Зинка vs covid - 19 ч. 13

Предыдущая глава:

13.

Я стал ковыряться в замке багажника, но он почему-то не открывался.

– Надо методом тыка, –  пошутил я, и со всей дури ударил кулаком по крышке багажника, который тут же открылся.

– Не беспокойтесь, машина старая, но надежная, «сделано в Германии». От отца досталась, всего на каких-нибудь пять лет моложе меня.

Когда все уселись, я повернул ключ зажигания. Двигатель медленно заурчал, потом «схватился», взвыл от утопленной вниз педали акселератора и загудел равномерно.

– Ну, слава богу, завелись без проблем,   – успокоился я, – боялся, что аккумулятор разрядится на солнцепеке.

Переехав через ручей, разделяющий Ленинградскую область и Республику Карелия, медленно потащились по ровной грунтовой дороге вверх. Слева остался песчаный карьер, затем дорога пошла по бывшему стрельбищу. То там, то тут мелькали ржавые остовы мишеней, макеты домов и огневые рубежи. От Куликова начиналось асфальтовоешоссе, и я прибавил скорость, переключившись на пятую.

Первые капли вначале робко, а потом всё чаще и чаще стали бить в лобовое стекло. Пришлось включить дворники. Радио стало ловить слабый сигнал, тихая музыка плыла по салону.

– Зина, прибавьзвук. Люблю эту композицию.

– Я хочу любви, веселья, хорошего настроения! – стал я подпевать, перемежая русский и французский,

– Cen'estpasvotreargentquif'ramonbonheur,   ваши деньги не принесут мне радости. Moij'veuxcreverlamainsurlecoeurpapalapapapala.   Я хочу прожить жизнь с чистым сердцем. Папалапапапала!

–Александр, – неожиданно обратилась ко мне Полина, – а почему ты называешь свою маму по имени?

Вернувшись в реальность, я посмотрел в зеркало и встретил удивленный взгляд девушки. Смысл её вопроса доходил до моего сознания с трудом.

– Потому, – спокойно ответил я, – что она – вовсе мне не мама. Мы что, так сильно похожи?

– Да нет, – замялась Полина, – я бы даже сказала, что  вы совсем не похожи.

– Зина – моя невеста, – также спокойно и уверенно продолжил я.

– Да не слушайте вы его, – тотчас же перебила меня Зина, – он пошутил, мы просто с ним друзья, хорошие друзья.

– А сколько вам лет? – обращаясь к Зине, задал свой нелепый и нетактичный вопрос Лёша, и тут же получил тычок кулаком в бок от Полины.

– Дуррак! Разве женщинам задают такие вопросы, – накинулась на него Полина, и, переведя взгляд на Зину, пролепетала.

– Вы его извините, пожалуйста, он же только окунулся в цивилизацию. У них в Моршанске про это не знают.

– И вовсе я не из Моршанска, а из Коврова,   – попытался уточнить Лёша, – мне просто действительно непонятно, как можно дружить при такой разнице в возрасте.

– Час от часу не легче, – разъярилась Полина, – Ну что, по голове тебе, что ли, огреть, чтоб замолчал?

– Умоляю, по голове не надо, – торопливо вмешалась в их разговор Зина, – она ему еще пригодится. Тебе сколько лет ещё учиться, Лёша?

– Четыре года, – сконфужено ответил парень, – Извините меня за то, что вас обидел, – обратился он к Зине.

– Да успокойся, мальчик, нисколько ты меня не обидел, даже развеселил немного: видишь, я улыбаюсь. Ну, что поделаешь, я человек действительно пожилой. И ты, Полина, его не ругай. Поживет в большом городе, наберется знаний, культуры, потом других учить будет. Шурик, думаю, тоже не обиделся, он умный, он философ.

– Конечно же,   ты права, вовсе я не обиделся. А о моем уме не мне судить. Вам, со стороны виднее. Я даже рад тому, что мы завели этот разговор. Да, между мной и Зиной солидная разница в возрасте, но она не мешает нам дружить. Женщине, да и мужчине, пожалуй, тоже,   в любом возрасте хочется любить и быть любимым! Прости, Зина, тебя не раздражает моя болтовня?

– Наоборот, занимает. Я люблю слушать твои философствования, даже думаю завести специальную книгу, чтобы записывать в неё твои высказывания. Как Платон записывал за Сократом, или Левий Матфей за Христом.

Подъезжали к Кузнечному.

– Может быть, вы нас здесь высадите? – виновато проговорила Полина, – Отсюда мы сами на электричке доберемся.

– Неужели мы так вам надоели, что вы хотите от нас избавиться? – рассмеялась Зина.

– Нет, что вы, просто неудобно всё как-то получилось. Эти дурацкие вопросы.

– Всё отлично, ребята, я же сказал. И потом, я только настроился на философские откровения, а вы лишаете меня аудитории. Если же я вас совсем утомлю, то успеете выйти в Приозерске или Сосново. Вам же еще в Петергоф добираться, а на последней электричке вы едва успеете в метро до закрытия попасть. Я в свое время много автостопом ездил, поэтому рад всегда помочь «безлошадным» путешественникам. Если Зина не будет возражать, то мы поедем через Кронштадт, и я довезу вас до самой вашей общаги.

– Ну, вот ещё, – фыркнула Зина, – с чего это я буду возражать. Хорошая компания, умненькие ребятки. Я смотрю и радуюсь, что у вас вся жизнь впереди, много еще успеете сделать ошибок, «наломать  дров». А на старости лет вспомните эту поездку и подумаете про себя: «Да, права была та бабка – после шестидесяти жизнь только начинается! »

– Нет, ну, а как же секс? – попытался возразить Лёша, но тут же получил от Полины очередной тычок в бок и замолчал.

– Убью, кретин, – прошипела она ему на ухо.

– О, что касается секса, то Шурик вам сейчас всё разложит по полочкам! Он в этом вопросе большой специалист.

– А что, секс, – быстро подхватил я заданную Лёшей тему и тут же оседлал своего «конька», – секс, или половая любовь, или близость, соитие, совокупление (выбирайте любое из этих понятий), всё это  давно уже оторвалось от своей первоначальной функции – деторождения. Экстракорпоральное оплодотворение, суррогатное материнство давно уже решило эту биологическую проблему. Все эти слова сегодня обозначают только получение удовольствия партнерами.

– Ну, не так сухо, Шурик, – вмешалась в мой монолог Зина, – ближе к жизни, пожалуйста.

– Ближе к жизни, хорошо, дорогая. Вот вы вчера  после ужина сидели у костра, пили пиво. Нет, я не пуританин какой-то, иногда и сам выпиваю чего покрепче. А  вот ответь  мне,   Лёша, для чего вы его пили?

Он слегка призадумался.

– Ну, чтобы кайф поймать, чтобы прошибло, чтобы драйв почувствовать.

– Ага, кайф-драйв, говоришь. А что, от тренировки и купания в озере ты не получил этот самый драйв?

– Получил, конечно,   но, это, мне кажется немного другое.

– Почему же другое? – настаивал я на своем, – Ты пиво выпил, испытал легкую эйфорию, в кровь твою  эндорфины прилетели (как выражается современная молодежь), ты испытал легкую эйфорию.

– Ну, да, прилетело!

– То же самое человек испытывает и в любовной игре. Полина, прекрати эту свою экзекуцию, иначе мы не довезем Алексея до общаги.

– Шурик прав, – вмешалась Зина, – ну имеет право человек интересоваться жизнью себе подобных.

– Хорошо, – воодушевился Лёша, получив поддержку старших, – А как же  биологический закон. Ведь самец бессознательно выбирает самку крепкую, сильную, крупную, способную дать  здоровое потомство, чтобы приумножить род.

– Ты чем слушаешь, Лёша. Я же только что сказал, что у современных людей функция деторождения уже не стоит на первом плане. Получение удовольствия от соития, от любовной игры партнеров – вот что ставится сейчас во главу угла. И сексуальное удовольствие можно получать в любом возрасте.

– Приозерск, – рассмотрев через стекающие капли дождя дорожный знак, озвучила Зина, – танк Т—34.

– Это –  не Т-34, – заметил я со знанием дела, – это – тяжелый танк ИС-3, Иосиф Сталин, сорок пять тонн весом.   Не знаю только, зачем его здесь поставили? Если, как символ победы, то он в боевых действиях не участвовал.

– Вот видите, –  со смехом обратилась Зина к молодежи, –  Шурик не только в сексе хорошо разбирается, но и в тяжелом вооружении.

– И в фортификационных сооружениях тоже, – со смехом добавил я, – то, что мы только что проехали – крепость Кексгольм, это если по-шведски,   а новгородцы называли её – Корела.

– Как интересно, – удивилась Полина, – а мы с тобой в мае, когда ехали на скальный фестиваль, два часа в Приозерске проторчали. Надо было хоть на экскурсию в крепость сходить.

– Кстати, в этой крепости держали в свое время жен  Пугачева – Софью и Устинью. Какая была законная, а какая нет, я уже и не помню – продолжила исторический экскурс для молодых Зиночка, – Я-то не один раз здесь бывала. А еще  здесь, в Приозерске, «малые скалы», и тоже соревнования по скалолазанию проходят.

Проехали Приозерск, и я сбавил скорость. Движение в направлении города стало плотнее, и мне пришлось более внимательно следить за дорогой.

– Подождите, маленько, мне не до секса сейчас – запросил я паузу у своих слушателей.

Старая, ещё финская дорога петляла, как  змея, подъемы и спуски сменяли друг друга. Вспышки молний и раскаты грома остались где-то позади, дождь почти прекратился, но обгоняющие нас машины плевались грязными соплями, и приходилось постоянно включать омыватель.

Моим пассажирам, похоже, тоже стало не до разговоров. Зина стала клевать носом, Полина с Лёшей о чем-то тихо переговаривались. Я не стал приставать к ним с разговорами, обдумывая произошедшее. Интересно, на самом деле Зиночку не обидела реакция этого мальчишки?

– А можно покурить? – робко спросил Лёша.

– Мне все равно, но, не знаю, как Зина?

– Да-да, конечно, курите, – встрепенулась Зиночка, – курите на здоровье, – сказала она, и, поняв двусмысленность последней фразы, захихикала.

После Сосново дорога расширилась, движение стало свободнее, и я вновь вернулся к теме прерванного разговора.

– Так что ты там говорил, Лёша про особые характеристики самки, необходимые для продления рода? Всё это софистика, дорогой друг. Когда-то, в древние времена так и было, но сейчас, в современной жизни мужчины выбирают женщину не для того, чтобы продлить род и племя, а для того, чтобы прожить с ней жизнь долгую и счастливую.

Но, я зря сотрясал воздух своими речами, мои пассажиры клевали носами, и я замолчал, слушая американский джаз. Выехали на КАД, проехали Кронштадт и через десяток километров свернули на Старый Петергоф.

– Что, уже приехали? – встрепенулись мои пассажиры.

– Да, к сожалению, уже приехали. Выгружайте свои рюкзаки, не забудьте ничего. Впрочем, вот мой телефон, если чего не досчитаетесь, звоните.

Уже уходя, Полина вернулась и сказала Зине:

– Вы не обижаетесь на Лёшку. Он, конечно, сначала говорит, а потом думает, но математик он от бога, задачки как семечки щелкает.

– Ну что ты, Полиночка, какие могут быть обиды. Вы молодые, вам жить. Я завидую вам, вашей молодости. Сама была молодой и делала глупости на каждом шагу. Не бери в голову. Всё хорошо.

Ребята помахали вслед, и мы покатили в свои родные пенаты.

– Ты не сердишься на меня? – спросила Зина, – что я навязала в попутчики этих ребят.

– Ну что ты, милая, я даже рад, что так вышло. А   ты сама-то не обиделась, что я назвал тебя своею невестой?

– Неожиданно, конечно! Я так полагаю, что ты делаешь мне официальное  предложение? Шучу, Шурка, но  я так тебе благодарна за эту поездку.

– А ты знаешь, Зина, что сильнее всего скрепляет людей? Общие воспоминания. То, что произошло минувшей ночью, склеило нас на всю жизнь. Я так думаю, – произнес я, подражая Мкртчану, и поднял вверх указательный палец.

Воспользовавшись тем, что мы стояли на светофоре, я наклонил её голову к себе и нежно поцеловал.

– Спасибо, Шурка, – взволнованно произнесла Зина, – я думаю, что воспоминания об этих двух днях и одной ночи уйдут из моей памяти только вместе со мною.

Подъехав к своему дому, я выключил свет, и мы долго ещё сидели в машине. Никто не решался первым нарушить молчание.

– Ну, и как мы будем жить дальше, после всего этого?   – задал я, наконец, вопрос.

– Счастливо, – ответила Зина и заплакала навзрыд. – Я не знаю, я ничего не знаю. Я слабая женщина, я ничего не понимаю. Что мне делать, что мне делать?

– Поплачь, поплачь, моя хорошая, – обняв за плечи, шептал я ей на ушко. – Слезы помогают, они просветляют душу.

– Шурка, а ты, правда, не бросишь меня?

– Правда, не брошу, и никому не отдам.

Нервные рыдания сменились периодическими всхлипываниями и шмыганьем носа. Уличные фонари освещали её милую мордашку.

– Я понимаю, что вчерашняя ночь связала нас накрепко, хотелось бы думать, что навсегда, но давай расстанемся до утра. Помоги поднять мои вещи в квартиру и возвращайся к себе. Не обижайся, Шурка, я раскисла, как картонка под дождем и стала совсем бесформенной. Полежу в ванной, немного отойду, а завтра встретимся на нашем привычном пятачке у входа в парк. Я позвоню тебе перед сном, если, конечно,   усну сегодня.

Продолжение: