Ржевский и любовь. Глава Рассказ про любовь Часть 1

Поручик Ржевский уже несколько дней страдал от любовных терзаний, а может даже и мук. Раньше такого с ним не случалось. Старею, думал Дмитрий Иванович.

Третьего дня на балу в имении помещиков Нащёкиных, он увидел прелестное создание, хозяйскую дочку Верочку - невинное и скромное существо и тотчас потерял покой и, как теперь выяснилось, сон.

Он, хотел было, пригласить её на мазурку, но рядом с ней постоянно гарцевал, как подвязанный лошадиный хвост, юнкер Хилькевич, который очень не нравился  Ржевскому. Дмитрий уже пару раз сталкивался с этим сопляком, возомнившим из себя героя, но поставить на место, зарвавшегося молокососа, не сподобился и вот вам и результат.

Но Верочка то какова?! Её образ захватил мысли Дмитрия. Даже шампанское он не мог употребить во славу любви и это придавало ему дополнительные тревоги.

В голове ежеминутно рождались безумные планы. Хотелось вскочить на коня и мчаться в имение Нащёкиных, пасть на колени перед Петром Алексеевичем и молить о возможности просто пообщаться с Верочкой, туманно намекнув ей о переполнявших его чувствах.

Но, помня о своей дурственной славе, которая шагала на три корпуса впереди его боевого жеребца, он останавливал свои безумные порывы и всё больше впадал в хандру.

На небе уже начали зажигаться звезды, спАла дневная жара, а Дмитрий всё ходил по комнате, аки пёс на цепи и мучился от подозрительного томления.

И вдруг его шибануло, словно чугунным ядром в бою, он придумал как выплеснуть свои чувства и донести их до объекта обожания и вожделения. Он решился написать ей письмо, но не просто письмо, а письмо в стихах. Оно, по  его мнению, должно наповал сразить Верочку и открыть ему дорогу к её сердцу, неискушённому в любви.

Рифмоплетение начиналось так:

"Мадам, я последнии летние ночи

Страдаю по Вам, да и мучаюсь очень.

Ваш образ прекрасный стоит предо мной,

Виденья накрыли сплошной пеленой.

Мне трудно сдержать свою страсть, ведь она,

Клокочет в штанах, как в порогах река.

И мне это буйство, как ни был я строг,

Сдержать всё трудней у себя промеж ног."

Вроде немного вульгарно начал, подумал начинающий поэт. Не испугать бы барышню? Ну да ладно - потом исправлюсь в процессе и продолжил,

"Меня эта страсть на куски разрывает,

Мошонка без дела висит отсыхает.

А руки ночами от жуткой тоски

Неровности мнут волосатой груди.

Быть может я Вам безразличен, но где

Замену найдёте достойную мне?"

Ржевский подошёл к шкафу, достал бутылку шампанского и открыл её. На шум оттычки пенистого вбежал сонный денщик.

- Чего изволите, барин?

- Егорка, кубок! - прохрипел поэт и не размениваясь на пустое продолжил творить,

"К примеру матросы - скупы, длинноносы,

Пьют ром по тавернам, смолят папиросы.

У них паранойя - в корсет залезть к даме,

Потом в"Морской бой" с ней играть на диване.

Когда-то на Флоте водились герои,

Так Фёдор в группешник всех турок построил

И ооочень любили его басурмане -

Портрет Ушакова был в каждом кармане.

Сейчас обмельчал Флот - матросы не те!

И только штурвал держат бодро в руке.

Драгуны, уланы и прочая рать

Конечно, при случае могут зажать,

Но им всё равно, что жена, что кобыла

И к той и другой лезут грубо, без мыла.

Для нас же, мадам, всё не так - всё иное,

Мы в секс как в сражение - дело святое."

Творчество захватило Ржевского и не отпускало. Уже начали гаснуть звёзды на небосводе, на верхних листочках деревьев заблестело солнце, а он не мог оторваться от изливания своих безумных мыслей.

Посмотрел в окно и произнёс, - Чуть утро осветило пушки и леса синие макушки, чёрт, это же Лермонтов, но тоже красиво, - и продолжил ваять нетленку,

"И что б доказать Вам, что я не соврал,

Мы после отбоя найдём сеновал.

Я там, среди сена и разного хлама,

Предстану пред Вами в костюме Адама,

А Вы, как прекрасная райская дева,

Себя расчехлите и станете Евой.

Покончив с излишеством юбок, плащей,

Я буду вводить Вас в курс дела вещей.

Зачем доломан* с перевязью нам нужен,

Зачем сапоги, портупея**, рейтузы...

Я всё расскажу, я все тайны открою

На "ать - два" редуты*** в соломе построю.

Мы кивером**** будем играть как игрушкой,

Я стану ядром, а Вы станете пушкой.

В "Гусарские игры" в прохладе сарая

Мы будем играть без конца - не кончая.

И если согласны с моим предложеньем

Скорей напишите о Вашем решеньи."

Дописав последнюю строку своего послания он обессиленно откинулся в кресле.

- Егорка, - позвал денщика, - доставишь это письмо молодой барышне Нащёкиной, Вере Петровне, лично в руки. И не перепутай - запорю. Спросишь, когда приехать за ответом. Ступай уже.

(Продолжение будет обязательно)

Доломан* - гусарская куртка.

Портупея** - ремень для ношения оружия.

Редут*** - полевое укрепление.

Кивер**** - высокая шапка.

14.01.23.