Это, любимая Бэйли, Марло

Мне не хватало самой малости для ощущения себя веществом растущим, как таракан, разумным таким Пиноккио, ходящим строго по диагонали и крайне озабоченным судьбами демократии в России, для чего, я знал, было насущно необходимо скушать засохлой буженины или прогорклого вечорошнего зельца, одномоментно подстегивая свою изнуренную духовным онанизмом душу насыщенной дискуссией, время от времени сотрясающей болото блевотного и ненавидимого мною русскоязычного пространства ( для справедливости : думаю, почти уверен, что и на других языках такое же говно ), в ходе которой выявляются многие прискорбные заблуждения, то осуждение крысой Гамсуна, то журение, сняв картуз с няньки, какой - то Шурыгиной мадам Витухновской, то краткий анонс о внеочередных жертвах среди украинских или российских сук, сцепившихся в последней битве этого мира, хотя по мне, нехай убьют друг друга, воздух будет чище, а то и нечто такое, узнав о котором, ты реально шатаешься, белея, беспомощно ища в себе причины, заставившие окунуться в жидкое дерьмо на хрен не нужной излишней информации, выдуманной какими - то неведомыми шруцимами. Что ж, пришла пора перечитать Марло, он, в конце концов, предварял Шекспира.

- Мальтийский жид, ублюдок и подонок,

Святится имя холокоста у мальчиков

В скосившихся глазах.

Висит в петле воренок

( Для рифмы не хватает пальчиков Ветлицкой ),

И разум бесится в башках.

Поешь говна и пропитайся

Херней, паскудством, чепухой.

Я проклинаю содержимое рунета.

И х... й на все рифмы с гуслями - мыслями. Срать на всю вашу мразь, граждане бандиты, это ж ведь надо постараться, чтобы навечно отвратить человека от самой концепции соцсетей. Тьфу, б... дь, омерзение и ничего больше. Плагиат, твари. Из Ивлукича. Хавайте, уроды, не забывая главного : а вот х... й вот вам вот, товарищ Лоськов.

Благословенный холокост

Ад Ивлукич

крысе потупчик и поганке тицкой и прочей мерзоте виртуальности             

Богоявленный еженедельный холокост остаточной памяти о жрущей говно свинье, наспех прикатившей в жидовствующее прибежище весьма гадкого мелкопоместного Геббельса, о коем не стоило бы и упоминать, но знаменательный факт, не дающий мне успокоения и повергающий в истерический хохот всякий раз, как я вспомню таких, как Ларина или Яковенко, фактец, по выражению Семена Нагульнова, нагулявшего на тучных пастбищах еще одного евреюжистого поклонника Гилкса, чрезвычайной озадаченности многими и многими мудилами низкокачественным уровнем вообще всего, производимого русскими, вновь всплыл оловянными зенками моего президента, настолько глупого, что я, наверное, пойду на митинг, поддержу Навального или эмигрирую в Китай, по хер, лишь бы забыть. Не вспомнить всё Пола Верхоувена, а именно забыть. Во - первых, забыть, что я русский. Впрочем, я вовсе не русский. Тута ситуация схожа с самоопределением Потупчик, только вчера осознавшей как данность длящееся с семнадцатого августа неприкрытое издевательство над декоративной крысой рунета самого ушлого, веселого литературного тролля современности, кошмарной миногой присосавшегося к орденоносной дурилке, расчленяющего каждодневно парочку - троечку глупейших исчадий тьмы, Шарапову, Потупчик и Толокно, феминизирующих коррупционной бездарностью пиаристое пожирание разнообразного говна, они, по всей видимости, никак не могут вкурить моего ровного и одинакового отношения к филиокве ублюдочных и стремных донельзя сучек, скачут и пытаются вонзить шпильки друг дружке и деньги в кружку, а я искренне и непредвзято угораю над этими свиньями, раскрывая именно сейчас свое хлестаковское инкогнито одним только названием заканчивающей цикл имен собственных сказочки, наименованной мною именно так, как ты можешь увидеть ( см. выше, курсив мой ).

- Эвон, нога петушья, - оценил Подколесин зарождающийся плагиат, тут же и приконченный по моей воле. На хрен плагиат, крайний был в издевку над самой тупой спортсменкой планеты, вновь сунувшейся своим скотским рылом в мир искусства, где нет места ни одному идумею, кроме Сергея Брина.

- Он в окно вышел, - вспомнил я, перестав хотеть забыть. Зачем забывать ? Эдак оба глаза Годохма вышибет, традиционной поговористостью моего креативного народца воплощая пророчество Волоса, по уму не раскрытое Каролин, ибо ( шикарное словечко ! ) для королевского крокета надобно извлечь из тюрьмы Герцогиню, а ежей у нас и так предостаточно, куда ни плюнь - в ежа и угодишь. Шипят по углам, лавочкам, бложикам, топырят колючки незрелыми высказываниями блогосферы рунета, ходют протестовать и усаживаются на сутки кочумать аки каки Железный каторжанский Феликс, претерпевший от самодержавия царизмы несколько иначе, впрочем, он и боролся с поганью совсем иначе.

Вышел человек в окно. Стоило ему представить, как оно через плечо. Наденут тебе кольцо на палец, обеты, обеды, евреи. Туш. Мендельсон. Фата и флердоранж, знойная женщина называет тебя мужем и обещает до самой смерти кормить говном и пить кровь. Не только в окно выйдешь. Бабченку читать начнешь или тиви включишь. Узнаешь про большой спорт. Полюбишь политические аналитические и всякие такие сайты. Сойдешь с ума и уйдешь в пидоры. Брюки - дудочки наденешь. Голосовать начнешь и платить налоги. А потом, на смертном одре уже узнаешь, что все это было зря.

А еще можно стать конём. Или пони, как Марта Костюк. Можно с ниггерами трахаться или петь песни. Много всего можно в России, жить только нельзя, это не жизнь, а умирание посреди бескрайней глинистой равнины, забитой х... ней ненужной от и до, поэтому, моя милая Бонни, если ты услышишь какое фуфло от ваших университетских либералов, пускающих розовые слюни и дрочащих на свободу и демократию, что вот - вот народится у хохлов или русских, не верь. Свобода и демократия - для людей. Хотя, для вас все люди, есть две ноги - человек, имеется два уха - тоже человек. Я же мыслю иначе совершенно, мозги у меня по - другому работают, потому сказочку я и назвал именно так, как назвал.