Хочу быть твоей милой. Глава 38. Ольга aka Хочу трахать тетю форумы

А ролик оказался вполне приличный. Не Спилберг, конечно, и не совсем Бондарчук, но то, что Мила увидела уже в смонтированном варианте, ее вполне удовлетворило. А может, она просто накрутила себя? И уже была уверена, что ничего хорошего из того, что они сняли не выйдет. Надо бросать эти пораженческие привычки! Единственное, что может оправдать такие мысли это то, что ролик был первым в ее жизни. И она совершенно не знала процесс его создания. Тем более, что видеоператор сказал, что все прошло в штатном режиме. Надо же! А ей показалось все происходящее на съемках ролика – полным бардаком. Когда никто толком не знал, что делать. Тем не менее, она с облегчением выдохнула. Ее заверили, что в четверг диск с готовым роликом будет у нее на столе. И Мила, воодушевленная успехом, поехала в офис. Неожиданно захотелось поделиться новостью и поблагодарить коллектив за работу. Решила, что в случае победы (в которой она совершенно не сомневалась. Кто если не они?!), устроит в офисе пир. А может даже все вместе сходят в кафе после работы. Но пока об этом говорить не будет. Это будет приятным сюрпризом. И, конечно, надо позвать Истомина. Пусть попросит кого-нибудь посидеть с Матвеем несколько часов и отпразднует вместе с коллегами. То, что празднование будет, Мила была уверена.

Подъехав к офису, Мила вышла из машины и направилась к входу. Когда она уже взялась за массивную ручку двери, услышала, как ее окликнули:

- Госпожа Бреславская?

Мила оглянулась. К ней шла высокая, молодая, очень дорого одетая женщина. В руках она держала модную сумку от Луи Виттона. И какое-то шестое чувство подсказывало Миле, что это не подделка, купленная на местном рынке. Пока женщина с чувством достоинства вышагивала навстречу Миле, та беззастенчиво разглядывала ее. Красивая, ничего не скажешь. Но профессионально сделанный татуаж бровей и ярко накрашенные глаза не сбили с толку Милу. Она хорошо знала ту, которая шла к ней с высокомерной улыбкой на немного подкаченных губах, намазанных алой помадой. И узнала бы эту женщину из тысячи даже на многолюдной московской улице. Бывшая жена Истомина, мать Матвея и самая злобная из всех одноклассниц Милы – Ольга Корнилова, собственной персоной.

- Здравствуйте. – Женщина остановилась перед Милой, окинула ее оценивающим взглядом. Мила спокойно выдержала эту процедуру. Знала, что выглядит ничуть не хуже Корниловой. А по официальному «здравствуйте» стало понятно, что Милу Корнилова не узнала.

- Я хочу с Вами поговорить. И уж не откажите в такой малости. – Ольга пыталась изобразить любезность, но у нее плохо это получалось. Видимо, с  непривычки.

- Проходите, - Мила кивнула, открыв дверь вошла первой, подумав «Век бы тебя не видеть! » Но ей стало очень интересно, о чем же таком хочет поговорить бывшая жена Романа.

Они прошли в кабинет Милы. Увидев, какой он малюсенький, Ольга громко фыркнула, но ничего не сказала. Мила сделала вид, что не заметила такого невежливого звука со стороны посетительницы. Села на свое кресло, изобразив интерес, уставилась на Корнилову. Указала посетительнице на стул перед собой. Та медленно на него опустилась.

- Я без предисловий. Мне стало известно, что Вы дали моему мужу достаточно крупную сумму денег. Это так? – Она смотрела на Милу  почти не мигая.

- Вашему мужу? – Мила сделала вид, что не знает, о ком идет речь. Но Корнилову провести было сложно.

- Не надо делать вид, что Вы не догадываетесь, о каких деньгах я говорю. Или Вы каждый день направо и налево раздаете по миллиону?

- Вы говорите о деньгах, которые я дала на лечение сына Роману Викторовичу Истомину? – Мила все еще думала, в каком ключе ей вести разговор. Хотя, если быть честной самой с собой, то ей вовсе не хотелось разговаривать с Корниловой. Но выгнать уже нельзя. Поздно. Тогда еще на улице надо было как то «отмазаться». Сослаться на занятость или придумать другую причину. А раз она сама позвала Ольгу в свой кабинет, надо терпеть. – Но насколько я знаю, он Ваш бывший муж.

- Это неважно. А я Вас другой представляла. – Ольга криво усмехнулась.

- Какой же? – Милу тяготило присутствие этой особы в ее кабинете.

- Ну, старой, страшной. – Ольга слегка пожала плечами.

- Почему же? – Мила действительно была удивлена таким признанием.

- А с чего тогда такая щедрость? Не смогла затянуть его в постель, так подкупаешь мужика? В Москве же у вас все так делают.

Мила заметила, как Ольга перешла на «ты», но прерывать ее не стала. В закипала злость. Не зная, кто она, Корнилова приписала ей самые худшие пороки. С ходу. Еще месяц назад Мила не сделала бы того, на что решилась сейчас. В конце-концов, она не преступница, чтобы скрываться. Ей нечего утаивать от таких, как Ольга.

- По себе судишь? – Она произнесла это тихо. Не боялась, что услышат за дверью. Просто боялась выдать свой гнев. – Ведь это же ты привыкла все мерить папенькими деньгами. Вещи, учебу, людей…

Корнилова свела брови, словно силилась найти ответ на сложный вопрос, но моментально вновь разгладила лоб. Не дай Бог, морщинка появится.

- Тебе-то, московской фифе, откуда знать, к чему я привыкла? – Ольга скривила губы в презрительной полуулыбке.  

- А ты не узнала меня? Ой, не надо! Ты же такая внимательная. От тебя ничего и никогда не ускользало. Ну же…- Мила специально ближе придвинулась к Корниловой, а та слегка отодвинулась назад. Несколько секунд разглядывала Милу потом выдохнула:

- Неужели… А я-то думала, что это Сонька вспомнила про зашарпанную Люську. Говорит, в город приехала тетка из Москвы очень похожая на Люську. Как две капли воды. - Слово «зашарпанная» неприятно саданула по ушам Милы, возвращая ее в далекие школьные годы. Они же тогда так и дразнили ее – «зашарпанная Люська». – Вон, какая ты стала. Деньги на операцию появились?

- Ты, я вижу, тоже не  побрезговала губки накачать. Возможно и что-то еще. За папины денежки? Как всегда?

Нататуаженная бровь Ольги в удивлении поползла вверх.

- А еще ты научилась кусаться. Надо же, вылезла все же из де.. ма. Добилась своего.

Мила вспомнила слова Романа, сказанные на гребном канале.

- Я всегда умела добиваться своего. За это вы меня и ненавидели. Вы же считали, что все купить можно. И где вы теперь? Сонька в гостинице приезжих облизывает, Рита – в моих подчиненных сидит и трясется, как бы не уволила, а ты…? Все так же на папиной шее ездишь? Да, я дала Роману деньги. Но не за то, чтобы он со мной спал, а на лечение Матвея. А ты, мать, побежала себе губки надувать? Очень на тебя похоже. Бросить мужчину с ребенком-инвалидом, испугавшись трудностей. Что? Не по статусу тебе такой сын? – Мила сама понять не могла, зачем она говорила такие жестокие вещи. Но остановиться не могла.

- Да, что ты понимаешь?... Папа всегда говорил, что я достойна самого лучшего!

- А мне и не надо ничего понимать. Ты мне вообще неинтересна. Пустышка. И разговор окончен. Выход найдешь.

- Нет, не закончен! – Ольга встала со стула и склонилась над Милой, оперевшись на стол обеими руками. – Не лезь к Роману, слышишь? И к моему ребенку не лезь! Сами разберемся. Без твоих грязных денег!

- Ой, посмотрите-ка! С каких пор деньги для грязные стали? Всю жизнь живешь за чужой счет и ничего. А брать их от меня или нет, будет решать Роман. Только он имеет на это право. Ясно? – Мила все так же сидела в своем кресле, слегка откинувшись на спинку.

- Ничего он решать не умеет. Он – трус и тряпка! – Пухлые губы Корниловой презрительно скривились.

- Чем это он трус? Тем, что не испугался остаться один с больным ребенком? А тряпка, потому что не сдал его в интернат для инвалидов? Трусиха и тряпка ты, Оля.

- Я не хочу погрязнуть в бытовухе. У меня сейчас другой мужчина и у нас будут другие дети. Здоровые! А Роман пусть возится, если захотел.

Мила вдруг вспомнила Жилина. Сама не поняла с чего.

- А если тебя этот новый мужчина «бортанет» так, что в кювете окажешься? Что тогда делать будешь?

- К Истомину вернусь! Он любит меня и простит. - Ольга подхватила свою сумочку от Луи Виттона. Поднялась со стула.

- Даже если и простит, то только ради Матвея. – Мила сказала это тихо, но твердо. От произнесенных Корниловой слов у нее защемило сердце. Мысль, что Роман с Ольгой вновь будут вместе, показалась ей невыносимой. Корнилова громко хохотнула.

– Так что не сори зря деньгами! Ничего у тебя не выйдет. Вот увидишь. А как я живу – это не твое дело! – И вышла из кабинета громко стукнув дверью напоследок. Некоторое время Мила еще слышала стук ее дорогих каблуков по старому паркету офиса. Разговор получился нелепым. Да, «отбрила» она Корнилову. Отыгралась за все годы ее издевательств. Но облегчения это не принесло. И теперь неприятно саднило самолюбие девушки, то что она в разговоре опустилась до такой же «базарной хабалки», как и Корнилова. Бабушка бы этого точно не одобрила. С другой стороны, интеллигентного тона Ольга не поняла бы, снова приняв его за слабость. Слабой выглядеть Мила не хотела. Во всем этот нелепом диалоге было только одно правильное решение – скрывать, кто она такая, Мила больше не намерена.

Очень вовремя ее размышления прервал звонок мобильного. Мила схватилась за него, как за спасительную соломинку. Перемалывать в голове разговор с Корниловой было мучительно. Номер звонящего был незнакомым. Возможно, новый заказчик.

- Слушаю, - Мила постаралась придать своему голосу бодрый и деловой тон.

- Здравствуйте Мила. – Голос в трубке, кажется, был знаком. Где-то она его уже слышала.

- Здравствуйте. Простите, с кем я говорю?

- Это Руслан. Помните нашу сделку в ресторанчике?

Мила сразу вспомнила и ресторан и сделку с бриллиантами.

- Неожиданно. Чем могу помочь, Руслан…? – Мила ждала, что он напомнит ей свое отчество.

- Для Вас просто Руслан. Вот, выпросил у Ядзинского Ваш телефон. Никак не хотел давать. Но я умею добиваться того, чего очень хочу.

Его «очень хочу» насторожило Милу.

- Так, чем я могу Вам помочь, Руслан? – Ей хотелось закончить этот разговор. С той стороны трубки веяло опасностью.

- Я приглашаю Вас в ресторан. Выбирайте любой! – Слышно было, как мужчина улыбается.

- Простите, но не сегодня. – Если бы у Милы действительно не было бы много планов на сегодняшний вечер, она бы их выдумала. Только бы не идти никуда с этим опасным Русланом.

- Почему же не сегодня? – В голосе мужчины проскочили ноты разочарования.

- У меня еще много работы, которую я не могу отложить на другое время. – Мила старалась держать деловой тон.

- А если я очень попрошу? Возможно, Вы сделаете исключение и перенесете все Ваши планы на другой день?

«Вот же..! И не отошьешь его прямым текстом. – Досадливо подумала Мила. – Сразу разнесется по всему городу, что Бреславская – хамка и вести с ней дела нельзя! »

- Простите, Руслан, но все мои дела завязаны на других людях. И я не хочу, чтобы они подумали, что я – ненадежный партнер. Надеюсь, Вы меня понимаете. Бизнес есть бизнес. – Мила лукавила изо всех сил! Тиша и отец не являлись ее бизнес-партнерами. Но раз уж начала, надо было вести игру до конца.

На том конце трубки наступила пауза. Потом глубокий вздох.

- Хорошо, Мила. Я понимаю, что такое бизнес и планы на несколько дней вперед. Но, возможно, завтра?

Мила колебалась. Ей нужно время для обдумывания его предложения. Интуиция подсказывала девушке, что совсем отказываться нельзя. И не получится! Значит, нужно выиграть немного времени, чтобы подумать обо всем.

- Давайте завтра об этом и поговорим. – Да, так будет лучше. До завтра она уже все для себя решит.

- Ладно. Я позвоню завтра ближе к обеду. И хочу услышать Ваш положительный ответ. До свидания, Мила.

- До свидания Руслан. – Мила нажала на красную трубочку на мониторе телефона, заканчивая разговор. Положила руки на стол и долго сидела не двигаясь. Что делать ей с возникшим вдруг на ее горизонте Русланом, она пока не знала. Но теперь у нее есть время принять решение. А пока ее ждут другие дела.

Мила съездила в магазин подержанной одежды. Выбрала там очень неплохие вещи. Некоторые совсем новые. Даже с бирками. Потом навестила отца. Сообщила ему об Антонине Тихоновне. Рассказала, как они познакомились, и кратко описала ее ситуацию. Отец возражать не стал. Сказал:

- И хорошо. Пусть человек поживет. И комната под присмотром будет.

Мила и не сомневалась в его доброте. Она взяла белье и кое-какую посуду и отвезла вещи в общежитие. Посмотрела, как Антонина Тихоновна навела там порядок, расставив немногочисленную мебель по своему вкусу. Помогла женщине повесить шторы на единственное, но очень широкое окно. Еще раз выслушала слова благодарности от Антонины Тихоновны и ее заверения в том, что она ее не подведет. Когда Мила вернулась к себе домой, было уже поздно. Роман не звонил. Интересно, как долго продлится это молчание?