной степени красоты. Если у Ларисы опять же присутствовали античные линии, то славянская красота Светланы была несколько простоватой в сравнении с ней… Тело обеих волновало одинаково и несколько более тяжелые формы Светланы не были менее аппетитными.

Но Лариса, в целом - это классическая красота, без изъяна…И лицо, и глаза, и ножки, и одежка – все было гармонично и прекрасно. Но, разноименно заряженные частицы обеих, образно говоря, взаимно уничтожили друг друга, привели к нулю. И мне ничего не оставалось делать, как искать новую величину…