Глава четвертая. Утренние заботы

Дневник сэра Эдварда

20 июля, воскресенье

Нежный голос Мэри сообщал, что уже довольно поздно. Не угодно ли мне будет пробудиться? Несколько секунд я лежал, наслаждаясь утренней негой, а потом вспомнил, что намеревался прямо с утра заняться моими дрянными девчонками. Почему же я проспал? Ах, да, конечно… Я вспомнил прошедшую ночь и бросил несколько смущенный взгляд на Мэри. Она была мила и свежа, как майская роза и ничто в ее облике не говорило, что девушка выскользнула из моей спальни, когда солнце уже вышло из-за деревьев парка. И, тем более, ничто не указывало на то, эта юная и неискушенная, на первый взгляд, девица совершенно меня вымотала! Нет, конечно, все происшедшее ночью было фантастически приятно, но если так будет продолжаться - надолго ли меня хватит?

Однако, что же делать с девчонками? Подумав, я решил, что, собственно, никто не обязывал меня пороть их именно утром. Можно ведь перенести все на середину дня. Соберу их на какой-нибудь укромной полянке в парке, там и фотографировать будет удобно. Однако, с другой стороны, я собирался наказывать их поодиночке, добавив к порке (не для всех, но для особо провинившихся) определенные дополнительные педагогические воздействия…

Остановись, сэр Эдвард! Какие "дополнительные педагогические воздействия" после ночи с Мэри? Ты просто уронишь репутацию рода Монсли!

Нет, нет, только порка. И, может быть, даже умеренная, без особого напряжения сил. Самых провинившихся, эту рыженькую Сьюзи и толстушку Поппи можно, в конце концов, наказать дополнительно, завтра или послезавтра, в кабинет, наедине. Особенно Поппи. Ее пухлая задняя часть привлекла меня еще вчера. Вызвать в кабинет, посечь. А потом… Проникновение в ее маленькое верхнее отверстие, несомненно, должно будет рассматриваться исключительно, как наказание. Ей будет стыдно и больно - а чего же еще нужно? Может быть, даже и не сечь, а хорошенько отшлепать - ее попка как будто создана для шлепков. Ну, а то, что ее учитель испытает при наказании удовольствие - вполне естественно. Именно так и расценивались аналогичные "дополнительные наказания" у меня в колледже. И никого это не удивляло и не возмущало.

Но только завтра. А лучше - послезавтра. Надо ненавязчиво попросить тетю, чтобы Мэри на денек отослали с каким-нибудь поручением. Я отдохну и смогу заняться полноценным воспитанием…

Интересно, какая попа у голубоглазой Дженнифер Скруп из пансиона? Я ведь так ее и не рассмотрел… Ее тоже было бы неплохо отшлепать, положить себе на колени, погладить, потискать…

Робкое покашливание Мэри намекнуло мне, что я, похоже, опять стал засыпать. Рывком сев на кровати, я отверг предложение девушки помочь мне одеться и отослал ее, сказав, что буду завтракать через десять минут. По-моему, Мэри была слегка разочарована. Вот именно поэтому я ее и отослал! Слегка изучив за ночь ее игривый характер, я не на шутку опасался, что помощь в одевании может перерасти в нечто большее. Не стоит мне так растрачивать свои силы, не стоит…

Кстати, а почему, засыпая, я думал о Дженнифер?

Время от завтрака до встречи с девушками из приюта я решил провести, читая записки моего предшественника. В конце концов, сегодня воскресенье, могу же я отдохнуть?

Записки оказались довольно полезными. Даже не знаю, с чего начать. Во-первых, оказывается, по будням с двенадцати до двух часов пополудни мне желательно находиться в кабинете. В этот период ко мне приходят провинившиеся обитатели приюта и пансиона. Мне надо рассмотреть их провинности, назначить наказание и исполнить его. С одной стороны, подобная обязанность меня несколько обременила. Монсли не привыкли, чтобы кто-то, кто угодно, указывал им, черт побери, где надо находиться и что делать! С другой стороны, это дает мне возможности для разнообразных педагогических экспериментов, которые надо обдумать и спланировать. Последнее, впрочем, не проблема. Я ведь, кажется, уже упоминал научный стиль мышления Монсли?

Что же касается обязательности пребывания на месте - а кто посмеет что-то сказать, если меня на месте не окажется? Я вам не какой-то безвестный мистер Кларк!

Второе, что привлекло мое внимание - длинные и многословные рассуждения автора записок об использовании корня имбиря в педагогике. Да, он именно так и выразился.

Я слышал про имбирь, хотя сам никогда не испытывал его действия ни на себе ни на своих подопечных. С позволения читателей, я не буду дословно цитировать мистера Кларка, а изложу его мысли тезисно.

Корень имбиря, очищенный от кожуры, используется для введения провинившемуся (или провинившейся, конечно) в задний проход. По прошествии некоторого времени корень вызывает заметное жжение, доставляющее лицу, имеющему его в упомянутом месте, усиливающиеся неудобства, которые, собственно и являются наказанием.

Это известно всем. Мистер Кларк же утверждает, что из-за того, что корни имбиря имеют различные свойства (срок хранения, степень высыхания и т. д.), непосредственное использование корня, вставленного в заднепроходное отверстие, может вызвать, с одной стороны, неприятные ожоги, буде корень окажется свежим и молодым, а с другой может и не оказать желаемого воздействия, в случае, если корень будет старым и сухим.

Мистеру Кларку, вкупе с местным аптекарем, удалось извлечь из имбиря его квинтэссенцию, вещество, вызывающее жжение. Из этого вещества были изготовлены свечи, предназначенные для введения в анальное отверстие провинившейся личности. Такие свечи, под воздействием тепла тела, растворяются через некоторое время и их действие прекращается. Это исключает чрезмерное воздействие и ожоги. Если же понадобится усилить наказание, ничто не мешает экзекутору ввести еще одну свечу.

Кстати, замечает мистер Кларк, обнаружилось и некое побочное действие имбирных свечей - они усиливают потенцию у мужчин и лечат геморрой. В данном случае, с педагогической точки зрения, эти эффекты нас интересовать не могут. Хотя, боюсь, что несколько бурных ночей с Мэри заставят меня задуматься и об этом терапевтическом эффекте. Первом из двух, конечно.

Мистер Кларк, кроме того, замечает, что считает особо эффективным использование имбирных свечей для дополнительного наказания юных девиц. В этом случае, основное воздействие - жжение в заднем проходе, в значительной степени дополняется чувством стыда, проистекающим от того, что педагог вводит свечу в задний проход девушки с помощью указательного пальца, проникая в тело на заметную глубину. Некоторые девицы настолько стыдятся такого наказания, что умоляют пороть их сильнее и дольше, но только не вставлять свечу. Впрочем, добавляет с научной добросовестностью Кларк, у части девушек указанное действие, введение мужского пальца в задний проход, вызывает совершенно противоположный эффект. Они испытывают удовольствие, выражающееся в увлажнении полового органа, а в некоторых случаях - даже переходящее в пароксизм. Он, Кларк, в своей педагогической практике наблюдал такое неоднократно, причем указанная эффект никак, по его мнению, не коррелирует со степенью развращенности девицы. Он наблюдал такую реакцию даже у заведомых девственниц, которые сами предельно смущались и пугались происшедшего.

Аптекарем изготовлено значительное количество имбирных свечей и они хранятся в нижнем левом ящике стола. (Там я их, кстати, и обнаружил, отложив для себя несколько штук и решив при первой же возможности их использовать.)

Меня особенно заинтересовал упомянутый Кларком пароксизм (если я правильно понял, иначе он называется "оргазм"). Я прочел определенное количество книг, посвященных этому вопросу. Не отрицая наличие оргазма у мужчин (а кто бы стал отрицать?), ряд авторов категорически отказывает в этом женщинам.

Мой, пусть и не такой богатый, опыт, позволяет мне не согласиться с этим выводом. Боюсь, что дело в том, что воспитание девиц и женщин у нас в Англии направлено на то, чтобы молодая женщина скрывала свои чувства и во время известного акта лежала равнодушно и неподвижно, никак не реагируя на происходящее с ней. "Думай при этом об Англии" - советует автор одной из книг для женщин. Другой идет дальше и считает, что близость с мужчиной может вызвать у женщины только отвращение. Он рекомендует женщине дождаться, пока муж заснет после акта и затем пойти в ванную немного поплакать. Ужасающее непонимание женской натуры!

Я, сэр Эдвард Монсли, смею утверждать, что женщина испытывает при известном акте не меньшее, если не большее удовольствие, чем мужчина. Просто мужчина должен заботиться не только о себе, но и о женщине. Да, это очень нетривиальное утверждение, кому-то оно даже покажется скандальным, но это так.

Вряд ли в наш просвещенный век кто-нибудь осмелится отрицать, что женщина - тоже человек, такое же божье создание, как и мужчина, пусть она и создана из мужского ребра и пусть она совершила первородный грех. Но тогда женщина имеет право и на человеческие реакции, в том числе и на удовольствие от близкого общения с мужчиной.

Общаясь в указанных ситуациях с женщинами, я всегда стараюсь получить от них отклик на свои действия и с сожалением замечаю, что, чем лучше воспитание дано девушке, тем она же, став женщиной, пассивнее в постели. Исключения, конечно, встречаются, но это лишь исключения, подтверждающие правила. Наиболее же яркие, естественные реакции проявляют женщины простого происхождения, например, горничные. Вот, скажем, Мэри… Впрочем, не в моих правилах делать достоянием гласности подобные вещи.

Поразмыслив, я решил, что обязательно проверю реакцию на ввод пальца в задний проход (с целью помещения туда свечи, конечно) у всех девушек, находящихся в моем распоряжении - и у простолюдинок и у благородных девиц. Допускаю даже, что опыт придется повторить дважды или трижды…

Я задумался, машинально листая страницы… Вдруг мелькнуло знакомое имя: Сьюзан О'Греди. Я вчитался в не слишком разборчиво написанный текст и обнаружил, что Кларк дает характеристики некоторым, находящимся под его попечением, девушкам. Пришлось вернуться назад и читать сначала. Сокращенно излагаю его выводы.

Сьюзан О'Греди, восемнадцать лет. При наказаниях проявляет крайнюю терпеливость. (Я, кстати, заметил это тоже…) Чувство стыда, свойственное каждой юной девице, старается не выказывать. Или оно у нее вообще отсутствует.

С четырнадцати лет, после потери родителей, Сьюзан воспитывалась в доме дяди со стороны отца, сельского доктора. Воспитание было весьма экзотическими. Каждую пятницу Сьюзан, независимо от совершенных проступков, получала порку. То, что по субботам в дом приходили гости, друзья и знакомые доктора, вместе с семьей и детьми, порку не отменяло! Сьюзан считает, что некоторые приходили именно на порку!

Девушка заставляли выходила на середину комнаты и, став на четвереньки, задирать подол платья. Ради соблюдения формальных приличий, ее обязательно заставляли одевать под платье панталоны.

(Боже, о каких приличиях в данном случае можно говорить? В описанной позе панталоны неизбежно разойдутся по незашитому шву и откроют зрителям не только ягодицы, но и все другие интимные места девицы! Кларк прав: соблюдались именно формальные, издевательские приличия! Девица в панталонах - значит, все пристойно. А то, что панталоны ничего не прикрывают и не скрывают - не важно. А ведь при порке присутствовали ровесники Сьюзан, в том числе и мальчики!)

Затем девушка получала не менее десяти ударов тяжелым кожаным ремнем. Если во время порки она издавала какой-то звук или меняла позу - отсчет начинался с начала. (Вот истоки ее терпеливости! Конечно, что ей эти два удара прутом, полученные от меня? По себе знаю, что десять ударов ремнем, да еще по голой, натянутой коже - это достаточно тяжелое наказание, тем более - для юной девицы.)

Затем следовал обед, во время которого дядя очень внимательно следил, чтобы Сьюзан сидела спокойно и не ерзала. Садиться на подол платья ей не разрешалось и, таким образом, несчастная должна была сидеть голым, только что выпоротым задом на твердом деревянном табурете. Любое замечание от дяди влекло за собой дополнительное наказание.

После обеда женщины и дети переходили в салон, а мужчины поднимались в кабинет хозяина. Туда приглашалась Сьюзан, которая к тому времени переодевалась в короткую, легкую рубашечку, не доходящую и до середины бедер. Впрочем и этот последний оплот девичьей стыдливости почти сразу снимался.

Гости не спеша рассматривали обнаженную девушку, особое внимание уделяя состоянию ее ягодиц. Затем девушку высылали в коридор, а гости делали ставки: на котором по счету ударе она закричит или попробует встать во время второй порки. Вернувшейся в кабинет девушке сообщали число ударов, которое ей предстоит получить. Обычно оно превышало максимальную ставку на пять-десять ударов.

В этот раз для порки выбирались розги или даже ротанговый прут. Если девушка выдерживала без криков и стонов все удары, она получала деньги, скопленные в результате ставок. Но такое случалось крайне редко - выдержать без стонов и криков долгую порку по уже иссеченным ремнем ягодицам было практически невозможно.

За три с лишним года еженедельных непристойных издевательств (по другому назвать это я не могу!), Сьюзан, однако, удалось четыре раза выиграть это жестокое пари, заработав около сотни фунтов.

В конце концов, в дело вмешалась полиция. Обвинить дядю Сьюзан ни в чем не удалось: он был в своем праве, наказывая  племянницу, находящуюся под его опекой. Судья посчитал, что приглашение на порку гостей никого не касается и является личным делом хозяина. Не был ли он сам в числе гостей?

Однако, каким-то образом дело дошло до королевы и крайне ей не понравилось. В итоге, дядя был лишен опекунства, а Сьюзан была отправлена в приют, откуда, узнав эту печальную историю, ее и забрала леди Элинор Невил.

Я был потрясен. Какой ужас! Юную, беззащитную сироту еженедельно избивали! И не за провинности, а просто для развлечения! Обнаженную, перед посторонними мужчинами! Это ли не разврат?! Это ли не верх непристойности?

Я решил быть со Сьюзан помягче. Девушка столько перенесла, надо это учитывать. Конечно, она терпелива, но ведь боль от ударов не становится от этого меньше? О полном отказе от порки речи не идти, конечно, не может, но смягчить наказание, заменить порку на что-нибудь другое - иногда можно.

Как следует из моего дневника, я сам принадлежу к поклонникам телесных наказаний и испытываю определенное возбуждение, наблюдая их или выполняя сам. Но всему же есть мера! Наказать девушку (или женщину) за какой-то проступок - вполне допустимо. Более того, молодым людям женского (да и мужского) пола периодическая порка просто необходима. Молодым женам - тем более… Порка наставляет их на путь истинный, оберегает от дурных поступков. Я, конечно, постараюсь выбрать хорошую, добродетельную жену, но, боюсь, что и с ней не обойтись без ремня или розог. Что может быть естественнее наказания молодой жены мужем? Не жестокого, но строгого наказания. А потом, конечно, ее можно и пожалеть и утешить…

После того, как я закончу намеченное дело с моими дрянными девчонками, надо будет повнимательнее присмотреться к девушкам-пансионеркам. Неужели они так идеальны, что у них не найдется провинностей?

Да, тетрадь мистера Кларка очень занимательна и полезна, но меня ждут дела. Вечером почитаю ее еще.