В следующий раз окончание. Никита

(начало - )

Наступил июнь, самый приятный для отдыха в Одессе месяц: уже достаточно тепло, но еще не жарко. Толик, мой муж бывший (как все-таки больно это слышать - «бывший») купил для дочки двухнедельную турпутевку на экскурсию по Днепру с группой таких же школьников. А сам остался осваиваться в новом коллективе машиностроительного завода на Пересыпи. А я пока одна. Днем работа и дружный фабричный коллектив спасает от одиночества, но вечером пустая и безмолвная квартира угнетает. Радость одна – над моим балконом «белой акации гроздья душистые» расцвели, и их медвяный волшебный запах пьянит и поселяет в душу ожидание чего-то светлого и хорошего. А чего – неизвестно… Но в запахах июньского разноцветья я все же улавливаю слабый, едкий дымок над семейными развалинами. Мысли о нем под ручку с внутренним голосом являются незваными и бубнят в одну дуду, что, мол, поспешила, матушка, что ломать – не строить, и вообще, могла бы жить и дальше, не размышляя о безрадостном интиме. Я гоню этот спевшийся дуэт за порог; но он, выйдя, сядет и не уходит. Но, все-таки, замолчит на время.

А вот накинуть платок на роток моей давней подруги не получится. Моя старая подруга Лиля давно уже живет на Дальнем Востоке согласно флотской службе мужа. И вырастила там уже двух сыновей – дальневосточников. Но раз в три года она приезжает в Одессу навестить сестер и стареющих родителей. Вот, нагрянула и ко мне с визитом, не зная об изменении моего семейного статуса. Она старше меня на 5 лет и, поэтому, с детства ей позволено меня опекать, поучать и критиковать. Узнав от меня о подробностях событий, она искренне огорчилась. Но ее всегда выручает сохранившийся у нее, как у старой одесситки, юморок.

- Ну ты даешь, Наташка. Так радикально разрушить очаг, не попытавшись проверить второй рецепт доктора Доброжана?! Я бы на твоем месте такой случай не упустила бы. Жаль, что в будущем он мне уже не представится. Но можно же было, Наташка, хоть посоветоваться со старой многоопытной подругой?!   Я бы на твоем месте, во-первых, испробовала бы поменяться местами со своим Толиком, положить его на спину по французскому варианту, а там уже «нам сверху видно все, ты так и знай». Сама бы руководила скоростью по продвижению на конечную остановку.

- Ой, Лилек, где та остановка?.. И если водитель с самого начала забыл «влить горючее в мотор» априори…  А сам неожиданно выскакивает из транспорта, не доезжая до остановки….

- Да, дело дрянь. Но есть еще один рецепт, так сказать «деревенский». Съесть на ужин зубок-полтора чеснока. Главное тут -  не переборщить с чесноком, а то «пресловутое либидо» упадет до нуля.

В общем, мы с Лилей повеселили друг друга. Дала она еще пару советов, но я их здесь напечатать не смогу. А на прощание она сказала:

- Не грусти, Наташа. Найдется твоя пара. Недаром говорят: кто-то теряет, а кто-то находит.

Как в воду глядела подруга. Вечером ко мне постучалась соседка Полина. Ей 70, она два года уже вдова, потеряла в лице любимого мужа незаменимого дачного работника. Самой ей справиться с урожаями трудновато, и потому зазывает она соседей на помощь.

-Наташа, завтра суббота, ты, я знаю, свободна. Поедем ко мне. Сосед по даче звонил, сообщил, что скворцы налетели. Если черешню за два-три дня не уберем, одни косточки оставят. Так что бери ведерочко, сколько унесешь – все твое, да и мне немного поможешь.

Отказываться грех, черешня у Полины особая, крупная, черная, сладкая. Они с мужем за саженцами по всем питомникам Украины ездили. А мне на зиму заморозить хочется. Так что на следующее утро мы поехали. Я должна была к вечеру автобусом вернуться, а Полина там на два-три дня остается.

Работали не покладая рук. Собрала себе полведра, совести не хватило брать больше, ну и помогла Полине. К концу дня сели перекусить, заварили чай со смородиной. Когда опомнились, стало ясно, что на автобус я опаздываю. «Ничего, - думаю, - до трассы три-четыре километра пешком пройду, а там первая же попутка остановится». Вышли мы за калитку, а Полина говорит:

- Смотри-ка, как тебе повезло! Вон через два домика видишь красный Жигуленок? Это к нашему соседу Петру друг его Никита из города приехал, привез что-то ремонтировать. У Петра руки золотые: все отремонтирует, что в них попадет.

- Он что, узбек? Почему он в тюбетейке?

- Да нет, жена у него узбечка. Они тут по субботам, когда дети приезжают, во дворе такой плов варят, что у соседей слюнки текут.

Никита! – кричит она, - ты сегодня назад в город?

И она показывает пальцем на меня. Никита догадался, и сразу ответил:

- Через двадцать минут, ждите.

Ну что ж, подождем. Трава за калиткой у Полины немятая, чистая, полынь с ромашкой. Я легла, спину хоть на двадцать минут расправить. Полина присела рядом. Разговаривать лень. Смотрим, как те двое копошатся, подняв капот у машины. Потом перешли к багажнику. Никита вручил Петру что-то длинное, в жестком чехле, типа спиннинга. Петр его быстренько унес.

Никита тщательно вытер белой тряпкой руки и сел за руль. Это, наверное, был тот самый случай, когда говорят: «понравился с первого взгляда». Ну, может быть, со второго…  Понравилось, что, подъехав, Никита не кивнул мне небрежно на сиденье, а сам вышел из машины, пытаясь забрать у меня ведро и поставить его в багажник. Ведро я не отдала.

- Никита, я выйду на первом перекрестке. А Вам выходить второй раз за ведром будет неудобно.

Он помог пристроить ведро у моих ног в машине. И предложил открыть окно. Мне понравилось, что он в светлой рубашке с закатанными по локоть рукавами. Люблю, когда на руке у мужчины часы. А туфли начищены до блеска (в театр что ли собрался?). А главное, что сказать о лице: глаза карие, внимательные и насмешливые, красивого изгиба губы. И впервые увидела тогда я мужчину с длинным хвостиком волос на затылке. Понравилось, как, сев в машину, он не бросил руки на «баранку», а нежно и осторожно, как обнимают женщину, возложил их на руль.   И не рванул машину с места, а тихо, медленно начал движение.

Раз или два Никита очень внимательно посмотрел на меня, как мне показалось – с неодобрением, и сказал:

- По деревьям лазить – не женское дело. Я бы …          

И замолк. Ну а я продолжила:

- Надо же отработать за того парня.

- А парень в это время отрабатывает на рыбалке с товарищем. Или в командировке. (сказал, как бы сам себе).

Я промолчала. Бывало такое не раз. Но я сослалась на Толстого: «Где-то Лев Николаевич писал, что каждая семья счастлива и несчастлива по-своему».

- Знаете, я у Толстого «Войну и мир» не дочитал второй том. Пробежался по диагонали. А «Анну Каренину» вообще на старость себе оставил.

Откровенный парень, не выпендривается. Чтобы его поддержать, я сказала:

- Боюсь, что на старости у Вас тоже на «Анну Каренину» не хватит времени, Никита. Сейчас в моде тонкие книжечки. Я, вот, купила недавно «Одиночество в любви» Януша Вишневского и «проглотила» ее за один вечер. Такие смешные миниатюрки и замечания!

- А, например? – заинтересовался Никита.

- Ну, вот, запомнилось: «Если Вы увидели, что ночью жена плачет, не думайте, что это от удовольствия, которое Вы ей доставили».

- Уже заинтересовался. Дадите почитать?

- Мне будет неловко. Я считала книгу своей, и потому подчеркивала там то, что понравилось.

- Тогда книга вдвойне ценна для меня. Так дадите?

- В следующий раз, Никита.

Сказала это, не зная – когда этот «следующий раз» может случиться.

А Никита вдруг сердито воскликнул: «Не говорите мне так, Наташа. Ненавижу эти слова. Наслушался их «по самые помидоры». (Тут мне припомнились мои помидорные страдания с мужем и к словам своего "товарища по несчастью" я отнеслась с особым пониманием.) Завтра – завтра, только не сегодня,… сегодня магнитные бури, голова трещит,   а завтра – партсобрание, нужно выспаться. Кстати, Наташа, как Вы? к магнитным бурям…? »

- Я ими не интересовалась. Но думаю, Никита, что у Вас односторонний подход. Такие жалобы часто исходят от подруги. ..         Ой, осторожнее, суслик дорогу перебежал (сказала я чтобы переменить тему).

- Нет, Наташа, это крыса.

- Откуда ей тут взяться?

- Тут за посадкой нелегальная свалка. Дачники жалуются, а воз и ныне там…

- А вот и второй побежал. Хотя, возможно, Вы и правы – это крыса.

- Как хорошо, когда женщина не спорит, если «не в курсе». Мне это нравится. Наташа, кстати, Вы машину водите? Нет? Тогда подсаживайтесь ко мне поближе, беритесь покрепче за руль – будете вести машину. Дорога здесь хорошая. А мне нужно срочно позвонить.

Я придвинулась, по сути – попав к нему в объятия, и вцепилась крепко в руль. Он свои руки с моих не убирает и шепчет мне в ухо: «Не бойтесь, Наташа, моя нога на тормозе. А чем это от Вас так пахнет? Мне нравится Ваш запах».

- Это не духи, Никита. Ожидая Вас, валялась на полынной травке у своей соседки по даче.

- Я бы тоже там повалялся.

- Никита, Вы же хотели позвонить, - напомнила ему я.

Он открыл мобильник и набрал Петра.

- Петя, я забыл тебе сказать самое главное, предупредить тебя – чтоб ты мою Лебеду никому не показывал. («Не МОЮ, - шепчу я ему, - а МОЁ, средний род»). Ладно, можно и так. Она – оно, какая разница, правда, Петр? («Если бы я знала, что на этом смешном разговоре закончится мое секс-образование и я распрощаюсь с этим «пресловутым либидо»). Главное, спрячь получше, а то нагрянет проверяющий – будут неприятности. Я тебя не пугаю, Петр. И прошу тебя – серьезнее, проверь затвор. Может быть трещина? Раньше от меня ни одна дикая утка не улетала живой. («Ну и везёт же мне. Неужели же все мужики такие пошляки? »). А тут – осечка. Да, я смазку поменял на новую. Она из той же страны. Привезу микроскоп – посмотрим вместе. Пока, Петр»

Я разочаровано отвернулась в окно. А Никита говорит:

- Стоп, Наташа, мне показалось, что Вы неравнодушны к моей Лебёдушке. Давайте разберёмся. Я – охотник. И винтовку Лебеда мне подарили. Весь мир называет её винтовкой Лебеда, а ты хочешь, чтобы я называл её ружьем? Я осенью здесь охочусь на уток. Но мало их стало. А зайцев – вообще ни одного.

- Никита, неужели ты будешь притворяться (мы сами не заметили, как перешли на «ты»), что ты не знаешь этого слова... Витилибо?... Вейлибо?...

- Если ты имеешь ввиду «либидо» - хитро прищурился Никита,- то – знаю. Хотя, оно меня не интересовало, как тебя – магнитные бури.

Мы оба засмеялись. ("Как приятно когда тебя понимают пусть даже с третьего слова" - обрадовался мой внутренний голос). Я выбрала в ведре самую крупную черешенку и положила Никите в рот, закрыв тему.

- Наташа, немытую? Я брезгливый.

- Тогда сделаем так, - сказала я - я отсыплю Вам в пакет половину. Вы с женой дома помоете и будет вам на ужин десерт.  

- Моя жена уже третий год изучает гейзеры на Камчатке. Не одна, как я понимаю, а с каким-то камчадалом. Климат ей там понравился».

И тут сразу всё стало на свои места.

- Так ты – Семёнов, Никита?

- Собственной персоной. Ты обо мне что-то слышала?

- Только хорошее, Никита. Дело в том, что моя одноклассница, красотка Регина, работает с тобой в одном НИИ.

Тут и Никите что-то стало ясно.

- Какая странность, Наташа… А я-то думаю, почему последнее время каждый встречный сотрудник мне хитро намекает на эту женщину… Что бы это значило, Наташа?

- А это значит, что тебя берут в окружение. А потом – в плен!

- Не плен, а блин, - возмутился Семенов. – Я живым не сдамся. Буду отстреливаться до последнего патрона.

Едем дальше и снова молчим в раздумьях над открывшимися обстоятельствами. Действительно – странно, ехали, говорили о том, о сём; Никита «вытянул» из меня всё, что хотел знать – обо мне, об моей семье, бывшем муже, о дочери, а я, по сути, ничего о нем не узнала. Неожиданно вклинился Петр - прервал наше немного затянувшееся молчание.

- Хорошо, Петр, - отвечает Никита. - сейчас я у неё и спрошу. Наташа, ты свободна в субботу? Она свободна, да.. Он приглашает нас на узбекский плов в субботу. Поедем вместе? (я глазами показываю, что «да»). Она согласна. Мы обязательно приедем.

Он отбросил телефон и, подсев поближе, правой рукой полез мне за спину, пытаясь найти что-то за моим сиденьем, при этом пробормотал:"тут за сиденьем обычно был крючёк, куда Пётр весил мне перекус на дорогу". Я затаила дыхание, боюсь пошевелиться. Его рука поползла наверх к моему затылку и медленно развернула мое лицо к себе.

Наверное, такого поцелуя я и ждала всю свою жизнь!

Мы остановились возле села Свердлово, где бабки на выносных табуретках продают всё, чем богаты.

- Взять что-нибудь нам на ужин, Наташик? – спросил Никита, готовый выскочить из машины.              

- Да ты, ж, голодный! А у меня дома в холодильнике голубцы стоят.

- Тогда беру сметанку, - и он, как мальчишка, вприпрыжку побежал к ближайшей бабке.

Вернулся, пристроил баночку к черешне, сидит – улыбается.

- Не думала я, что так может быть, - начала я …      А Никита продолжил:

- Что так может быть, - повторил он. – Чтоб ждать годами, а получить в один день – сразу и всё.

(Нет, серьёзное мы оставим на потом. А сейчас нужно перейти на другую волну).

И я продолжаю:

- Чтоб сразу и всё: и черешня, и голубцы, и плов в перспективе…

- Главное – ты, Наташа. А в перспективе - ещё и дочка. Которую я обязательно научу водить машину.

- Я, правда, забыла задать один важный вопрос, - сказала я очень серьёзно. – Лучше выяснить сейчас, пока не отъехали.

Я смотрела как с лица Никиты сбегает улыбка, такая хорошая и милая.

- Задавай сейчас, Наташа, - сказал Никита, положив свою руку на мою, - Я слушаю.

Чувствовалось, что он сейчас в силах решить любой вопрос.

- Так вот, Никита, хотела спросить – можно ли будет мне заменить за ужином твою дикую утку отварной курицей?

Как приятно было смотреть, как возвращается к Никите улыбка. И мне подумалось, как здорово, когда в тебе желание радовать друга присутствует постоянно, независимо от возраста, обстоятельств и погоды! Лишь бы желание было искренним и взаимным…   

Когда через месяц нас с Никитой встретила на Привозе Диночка Штейнберг, её удивлению не было предела: «Ты где его нашла? ».   «Сам нашелся, - ответил Никита. – Кто-то теряет, а кто-то находит».

- А многие в НИИ думают, куда это Регина исчезла? Кто-то уволил её?

- Никто не уволил, - авторитетно заявил Никита. – Перешла с повышением на машиностроительный завод на Пересыпи.

Не знаю, был ли Никита со своими обширными связями на родственных предприятиях причастен к этому переходу. Ничего не говорил мне. Но с этого дня я совершенно перестала тревожиться за будущее семейное обустройство Толика.