История О. Глава 1. Тематика: Секс истории

Эта история о нетрадиционных сексуальных отношения, поэтому людям, относящимся к этому отрицательно, не стоит приниматься за чтение, лучше если вы найдете для чтения что-нибудь другое, на сайте миллион интересных произведений, Захар.

Есть у меня один давний друг по теме. Лет на 10 меня старше. Почитай сейчас солидный дядька уже... Стройный, ростом около 180, в отличной физической форме, без капли жира. Тело безволосое, кроме разве подмышек и паха. Кожа светлая охристо-розовая. Седина добавляет его коротким золотым волосам платиновый оттенок. Не красавец, но довольно симпатичный.

Сколько знаю, сколько кампаний и амурных афер с ним проворачивали, никогда не устаю удивляться неугомонности его. Энергетика внутренняя так и зашкаливает. Сколько он знает всякого премудрого! Прям ходячая энциклопедия. Художник сам. Востребованный. Олегом зовут. Но за что, пожалуй, наиболее почитаю я его, так эт за то, что так умеет истории всякие-разные свои житейские талантливо рассказывать. А уж их-то в его бурной и разноцветной жизни немерено...

Недавно, навещая родные края, решил я провести выходные у Олега на даче, что мы и раньше бывало, делали. Пятничный вечер у него гостили еще несколько наших общих френдов. Было шумно, весело, шашлычно и хмельно. Развлекались допоздна. На следующее утро друзья-знакомые оставили нас в одиночестве и умотали в город, каждый со своими заморочками.

Субботний вечер после легкого наведения порядка в саду и солнечных ванн решили провести за пасьянсом на берегу его небольшого 10-метрового бассейна. Я со своей пеньковой трубкой, Олег с любимой сигарой + бутылка Кьянти и бельгийский шоколад "Cachet" с виноградом. Даже к 8-ми вечера июльская жара давала о себе знать... Часа через 2 решили освежиться. Купались поначалу спокойно-степенно, но понемногу расшевелились, стали веселиться и дурачиться. Побесившись и освежившись вволю, выползли на берег и снова, развалившись в шезлонгах, расслабленно стали вспоминать, начиная с детства истории, связанные с купанием.

- «А ты знаешь Кир, что именно в бассейне я впервые был реально, хм… приобщен к «теме»» - задумчиво произнес Олег.

Дальше слово за слово последовало обстоятельное повествование событий той поры, занявшее не одни выходные, которое я и хочу представить читателям в своем изложении от первого лица. Естественно, заручившись разрешением и одобрением автора, с предварительным его ознакомлением. Я сохранил в тексте оригинальные слова и обороты народной речи. Без них, как по мне теряется энергетика и самобытность фраз одного из главных персонажей. Не обошлось и без творческого переосмысления этой истории, её так сказать литобработки.

Глава 1

Было мне в ту пору лет…, уже даже не помню сколько. Обычный худосочный, нескладный и голенастый пацаненок с бледно-розовой кожей и тогда еще совершенно белоснежной шапкой волос, едва входивший в переходный период. Конечно же, окромя детских игр, спортивных секций (я тогда уж с год посещал бассейн и легкую атлетику), книг и фильмов, вопросы половых взаимоотношений интересовали меня, как и моих сверстников крайне остро. А было ровесников в нашем дворе 7-8, остальные (примерно столько же) были старше нас на 4-5 лет. Среди них и мой брат Вовка. Их же компанию, казавшуюся нам тогда совсем взрослой, украшали несколько девчонок. Ровесницы наши были в соседних дворах. Но и для наших, и для «чужих» девочек мы представляли тогда мелюзгу пузатую и общались они с нами соответственно.

Херик мой тогда пребывал в процессе взросления. Слегка обросший, он в торчке приближался к 14х4 см. и доставлял мне немало возрастных хлопот. Среди одноклассников было у нас пару ребят-скороспелок, и я не раз ловил себя на некоторой заинтересованности их телом, хотя особого возбуждения это тогда не доставляло. В своих играх с соседями мы, само собой, часто боролись, хватаясь за письки и типа «трахались» сквозь одежду. Иногда, забравшись на чердак, принимались даже дрочиться.

В прошлом, в разгар лета, (нам тогда было лет по 9) мы с пухленькой девочкой Надей из соседнего двора как-то забрались под деревянную сцену на детской площадке, и (в неистребимом стремлении познания) играли в «Доктора», когда к нам незаметно забрался дядька лет 25, о котором мы знали только то, что его недавно выпустили из зоны. Дядька, увидев спущенные трусики, похвали нас, сказал, что надо знать какие письки у мальчиков и девочек и спросил, не хотим ли мы посмотреть, какая пися у взрослого. Получив согласие, он расстегнул ширинку и вывалил оттуда громадный (как нам показалось) стоячий болт с залуплено алеющей головкой. Мы так и ахнули! Не знаю, чем бы тогда все закончилось, но тут наш «интим» потревожил еще один взрослый и с матюгами вышвырнул первого, обозвав его «гнойным пидаром». Нам же пригрозил, чтоб мы туда больше не совались, и дядьку того обходили десятой стороной. В сумраке мы никак особо дядину «штуку» за те пару минут рассмотреть не могли и с тех пор мне очень хотелось поближе увидеть писю взрослого, когда она стоит. Дома и в школе такой возможности не было. Баню, имея дома большущую чугунную ванну, мы не посещали.

В то достопамятное лето в городе открылся большой общедоступный бассейн «Медик» в парковой зоне. Вход в него был платный и для детей равнялся стоимости одной сданной на стеклотару бутылке (10 коп.). Так что мы с соседскими пацанами иногда ходили в него на целый день. Состоял он из большущего (примерно 50х100м) открытого бассейна у которого дно плавно понижалось по длине. В верхней его части был огражден «лягушатник» для мелюзги и небольшой живописный, чисто декоративный островок с зеленью. Был и еще один закрытый для обычных посетителей, глубиной 5м и с вышками – в нем тренировались пловцы и прыгуны - 25х50 м.

По рассказам старожилов бассейн был и до Второй мировой при Австрии, и горожане очень любили там отдыхать. В мои времена его отреставрировали и обложили бело-синей керамической плиткой. На территории перед ним были киоски с минералкой и мороженным, площадки для игр: в «Городки», волейбол и баскетбол, но пробиться на них детворе было практически невозможно.

В июне брат раздобыл где-то большущую камеру от колеса КАМАЗа, и я долго упрашивал его дать нам ее в пользование. Наконец, после изнурительных уговоров, он сдался, и мы с соседскими пацанами и с радостным настроем рванули на бассейн. До него было 3 трамвайных остановки (; 2 км).

Поехал я туда вместе с тремя соседями, такими же подростками, примерно часов в 11 утра. Разместились ближе к выходу, в той части, где глубина была 1,5-1,7 м. Мы едва могли достигать дна носками. Погода была великолепной, в меру солнечной и знойной. Отдыхающих было очень много. Быстро раздевшись, пацаны общими усилиями накачали камеру и погнали купаться. Вдоволь наплескавшись за час, уставшие, с посиневшими губами мы вернулись к своей лежанке и, улегшись, грелись в ласковых лучах солнца, вяло делясь впечатлениями от нового развлечения.

Примерно минут через 10 к нашему пристанищу подошли трое. Первый парень был самым крупным, лет 16. Подкачанный смуглый брюнет в черно-зеленых плавках.

Квадратное волевое лицо. Крутые бицепсы, широкие плечи, литая грудь. Живот в кубиках пресса с чернеющими и густеющими к плавкам зарослями и мощные офигенно волосатые ноги. Вперив почему-то именно в меня властный и наглый взгляд зеленых глаз, парень нахальным баском заявил:

- Слышь, малек, дай камеру повымахиваться.

И не дожидаясь ответа, уверенно подцепил ее рукой, подтянув к себе. За ним стояли наши ровесники - обычные шавки - ничего особого из себя не представляющие, но смотревшие на нас из-за его широкой спины, столь же нагло и вызывающе. Был бы этот бычок один, мы вчетвером еще кой-как отстояли бы камеру, но в данном раскладе ловить было нечего. Бугайчик же, уловив нашу нерешительность, резко развернулся и неспешно стал удаляться.

Какое-то время я тупо взирал на его широченную удаляющуюся спину и перекатывающиеся при ходьбе мышцы влажных бедер, на внутренней стороне которых от воды образовались черные ручейки волос и лохматый клин, расширяющийся от поясницы к высоким ягодицам, туго обтянутым черно-зеленым трикотажем. Ступор схлынул в тот миг, когда дошло, что столь желанную камеру я могу потерять насовсем и тогда брат точно меня прибьёт.

Взвившись в одно мгновение, я бросился вслед за экспроприаторами, догнал их и намертво обхватив камеру обеими руками, потащил на себя. Почувствовав неожиданное сопротивление, парень развернулся и увидел меня:

- Э, малец - ты чё - вааще оборзел, ну-ка отпустил по шустряку! – взревел он грозно и увидев, как рьяно и отрицательно замотал я головой, с разворота влепил звонкую оплеуху, от которой, невольно расцепив руки, я брякнулся на траву. Но не тут-то было, вновь сорвавшись на ноги, я рванул теперь уже к его карающей руке и, вцепившись в нее, отчаянно и плаксиво завыл:

- Моя-я-а-а!!! Не забира-а-ай! Отда-а-ай!.. Ну, пожалуйста!!!

Моя слабая надежда, что на сей произвол обратит внимание кто-то из взрослых, не оправдалась. В людском гуле, воплях детворы, музыке, льющейся из динамиков и плескотне воды никто из окружающих, ничего не замечал. Парень, видя такое дело, отдал спутникам камеру и те побежали к воде. А он тем временем положил мне на плечо вторую руку и сжав его, прошипел:

- Ты чё, бля, совсем охуел? Мало те, - ща добавлю! Отвянь, сучёнок.

- Ну отдай. Ну, прошу! Да мне брат за неё… голову свернёт, если не верну. А..., ну, пожалуйста!!! - безысходно ныл я, продолжая изо всех сил сжимать его запястье и жалобно заглядывая снизу.

- Не очкуй, бля. Верну сказал. Чё ты дергаешься?.. Вот побалуем с ней маленько и отдам… наверно - прогудел он явно с сомнением, отводя взгляд.

Видать уж больно понравилась камера, обретенная на халяву, и он уже считал ее своей. В миг осознав, что вернуть ее почти нереально, что дома и вправду меня ждут крупные неприятности и найти потом с братом эту компашку нам вряд ли удастся, я с последней слабой искрой надежды опять стал жалобно молить:

- «Пожалуйста! Отда-а-а-ай, а. Ну, хошь, хошь я что угодно тебе сделаю. Всё-всё! Только верни? Брат и вправду прибьет. Я едва упросил дать её. А я всё-всё что хошь… чесн слово!.. Только вот… денег… совсем нет».

- Заебал ты, бля, щенок. Хорош ****еть. Сказал, верну… попозже - неуверенно протянул он. Резко вырвал свою руку из моих, и рванул в бассейн к своим корешам.

Отчаянью моему не было предела. Понурившись и заливаясь горючими слезами, поплелся я к своим, где свернувшись калачиком, горько рыдал, едва слыша их робкие попытки как-то меня успокоить и во всех красках представлял, что ждет меня дома. От этого становилось еще горше. И я все никак не мог успокоиться.

Видя мою безутешность, ребята втихую отошли купаться. Остался один Кеша, который молча успокаивающе поглаживал меня по плечу…

Прошло около получаса, когда вновь пред моим затуманенным слезами взором замаячили лохматые крепкие икры. Подошедший парень присел на корточки, открывая мне густые мокрые заросли промежности и положив на плечо руку пробасил:

- Да ладно те, малой. Расслабься… Пошли-ка, побазарим чуток.

Он, взяв за руку, помог мне встать, и потащил за собой. Отойдя метров 20 от нашей лежанки, вновь присел и заглядывая в глаза со сдерживаемым возбуждением спросил:- Ты это… правда всё-всё, без балды? – прошептал с хрипотцой – Все выполнишь, чё скажу?

И я тут же, не отдавая себе отчета в сути вопроса, и размазывая кулачком слезы, горячо заверил его, что и «вправду» и «всё-всё», - только бы вернуть эту треклятую камеру, которую в тот миг уже ненавидел и горько жалел, что вообще с ней связался.

Удовлетворенный моим согласием, он поднялся, переместил горячую ладонь на мой затылок и слегка подтолкнув, двинулся дальше сквозь толпу в дальнюю часть зеленой зоны, где в обрамлении густых кустов спиреи белел свежей известью общественный туалет.

По пути, глянув в бассейн, я вскользь заметил, как веселятся с камерой дружки парня и послушно плелся за ним, даже примерно не представляя, что меня ждет вскоре.

Народу в этой затененной к тому часу части территории почти не было. Подойдя к зданию туалета, он прошел дальше, обходя его и быстро озираясь вокруг. Убедившись, что никто нас не пасет он, не отпуская мою руку и согнувшись, сквозь кусты быстро пробрался за домик. Тут между задней стенкой туалета и 3-х метровой бетонной стеной, ограждавшей территорию бассейна, был свободный пятачок примерно с метр шириной, плотно закрытый по бокам кустами.

Пройдя еще пару шагов, он встал спиной к стене, подтянул меня к себе и сверля горящим зеленым взглядом, тихо-тихо загудел:

- Хрен с тобой. Отдам… Ток ты это… как обещал… Сделаешь мне… приятно, и все. Ты ток не стремайся, обижать и больно делать не буду. Лана?

Вытаращившись на него во все глаза, не веря ушам и чувствуя, как мягко начинает отпускать напряжение, я смог лишь молча кивнуть в ответ.

Парень, тут же расплывшись доброй лыбой, взял меня за руки и уложил их себе на грудь.

- Вот и лана. Молоток… Давай, погладь меня… так… та-а-к. Класс!

Я принялся гладить его мускулистую грудь, размазывая по коже редкие капельки воды, чувствуя пальцами горячую упругую плоть и темный легкий пушок, густевший к ложбинке грудины. Руки немного дрожали. В голове туманилось. Через пару минут я не замечал уже ничего, кроме его рельефного торса. Ладони нежно скользили по бархатистой коже, гладили большие с пятак коричневые соски. Пупырышки их от касаний набухли и отвердели, грудные мышцы и пресс напряглись.

Еще через минуту парень попросил погладить его живот. Делать это стоя было неудобно, и я присел на корточки. Только тут узрел как вздулись его плавки. Резинка их оттянулась от живота, открывая дремучие заросли лобка и толстый корень возбужденного хера, который рвался вперед, четко обрисовываясь сквозь трикотаж плавок. Пальцы блуждали по кубикам пресса и густой тещиной дорожке, путаясь в ней пальцами. По телу парня все чаще пробегал легкий трепет, сопение участилось и стало громче. Ему явно нравились мои движения.

- Давай малой, слышь… ноги теперь… и там, меж них, бля - тихо ворковал парень.

Я гладил влажные заросли упругих бедер, чувствуя, как напрягся в плавках мой херик, балдея и все ближе склоняясь к жаркому телу, обоняя восхитительный мускусный его аромат и созерцая как подрагивает скрытый плавками, устремленный прямо в мое лицо здоровый хер. Я уже сам хотел коснуться его, гладить, когда парень, отстранившись немного прошептал:

- Погодь, малой… Счас… Давай так… вот - парень склонился и как-то неуверенно стащил свои плавки до колен, открывая мне увитые зарослями промежность и лобок из которого резво выпрыгнул и прилип к животу громадный хер, увенчанный истекающей смазкой, полностью залупленной ярко-розовой головкой. Ствол его, увитый лианами голубоватых вен, покоился на крупной рифленой мошонке, тоже покрытой густыми короткими волосиками. Казалось, что яйца ее были размером с куриные.

- Во! – возбужденно гудел он – Как те, нравится? Давай... погладь его.

Вот и сбылась давнишняя мечта – мелькнуло в голове. Перед лицом рвался ввысь самый настоящий, полностью сформировавшийся взрослый херище 19х5 см во всей своей мощи! Единственно измениться в будущем он мог, разве став с годами еще крупнее.

Ноги затекли, и я переместился на колени.

К тому времени я уже хорошо знал, что делать дальше, ибо вовсю (когда сам, когда с ровесниками) дрочил в укромных уголках. Деликатно обхватив раскаленную плоть ладошкой, я сжал пальцы и легко подвигал ею вверх-вниз. Парень вздрогнул. На вершине появилась крупная капля прозрачной смазки. Хер еще отвердел. Второй рукой я мягко обхватил его мошонку и склонился ближе, жадно рассматривая эту столь влекущую шелковисто-каменную плоть и дурея от будоражащего аромата лобка. Рука вновь пришла в движение. Но парень, постанывая, вдруг остановил меня…

- Погодь малец, бля… Стоп… а не то я того… Не… - захлебываясь от возбуждения и ласково гладя меня по голове, зашептал парень – не так… ты эт… ну… п-поцелуй короче… туда а, харе? ... - и уже обеими ладонями стал поглаживать по голове, мягко притягивая к жаждущему ласки лобку.

- Вот, вот так… бля, ****ец!.. Давай, ну… язычком его… та-а-к… Ох-х, бля-я-я! Еще, еще… ну, давай!.

Прильнув к, будто приросшему к животу, стволу я робко поцеловал напряженную как струна уздечку. Слизнул очередную каплю с вершины и обхватил ее губами. В голове мутилось. Весь мир исчез… Я трепетал от дикого восторга, ощущая какую-то дремучую и властную энергию, исходящую от него.

Парень просунул к лобку руку, подавшись немного бедрами назад, отвел ствол, уткнувшись скользкой залупой мне в губы и слегка надавил.

- Давай, еб-тить, возьми… ну, в ротик, а?.. ну, пожалуйста. Туда… Давай… давай, как леденец его!

Под напором хера губы мои разошлись и раскаленный стебель медленно вошел в рот, прижимаясь к нёбу и мягко преодолевая сопротивление языка. Заполняя его весь без остатка под едва слышимый хрипловатый стон сверху. Дойдя почти до горла, он двинулся обратно. Теперь уже нас обоих трясла крупная дрожь. Писюн мой тоже окаменел и молил о ласке. Но мне было не до него в вихре новых, болезненно-сладостных ощущений.

- Охуеть!!!. Давай, это… ну, пососи чуть… Зубы, зубы, бля спрячь! ТАК!.. Сильнее, бля… Уф-ф!.. Да… еще!.

Дурея от восторга, я с каким-то алчным неистовством принялся всасываться в этот восхитительный дубак. Парень, обхватив мою голову ладонями, задвигал бедрами. Хер его, раздувшись еще больше, задергался и вдруг стал фонтанировать густой и обильной спермой. Я, в мгновенном испуге попытался отстраниться, но руки парня еще сильнее прижали голову к себе.

- Куда, бля, - ни ***!.. Глотай, давай. Держи, держи его, бля!!! - зашипел он, подвывая и дергая бедрами. И я стал глотать, преодолевая спазмы. Длилось это, наверное, с минуту... Соков было очень много, и часть их потекла из уголка рта…

Парень, громко дыша, постепенно успокаивался. Ствол медленно опадал, теряя свою твердость и размер, но руки на затылке все так же мягко притягивали меня к лобку. Постепенно весь этот грозный снаряд уместился внутри, и лицо мое полностью окуталось влажными чащами лобка. Во рту ощущался впервые вкушенный мной мужской нектар – терпкий и солено-сладковатый. Парень поглаживал меня по голове и слегка двигал бедрами. Мне было хорошо и уютно в его власти. Хотелось прижиматься и целовать, гладить и лизать его. Я подсознательно чувствовал, что смог подарить этому доселе совершенно чужому парню настоящее наслаждение…

Вокруг было тихо. Шелестела на легком ветру листва, распевали трели пичуги и лишь издали доносился гомон бассейна. Туалет за все то время так никто и не посетил. Во всяком случае, мы ничего не слышали, хотя это нам ничем и не грозило.

Минут через 5, ладошки мои, покоящиеся на его бедрах, задвигались, поглаживая их густые заросли, особенно плотные с внешней стороны колен. Язык также ожил и принялся теребить мяконький ствол во рту. Парень стал активнее оглаживать и прижимать к себе мою голову… На все это не преминул отозваться и стебель, вновь наливаясь кровью и набухая. Колебание бедер ускорилось. Вскоре болт парня опять отвердел и перестал умещаться во мне. На какое-то время он застыл неподвижно, давая возможность языку ласкать залупленную головку…

- Погодь, малой… Давай не так.

Парень поднял меня с колен и переместил к стенке, вновь надавив на плечи. Затем быстро стащил и повесил на ветку плавки. Облокотился на стенку руками и поддал бедрами, вновь уверенно окуная лицо в мускусную лохматость. Все его крепкое тело нависло надо мной и бедра вновь пришли в движение. Обхватив их и гладя, я подтянулся к головке и, нежно объяв ее губами, принялся лизать уздечку и посасывать. Парень присел немного и плавно вдвинул ствол внутрь. Застыл ненадолго и продолжил движение, все глубже и глубже проникая в рот. Хер его отвердел, обильно выделяя немного соленую смазку. Руки я переместил к чаще промежности. Одна принялась мягко перекатывать яйца в мошонке, вторая двинулась к влажным зарослям между ягодиц, поглаживая пульсирующее колечко ануса. Чувствовалось, что парня это завело еще пуще. Движения становились все активнее и размашистей. Он все наяривал, едва слышно постанывая, и скоро уже просто трахал меня в рот.

Минет тогда я сделал впервые в жизни. Никто не учил, что и как делать – все это было чисто интуитивно. Было не очень удобно - головка хера все чаще упиралась в гортань, вызывая рвотные спазмы. Дабы пресечь их я переместил руку с очка к основанию ствола и крепко обхватил его ладошкой, не давая таким образом проникать слишком глубоко. Вторая продолжала перекатывать и оттягивать яйца. Уперев в стену голову, парень опустил руки и принялся нежно поглаживать по лицу и волосам. Он громко сопел, все яростней поддавая тазом. Я снова плыл в неге, полностью отдавшись чувственному наслаждению. Питюнчик мой, продолжавший торчать, вдруг также задергался и оросил плавки молочком. Длилось все это, наверное, минут с 5 (хотя тогда мне показалось с час)… Язык немел, челюсти начинали ныть. Парень явно слетал с катушек, долбя меня все яростней. И… наконец… он повёл бедрами, сминая мою ладошку так, что головка очутилась у самого горла и, затрепетав, с едва сдерживаемым рыком, зафонтанировал опять щедрыми потоками своей амброзии… Волны оргазма трясли его, постепенно затухая. Я активно работал кадыком. Парень был весь мокрый от остро пахнущего пота. Хер уменьшался. Замерли на минуту…

Успокоившись полностью, он поднял меня с колен и обняв принялся вылизывать мое лицо прям как большая такая собака - кобель то есть, нежно целовать и вжимать в себя. Тая в крепких объятиях, я поначалу слышал лишь неразборчивые междометия, всякие ласковые слова…

- Ну ты…, ну ты бля силён!.. Бля… я ***ю!!! ... Как у тя эта… заебательски… вышло. Я в улёте. Ну малой, ты даёшь!!! – Успокоился немного и продолжил – Ты что, уже это… ну, делал так раньше?.. ****ец!!! Как классно!.. Чё, не делал… впервые? ****ишь!..

Чё, правда, без балды? *** се!.. Невъебенный отсос!.. Лана, хорош… покамест. Давай выбираться, что-ль.

По дороге к бассейну он вновь заговорил:

- А тя как зовут-то? Олег? А меня Иван, Ваня то есть – так эт, давай лапу Олежка. Ты теперь мой лучший друган! Ну шо – валим скупнёмся, а там я те и камеру отдам.

Запрыгнув в бассейн, где поменьше было народа, мы подурачились минут 10. Я незаметно под водой приспустил плавки и наскоро простирнул их. После этого, видя, что корешей с камерой в воде уж нет, отправились к месту их лежанки.

На месте Ваня тут же отдал мне камеру и вызвался проводить, крепко держа за руку. По дороге остановился, снова присел рядом и спросил:

- Вы как, долго еще будете тут седня? Часа два? Не накупался, Олежка? Ну да… Ты ток не сцы – я никому ниче болтать не буду - могила. Ну, о ТОМ. Да и ты… думай. Эт теперь ток наше… Слышь, а может… мы потом еще… ну, познакомимся что ль… получше, а? Я тут рядом живу. Сходим ко мне в гости… А, камеру ты это – своим отдай, пусть домой сами закинут. Играли ж с ней на халяву! А мы с тобой… еще немного… побазарим.

Я те штаб наш покажу. Там знаешь, как заебательски – ништяк! Да ты не сцы, ток вдвоем… знаешь, я теперь тебя никому в обиду не дам. Хошь с камерой, хошь с чем приходи. Любому за тя вломлю!!! Веришь? Ну и лады…

Так я это, тя у входа обожду, харе? Ну, договорились. Давай.