2. Я сам обманываться рад

…Встретился я с ней впервые, когда со всех сторон был готов к такой встрече. Что называется, бог вовремя послал ее мне. Я закончил первый курс МГУ, уже, можно сказать, адаптировался к новым, поначалу непривычным для меня, условиям. От большого спорта я уже отошел, принадлежал уже только самому себе. Но физические данные, рост, осанка, телосложение, всячески подчеркивали некую незаурядность.

Она же была настолько хороша собой, что смотрелась в этом старинном особняке, где располагался наш факультет, как молодая хозяйка дворянского гнезда. Умные, прекрасные глаза, стройная, изысканно-утонченная аристократическая фигура, и даже модный и в то время, демократический заджинсовленный стиль одежды не разрушал цельности восприятия. Скорее, наоборот, придавал большую соблазнительность облегающим джинсами упругим ножкам, а полупрозрачная блузка с откровенным декольте, которое открывалось взгляду с незастегнутых трех пуговок, подчеркивала сочетание элегантности с сексуальностью.

Удерживало внимание к ней и пластиковая табличка на груди, так называемый бейджик, на котором была запечатлено название известного издания и не менее известная дворянская фамилия.

Наша встреча случилась у дверей читального зала библиотеки нашего гуманитарного факультета. Я уверенно, ничуть не тушуясь, шагнул ей навстречу, но первой заговорила со мною она:

- «Вы – студент факультета? Извините, я к тому – есть ли у вас читательский билет? Я – пока еще только абитуриентка, нам - не положено, а мне надо просмотреть пару книг для завтрашнего экзамена. Я, практически уже зачислена – переводом – но надо досдать пару дисциплин.

Вы не могли бы позволить воспользоваться вашим билетом? А если торопитесь, я могла бы вернуть его завтра. Вот мой номер телефона, чтобы вы не сомневались. » - И она протянула мне визитную карточку.

Конечно, я теперь уже никуда не торопился.   Еще бы, мне идет в руки сам собой контактный номер Прекрасной Дамы. Мне это желанное знакомство не стоило ни малейшего труда и я им, конечно, не премину воспользоваться с максимальным эффектом в самое ближайшее время…

Я быстро проделал все, о чем она просила, взял нужные ей пособия на свое имя и, пообещав наведаться за своим билетом через часик-другой: («Вы подождете меня, если что? »), занялся своими делами в учебной части и на кафедрах тех предметов, по которым у меня были еще несданные «хвосты». Время от времени я заглядывал в читальный зал, где «углубив в страницы очи» корпела моя красавица. Впрочем, выход из зала я и так постоянно держал под наблюдением - я уже строил планы на вечер с ней.

Но, хотя мы вышли с факультета вместе, от моих «романтических» предложений она отказалась, сославшись на необходимость готовиться к экзамену. Мы проехали на метро в сторону высотного здания МГУ на Ленгорах. Мне теперь приходилось выходить вышел раньше, на станции «Фрунзенская». Ехать дальше не было смысла, на «Университете» ее ждали помощники, с которыми она договорилась решать свои вопросы в административном корпусе МГУю А у меня в районе «Фрунзенской», должен признаться, была перепланирована встреча со старой знакомой, можно сказать, прежней возлюбленной.

Навязываться, светиться в ее окружении не хотелось. К тому же, я почувствовал, что моя новая дама заинтересована в продолжении наших встреч не меньше, чем я. Когда я прощался с ней перед своей станцией, она уважительно протянула: «Так вы живете здесь – на Фрунзенской набережной?… Это был престижный район, где в те годы проживала советская аристократия. А я своим видом, в только что приобретенном джинсовом костюме «Wrangler», наводил на мысли о принадлежности к этому сословию.

Разочаровывать свою новую знакомую в ее догадках я не стал, надеясь в скором времени воспользоваться возникшим ее  отношением в своих интересах. Однако новая встреча оказалась отложенной на значительный срок; мои старшекурсники, с которыми договорился ехать в стройотряде на Сахалин, уже получили распоряжение выезжать. Я и не переживал: заработанные, как я считал, баснословные деньги помогут мне компенсировать непроживание в аристократическом предместье, и, соответственно, непринадлежность к этой элите