Курортник

Незабвенному Руслану Царгасову-XV-муму посвящаю...

Полковник Василий Цып-Гарсонов был бодрым отставником. Хотя всю службу приходилось гнуть спину, она у него не сломалась. «Чем ниже согнёшься перед начальством, тем выше распрямишься над подчинёнными! » - учил его отец. И хотя батя выше прапорщика не поднялся, но главную мысль до сына донёс – «Думай только о себе, и как угодить начальству! »

Крепко вызубрил сынуля батину науку, и хотя неспоро шагал по карьерной лестнице, но в тридцать три получил «майора», в тридцать семь – «подполковника», а в сорок его поставили на полковничью должность. Дальше Васькин рост прекратился – у генералов есть свои сыновья.

Однако холуйство перед начальством принесло Цып-Гарсонову несомненную пользу. Кроме «полковника» во время службы, он при демобилизации получил квартиру в Москве, и тут тоже извлёк выгоду – квартиру стал сдавать, а сам поселился в деревеньке на Ставрополье, где когда-то родилась матушка.   Живых родственников к тому времени не осталось, но родительницу и деда с бабкой местные селяне помнили, демобилизованного полковника приняли в свою среду благосклонно.

Военная пенсия у полковника приличная, за аренду квартиры отстёгивали хорошо и вовремя, сад с огородом дают подножный корм и кое-что на продажу, - живи, полковник, и радуйся. Одно плохо – женщин нет. Вернее, они есть, но мало, к тому же в деревеньке все на виду – подкатил как-то на празднике к одной вдовушке, всё у неё при себе, улыбалась обещающе, но жена заметила, подошла, зашипела, а дома скандал устроила.

Хуже получилось с «гражданским мужем» «веселой вдовы». Тот вначале попытался «воспитывать» полковника в одиночку, но нарвался на его еще крепкий кулак. Сплюнув слюну с кровью, «муж» вначале ретировался, но вернулся с двумя дружками. Не учли деревенские предусмотрительность бывшего вояки – тот достал из своей легковухи бейсбольную биту, но численное превосходство «воспитателей» сыграло свою роль.

Драпанул Васек в свою хибару, захлопнул дверь, и пока «гости» её вышибали, вынул из потайного сейфа наградной пистолет и пальнул сквозь дверь в «мстителей». Драчуны такого поворота событий не ожидали и стремглав разбежались.

На следующий день в дело вступил участковый. Придирчиво проверил все документы, осмотрел и подергал замаскированный в стене сейф. Нарушений закона обнаружить не смог, и попросил в следующий раз не горячиться. «Воспитателей» предупредил – всё законно, лучше помириться. Те и сами были не рады, пришли в пятницу с бутылкой свекольной самогонки. Полковника от неё передернуло, и он ради окончательного примирения дал мужикам на литровую бутылку водки, чем несказанно их обрадовал.

Пить с деревенскими Василию не хотелось – неизвестно, чем закончится пьянка, да и жена стала нервничать, покрикивать. Полковник предложил собутыльниками допивать без него, чем обрадовал мужиков еще больше. Они собрали бутылки, закуску и отправились «добивать примирительную» на берег пруда. Ссора на этом завершилась.

Вспомнил Васька былые времена. По молодости с женщинами было не очень. Всё норовили замуж выйти. Просто так не давали. Если попадалась какая-нибудь доступная – «отрывался» на полную катушку. Но службу «тащил» как положено, и дома семьянин был примерный – это святое. А вот когда стал командиром части – тут, как говорят, «пошла масть». Все холостые солдатки под рукой – делай что хошь! Ни одну на службу просто так не принял, чтобы не «потоптать», а тех, кто понравился, и потом, уже после приёма, «топтал» неоднократно. Старался так, что не хотел, а дошло до комдива. Тот и сам не чурался женщин, но Цып-Гарсонова предупредил:

– Смотри, аккуратнее с бабами - в Забайкалье прапорщик застрелил жену и капитана-любовника!

- Товарищ генерал, я только с холостячками и разведёнными дело имею, - угодливо осклабился Васька.

Захихикали оба.

Демобилизация Ваську «обломила». Вначале носился, обустраивая квартиру. Потом высматривал недорогую хибару на матушкиной родине - в Ставрополье, приводил домишко в порядок, «причесал» сад и огород…

А когда переселенческие хлопоты закончились – подошел к зеркалу и увидел другого человека – мужика, изнурённого службой, жизнью и алкоголем. Разрывал лёгкие никотиновый кашель, покрывала лицо алкогольная пигментация, и только осанка, не скрываемая выпирающим животиком, выдавала в нем бывшего бравого военного.

Пригляделся к жене – то же самое. Вечеринки дома и рваный график дежурств на узле связи, где она служила солдаткой, покрыли кожу серым цветом. Двукратные роды оттянули когда-то торчавшие груди и сделали их обвислыми. Походка стала тяжелой. Неумеренность в еде покрыла стройную в былом фигуру толстым слоем жира. Захотели как-то вспомнить молодость, взяли бутылку Цимлянского полусладкого и бутылку коньяка, жена приготовила отменный ужин, да только опозорился Васька – хоть в петлю! Не поднялось естество.

«Другую бабу надо попробовать, другую! - подсказывал внутренний голос. – Тогда восстановлюсь. На новой женщине. Жена приелась! »

Решил съездить в санаторий. Последние годы в армии ему начальник медслужбы путевки доставал – строго летом, в Крым или на Кавказ. А сейчас кто? Позвонил в военкомат, там «отфутболили» в интернет, на сайт министерства обороны – сам ищи, что найдешь, всё твоё. Нашел, обзвонил. Предложили апрель и октябрь – летних месяцев отставной полковник уже не достоин. Жене дома сказал – «Дефицит. Вот еле-еле одно место выбил, поеду сам. Ты оставайся дома, присматривай, чтобы не обокрали. Зимой к детям отпущу».

Жена иногда ездила к дочери и сыну. Отпрыск уже давно служил офицером, майор; а у дочери жизнь не задалась – вышла замуж за офицера, тесть помог ему – поставили на майорскую должность, потом отправили учиться в академию. Военные науки осваивал хорошо, по выпуску из академии назначили в дивизию на полковничью должность, и там спутался с дочкой комдива – второй раз бога за бороду поймал. Хорошо хоть квартиру в Москве бывшей жене оставил. Гуляет теперь доченька напропалую, говорит – наелась семейной жизни, хочу отдохнуть, никто мне не нужен.

В санатории была пустота. Вернее, женщины присутствовали, но почтенного возраста и столь мало, что не на ком было остановить взгляд. Персонал вообще оказался неприступным. А через неделю к тому же приехала на сборы какая-то спортивная команда, и мускулистые мальчики стали «шерстить» немногочисленных дам, не взирая на их жизненный стаж и формы. Цып-Гарсонов конкуренции не выдержал и стал бухать. Когда вернулся домой, жена взглянула на него и ахнула – алкаш алкашом, только одет прилично. Васька стал оправдываться – «Замучили уколами, проклятые! В следующий раз в дом отдыха поеду».

Следующий раз наступил в следующем году. Выбор был. Путевку взял в дом отдыха, в Подмосковье. Удалось договориться на конец сентября. Но облом получился еще сильнее, чем в санатории. Через два дня после Васьки в дом отдыха прибыл экипаж подводной лодки – на реабилитацию. Семейные – с женами и детьми, холостяки – с музыкой и алкоголем. Узнав, что Васька – полковник в отставке – зазывали его - «батяня» - и наливали по полной – мама не горюй! Случайно попавшие в такой переплёт женщины ублажали служивых, как могли – подводники не жалели для дам денег и горячительных напитков. Но моряки – народ бывалый, могли обходиться и без дам. О Ваське в такой ситуации не забывали. Напоив его как-то до бесчувствия, едва не использовали вместо женщины, и только боль в анусе вернула Ваську в действительность и прервала процесс поругания.

Так и не опростав ни одной особи, Цып-Гарсонов вернулся домой.

К 23 февраля военкомат разослал открытки, пригласил на собрание. Стал Васька надевать форму – не втиснулся. Пошел в гражданке. После собрания банкет – тяпнули раз-другой-третий – языки развязались. Заприметил военврача – капитана второго ранга. Поинтересовался, что делать, если естество не функционирует? «Пей виагру, - ответил тот. – Или сеалекс. Только не переборщи, а то жену заштыришь до смерти».   Васька вспомнил необъятное лоно супруги, свой усохший отросток, и ему стало смешно.

Возвращаясь домой, купил Васька сеалекс, испытал на жене. Удивил старушку до невозможности. На вопрос – откуда прыть - ответил, что таблетку дали после совещания, наградили, так сказать. Жена поверила. И стал Васька готовиться к лету.

Хотя пенсия и большая, но супруге хорошо известна. За московскую квартиру вообще на её карточку перечисляют. Конечно, он у неё что-то возьмет, но нужно и свою заначку делать. И стал Васька денежку от жены утаивать. Там, где купит на тысячу, говорит, что потратил полторы, а где продаст на тысячу, говорит, что выручил пятьсот. Так до августа сорок тысяч и накопил.

Жену опять обманул. Сказал – путевку выделили на юг, но одну, и с большим напрягом – пришлось взятку пять тысяч дать. Жена поверила, посочувствовала. Помогла собрать чемодан, проводила на вокзал. И поехал Васька «дикарём», в Адлер.

На югах остановился в Лоо. Эллинги прямо на берегу – выскочил из номера, и вот оно – море. Номер снял одноместный, но кровать – полуторка, широкая. На пляже лежал, загорал, - высматривал одиноких дам. Показалось, что одна улыбнулась. Пошел следом за ней в воду, подплыл поближе, завязал разговор. Спросил – не боится ли она заплывать далеко от берега? Женщина ответила с юмором, что вообще по жизни не боится далеко заплывать. Засмеялся Василий и предложил ей вечером «заплыть» вместе в кафе. Согласилась, злачную точку выбирала сама.

Пошли в кафе «Гранд». Василий вёл себя по-гусарски. Шампанское взял «Sandiliano», отдал тысячу за бутылку. Коньяк дама попросила «Хенесси» за две тысячи. Пили, не хватило. Вспомнили фильм – «Калину красную», как Шукшин с братом жены «Камю» в бане распивал. Взяли его. Василий пил с «локтя», угощал соседей, народ вокруг восторгался. Дама высказала опасение, что для вечеринки в номере не останется. Еще взяли - бутылку «Мартеля», с собой. Официант насчитал бешеную сумму, но Ваське – море по колено. Спьяну не мог попасть по кнопкам на платёжном терминальчике, попросил свою даму, сказал ей код карточки. Женщина рассчиталась. Пошли к Ваське в номер.

В комнате всё готово – две рюмки, два фужера, колбаска на тарелке нарезана и лимончик. Васька к встрече с дамой приготовился заранее. Заскочил вроде в туалет, подудолить, а сам заглотил там сразу две таблетки виагры – всё, к «бою» готов. Вернулся – коньячок уже в рюмочках, шампанское в фужерах – дама тоже время зря не теряла. Выпили, танцевали, снова выпили. Естество стало рваться в женское лоно. Васька начал обнимать даму, полез целоваться – она вроде не сопротивлялась, попросилась сходить в ванную комнату – «Васенька, я же после кабака, грязная, потная! Схожу в ванную, освежусь. Ты пока приляг, подожди». Уложила Ваську на кровать, пошла в туалет. Цып-Гарсонов в предчувствии наслаждения прикрыл потяжелевшие веки и… уснул…

Очнулся на следующий день, ближе к обеду. Нестерпимо болела голова, качался под ногами пол. Спал одетым. Кое-как стянул с себя рубаху, штаны. В бутылках нашел оставшийся алкоголь. «Бахнул» фужер шампанского, «догнал» рюмкой коньяка. Пошел в ванную, там сбросил с себя майку и трусы, стал под душ. Полегчало. Вернулся в комнату и снова «прошелся» по шампанскому и коньяку. Потянуло в сон – закрыл глаза и уснул. Проснулся поздно вечером. За окном играла музыка. Встряхнул одну бутылку, другую – пусто. Оделся, пошел в бар. Высмотрел водочки, и на закуску – хинкали. Бармен протянул платёжный терминальчик,   Васька достал портмоне – а там пусто. Ни карточки, ни денег.

Бармен посмотрел в глаза и понимающе улыбнулся – пьяные отдыхающие часто забывают деньги в номере, но иногда и шельмуют. «Сходите, принесите, я подожду. Пока хинкали готовятся – время терпит».

Цып-Гарсонов кинулся в комнату, перерыл всё от потолка до плинтусов – пусто. В чемодане лежала барсетка. Достал её и ахнул – документов тоже не стало. «Ушли» паспорт, военный билет и пенсионное удостоверение. «Ну, полковник, теперь держись! - мелькнуло в голове. – Наверняка жулики по этим документам возьмут кредит на моё имя! »

Васькин взгляд упал на холодильник, он распахнул его, и обнаружил в морозилке забытую литровую бутылку пива. Влил в себя, вспомнил про виагру и даму. Неудовлетворённое естество снова позвало в «бой». Начал с остервенением онанировать. Внезапно организм пробило удовольствие, но тут же заломило в затылке, потемнело в глазах, острая боль разорвала грудь. Цып-Гарсонов захрипел, тело зашлось в конвульсиях, и Васька свалился на пол…

…………………………………………………………………………………………………….

Труп забирали втроём – жена, сын и дочь. Врач морга, выдававший родственникам тело и документы на него, угрюмо сказал:

- Возможно, его траванули клофелином, но доза лекарства в крови была мала. Какой-то остаток. Вечером он спускался в кафе – есть свидетели. Накануне пил много алкоголя – есть показания официанта. Перед смертью он тоже пил много алкоголя, пиво даже не успело полностью всосаться в кровь. Принимал возбуждающее – его процент в крови был очень высок. Ну и секс. На коже живота и на одежде - следы спермы. Возможно, онанизм, но в комнате обнаружены следы пребывания женщины. Можно однозначно сказать, что причина его смерти – излишества. В таком возрасте нужно быть умеренным…