В стране цветущего граната. Глава 16. Баку (Порно алиса в стране чудес)

Люция проснулась поздно, после вчерашних игр в “Султана и Невольницу “ заметно ощущались нагрузки разных поз и длительных забегов. А при воспоминании, как они прятались от Сулеймана, снова пробирало на смех. Старший не мог надавать затрещин младшему, не выдав причин недовольства его вечным вторжением невпопад. Поэтому они тихо сидели в комнате, ожидая, когда тот исчезнет. Наплевав на весь мир, забылись снова друг в друге.

Привычно спустилась в столовую, наблюдая, как мама Селима хлопотала за плитой: жарила сырники, параллельно набирая продукты для омлета. Мужчин одним молочным меню не утолишь.

- Утро доброе, дорогая, - завидела гостью первая.

- И вам Урсула ханум приятно дня. Чем могу помочь?

Хозяйка так привыкла к инициативе гостьи, что уже перестала отказывать в желании помочь.

- Возьми овощи и мясную нарезку, будет омлет.

Люция с радостью принялась за приготовление завтрака.

- А Селим и Сулейман уже проснулись? - как бы между делом спросила девушка маму парней.

- Сулейман спит. А Селим верный себе на утренней молитве.

Ежедневный намаз мусульманин соблюдал чётко: для него вера в Аллаха и имам выше всего земного бренного. Он и священный месяц Рамадан ежегодно соблюдал. Хотя и молодым, и здоровым это давалось с трудом. При этом без намека на религиозный фанатизм. Селим никогда не навязывал свое мнение и не упоминал в быту без надобности.

Приверженец шиита зашел на кухню, и застыл от увиденного: мама и Люция дуэтом руководили завтраком. В который раз он умилился своей гостье, так вольготно действующей на маминой территории. А ведь мать своих мужчин часто гоняла, редко одобряя их кулинарные потуги. А тут тандем.

- Н-да…Однако, как вы спелись!

На что мама отправила сына в душ, а Люция лишь скромно улыбнулась, одарив теплотой синих глаз.

- Селим, - обратился Али к сыну. - Ты еще не возил Люцию в столицу?

- Нет, сам видишь какое плотное расписание, - с легким упреком ответил отцу, припоминая недавнюю командировку и украденные у них три дня.

- Сегодня выходной, проведите его в Баку, - Али послал извиняющий взгляд сыну.

Баку, что в переводе "город Бога" - самый крупный каспийский порт Кавказа. Нефтяной город притягивал огромное количество бизнесменов и туристов, дневная активность населения уступала только столице России, но и с наступлением сумерек мегаполис не засыпал, а лишь расширял интерес культурного времяпровождения. Мечети подсвечивали свои шпили, тянущиеся высоко в небо; причудливые новомодные башни, оборудованные жидкокристаллическими панелями, лизали небосвод, словно языки пламени. Одним словом, городу есть, чем похвалиться. А еще Баку - это родина Магомаева и известной фразы “чорт побери” из к/ф “Бриллиантовая рука”.

Автомобиль пришлось оставить на платной парковке. Селим помог Люции выйти из салона, придерживая за руку. Не мог себе отказать коснуться ее при возможности. Сегодня она заплела волосы в косы, пустив их по груди, надела белый хлопковый сарафан с открытыми плечами, чуть ниже колен, приталенный, с маленькими пуговками по центру, уходящими в распахнутые полы. И при ходьбе ее стройные ножки по очереди являлись взору идущих навстречу прохожих. Селим аналогично облачился в белую тенисску и бежевые штаны из твила. Не смотря на начало июня, солнце днем жарило, как в разгар лета. Они гуляли по аллее почетных захоронений. Девушку впечатлил памятник Муслиму Магомаеву, выполненный из белого уральского мрамора, изображающего музыканта на сцене. Она остановилась рядом. Возложила букет цветов на могилу музыкального маэстро.

- Селим, - прошептала она сквозь подступившие слезы. - Я чувствую его. В воздухе витает его голос, он живет в наших любящих сердцах.

Селим протянул руку и сжал ее ладонь.

- Да, я уверен в этом. У каждого человека остается след на земле, отпечаток в душах тех, кто его знал при жизни, и передает в поколения память о нем. Пошли, я куплю нам мороженое, - потянул Селим девушку к киоску с прохладным лакомством. - А то ты такая печальная сейчас, не могу смотреть.

Люция всегда страдала по усопшим людям, сожалея о неизбежности конца живого на земле.

И сейчас, сидя на скамье в тени высоких кипарисов и каштанов, молодой мужчина радовался, созерцая свою спутницу, с таким наслаждением поедающую “холодную ваниль”. Никогда не задумывался, что банальный десерт может навевать настолько пошлые мысли.

- Будь тут, я отлучусь на минуту, - и резко сорвавшись с места, побежал к торговым павильонам. Люция даже не поняла, что за маневр произошел, но, лишь пожав плечами, продолжала слизывать сливочную пенку.

***

По переулкам бродит лето,

Солнце льется прямо с крыш.

В потоке солнечного света

Вот ты на лавочке сидишь….

И я иду к тебе навстречу,

И я несу тебе цветы,

Как единственной на свете

Королеве красоты…

- напевал Селим песню Магомаева, изменив одну фразу, подходя танцующей походкой к Люции с букетом цветов.

- Селим! Ох, ничего себе! Ты умеешь петь, да еще и “королеву красоты”, я сражена, - ее глаза светились изумлением. - И букет цветов.

- Держи, моя королева гёзелик, - он вложил их в ее ладони.

- Эустомы?! - восхищенно проговорила Люция.

-Да фик их знает, сказал: мне самые необычные дайте. Вот эти и предложили, - пожал плечами даритель букета.

- Это они, альпийские розы!

Букет, состоящий из белых, нежно-розовых и лиловых бутонов, идеально подходил этой красивой и естественной девушке, тонко отражая ее натуру. Люция растрогалась от его жеста, а музыкальное сопровождение вконец выбило из колеи. Девушка смущенно подняла свой взгляд, утонув в его омутах глаз цвета корицы. Селим протянул ладонь и коснулся большим пальцем верхней губы спутницы, стирая ванильную пенку, задержался на уголке губ. Люция трепетно замерла, боясь разрушить таинство мгновения, ожидая, что последует дальше, и оно последовало. Палец заменил на губы. Поначалу так легко коснувшиеся, словно ветерок, ласково, прерывисто, но осмелев превратился в шторм. Они сидели в парке, мимо проходили люди, но их мир сосредоточился только друг на друге. Целовались самозабвенно, словно пили живительный источник и не могли утолить им свою жажду. Селим еле оторвался от ее уст. Держа ладонями лицо, припал лбом, с трудом переводя дыхание.

- Я сейчас сойду с ума. Прям здесь тебя… трахну, - прошептал.

На что Люция сдавленно выдохнула:

- Ох…

Опустил ладони ниже на шею, провел по плечам, рукам, спустившись к пальцам, переплел с своими, захватив в плен.

- Да что же ты со мною творишь?! - искал ответ в ее глазах. - Моя выдержка дает трещину прямо на этом месте и никакие выстроенные годами правила не помогут. Ты это понимаешь?

Люция не выдержав его сексуальной ауры, отвела взгляд, тяжело выдохнула:

- Я тоже живая, не забывай.

Отпустив ее ладони, сел, откинувшись на спинку скамьи и, откинув голову на бортик, смежил веки. Спустя минуту, открыл глаза и посмотрел уже ясным взглядом.

- Пойдешь в подземные бани?

- В бани? Сейчас?

- Да! Там не так жарко, как здесь.

- Но у меня с собою никаких банных принадлежностей.

- Все можно взять в прокат.

Конечно, Люцию распирало от любопытства и она как и любой русский человек любила парную. Но когда они добрались до древнего строения в виде купола и подземных ванн Люция поняла, что Селим ее разыграл.

- Ты издевался, да?! Здесь культурный памятник и они не действуют! - шлепнула она его по плечу со злости.

На входе висела табличка с графиком для туристических экскурсий на трех языках.

- Не дерись! Зайдем внутрь и ты помечтаешь хотя бы, позавидуешь моим предкам, ее посещавших, и порадуешься, что ты сейчас жива, а их таких счастливых, познавших ее, нет.

Селим умел использовать свою философию жизни и смерти.

В завершении экскурсионного дня они посетили Девичью башню. Люция сделала пару десятков снимков ее снаружи и с 25-метровой высоты, стоя изнутри. Виды вокруг завораживали. Усталость одолевала, но настроение находилось на ступеньке, как одуряющее. Столько эмоций за один день: цветы, поцелуй, песня будоражили девичье сердце до самого дома.

Как самой лучшей девушке на свете,

Я подарю тебе цветы,

Цветы - для королевы красоты.