Салон Китти

На перекидном настольном календаре значилась середина августа 1939 года.

Двое мужчин в офицерской форме расположились в кожаных креслах посреди большого и богато обставленного кабинета. Разговор обещал быть долгим, но достаточно интересным и перспективным для обоих, к тому же особого выбора высшее руководство им не оставило. Решения по текущему вопросу нужно было принять в ближайшее время, а готовый план претворить в действие и предоставить первые результаты.

- Вальтер, как давно вы поступили на службу в отдел безопасности? Около года прошло, если мне не изменяет память. Пора бы уже привыкнуть ко всему и так не переживать, - обладатель острого носа и цепкого взгляда, сидящий за письменным столом, первым прервал молчание после небольшого глотка из коньячного бокала.

- Так точно, в этом сентябре будет ровно год. Если позволите, я могу закурить? Прождал в приёмной около трёх часов, в горле сильно пересохло и хочется сигарету, - говорящий мужчина был несколько моложе хозяина кабинета, явно волновался, хотя и пытался держаться уверенно и спокойно.

- Только окно откройте. Наверняка вам интересно по какому поводу я вызвал лично вас. Отвечу же незамедлительно! Слышал много лестных слов о ваших умственных и организаторских способностях, отчего решил сам в них убедиться.

Молодой офицер приоткрыл тяжёлую занавеску и высокую раму за ней, после чего вернулся на прежнее место в кресле. Свежий ветер проник в возникшую расщелину и прошёлся по причёсанным волосам. Он достал из нагрудного кармана пачку с крепким армейским табаком и прикурил от огня зажигалки Zippo.

- Я верен идеям партии, Третьего рейха и фатерланду, потому и прикладываю все возможные усилия и применяю все способности, которые мне достались даром или были приобретены со временем, - Вальтер Шелленберг ещё сильнее выпрямился на удобном сидении, излагая свою пламенную речь.  

- В этом я не сомневаюсь, иначе вы бы здесь не находились. Перейдём тогда сразу к делу. Что вы слышали о так называемом “Пансионате Шмидт” и его постоянной содержательнице? - старший офицер сложил руки на стол перед собой и посмотрел на своего подчинённого холодным немигающим взглядом.

- Только слухи, а не проверенную информацию. Вынужден доложить, что лично данное заведение я не посещал. От одного знакомого артиста лишь знаю, что находится оно в богатом доме в Шарлоттенбурге, а представляет из себя огромную квартиру с множеством комнат, занимающую целый третий этаж.

- Вы неплохо осведомлены для штабного работника, который там якобы никогда не был. А что насчёт самой хозяйки? - глава управления имперской безопасности Карл Гейдрих неторопливо перешёл к следующему вопросу.

Обладая особым притворным прищуром глаз и специфической репутацией в городе, заслуженный военный офицер, а ныне фактически начальник немецкой разведки, мог без особых усилий заставить большинство людей признаться практически в любом смертном грехе. Никто не хотел по собственной воле оказаться в числе его недругов и уже тем более врагов.

- Весь Берлин знает о Китти Шмидт. Она единолично владеет этим борделем уже несколько лет. Говорят, что вино там льётся рекой, гостей встречают самые красивые девушки столицы, а умопомрачительные суммы тратятся на них каждый вечер и каждую ночь,- молодой офицер никак не мог понять, к чему направляет его руководитель.

- Настоящее её имя - Катарина Заммит. Уроженка Баварии, дочь потомственного мясника, истинная и безупречная арийка. Вы правы в том, что салон достался ей в наследство от матери, но его своеобразную славу и высокую доходность она заслужила уже сама. Я могу доверить вам небольшую тайну? - Карл заговорщически снизил громкость собственного голоса и наклонился чуть ближе к своему рабочему столу.

- Конечно. Я выдержу тайну любого размера и любой важности, - Вальтер ответил в ту же секунду, совершенно не раздумывая, при этом почувствовал, что его испытывают каждым новым вопросом.

Голубые глаза, идеальный орлиный профиль и светлые волосы, правда, теперь чуть примятые фуражкой - его внешность наверняка бы понравилась даже самому фюреру. Форма чёрного цвета, пошитая по индивидуальным размерам, прекрасно сидела на нём и подчёркивала подтянутую фигуру и выправку молодого человека. Новое обмундирование офицера стало его особой гордостью, хотя и было изготовлено на небольших заводах малоизвестного модельера Хьюго Босса. Металлический орёл на головном уборе блестел начищенным латунным оперением, горделиво восседая на широкой ручке кресла.

- Я сам заходил в этот салон и не раз. Исключительно в ознакомительных разведывательных целях и никак иначе. Встречает на пороге заведения сама Китти Шмидт, всегда такая приветливая и услужливая. В гостиной ждут обычно три-четыре девушки и пожилая служанка, приносящая клиенту горячительные напитки.

Шелленберг молча слушал своего начальника, пытаясь выдержать его пронизывающий взгляд. Изредка переводил глаза то на его красную повязку с изображением крестов с загнутыми влево концами, то на отличительный наградной знак, приколотый на груди.

- Если присутствующие в зале девушки не устраивают

клиента, то ему предлагают альбом с фотографиями,

из которого он уже может не торопясь выбирать. Понравившуюся вызовут по телефону, а в это время можно насладиться крепким коктейлем и интересным разговором с хозяйкой. Управляющая отбирает новеньких в свой салон весьма  придирчиво: работать там могут только молодые и привлекательные девушки от двадцати до тридцати лет, с хорошим образованием и прекрасными манерами, знающие один или несколько иностранных языков.

- Карл, извините, но я до сих пор не понимаю, к чему вы мне всё это рассказываете, - мужчина с одной стороны был рад, что руководство заметило его успехи на новом должностном месте, но сама тема разговора была ему совершенно не близка.

- Дело в том, что управление безопасности давно уже ведёт эту гражданку и присматривает за её деятельностью. До последнего времени подозрений она не вызывала, исправно платила налоги и даже ходила в церковь, но вот уже неделю как резко изменила своё поведение. Рассчитала своих девушек, сдала помещения в аренду, перевела приличную сумму в английский банк. А сегодня её задержали на железнодорожном вокзале с багажом, документами и билетом до Амстердама в одну сторону.

- Вы подозреваете её в шпионаже? Думаете, что она

работает на британскую или голландскую разведку?- Вальтер немного заёрзал на сидении от внезапно напавшего на него волнения.

- Это вам и предстоит выяснить. Китти Шмидт прямо сейчас находится в одном из наших подвалов. Необходимо провести её допрос с пристрастием, с тем рвением, которое, я слышал, вам присуще, - Гейдрих чуть улыбнулся молодому офицеру.

- Разрешите идти?

- Погодите, я вам ещё не всё рассказал об этом деле. Есть существенная деталь, которую нужно учесть в процессе дознания. Неделю назад по моему личному распоряжению по всем полицейским участкам Берлина была разослана телефонограмма с грифом “Секретно. Дело имперской важности”. В нём говорилось о необходимости в интересах рейха срочно подобрать из числа приличных проституток двадцать самых красивых, владеющих иностранными языками, воспитанных в национал-социалистическом духе и, естественно, жаждущих любви. Одним словом, найти таких, которых можно было бы использовать для выполнения особых заданий.

- Кто-то из столичных полицейских предупредил фрау Шмидт… Вот она и решила сбежать, не желая сотрудничать и боясь полной конфискации имущества, - Вальтер Шелленберг вынес своё предположение на суд начальника.

- Быстро смекаете. Ваши задачи таковы - выяснить истинные намерения нашей сегодняшней гостьи и проверить её лояльность к действующей власти. Затем установить фамилию и должность офицера, передавшего ей секретную информацию. Но  главное - необходимо склонить Катарину Заммит на нашу сторону.

- Что вы задумали на её счёт?

- К сожалению, не я это придумал. Даже в наших рядах не перевелись ещё романтики… Кто-то из высших чинов начитался английских и французских шпионских детективов, в которых прекрасные и соблазнительные девушки охмуряли высших иностранных дипломатов и получали при этом полезную информацию. Та же Мата Хари, например. Она использовала постель, как станок для выкачивания нужных данных о французских войсках, и докладывала об этом немецкой разведке.

- Всё очень просто и никаких особых затрат, - молодой офицер слушал вводные данные, как губка, жадно впитывая каждое слово.

- Да, с первого взгляда выглядит именно так. В общем и целом мне было поручено организовать в нашей столице подобную агентурную сеть с конкретными целями. Узнать, о чём говорят высшие чиновничьи лица Третьего рейха, когда они расслаблены и воодушевлены красотками. О чём воркуют наедине с возлюбленными облечённые доверием самого фюрера, так ли уж они верны фатерланду. Послушать дипломатов и послов из других стран, например, наших союзников - горячих испанцев и итальянцев. О чём они заговорят в объятиях страстных немецких блондинок? - Карл увлечённо рассказывал о дальнейших планах и наблюдал за реакцией подчинённого.

- Позвольте всё же вас поправить. Я думаю, что ни одна из нынешних девушек фрау Китти или любого другого столичного салона не справится с поставленными задачами. Они не актрисы театра и не секретные агенты, совершенно не подготовлены к такой работе и скорее сами всё разболтают при первой возможности, - Шелленберг достал из позолоченного портсигара вторую порцию никотина, чтобы успокоиться окончательно и излагать свои мысли как можно чётче.

- Отвергаете - предлагайте, - Гейдрих откинулся на спинку кресла и сложил руки на кожаные подлокотники.  

- Для успешной реализации плана нужно подобрать

двадцать красивых девушек из приличных семей со всей страны, подучить их и уже готовых подсадить в бордель. Отбор провести среди этнических немок, желающих продемонстрировать верность партии и любовь к родине. Думаю, что пары - тройки месяцев будет достаточно для их подготовки. Я могу лично заняться этим проектом.

- Вот, о чём я и говорил ранее! Если хотя бы каждый десятый мужчина нации проявлял такое рвение в своей работе, страна бы уже объединила всю Европу под своим началом мирным путём, - глава управления имперской безопасности пару раз похлопал своему молодому сотруднику.

- Я с ненавистью отношусь к проституткам и прочим маргинальным личностям, но во благо общего дела готов заняться даже ими.

- Вы многого не знаете в связи с достаточно юным возрастом и всё ещё малым опытом, дорогой Вальтер… Официальная политика тоже осуждает это ремесло, но реальность корректирует любые планы. Интимная жизнь немецких солдат после Первой Мировой перестала быть их личным делом и превратилась в государственную проблему. Распространение венерических заболеваний и гомосексуальные связи ослабляют нацию и лишают её истинного мужества. На самом высоком уровне было принято решение о создании системы публичных домов, где данная сфера была бы под нашим полным контролем, - Карл осушил бокал и на его дне остались только два подтаявших кубика льда.  

- Поражение страшным эхом отразилось во многих сердцах, но неужели не было другого выхода? Я и сам из предместьев столицы, в моей семье три женщины, но ни мать, ни одна из сестёр никогда бы не согласились на такое, - мужчина раздавил сигаретный окурок об угол стеклянной пепельницы и поправил чуть съехавший галстук.

- Это скорее заслуга лично ваша и вашего отца. Девушки из куда менее обеспеченных семей поступали в дома терпимости, как государственные служащие оборонного ведомства, получали зарплату, страховку и льготы. Наша страна двадцать с лишним лет промывала мозги женщинам, внушая, что их главная миссия - всеми способами трудиться на благо общества. Юные фройляйн, конечно же, не являются ярыми нимфоманками, мечтающими обслуживать по двадцать мужчин в день… Они искренне верят, что работа в публичном доме - их посильный вклад в общее дело, приближающее желанную победу и торжество партийных идей во всем мире.

- Мой отец бы не пережил такого позора… Разрешите идти? - Вальтер не вставал с кресла в ожидании ответа непосредственного начальника.

- Приступайте. Даю вам все необходимые полномочия для решения данной задачи. Можете пользоваться ресурсами управления и затребовать практически всё что угодно, - Гейдрих убрал пустой бокал в открывающий шкафчик письменного стола.

- Хайль Гитлер! - молодой офицер встал, затем вскинул вверх вытянутую руку с распрямлённой ладонью согласно новой моде среди членов партии.

- “Римский салют”… Многие думают, что он к нам пришёл из Италии. Однако ещё древние германцы с поднятым копьём так приветствовали избранного короля. По ходу продвижения дела незамедлительно докладывайте мне лично.    

Молча кивнув в ответ, надев форменную фуражку и

проверив свой внешний вид в отражении настенного зеркала, Вальтер Шелленберг покинул кабинет главы управления. Не откладывая в долгий ящик, он решительно направился в сторону комнат для допроса, находящихся на три этажа ниже, в сырых и мрачных подвалах этого же здания.

*  *  *  *  *

Спустившись вниз, в расположение камер для задержанных, Вальтер ненадолго остановился в одном из коридоров, давая глазам привыкнуть к серому тусклому свету фонарей. Эмоции переполняли молодого офицера при том, что трудно было выделить из них какую-то доминирующую. Интерес, неловкость, предвкушение, однако самую малость присутствовал и страх. Новое назначение было крайне неожиданным, но мысль о своём собственном проекте грела душу и заставляла сердце биться учащённее.

- В какой комнате содержится фрау Шмидт? - Шелленберг спросил у сонного охранника на посту.

- В сорок пятой. Она не пьёт и не ест ничего из того, что ей приносили. Постоянно требует вызвать к себе кого-то из высшего руководства, - престарелый мужчина соскочил со стула и выпрямился по струнке, завидев приближающегося офицера.

- Дайте ключи, я сам к ней зайду, - получив требуе-

мое, Вальтер двинулся в сторону нечётных камер содержания.

В абсолютной тишине подвального помещения каждый шаг его тяжёлых сапог с каблуками слышался громко и чеканно, а лязганье связкой ключей казалось дико шумным и раздражающим. Металлическая дверь, с небольшим смотровым глазком и откидной дверцей для передач, туго сдвинулась и издала жуткий скрежет, сравнимый с неумелой игрой на скрипке.

- Я же сказала, что буду говорить только со старшим по званию офицером! - возмущённый женский голос неприветливо встретил вошедшего.

Маленькое помещение камеры освещала только одна лампочка, так одиноко висевшая под потолком. Источников солнечного света вокруг, как и естественного притока воздуха не было совсем. В самом углу комнаты на прикрученной к стене кровати находилась женщина, с первого взгляда лет сорока - сорока пяти на вид.

- Катарина Заммит?

- Допустим. А вы кто такой? - в её голосе совершенно не чувствовался испуг, скорее претензия по поводу незаконного задержания.

- Меня зовут Вальтер Шелленберг, я действующий офицер имперской службы безопасности. Сегодня был назначен на ваше дело особым распоряжением.

- Какое ещё дело? Я никаких законов не нарушала, это какая-то чудовищная ошибка! - Китти поднялась с места и шагнула ему навстречу, попав в купол слабого свечения лампочки.

Её никак нельзя было назвать красоткой в классическом мужском понимании, но неопределённая вуаль, часто ещё называемая харизмой, притягивала и приковывала взгляд. Редкое сочетание из пронзительно умных глаз, уверенной горделивой осанки и мягких женственных изгибов тела на несколько секунд обезоружили молодого человека.    

- Это нам и предстоит выяснить в ближайшее время. То, сколько вы здесь пробудете и как скоро окажетесь на свободе, зависит исключительно от правдивости и скорости ваших ответов, - мужчина вернулся из неожиданного нокаута и наконец-то смог разглядеть очертания лица арестованной хозяйки именитого борделя.

Утончённые линии подбородка и скул, аккуратный и такой правильной формы нос, губы средней розовости и пухлости, безукоризненно уложенные волосы и крохотная белая шляпка на голове резко контрастировали с тёмно-коричневыми застенками

подвала.

- Фрау Шмидт, вас подозревают в пособничестве английской разведке. Прямых доказательств нет, иначе вами бы занимался другой отдел нашего управления. Однако косвенные улики имеются, потому в ваших интересах убедить меня, что они совершенно беспочвенны, - Вальтер высказал свою позицию и наблюдал за реакцией своей подопечной.

Женщина, словно подкошенная, резко осела и едва не промахнулась мимо пристенной кровати, медленно отступая назад. Даже самые страшные её догадки в этот момент не оправдались, отчего она закрыла лицо руками и пыталась сдержать слёзы.

- Я… я бы никогда…

- Понимаю ваше потрясение. Учитывая тяжёлое состояние дел в международных отношениях сейчас, такое обвинение можно расценивать как предательство родины. Наказание за это преступление законом предусмотрено только одно - смертная казнь.     

- Вы не понимаете… Я не занималась никаким шпионажем… Просто испугалась за своё будущее и за будущее моих девочек, - осознание вменяемого ей деяния несколько охладило пыл, но довольно быстро Китти взяла себя в руки и не подарила своему

визави рыдающую сцену в своём исполнении.

- Это вы, видимо, не понимаете. На моих глазах лю-

дям выносили окончательный приговор, вообще не имея на то веских оснований. Просто так было нужно, оказались не в то время и не в том месте, перешли дорогу тому, кто оказался достаточно влиятельным и злопамятным, - Вальтер взял пошарпанный стул в углу камеры, стряхнул с него пыль и присел.

Ведя свой допрос, он вспоминал все методики и подходы, которым его старательно учили за последний год в управлении безопасности.   Надавить - ослабить, видимый друг - незримый враг, выдуманные факты - очевидная ложь.

- У вас ничего не выйдет… Мне нужно совершить всего несколько звонков своим знакомым и я сразу же выйду отсюда, - Китти решила защищаться до самого конца.

- Вы удалитесь отсюда, когда я так решу. Как раз хотел поговорить о ваших знакомствах. Мне нужен будет перечень имён и контактов, всех будем проверять по аналогичному пункту. Посмотрим, кто из них окажется вам верен после зачитывания вашего обвинения. Изменница, шпионка, контрабандистка, валютчица, мошенница… Никаких смягчающих обстоятельств здесь я не вижу.

- Я ничего вам не скажу. Я всё ещё гражданка Германии и у меня есть права! - женщина повысила голос до полукрика, однако не была услышана никем, кроме офицера, сидящего прямо напротив.

- Вышеозначенная статья лишает и этих прав. Пожалуй, я оставлю вас здесь на пару дней, чтобы могли спокойно в тишине всё обдумать. Со своей стороны могу отметить только то, что у вас есть выбор. Работать с нами, беспрекословно подчиняясь приказам, либо направиться прямиком в концентрационный лагерь. Не будем также забывать о высшей мере наказания, если причастность к англичанам будет хотя бы частично доказана.

- Это не выбор, это издевательство… - Китти Шмидт сняла шляпку с головы и положила на кровать.

- Вы своим девочкам устроили почти курортные условия, но это не могло продолжаться вечно. Если вы не согласитесь на сотрудничество, то их тоже ждёт незавидное будущее. Отдел безопасности управления займётся каждой лично и пристроит в один из отдалённых передвижных санаториев.

После этой фразы фрау Шмидт переменилась в лице и побледнела ещё больше. Она столько слышала про эти так называемые “передвижные санатории”, что ей стало не по себе. Незавидная участь военных эскортниц, сопровождающих армейские части, легендами ходила среди представительниц древнейшей профессии.

За войсками в вагончиках ехали девушки, которые

размещались в ближайшем населённом пункте. Вместе с увольнительной солдатам и офицерам низших чинов выдавался талончик на посещение такого публичного дома: голубого цвета для солдат и розового для сержантов. В месяц таких пропусков военные получали по пять-шесть, активно ими обменивались, ведь всегда находились те, кто предпочитал сексу еду, выпивку или табак. Адские условия содержания и нереальные нормы выработки могли подкосить любое здоровье даже самых крепких женщин, потому попасть в такой санаторий для многих было хуже смерти.

Услышав три поворота ключом в дверном замке, она осталась в камере совершенно одна, наедине со своими мыслями и страхами. Ритмично капающая с потолка вода создавала идеальный унисон с её растревоженным сердцем. Осознание собственной беспомощности довольно скоро поселилось в каждом, даже самом потаённом уголке её души.

Вальтер, покинув помещение, первым делом обратился к охраннику:

- Еды и питья фрау Заммит не давать до моего возвращения. Я вернусь к ней и хочу, чтобы она была посговорчивей.

- Слушаюсь! Будут ещё какие-либо указания?

- Принесите патефон и пластинку с “Полётом валькирий” Вагнера. Поставьте его возле камеры и включайте без перерыва до моего нового визита.

*  *  *  *  *

Ни на второй, ни на третий день Вальтер Шелленберг не посетил камеру с подозреваемой в шпионаже женщиной. Только на четвёртое утро снова послышался звон связки ключей, скрипучая дверь открылась, впустив порцию хоть сколько-нибудь свежего воздуха.

- Катарина? Как вы провели время? Мне кажется его было предостаточно, чтобы обдумать моё предложение как следует, - офицер вошёл в допросную, держа в одной руке прозрачный графин и стеклянный стакан во второй.

Несколько секунд гробовой тишины заставили его немного поволноваться. Идея о том, что он перестарался с давлением, посетила голову и тут же ушла, когда женщина, лежащая на пристенной кровати, наконец-то начала двигаться.

- Дайте мне воды…

Вальтер налил только половину стакана и подал Китти, присевшей на край матраса.

- Пейте понемногу, иначе желудок свернётся и станет только хуже.

Китти прислушалась к совету, несмотря на мучав-

шую её жажду, и сделала несколько маленьких глотков, едва разлепив иссушённые губы.

- Что вы от меня хотите? Я всё сделаю…

- Вот это уже совсем другой разговор. Во-первых, мне

нужна фамилия человека, передавшего вам секретную информацию от имперского управления безопасности, - офицер поставил графин на столик, а потом достал из нагрудного кармана блокнот и ручку.

- Юрген Миллер… Капрал из южной части Берлина. Что с ним будет теперь? - женщина налила себе ещё воды и теперь уже жадно выпила до самого дна.

- Это не ваша забота и не ваша вина. Будучи полицейским при исполнении, он знал, чем может закончиться его выходка. Во-вторых, я хотел обсудить с вами дальнейшую работу вашего салона,- Вальтер что-то быстро записал и вновь посмотрел на заключённую.

- Какую работу?

- Ту же самую, что вы проводили последние шесть лет. Только с небольшими поправками и моими корректировками.

-  Мои девочки разбежались кто куда. Салон закрыт и весь Берлин об этом знает, - Китти вернулась на кровать, не в силах долго стоять на ногах.

- Всё, что я вам расскажу далее является государственной тайной со всеми вытекающими последствиями. Ваши английские дела и связи не подтвердились, потому мы можем приступить и к такому диалогу.

- Я же об этом сразу говорила…

- Нужно было время, чтобы всё проверить самому. Официальная версия теперь другая - ваше заведение будет временно закрыто на ремонт. Всем необходимым займётся управление безопасности за свой счёт. Через несколько дней на дверях появится новая вывеска во французском фривольном стиле - “Салон Китти”.

- Вы снимете с меня все обвинения? - женщина с мольбой в глазах посмотрела на него.

- С этого дня вы сотрудничаете со мной, а в моём лице и со всем Третьим рейхом. Обещаю свою защиту и покровительство с того момента, как подпишете бумагу о неразглашении.

- Тогда я слушаю.

- В прежних апартаментах будет наведён полный порядок, как и в подъезде вашего дома. Лифт будет заменён на новый, кругом будет стерильная чистота и комфорт. Вернёте всех своих прежних работниц, объясните им, что перерыв был временным, но без ненужных подробностей о нашем деле. Пусть занимаются своим ремеслом, они ни о чём не должны даже догадываться.

- Я потеряла всех старых клиентов…

- За это не переживайте. Само ваше имя - это возбуж-

дающий символ, приманка, на которую полетят мотыльки не только с центрального Берлина, но и со всей Германии. К тому же устная молва о шикарном ремонте, новых красивых девушках и экзотических напитках привлечёт внимание дорогих клиентов.

- Новых девушках? - Китти переспросила сразу, едва Вальтер закончил говорить.

- Да. Со временем на вашем пороге появятся новые, около двадцати человек. Для них мы изготовим другой альбом с фотографиями, со специальным вензелем, для особо важных клиентов.

- Как я узнаю этих специальных клиентов? - поинтересовалась фрау Шмидт.

-  Они будут знать пароль “Гость из Ротенбурга”. Есть такой небольшой городок в захолустье Баварии. Для сказавших пароль всё должно быть совершенно бесплатно и по самому высшему разряду, - Вальтер стоял перед заключённой с заведёнными за спину руками.

- Я знаю его, сама родилась неподалёку от этих мест.

- Это все инструкции. Остальное - не ваша забота. Главное, что вы должны помнить - наливать мужчинам побольше крепкого алкоголя, быть приветливой с ними и не болтать языком ни с кем о нашей договорённости.

- Мне всё понятно. Когда меня уже выпустят? - Китти

выглядела очень уставшей и иссушённой, её глаза совсем потухли, а осанка сгорбилась под тяжестью выпавших испытаний.

- К вам зайдёт юрист управления для оформления документов, а после их подписания вас отвезут прямиком домой. Надеюсь, что мы больше никогда не увидимся при таких обстоятельствах, - Вальтер покинул её камеру и дал последние распоряжения охраняющему солдату на пропускном пункте.

- Когда уйдет унтер-офицер, сопроводите фрау Шмидт до автомобиля на стоянке, она может быть свободна. Присмотрите за ней, чтобы не упала здесь в обморок и точно оказалась на заднем сидении.

Катарина немного успокоилась и смогла обдумать всё произошедшее за последние несколько дней. Опытная сводница получила в своё время весьма странное и нежеланное наследство, в которое, однако, вложила много своих сил и денежных средств. Обычный бордель за шесть лет под её началом превратился в примечательное и известное в городе заведение, где мужчины любовь и ласку могли купить за деньги. Лифт со скрипом поднимал их на третий этаж, на котором располагались апартаменты, где и бедного, и богатого ждало хоть и короткое, но исполнение самых потаённых мечтаний

и скрытых желаний.

Но та чудесная и вольная прошлая жизнь подошла к концу с того момента, когда она попала в поле зрения управления безопасности. Теперь Китти оставалось только гадать, что ей уготовил будущий начальник внутренней разведки.

Спустя всего десять дней “Салон Китти” буквально преобразился и выглядел как гостиница класса люкс. Хозяйка заведения вернулась туда и не узнала его - её встретил обновлённый свежеокрашенный подъезд, а золочённая клетка лифта бесшумно поглотила её и беззвучно проскользила до третьего этажа. Изысканная мебель и хрустальная люстра по центру зала придавали лоска и элитарности, а множество зеркал в полный рост добавляли света и пространства и без того немаленькому помещению.

Любой человек, просто зашедший сюда с улицы, первым делом испытывал ощущение неловкости и сразу же понимал, что попал не по адресу. Заведение было явно ему не по карману, а предназначено только для высшего общества: дипломатов, руководителей ведомств и генералов вермахта. Однако главные изменения во вновь открывшемся

публичном доме были скрыты от любопытных глаз. Подвальное помещение того же здания было переоборудовано в небольшой филиал офиса разведки: установлены звукозаписывающие приборы, проведены линии связи и сделаны места для дежурства сразу пяти сотрудников. Практически во всю мебель и в каждую стену салона были вмонтированы самые современные микрофоны, что позволяло вести круглосуточную слежку за каждой комнатой борделя. Первая проверка специальной техники показала, что всё функционировало прекрасно, ведь любой шорох и скрип сверху чётко доносился в подвал и отражался на магнитной ленте устройств.       

Всё было готово для начала операции по скрытой длительной прослушке, кроме самого её главного элемента - подсадных девушек из специального фотоальбома с витиеватым вензелем.

*  *  *  *  *

Мерный стук колёс поезда, направляющегося в южный Штутгарт, благоприятно действовал на молодого офицера, расположившегося в отдельном купе. Вальтер достал свою записную книжку из походного саквояжа, чтобы привести свои мысли в порядок. Многочисленные события, произошедшие за последние полгода, резко изменили не только его планы, но и судьбы большей части жителей старушки Европы.

После объявления войны и начала действий против Польши прибавилось хлопот у всего управления безопасности, отчего о злачном заведении в сердце Берлина и шпионках под прикрытием на время все забыли. Однако эта мысль никак не покидала его голову, а необходимость в сведениях только усилилась, потому Шелленберг, прихватив с собой группу врачей, психолога и опытного переводчика, решил довести начатое дело до конца.

Записи, произведённые в личном блокноте, содержали около ста фамилий и адресов, большая часть из которых уже была перечёркнута. Ознакомившись с контингентом девушек, которых разыскали столичные полицейские, Вальтер пришёл в настоящее бешенство.

- Это же простые подворотные девки! - вопил он, обращаясь к сотрудникам, - Кого вы мне привели? С их манерами и знаниями об успехе операции не может быть и речи.

С большим трудом со всего города было отобрано пять кандидаток, ни одна из которых ранее не трудилась в “кварталах красных фонарей”. Три девушки из партийных столичных ячеек получили предложение, от которого было фактически невозможно отказаться. Ещё двух Вальтер приметил сразу, когда увидел их личное дело, и подчеркнул в своих записях двумя волнистыми линиями.  

Близняшки Петра и Беата Херц происходили из благопристойной семьи торговца обувью, к тому времени были замужем и являлись вполне обеспеченными молодыми дамами. Чистокровные немки высокого роста со светлыми волосами, голубыми глазами и истинно белой кожей являлись живым эталоном красоты, и не могли не привлечь внимание управления имперской безопасности. Двух недель задержания и разнообразной обработки их супругов хватило для того, чтобы шантажом и угрозами принудить к участию в планируемом мероприятии.

“Сёстры Романовы. Роль - лесбийские игры” - именно так в своей записной книжке офицер отметил этих прекрасных родственниц из Берлина. Посчитав, что так будет интересней для будущих клиентов, Вальтер выдал им такую участь в своём зарождающимся маленьком спектакле.

- Добрый вечер! Вам ужин подать в купе? - после двух стуков в дверь внутрь заглянул проводник поезда, совсем молодой парень лет восемнадцати.

- Нет, я прогуляюсь до ресторана, - Шелленберг надел форменный китель и фуражку, намереваясь выйти прямо сейчас.

- До прибытия поезда на станцию ещё около двух часов. Можете особо не торопиться.

Офицер проверил наручные часы и вышел из своего купе в общий вагон. Судя по указателю, закреплённому на стене, пройти ему предстояло ещё три секции поезда в сторону хвоста.             

Проходя мимо плацкартных платформ, он наткнулся на взвод пехотинцев, занимавший целый вагон. Старший офицер спецподразделения салютовал при его появлении, а остальные молча встали и проводили взглядом представителя высшего начальства. Войдя в ресторан, Вальтер присел за свободный столик и подозвал к себе молоденькую официантку.

- Приветствую! Что у вас сегодня подают на второе? - Шелленберг оценивающие осмотрел девушку, мысленно уже прикидывая, подойдёт ли она в его секретный отряд хотя бы по внешним данным.

- Здравствуйте. Сегодня шницель и тушёная капуста,

могу вам также предложить бокал красного вина, - простецкий говор совершенно убил преимущества хорошей фигуры и миловидного лица фройляйн.

-  Несите испанское, оно отлично разжигает аппетит,- офицер снял фуражку и положил на свободное место рядом с собой.

Оставшиеся два часа до прибытия поезда на конечную станцию пролетели незаметно. Выйдя на вокзале Штутгарта, Вальтер втянул ноздрями южный воздух, наполненный ароматами полевых цветов. Встретив свою оперативную группу на небольшой площади, офицер вместе с ними направился к парочке ожидающих Mercedes-Benz 770. Шикарные автомобили новой модели блестели чёрными боками и выкрашенными в белый цвет шинами, приглашая внутрь салона своих пассажиров из столицы.

- Герр Вальтер Шелленберг? Куда прикажете вас отвезти? - юноша за рулём явно волновался от такой большой ответственности и стоимости доверенной ему машины.

- Да, это я. В центральное отделение полиции, будьте любезны, - офицер отметил про себя, что звук мощного мотора в автомобиле представительского класса было отчётливо слышно даже через закрытые окна.

Все шестеро человек разместились с комфортом, предварительно сложив багаж в задний отсек, а затем выехали на двухполосную трассу, ведущую в самую сердцевину города. Встречного или потокового движения на дороге почти не было, если не брать в расчёт колонну бортовых грузовиков, везущих солдат куда-то в восточном направлении. По приезду в пункт назначения, Вальтер попрощался со своим водителем и первым вошёл в муниципальное здание полиции.

- Добрый день, герр Шелленберг. Мы ждали вашего

приезда, правда на несколько дней раньше, - добродушная улыбка капитана так резко контрастировала с его мрачно-синей формой.

- Здравствуйте, герр…? - Вальтер как обычно держался строго и уверенно, особенно при таких новых знакомствах.

- Капитан Пауль Шнайдер. Я взял на себя смелость забронировать для вас шесть номеров в лучшей гостинице нашего города. Негоже дорогим гостям из управления безопасности находиться в обычной казарме с простой солдатнёй, - мужчины крепко пожали друг другу руки.

- Благодарю за такую уместную и своевременную заботу. Расскажите, как вы отработали по срочной телефонограмме, отправленной месяц назад? - Вальтер был лет на двадцать его моложе, но гораздо старше по занимаемому положению и званию.

- Времени было не то, чтобы много, но мы справились. Отобрали пятьдесят девушек со всех местных округов, все красавицы и умницы из лояльных партии семей, - Шнайдер сопровождал новоприбывших в большой зал совещаний, находясь во главе этой группы.

- Прошу расположить моих специалистов в комнату отдыха, их работа начнётся только с завтрашнего дня.

- Так точно! Ими немедленно займутся, тут даже не переживайте, - Пауль отдал команду одному из подчинённых и тот увёл гостей из Берлина на этаж, расположенный ниже.

- Как у этих девушек со знанием иностранных языков? - Вальтер с любопытством рассматривал местного начальника.

- Большая часть из них знает английский, некоторые итальянский и испанский. По две девушки являются выходцами из французских и голландских переселенцев, но почти забыли когда-то родной для себя язык, - рыжая окладистая борода капитана была украшена вкраплениями седых волос, забавно ходила вверх-вниз, когда он так старательно докладывал.

- Я уверен, что вы славно потрудились, герр Шнайдер. Мне уже не терпится лично с ними познакомиться, - Шелленберг мягко ему улыбнулся и первым вошёл в большое помещение.     

Ворвавшись в зал совещаний так резко, Вальтер на несколько секунд оторопел от увиденного там. Сотня голубых и зелёных девичьих глаз уставились на него, а спустя мгновение, как по команде, будущие агентессы встали со своих кресел и приветствовали его со вскинутой вверх правой рукой.

- Хайль Гитлер! - хор из множества разных голосов накрыл звуковой волной всё свободное пространство помещения и распространился дальше по целому полицейскому участку.

Шелленберг бегло посмотрел на капитана Шнайдера, довольно быстро собрался с мыслями и кинул "римский салют" присутствующим девушкам в ответ.

- Хайль! Прошу вас, присаживайтесь на свои места, - молодой офицер жестом дал указание, а сам не спеша поднялся на небольшой помост для брифингов.

Обладательницы десятка оттенков светлых волос вернулись в кресла, сопровождая это действо шелестом своих льняных, хлопковых и шёлковых платьев. Находясь всего на метр выше них, Вальтер смог разглядеть лица и одежду каждой, а также едва уловимую тревогу в некоторых взглядах. Первичный осмотр присутствующих показал, что местный начальник службы полиции своё дело знал прекрасно, потому полностью справился с поручением, как минимум с визуальной точки зрения.

Пятьдесят отобранных для важной столичной миссии девушек были сходны между собой, словно являлись родными сёстрами. Блондинки с бледной и светлой кожей, изумрудными и лазуревыми радужными оболочками, со стройными и подтянутыми фигурами были так похожи на изящных манекенов из выставочных витрин, особенно сейчас, когда затаили дыхание и почти не двигались.

- Меня зовут Вальтер Шелленберг. Я прибыл прямиком из Берлина и являюсь вашим куратором по заданию особой важности, - мужчина держался строго и уверенно, довольно громко произнося свою заготовленную речь.

- В ближайшие несколько дней нам с комиссией предстоит отобрать из вас всего лишь двадцать кандидаток. Девушки, прошедшие аттестацию полностью, будут привлечены к оперативной работе на секретной миссии государственного уровня. Они пройдут специальную подготовку, поступят на службу в управление имперской безопасности и будут получать соответствующее высокое жалование. Новые сотрудницы также будут пользоваться всеми положенными льготами и полной медицинской страховкой, наравне с другими верными работниками Третьего рейха.

Вальтер сделал небольшую паузу и ещё раз осмотрел весь зал.

- Прямо здесь и сейчас вам предстоит первое испытание. Будущая работа потребует от вас всех возможных внутренних ресурсов, потому достойные её должны быть готовы буквально ко всему.

Шелленберг посмотрел на настенные часы, расположенные над входными дверьми в зал совещаний.

- Внимание, фройляйн! Даю вам ровно три минуты, чтобы раздеться догола и аккуратно сложить всю одежду на своё сиденье!

Десять долгих секунд абсолютной тишины показались всем целою вечностью. Ступор, напавший на всех присутствующих девушек, приковывал их к мягким креслам и не позволял понять, что первый приказ только что был отдан.

- Быстрее! Я что, непонятно вам сказал? - Вальтер нескрываемо упивался своей временной властью и криком вывел их из кататонического состояния.

Несколько молодых особ из тех, что побойчей и сообразительней, приступили к выполнению указания, резко и без каких-либо комплексов стягивая с себя платья, обувь и нижнее бельё. Почти все остальные, поняв, что это была не глупая шутка, повскакивали с кресел и старались догнать первых.

Некоторые из девушек покрывались пунцовой краской от стеснения, около половины - глазом не моргнули и выполнили то, что от них требуется, даже толком не осознавая зачем. Но Вальтер приметил свысока, что три кандидатки со всего зала даже не начали раздеваться, а просто продолжали сидеть на своих местах. Среди десятков уже обнажённых и полуобнажённых тел он почему-то не мог оторвать взгляд с этой троицы.

- Фройляйн, вам нужно какое-то особое приглашение? Вы вообще понимаете по-немецки? - офицер повышал голос на полтона с каждым произнесённым словом.

- Я не буду в этом участвовать. Мне не говорили о том, что придётся оголяться при целой толпе людей, - самая молодая на вид встала с места и с вызовом посмотрела на Шелленберга.

- Никто не держит вас здесь насильно. Можете прямо сейчас возвращаться в ту дыру, откуда сюда явились! - Вальтер указал на дверь и ещё раз посмотрел на настенные часы.

- Пора уже определяться! Ваше время на исходе!

Но не успел он даже закончить фразу, как две девушки направились на выход, продираясь сквозь ряды своих несостоявшихся соратниц по секретной разведке. Третья же, оставшаяся из принципиальной тройки, начала лихорадочно стягивать с себя сарафан, отрывая шнуровку сбоку вместе с целыми лоскутами ткани.

Три минуты уже подходили к концу, как и остатки одежды на молодых кандидатках. Последними в ход пошли их трусы, в основном белого и серого цвета, логично завершив сформировавшуюся перед двумя стоящими мужчинами картину. Рыжебородый капитан закрыл двери за ушедшими и теперь не без наслаждения разглядывал нагие тела девушек.

- Поздравляю вас с первым успешно выполненным заданием. Позже вы поймёте, что это было не просто моей прихотью, а вполне необходимым навыком в вашей будущей работе. Причём самым простым и самым естественным из возможных, - Вальтер пытался сохранять самообладание и чёрствый профессионализм даже в такой тяжёлый момент.

К своим двадцати пяти годам он не мог похвастать богатым опытом общения с противоположным полом. Более того, предыдущие попытки завести отношения разбились о его карьерные стремления и потуги. Ни одна встреченная им на жизненном пути девушка не согласилась на вторичную роль у влюблённого в партийные идеи и службу солдата.

Десятки горящих девичьих глаз, какие-то с нотками смущения, какие-то с крупицей дерзости и уверенности в себе, но все смотрели на него с надеждой.

- Вас здесь слишком много. Для дальнейшего обучения и приёма на работу мне достаточно будет и двадцати, - офицер пристально осмотрел каждую из девушек, стоящих буквально в нескольких метрах от него.

- Вы… вы… вы обе… и фройляйн с длинным шрамом на животе в третьем ряду. Одевайтесь и покиньте зал, нам не подойдут ваши тела, - Вальтер пальцем указал на пятерых из толпы, по каким-то внешним критериям не прошедших его личный естественный отбор.

Девушки, на которых пал его взор, не стали дожидаться повторного приказа и в спешке начали прикрывать собственную наготу в обратном порядке.

- Возможно, герр офицер сможет пересмотреть свой выбор? Шрам, на который вы обратили внимание, не помешает мне выполнить какое угодно сложное задание, - молодая особа на чистейшем французском языке обратилась к Вальтеру, подняв при этом руку.

- Вы ходите сразу с сильной карты, мне такое нравится. Можете остаться, по крайней мере пока что. Как вас зовут? - чем больше он пытался сфокусироваться только на ней, тем больше кружилась голова и усиливалось внутреннее возбуждение.

Теперь только высокая тумба, за которой он стоял, скрывала, что миссия по сосредоточению на работе полностью провалена. Бурлящая кровь молодого организма переполняла его и местами приводила в боевую готовность, которая прямо сейчас была совсем не уместна.

- Вильда Штерн. Благодарю за такой шанс, сделаю всё возможное, чтобы вы не пожалели о таком решении, - причёска на её белокурой голове была сильно короче, чем у других девушек в зале.

Локоны были аккуратно уложены и собраны за миниатюрными ушными раковинами, точёная фигура с осиной талией приковывала внимание аккуратно выстриженным треугольником в районе паха. Но самая главная и привлекательная деталь в столь открытом образе - глаза редкого соломенно-жёлтого цвета, несущие взгляд той, кто знает зачем здесь находится.

Вальтер, отвлекшись от затянувшегося созерцания и собравшись наконец-то с мыслями, достал свой блокнот и ручку из кармана офицерского кителя, а затем сделал в нём короткую заметку. “Вильда Штерн. Отменный французский язык. Роль - домина”.

- Фройляйн, внимание! Прошу вас одеться и вновь занять ваши места. Сегодня вам предстоит непростой день, как и в ближайшие трое суток в целом. В конце испытаний останутся только самые достойные кандидатки, но поверьте на слово -  оно того стоит! - Шелленберг и сам был рад отдать такой приказ, не в силах больше испытывать на себе всё тяжелеющие взгляды девушек.

Наряды из шёлка, льна и хлопка, безвольно висевшие до этого на спинках кресел, вернулись на тела даже быстрей, чем с них слетали. Неловкость и возникшее напряжение в зале в тот момент буквально чувствовались кожей, словно крохотные шаровые молнии свободно гуляли между рядами и жалили того, кого хотели.

- Вы что, им ничего не сказали о сути нашей деятельности? - Вальтер шёпотом обратился к капитану, который продолжал напитываться неожиданными визуальными впечатлениями и интенсивно гладил свою рыжую бороду.

- Нет, конечно. Только в общих чертах, мол поедете в столицу и будете работать там по партийной линии. Большая часть даже не догадывается чем им придётся заниматься на самом деле, - Пауль Шнайдер вышел из помещения первым и теперь наблюдал за реакцией имперского офицера на его слова.

- Возможно это было единственно верное решение с вашей стороны. Мы найдём среди них подходящих и стоящих, но зачем запугивать их раньше времени, - Вальтер снова оглянулся за спину, чувствуя, как острые и колкие взгляды девушек со всего маха втыкаются в его новенький китель.

*  *  *  *  *

Последующие трое суток стали сущим производственным адом для всех участников итоговой аттестации, устроенной Вальтером Шелленбергом. Комиссия из троих приставленных врачей день и ночь проводила необходимые обследования состояния здоровья взволнованных пациенток. Прикреплённый психолог и переводчик пяти языков также успели устроить каждой из кандидаток небольшое собеседование, в ходе которого дали свои рекомендации старшему офицеру группы.

Девушкам по крохотной крупице выдавали информацию о предстоящем столичном задании, отчего между ними разгорались ожесточённые споры и множились различные слухи. В основном они разделились на приверженец двух теорий, согласно которых из них либо планируют сделать любовниц для верхушки правящей партии, либо тайно заслать в Советский Союз для внедрения в его государственные аппараты и министерства.

Вальтер рассмеялся во весь голос, когда капитан донёс ему сведения о перешёптываниях в нестройных рядах столь стройных агентесс.

- Соберите всех сегодня в том же зале совещаний. Нам пора уже озвучить свой выбор и перейти ко второму этапу подготовки, - офицер набрал номер полицейского участка прямо из фойе гостиницы, отдал указания Шнайдеру и повесил трубку обратно на рычаг.

Приставленный к нему служебный Mercedes-Benz ждал во дворе, разинув поистине гигантские дверцы и обитое красным бархатом нутро в предвкушении своих пассажиров, словно голодный чёрный волк. Всего пара десятков минут в дороге пролетели незаметно, потому Вальтер едва успел упорядочить последние заметки в личном блокноте.

Свою двадцатку девушек он уже чётко сформировал с раннего утра, раздав каждой из отобранных особенную и неповторимую роль.

- Гутен таг, герр Шнайдер! Скажите честно, вы рады, что сегодня этот спектакль наконец-то закончится? - Вальтер поприветствовал старого служивого и даже слегка улыбнулся ему.

- Юлить не буду… Прошедший месяц был не самым простым. Фройляйн создают много шума и беспорядка, отвлекают моих ребят от работы и вообще… Не место им здесь, - капитан простодушно разоткровенничался, совсем забыв, перед кем так выворачивает душу наизнанку.

- Пауль, вы оказали неоценимую поддержку в выполнении столь важной миссии. Поверьте, в управлении безопасности об этом не забудут, я уж об этом постараюсь позаботиться, - молодой офицер подбадривающе похлопал того по плечу.

- Я на это даже не рассчитывал… Был бы очень признателен, если мне просто спокойно дадут доработать до заслуженной пенсии… - глаза Шнайдера наполнились несколькими граммами печали, только ему понятной и постижимой.

- Все уже в сборе? Мы можем начинать? - Вальтер как будто специально пропустил мимо ушей последнюю фразу собеседника, остановился прямо посреди коридора и инстинктивно потёр ладони друг об друга.

- Да, все они уже здесь. Девушек расположили прямо в казармах при полицейском участке. Для оперативности доставки и вашего удобства, скажем так, - рыжебородый капитан открыл входную дверь и пропустил вперёд столичного гостя в образовавшийся проём.

- Зиг хайль! - Вальтер находился в прекрасном расположении духа, что тут же продемонстрировал заполненному залу.

- Хайль! - молодые девушки дружной волной повставали со своих кресел и приветствовали его в ответ.

- Присаживайтесь, прошу вас! Все мы славно потрудились за последние несколько дней. Каждая из присутствующих показала свои возможности, таланты и способности, которые были взвешены комиссией максимально беспристрастно. Теперь наконец-то я могу объявить список девушек, прошедших второй этап отбора, - Шелленберг выдержал небольшую, но почти театральную паузу.

Он в который раз окинул взглядом всех кандидаток, попытался найти среди них сколь-нибудь сомневающихся или боящихся дальнейшего развития событий. Но теперь видел в отражении их светлых глаз только возникший интерес, хладнокровную уверенность и желание идти до самого конца.

- Итак… Тех, чьи фамилии и имена сейчас прозвучат, прошу пересесть в левый передний угол зала. Остальные же могут быть свободны. Помните, что фатерланд никогда не забудет ваших стремлений! - офицер закончил громогласное заявление и открыл личный блокнот на одной из последних страниц.

- Фрау Эмили Кляйн! - Вальтер ранее поставил напротив этой записи цифру 6.

“Эмили Кляйн - французские оральные ласки”. Не имея ни малейшего понятия, что эта фраза вообще означает, он так подписал выбранную агентессу. Где-то, когда-то и от кого-то офицер слышал, что такие ласки бывают, решив в подробных деталях разобраться позднее.

Белокурая бестия небольшого роста с ярко-красными губами встала со своего кресла и переместилась в ранее указанный угол. Довольная собой и тем очевидным фактом, что её выбрали самой первой, она не скрывала своего удовлетворения, горделиво проходя мимо только что поверженных соперниц.

- Фрау Хельга Тилль! - следующей девушке досталась цифра 7, аккуратно выведенная в блокноте каллиграфическим почерком Шелленберга.

“Хельга Тилль - переодевания.” Эту роль он назначил только на основании того, что юная фройляйн была из семьи потомственного портного.  

Хельга была одной из самых возрастных и зрелых кандидаток, однако запомнилась Вальтеру ещё на инициированном им конкурсе на раздевание в этом же зале. Высокого роста и при этом весьма изящная, она одной из первых без тени сомнений продемонстрировала все достоинства своей спортивной фигуры, чем навсегда въелась в память и впечатления молодого человека.

- Фрау Ирма Бремер! - оба кольца, составляющие вместе воедино цифру 8, Вальтер обвёл по несколько раз подряд.

“Ирма Бремер - мамочка.” Девушка обладала поистине выдающимися формами, схожими с песочными часами - широкие бёдра в сочетании с достаточно узкой талией и большой наливной грудью. Шелленберг при её виде слишком ярко вообразил, с каким удовольствием представители высших чинов власти будут глубоко погружаться в эту задуманную им игру.

В течении ещё нескольких минут офицер службы имперской безопасности называл фамилии тех, кто прошёл в его специальный отряд. В конечном итоге список пополнился цифровым рядом от девяти до двадцати и был окончательно сформирован. Почти всем этим девушкам Вальтер раздал будущие роли в салоне фрау Китти, либо подчеркнув их особенности и таланты, либо просто домыслив по своему вкусу.

- Капитан Шнайдер, будьте любезны, сопроводите фройляйн, которые не прошли аттестацию. Их необходимо немедленно доставить до центрального вокзала Штутгарта вместе с чемоданами и всеми вещами, - в голосе офицера на первый план вышли холодная расчётливость и стальная уверенность в каждом слове.

Рыжебородый капитан вошёл в зал совещаний уже не один, а в сопровождении целого взвода полицейских. Служивые отделили живой цепочкой возмущающихся и обиженных девушек, которые до сих пор не хотели понимать, что свой шанс уехать в столицу они уже безнадёжно упустили. Ни одна из них теперь не сдерживала накопившихся эмоций и яростно их выплёскивала на грубо выталкивающих ко входным дверям мужчин.

Наконец, спустя несколько минут шумихи и сплошного гама, в зале совещаний воцарилась гробовая тишина. Вальтер Шелленберг молча рассматривал своих будущих “подсадных уточек”, окончательно убедившись в правильности выбора. Пятнадцать девушек, сидевших теперь напротив, максимально соответствовали его понятиям о настоящей женской красоте, чистоте помыслов и поставленных задачах.

- Примите мои искренние поздравления. Вы уже доказали свою ценность, стойкость и верность нашей могучей родине, но дальнейший путь будет ещё трудней и тернистей. Удачи вам и терпения, приложите все возможные усилия и тогда победа будет за нами! - молодой офицер закончил свою пламенную речь, после чего искупался в бурных овациях от впечатлённых дам.

По прошествии следующих суток, по специально разработанной Шелленбергом программе, девушек разделили на две группы, вместе с уже прибывшей пятёркой из столицы. Одну из них отправили в Пруссию в замок Орденсбург, вторую - в Баварию в местечко Зонтхофен. В течение нескольких недель их обучали стрельбе из огнестрельного оружия, приёмам рукопашной борьбы и джиу-джитсу, учили водить автомобили различных марок, даже преподавали взрывное дело и курсы медсестёр. За них взялись всерьёз и сделали фактически новых Мата Хари, но с куда более высоким уровнем подготовки. Однако из всех новых навыков в будущем им пригодились только азы оперативной разведки, светские манеры и прекраснейший из возможных талантов - умение держать язык за зубами.

Позднее девушкам была дана подробная инфор-

мация о том, как правильно вести себя в высшем обществе и способы соблазнения мужчин, позволяющие получить как можно больше информации. Каждая из них умела распознавать военную форму, звания и знаки отличия немецких и иностранных офицеров, чтобы знать с кем имеют дело прямо сейчас.

После сдачи итоговых экзаменов у всех агентесс взяли подписку о том, что они обязуются служить фюреру и фатерланду, готовы выполнять все предписания своего руководства и безоговорочно жертвовать своё тело во имя выполнения особой миссии. Девушки горели желанием как можно скорее применить на практике полученные в лагерях навыки и умения. В скором времени их распределили по столичным квартирам, дали каждой небольшую сумму подъёмных денег и оперативная работа наконец-то началась.

*  *  *  *  *

Спокойная волнообразная мелодия доносилась из новенького патефона, расположенного в обитом кожей чемодане на столе. Тонкая игла звукоснимателя стремительно бежала по узкой бороздке, едва задевая мелкие канавки на его поверхности, а в результате из небольшого позолоченного рупора был слышен очаровательный голос французской певицы, исполняющий томный и сладострастный шансон.

Обстановка на входе в обновлённое заведение фрау Китти Шмидт была максимально располагающая, словно обволакивающая клиента в мягкий китайский шёлк. Начиная от тяжёлых распашных дверей и гардеробных вешалок, заканчивая тяжёлыми портьерными шторами на окнах - всё отдавало отменным дизайнерским вкусом, модным шиком и гламурным очарованием. Приглушённый свет, обилие зеркальных поверхностей и ярких тонов в отделке, дорогой мебели и предметах интерьера разжигали низменный аппетит, будоражили фантазии и заставляли гостей на время пребывания здесь погрузиться в атмосферу полного забвения.

Сарафанное радио из специального пароля, запущенное среди высших армейских чинов, представителей министерств и иностранных послов наконец-то начало приносить свои первые плоды. Несмело, опасаясь за свою ещё неподмоченную репутацию или переживая за несоответствие собственных внешних данных такому высокому уровню, но малыми шажками мужчины потянулись в прославленный бордель. И вот уже очередной клиент стоит на пороге “Салона Китти” и называет эти заветные секретные слова:

-  Здравствуйте! Я - гость из Ротенбурга, - на этот раз это мужчина средних лет, одетый в гражданское чёрное двубортное пальто и классическую фетровую шляпу, однако фрау Шмидт узнала его физиономию сразу.

Галеаццо Чиано был зятем итальянского диктатора Бенито Муссолини, а также министром иностранных дел союзной для Германии страны, входил в специальный перечень должностных лиц, фотографии которых ей пришлось увидеть и запомнить за прошедшие два месяца. В списке том было около пятидесяти человек, которыми особо интересовалась имперская служба безопасности. Можно сказать, что ради них и затевался изначально весь этот столичный вульгарный театр с провинциальными неопытными актрисами.

Сильно выраженный акцент, куда более смуглая кожа, избалованная жарким сицилийским солнцем, и довольно крупный нос с горбинкой разительно отличали его от большинства мужчин, которые посещали данное заведение на этой неделе.

- Добрый день! Проходите, мы очень рады вашему визиту. На улице уже должно быть совсем прохладно и сыро, наверное? - хозяйка борделя одарила гостя широкой улыбкой и незаметно подала знак рукой молоденькой официантке.

- Ноябрь в Берлине куда более суров, чем в наших краях. Буквально ещё неделю назад я купался в тёплом море, а теперь вынужден зябнуть в этой вашей промозглой яме, - Галеаццо начал активно жестикулировать, сопровождая так каждое немецкое слово для придания ему хоть каких-то эмоциональных красок.

Приняв его пальто и надёжно расположив в гардеробе, Китти вернулась к мужчине, оставив его в одиночестве всего на несколько секунд.

- Вы пришли в правильное место и в нужное время. Поверьте, у нас вы сможете как следует согреться, отдохнуть душой и телом, - фрау Шмидт обратила его внимание на поднос с фруктовой и мясной нарезкой,

который уже принесла обслуга.

- Мои друзья говорили, что ваш салон едва ли не самый лучший в городе. Надеюсь, что они несильно преувеличивали, - Чиано посмотрелся в настенное зеркало, поправил чуть съехавший галстук и ядовито-жёлтый платок в петличке пиджака.

- Желаете рюмочку чего-нибудь крепкого или бокальчик аперитива? - Китти ни на минуту не забывала подробных инструкций, данных ей Вальтером Шелленбергом ранее.

“Клиент должен быть максимально расслаблен,

мягок и полон алкоголя, как рождественский гусь.”

Успешно скрывая всё более нарастающее волнение, она продолжала отыгрывать радушие и приветливость, хотя на сердце давно царила тревога и опасение перед возможным провалом. Сотни раз отрепетированные заготовки и реплики для бесед смешивались в одну размазанную груду, отчего зачастую приходилось импровизировать прямо на ходу.

- Сделайте мне “Графа Негрони”! Наверняка вы даже не слышали о таком изысканном коктейле? Мы, коренные итальянцы, знаем толк в хороших напитках. Возьмите одну треть сухого белого вермута, одну треть джина и биттера, добавьте эстрагона, корицы и такую же полную порцию апельсинового сока, - министр расположился в мягком кресле и теперь раздавал указания юной официантке.

- Не забудьте перед подачей поджечь над бокалом дольку свежего апельсина. Капелька масла с него попадёт в почти готовую смесь и придаст ей особую мягкость, - мужчина жестом отправил девушку исполнять свой заказ по рецепту, а затем мечтательно закатил глаза.

Дорогой брендовый костюм из индийского каше-мира, шёлковый галстук с золотым зажимом, чёрные отлакированные туфли с острым носом, ювелирные запонки со вставкой из оникса - каждая деталь его комплексного образа кричала об исключительном вкусе либо самого носителя, либо же его персонального стилиста.

- Пока готовят ваш коктейль, я предлагаю ознакомиться с нашим новым фотоальбомом. Каждая карточка здесь подписана, но вы можете уточнить у меня любые нюансы, касающиеся определённой девушки, - Китти вновь привлекла к себе взгляд мужчины, протянув ему толстую книгу, отделанную коричневой кожей и украшенную золотым вензелем.

- Очень любопытно, знаете ли… Наслышан о ваших юных нимфах, о том, какие они творят чудеса, оставшись с мужчиной в номере наедине, - Чиано подкрутил усы сначала с одной стороны, потом с другой.

Двадцать страниц альбома - по одной на каждую из молодых подсаженных агентесс. Двадцать же подготовленных девушек, умеющих водить автомобили, стрелять практически из любого оружия, владеющие иностранными языками и атрибутами внешней разведки, на которых затратили огромные средства, уже месяц сидели по своим домам и откровенно скучали. Редких особых гостей приходило пока недостаточно, а к обычным рядовым клиентам их не допускали, не желая впустую тратить такой драгоценный ресурс.

Министр никуда более не спешил и основательно занялся изучением предоставленного ему выбора. На каждом листе альбома было закреплено по две фотографии фройляйн - одна в назначенном ей образе или наряде, вторая - в полностью обнажённом виде, в самом выгодном ракурсе, подчёркивающем достоинства и скрывающем незначительные недостатки этих полубогинь. Краткое описание под ними содержало не только настоящие имя и фамилию, а также возраст, в основном на пару-тройку лет ниже реального.

- Подскажите на милость, а фрау Штерн сегодня принимает? - глаза министра загорелись крохотными огоньками, когда он так надолго задержался на её странице, рассматривая обтягивающий кожаный наряд.

- Госпожа, вы же хотели сказать госпожа? Да, мы можем прямо сейчас позвонить Вильде и пригласить её, если вы окончательно определились со своим выбором, - Шмидт едва заметно ухмыльнулась, что выдали только уголки губ.

- Я думаю, что уже точно определился, - Галеаццо нескрываемо обрадовался такому ответу, по-артистичному широко улыбнувшись.

Молоденькая официантка за прошедшее время успела выполнить особый заказ важного гостя и внесла в приёмный зал коктейльный бокал на подносе. Долька апельсина с сахарными краями украшала его тонкую кайму, а ярко-красный цвет напитка с рубиновыми искрами заиграл красками в свете горящих ламп.

- Грациа, сеньорина! На вид выглядит весьма аппетитно, надеюсь, что и вкус будет соответствующий, - мужчина поднял бокал, вдохнул исходящий из его недр аромат и сделал несколько жадных глотков.

- Почти как на моей родине. Чуть не хватает специй, но вы отлично справились для первого раза! Когда же придёт госпожа Вильда? - его плохо скрываемое

волнение выдал едва задрожавший голос.

- Я уже позвонила фрау Штерн, она скоро прибудет сюда. Вы можете пройти в любой свободный номер по правой стороне коридора, сегодня гостей почти нет. Видимо, именно плохая погода многих оставила по домам, у тёплых каминов, рядом со своими жёнами и детьми, - Китти мягко направляла министра иностранных дел в сторону люксовых комнат.

- Принесите ещё два бокала того волшебного напитка, что у вас получился. И более прошу нас не беспокоить, пока сами не выйдем, когда захотим, -Чиано привык командовать и не мог так резко на ходу изменить свои повадки.

Войдя в просторное помещение, он был в очередной раз приятно удивлён высоким уровнем отделки и интерьера, недостижимого для провинциальных борделей, к которым он так привык в Милане и Неаполе. Почти бесконечная кровать с кованным изголовьем манила своей мягкостью, огромное зеркало до потолка теперь отображало его довольное лицо, а свет от затонированных ламп приглушённо рассеивал густую темноту.

Тихонько постучавшись в дверь, в комнату вошла официантка, спешно поставила круглый поднос с двумя коктейлями на резной стол и молча ретировалась. Следующая же девушка вошла в его номер вовсе без стука, застав министра за процессом любования своими шикарными усами.

- Вы что-то ещё забыли? - Галеаццо стоял спиной к ней, а после трёхсекундного молчания, повернул голову и корпус в сторону вошедшей.

- Это ты похоже совсем забыл с кем разговариваешь,- Вильда стояла в дверном проёме, закрывая ему путь для отступления.

- Я… Я и вправду на время забылся, моя госпожа… - министр, не глядя, поставил бокал на стол, едва не промахнувшись мимо его края.

Её бархатный и строгий голос остановил все мысли в мужской голове, кроме одной - самой первобытной и похотливой. Чёрный кожаный костюм притягательно облегал гармоничную фигуру, подчёркивая стройную талию и женственные формы бёдер. Глаза соломенно-жёлтого цвета буравили его насквозь, как будто считывая самые низменные желания данного чиновника.  

- Раздевайся… Хочу, чтобы ты снял этот костюм с тела и эту маску с лица… Хочу видеть тебя в настоящем обличии, - фрау Штерн наконец-то вошла в номер и плотно закрыла за собой дверь.

Не в силах оторвать от неё взгляда, Чиано начал стягивать с себя галстук и отщёлкивать запонки на рукавах, затем небрежно бросил на стул пиджак и  занялся пуговицами рубашки.

- Ах ты дрянной мальчишка! Ты знаешь, сколько труда было вложено и сколько стоит этот костюм? Повесь его на спинку стула аккуратно! - девушка показала ему левую перчатку, в которой была зажата кожаная плеть.

Ранее он её не заметил, будучи отвлечённым на куда более колоритные детали в образе девушки. Особый инструмент прямого воздействия представлял из себя многохвостовую “кошку” с длинной рукоятью и объёмным плетением, на концах которой были небольшие заострённые кусочки выделанной кожи.

Галеаццо чуть содрогнулся от его вида, отчего множество мелких мурашек пробежали по внезапно взмокшей спине. Подчиняясь указаниям домины, он, не отрывая взгляда от её магнитящих глаз, сложил свои вещи в опрятную стопку, а дорогой пиджак расположил на вешалку, которую зацепил за стул.

- Так уже куда лучше, - Вильда сделала два шага в его направлении.

Дежурный оператор в подвале, находящийся на три этажа ниже, ещё сильнее прижал к себе наголовные наушники. Оборудование в его комнате не сбоило, прекрасно работало как швейцарские часы, но от нервного напряжения он немного дёргался и переживал за результат. Его напарник, сидящий за соседним стулом, проверил состояние магнитофонной ленты на бобине и нажал кнопку записи на аппарате. Впервые за долгое время ожидания они могли придать смысл своему круглосуточному нахождению здесь и не хотели упустить такой золотой момент.

Госпожа Штерн встала напротив абсолютно голого министра и жестом приказала ему сесть на кровать.

- А теперь я хочу, чтобы ты выпил целый бокал залпом и вернулся сюда. Даю тебе всего одну минуту и не советую заставлять меня ждать ни одной лишней секунды, - немецкий язык в её исполнении был как будто создан для подчинения обладателей более слабого разума.    

Мужчина, стыдливо пятясь назад и пряча свои причиндалы, выполнил очередное указание, при этом, как заворожённый, продолжая смотреть на Вильду. Осушив бокал в пять глотков, он продолжал держать одну ладонь в районе паховой области, как будто прятал там какой-то небольшой секретик. Вернувшись на край кровати даже раньше назначенного срока, он ждал новых приказов своей госпожи, словно верный пёс, которому не хватало только виляющего хвоста.

- Сегодня ты будешь делать только то, что я скажу. Этим вечером для тебя не будет никакого стоп-слова, даже не жди пощады или понимания. Ты будешь со мной откровенным, самым искренним и послушным, иначе тебя ждёт целый океан безбрежной боли, - с этими словами госпожа Штерн достала стальные наручники из прикроватной тумбы и приблизилась к Чиано.  

- Руки! Убрал свои похотливые потные ладошки! Коснёшься меня только если я сама этого захочу, - Вильда пристегнула министра к кованному изголовью кровати двумя ловкими движениями.

Галеаццо больше не мог прикрываться и двигаться в целом, отчего чувствовал себя почти беззащитным и выглядел довольно жалко на этой пустой огромной кровати. Вся напускная спесь и уверенность в себе сползла с него вместе с дорогим кашемировым костюмом, теперь безвольно висящем на вешалке.

Домина взяла свободный стул и поставила его в паре метров от кровати так, чтобы Чиано мог наблюдать за её дальнейшими действиями. Сев к нему лицом, она раздвинула свои стройные ноги настолько, чтобы кожаная юбка задралась вверх, обнажив подвязки чёрных кружевных чулок.

- Тебе нравится то, что ты сейчас видишь? - её тонкий, но строгий голос эхом отзывался в обоих полушариях мозга мужчины.

- Безумно! Я бы очень хотел оказаться там… - министр иностранных дел захотел стать министром внутренних дел хотя бы на короткое время.

Его голос стал дрожать ещё больше, а акцент становился более ярко выраженным с каждым произнесённым словом. Первая волна возбуждения прошла по всему телу вместе с притоком разгорячённой итальянской крови, заполняя каждую клетку организма до самого отказа.

Вильда продолжала свой жестокий спектакль, поднимая юбку всё выше, затем перехватила плеть в

другую руку и провела ей по внутренней поверхности бедра.    

- Ты хотел бы оказаться на месте этой плётки? - девушка прекрасно знала свою роль и сейчас с упоением её отыгрывала.

- Мечтаю… Всё отдал бы за это… - Чиано почувствовал, что его достоинство сейчас просто лопнет от возникшего в нём напряжения.

- Ты самый плохой мальчишка, которого я встречала! Глупый, мерзкий и похотливый… - Вильда встала со своего места и приблизилась к нему, хищно сжимая в ладони кожаную помощницу.

- Эта вещица здесь не для меня. И на крики твои никто не придёт, ведь ты сам запретил нас беспокоить… - госпожа легонько хлестнула всеми девятью хвостами кнута по распалённой плоти итальянца.

- Звучало достаточно больно, - двое операторов, сидящих в подвале, переглянулись между собой.

- Никогда не понимал таких развлечений… Видимо, в настоящей жизни у него никогда не было реальной боли, иначе я не понимаю, зачем себя такому подвергать, - второй диспетчер сменил магнитную кассету на новую.

Вести запись этого клиента им предстояло ещё долгих четыре часа и тридцать минут.

По окончании сессии и убытия министра из салона,

Вильда Штерн и Китти Шмидт, как и положено, предоставили полный доклад о проведённом ими приёме высокопоставленного гостя.

“Галеаццо Чиано показался совершенно ненадёжным и нелояльным к немецкой власти. Во время пребывания в заведении позволял себе грязные высказывания и неуважительные слова к фатерланду, партии и лично фюреру. Рекомендуем установить за ним круглосуточную слежку, тщательно проверить документы и имеющиеся связи в Германии. Характер слабый, двуличный, крайне расположен к лжи, лицемерию и предательству.”

Вскоре о данном докладе агентесс и первых серь-

ёзных успехах “Салона Китти” стало известно Вальтеру Шелленбергу. Сравнив письменные показания двух девушек и записи с магнитных лент, он, не теряя ни минуты поспешил на приём к начальнику управления имперской безопасности Карлу Гейдриху, дабы скорее насладиться небольшим, но вполне заслуженным триумфом.

*  *  *  *  *

Робкий, едва слышимый звонок во входную дверь отвлёк Китти Шмидт от суеты и подготовки к прибытию гостя чрезвычайной важности. На несколько секунд её и без того бледное лицо приобрело совсем уже мёртвенный оттенок.

- Так рано… У нас же было ещё целых полтора часа? - хозяйка салона собралась духом и направилась к источнику этого неприятного и раздражающего звука.

Практически в каждом номере заведения в тот момент находилась одна или две девушки, спешно приводящие себя в порядок. Единственное, что они успели узнать о предпочтениях столь ожидаемого гостя - это то, что он терпеть не может, когда на лице присутствует хоть какая-либо косметика. Стоя у зеркал, юные фройляйн старательно отмывались и оттирались от пудры, туши и помады, оставляя на щеках только естественную розовость, возникшую от большого волнения.

- Гутен таг, фрау! Пылающий “Гинденбург”! - совсем ещё юнец стоял перед Китти и произнёс эти слова, как только входная дверь перед ним распахнулась.

Шмидт ненадолго застыла на месте, испытывая одновременное облегчение и непонимание от происходящего. С первого взгляда она убедилась, что молодой человек не является тем, кого они так отчаянно ждут. Он был явно выше ростом, гораздо упитанней и крепче, а его почти детский подбородок ещё ни разу не чувствовал на себе острую бритву.

- Гутен таг! Что это ещё значит? - милость сменилась на гнев и владелица салона почти криком ответила на спокойное приветствие.

- Пароль… Мои друзья мне подсказали его, - парень совершенно растерялся от такого поворота событий, отчего даже невольно сделал пару шагов назад в коридор.

Китти на мгновение задумалась и потом внезапно расхохоталась во весь голос:

- Тебя разыграли, мой милый мальчик! Хороши же твои друзья, раз решили тебя так лихо подставить, - широкая улыбка вновь посетила её лицо, сделав на время моложе на целый десяток лет.

- Как разыграли? Это вы, наверное, шутите надо мной сейчас? - чуть осмелев, юноша вернулся на свою первоначальную позицию на пороге.

- Даю тебе ровно одну минуту, чтобы исчезнуть с моих глаз долой. Я, конечно, ценю юмор и всё могу понять, но сегодня для него не самый удачный день. Ровно через шестьдесят секунд я нажму на кнопку вызова и ты познакомишься с моими охранниками. Поверь на слово - это будет не совсем то впечатление, за которым ты пришёл сюда этим вечером, - снова легко изменив настроение, Шмидт въедливым тоном изложила парню его ближайшие перспективы.

Решив, что разговор зашёл в тупик и почувствовав угрозу, молодой человек решил всё-таки покинуть поле зрения Китти. Вызвав новенький лифт, он спешно покинул здание, а затем и широкий проспект перед ним. В этот раз обошлось без участия двух отставных солдат, живших всего этажом ниже борделя. Эти прибившиеся к салону крепкие мужчины, заключили сделку с его хозяйкой уже несколько лет назад. Не так часто, но иногда всё же приходилось прибегать к их услугам, после чего нерадивый или грубый гость навсегда уходил из злачного заведения.

Получив наконец возможность вернуться к приготовлениям, Китти закрыла дверь и обернулась назад в приёмный зал. За тяжёлыми шторами, скры-

вающими выход в коридор с комнатами показалось испуганное лицо молодой официантки.

- Зови сюда всех скорей! Нам просто повезло, что клиент оказался пунктуальным и не приехал ранее назначенного часа, - Шмидт дала той указание, после чего немного успокоилась и присела в высокое кресло, расположенное у самого окна.

Буквально в течение минуты все двадцать девушек из специального альбома с золотым вензелем собрались в просторном холле салона. Многие из них давно не видели друг друга, отчего начали радостно щебетать и хихикать, нарушая общую тишину и строгий настрой хозяйки заведения. За два прошедших месяца курсов и подготовки юные фройляйн успели немного подружиться и даже частично привязаться.  

- Попрошу вас помолчать и внимательно меня послушать. Вы не представляете в какой сейчас находитесь опасности, потому и ведёте себя, как глупые курицы, - Китти всего парой фраз остановила этот бедлам и приковала к себе всё внимание двадцати пар глаз и ушей.  

- Я хочу, чтобы вы понимали, почему сегодня вас собрали здесь, а не вызывают по одной, как обычно, по телефону. К нам едет сам Йозеф Пауль Геббельс и у него нет времени ждать, пока вы соизволите добраться сюда.

Её слова стали своеобразной шокирующей разрывной гранатой для всех присутствующих девушек. Мало кто во всей Германии не знал министра пропаганды и просвещения, одного из четырёх лидеров национал-социалистической партии и любимца самого фюрера.

Выходец из многодетной и бедной семьи, этот маленький человечек с ростом всего чуть выше полутора метра, с искривлённой слабой спиной и слишком длинным носом, компенсировал свои физические недостатки недюжинным интеллектом. Закончив университет и защитив докторскую диссертацию, романтичный молодой человек, когда-то сам писавший поэмы и нашедший утешение в русских книгах Толстого и Достоевского, позднее вдохновлял своими речами миллионы немцев, став идейным рупором для целой нации.

Спустя всего несколько лет своей деятельности Йозеф произнёс на собрании партии одно из своих главных высказываний: "Славяне, будучи этническими ублюдками, не способны воспринять и нести великое наследие арийской расы, и вообще, славяне не годятся для того, чтобы быть носителями культуры. Они не творческий народ, это стадные животные, а не цельные личности, совершенно не приспособленные для умственной деятельности". Этот ближайший сподвижник Гитлера направлялся в злачное заведение впервые, так внезапно позвонив через личного секретаря и назначив удобное для себя время посещения.

Китти посмотрела на своих подопечных, пытаясь понять, что у них сейчас происходит на уме. Отметила про себя, что сама впервые видит их всех вместе взятых, по-женски и почти без зависти полюбовалась их мимолётной юностью и привлекательностью. Заглянула каждой в широко раскрытые глаза, всего на один миг, но словно посмотрела прямо в их чистую душу, которой уже давно управляет промытый, исправленный в нужную сторону и затравленный мозг.

Вильда, Петра, Беата, Хельга, Ирма, Эмили и другие четырнадцать девушек, почти не моргая, смотрели на свою наставницу, готовые слушать и выполнять любой её приказ.

- Это по-настоящему страшный человек. Вам может на минуту показаться, что это вы его ведёте за руку, контролируете ваш разговор и выпытываете нужную информацию. Но сами не заметите, как уже мило разбалтываете про нашу операцию и прослушку, установленную в каждом номере, - никто не видел Шмидт такой серьёзной и собранной, как в тот мо-

мент.

- Нам всё понятно. Катарина, не переживайте вы так сильно. Абсолютно уверена, что любая из нас справится с такой задачей, - голос Хельги Тилль, “королевы ролевых игр и переодеваний”, прервал гробовое молчание, воцарившееся в комнате.

Несмотря на огромные размеры помещения и обилия воздуха в нём, всем девушкам было немного жарко и душно. За время, прошедшее с появления в салоне, не все из них ещё успели пройти через испытание клиентом, отчего волнение отчётливо ощущалось в общем настроении. Однако Хельгу уже трижды приглашали особенные гости и её можно было назвать самой опытной в этом странном женском коллективе. Отчего-то мужчинам, обречённым значительной властью и большими деньгами, зачастую нравились этакие милые шалости с применением костюмов и бурной фантазии агентессы.

- Дорогая моя, я думаю, что ты бы отлично справилась, но не говори так за каждую. Посмотри, как колени у некоторых твоих юных коллег трясутся… Он ведь может выбрать любую из вас или даже всех сразу, - Китти закурила тонкую сигарету, пытаясь успокоить нарастающий в руках нервоз.

- Всем нужно ещё раз тщательно умыть лицо, проверить причёску и чистоту одежды. Разбейтесь на пары и помогите друг другу, со стороны недостатки другого видно даже лучше, чем в зеркале, - Тилль воспользовалась возникшей паузой и проявила себя с самой неожиданной стороны - лидерской.

Провал в сегодняшней вечерней миссии означал бы крах во всей операции в целом, каждая из девушек это отчетливо осознавала. Именно потому, отставив пошлые шутки и игривый настрой в сторону, юные фройляйн поспешили осуществить последние приготовления к появлению министра немецкой пропаганды. Почти у всех зеркал в комнатах салона крутились по две-три девицы, тщательно разглядывающих себя и напарниц. Две суетливых официантки почти бегом перемещались по коридору, принося напитки и угощения, хрустальные бокалы и прочую посуду. Неумолимые стрелки часов показывали, что время до ожидаемого вторжения уже почти истекло.

В полной суматохе никто и не услышал, как на широкий проспект перед домом въехала целая колонна автомобилей, два из которых сразу же перекрыли въезд и выезд по примыкающим улицам. Пара офицеров выскочили пулей из головной машины кортежа в нужный подъезд, проверяя его на безопасность и присутствие посторонних лиц. Водитель же покинул своё место и направился к пассажирскому, предварительно открыв чёрный зонт и распахнув утяжелённую бронированную дверцу. С заднего сиденья, никуда не торопясь, вышел мужчина совсем небольшого роста, одетый в слишком длинную для него шинель модного покроя. Осмотревшись вокруг, он нервно хрустнул пальцами, сжав крохотные кулачки, а затем направился к входу в здание с горящей над ним вывеской “Салон Китти”.

Уверенный продолжительный звонок в дверь прозвучал как-то особенно громко, отразившись пробежавшим по спине холодком у всех обитательниц элитного борделя. Китти, как и всегда, первой устремилась навстречу, дабы с улыбкой поприветствовать очередного гостя. Сегодня улыбка давалась ей особенно тяжело, но стиснув зубы и мимолётно помолившись про себя, хозяйка трижды повернула ключ в замочной скважине.

- Гутен абен, фрау Шмидт! - тонкие черты непривлекательного лица и глубоко посаженные глаза гостя находились почти на полголовы ниже уровня её первоначального взгляда.

- Гутен абен, герр Геббельс! Рады вас видеть в нашем заведении. Вы обладаете поистине швейцарской точностью и настоящей немецкой пунктуальностью,- Китти опустив взгляд, попыталась обаять его с самой

первой секунды, а затем приняла верхнюю одежду вошедшего.

По Берлину ходили слухи, что министр пропаганды использовал своё почти безграничное влияние и могущество, чтобы заполучить в постель некоторых видных красоток. Но рассказы эти нагло врали, потому что ему просто не было нужды поступать таким образом. Он знал как заинтересовать столичных женщин, отчего как бабочки на огонь, они к нему слетались сами. Обладая каким-то подлинно демоническим магнетизмом, Йозеф заставлял их забывать о своей невзрачной внешности и подчинял волю своим желаниям.  

- Время - это единственно по-настоящему ценное понятие. Я и сам рад наконец-то выбраться из застенков, мне не помешает немного развеяться и переключить сознание на что-то совсем иное, - необычайно сильный и резкий голос контрастировал с его фигурой настолько, насколько это вообще было возможным.

Острые и крохотные, как у хорька, глаза рассматривали внутреннее убранство приёмного зала, не спеша изучая каждую деталь любовно подобранного интерьера. Если получше присмотреться, то в них до сих пор можно было найти того мальчишку, играющего на пианино замёрзшими пальчиками, мечтателя, грезящего о карьере писателя и журналиста. Ущемлённое самолюбие и постоянные издевательства студентов из богатых семей не смогли окончательно их убить, но загнали очень глубоко внутрь, а также породили прочно укоренившуюся ненависть и злобу.    

- Я думаю, что мы сможем вам в этом помочь в меру своих скромных сил и возможностей. Юные фройляйн жаждут уже наконец-то познакомиться и мечтают, что вы выберете именно их, - Китти легонько подхватила гостя за локоть и подвела к столу, уставленному напитками и угощениями.    

- Фрау Шмидт, какое ваше настоящее имя? Мне весьма любопытно. Надеюсь, это не является вашим личным секретом? - Йозеф мельком успел глянуть в огромное зеркало, приставленное к стене, поправив волосы на затылке.

- Меня зовут Катарина. Родом я из скромного местечка в Баварии, а фамилия Заммит досталась от покойного мужа, - хозяйка решила не юлить, а ответить максимально прозрачно и честно, возможно даже излишне.

- Какое чудесное совпадение! Мою родную мать звали также. Плохо её помню, но вроде бы она даже любила меня, - министр отпил половину бокала шампанского и заел несколькими виноградинами.

- Позвольте уточнить насчёт девушек… Есть ли у вас какие-то предпочтения? Возможно, я смогла бы вам подсказать, потому что лучше их знаю, - Шмидт сделала скромную попытку, попыталась вернуть контроль ситуации в свои руки.

- Это очень тонкий нюанс. Мне обязательно нужно увидеть их всех в живую, только так пойму, кто именно сегодня нужен. Поймите правильно, я в вас не сомневаюсь, но мужчина в первую очередь влюбляется и желает глазами, - хитрые тёмные осколки под веками забегали ещё быстрей, рассматривая реакцию Китти на его слова.

- Тогда прошу вас пройти в большой зал. Напитки и закуски официантки перенесут в выбранный вами номер, - сказав это, она отодвинула тяжёлую тканевую портьеру, отгораживающую следующее помещение.  

Двадцать юных девушек выстроились в два ряда вдоль стен, покрытых ярко-фиолетовыми обоями. Двадцать обладательниц стройных ног, почти безупречных фигур, собранных длинных волос всех оттенков блонд, одетых в платья пастельных тонов, молча приветствовали вошедшего клиента. Чуть потупив взгляд, они старались выглядеть достаточно привлекательно и раскрепощённо, несмотря на полное отсутствие косметики и обутых одинаковых туфлях-лодочках без каблуков. Фрау Шмидт предусмотрела даже такие мелкие детали, помня про некоторые особенности важного посетителя.

- Гутен таг, милые дамы! Давно я не видел такой концентрации неземной красоты в одном месте. Возможно, что даже никогда в своей жизни, - Геббельс начал с первого слова источать свои знаменитые обаяние и харизму.

Мужчина вошёл в зал в сопровождении хозяйки заведения, уделяя внимание каждой встречавшей девушке, робко смотрящей ему в ответ. Впервые за долгое время он сказал абсолютную неприкрытую правду и получил немыслимое удовольствие от такого забытого чувства.

Пройдя уже половину кандидаток и развернувшись в другую сторону, Йозеф резко остановился напротив миловидных близняшек Херц, ранее специально поставленных Китти рядом друг с другом.

- Как вас зовут, прекрасные фройляйн? - министр фашистской рекламы стал говорить гораздо тише и спокойней, как будто бы даже в полголоса.

- Петра и Беата Романовы. Мы с сестрой бесконечно рады с вами познакомиться, - девушка, стоявшая чуть левее, оказалась побойчее, сделав шаг вперёд и тем самым немного загородив свою родственницу.

- Фрау Шмидт… Мы не будем больше терять ни минуты! Остальные девушки могут быть свободны.

- Вы оставляете только Петру? - Китти едва заметным жестом показала всем остальным агентессам, чтобы они двигались по направлению к выходу.

- Нет, этим вечером я хочу получить их обеих…

Всего за пару десятков секунд большой приёмный зал покинули все, кроме высокопоставленного гостя и двух его избранниц. Сёстры переглядывались между собой, посылая беззвучные сигналы, понятные только для них двоих. Беата слегка жевала нижнюю губу и искала поддержки в глазах своей точной копии напротив. Два молодых сердца бешено и синхронно стучали в груди, однако на их лицах было видно только полное умиротворение.

- Герр Геббельс, пройдёмте уже в номер. Возможно вы согласитесь выпить с нами по бокалу молодого анжуйского вина? - Петра первой решилась прервать слегка затянувшееся молчание.

- Французское розовое? Если и пить что-то, то не это безвкусное пойло, а исключительно арийское “Молоко Любимой Женщины”… - Йозеф одарил девушек улыбкой, собранной из тонких полосок губ.

Безжалостно саркастичный, этот “маленький мышиный доктор”, как его насмешливо обзывали товарищи по парте в университете, своими речами уже довёл двоих сотрудников своего министерства до самоубийства. Обжигающий холод и тонкая расчётливость чувствовались в каждом его слове, в каждом поступке и намерении. Злой гений подхватил двух юных девушек под руки и повёл в один из самых дальних номеров в конце коридора. Официантки, предугадывая желание клиента, уже несли подносы с бокалами, ловко неся их в одной ладони и на ходу обгоняя эту троицу.

- Всё дело в том, милые мои фройляйн, что по долгу службы и в силу устоявшихся привычек мне нравится скорее не действовать, а наблюдать…

Войдя в большую спальную комнату, обставленную шикарной мебелью и даже пахнущую весьма богато, министр закрыл за впорхнувшими в неё девушками дверь. Глаза его уже заблестели от порции алкоголя, принятого ранее, но куда больше заводила бесконечная власть и контроль над разумом людей. Чувствуя их, Йозеф испытывал огромное возбуж-дение, гуляющее по набухающим венам и всему телу в целом.

- Я хочу, чтобы вы раздели друг друга. Медленно, не

торопясь, я никуда больше не спешу, - министр занял место в широком кресле, расположенном прямо напротив входа.

Петра закрыла плотные шторы на окнах, включила лампу на прикроватном столе и скоро вернулась к сестре. Чуть наклонившись к той, она едва слышно прошептала на ухо:

- Так надо. Спокойно, просто подыграй мне.

Тремя этажами ниже двое дежурных диспетчеров из имперской службы безопасности затаили дыхание, боясь каким-либо образом испортить магнитную запись лишними шумами. Геббельс всё время визита был очень осторожен и говорил только на нейтральные темы, однако, вскоре должен был полностью расслабиться под действием алкоголя и чар молодых особ. Достаточно было и одной неоднозначной фразы или неловкой шутки, чтобы заподозрить пока ещё безупречного сподвижника самого фюрера.

Прикрытия из льняного платья первой лишилась Беата после того, как сестра ловкими движениями подняла его и стянула через верх, задрав её руки. Йозеф с нескрываемым удовольствием наблюдал, как оголяясь, столь молодое и подтянутое тело девушки покрывается мурашками от прохлады и пробуждающегося волнения. Изящные линии бёдер, плавные переходы осиной талии и волнующие округлости груди вызывали поистине мальчишеский восторг у вполне зрелого мужчины.    

Пришёл черёд Петры и вот уже две совершенные юные нимфы стоят обнажёнными так близко от него. Зеркальный эффект магически притягивал и приковывал взгляд, отчего министр приобрёл вид кобры, заворожённой дудочкой заклинателя. Ещё сильнее вжавшись в огромное кресло, Йозеф вцепился что есть сил в его ручки и чуть слышно сказал:

- Целуйтесь… Я хочу, чтобы вы ласкали друг друга. Трогайте и гладьте каждый сантиметр тела… Хочу смотреть на это и не останавливайтесь, пока я не скажу, что хватит, - мелкие зрачки его глаз максимально расширились, затмив собой всю окружающую радужную оболочку.

Три часа тихих стонов, негромких приказов скрипучим голосом, нескольких отборных матерных выражений - вот и весь улов, зафиксированный на десятке магнитных бобин в тот вечер. Немногим больше информации можно было получить из письменного доклада сестёр Херц и самой Китти Шмидт, оформленного ими уже на следующее утро.

“Йозеф Геббельс показался абсолютно надёжным и верным идее партии человеком. Ни единым словом или намёком он не выказал неуважение фатерланду и фюреру. Умён, проницателен и обходителен. Единственный факт, который нужно отметить отдельно: склонен к наблюдению лесбийских связей, онанизму и самолюбованию. Данное заключение противоречит официальной позиции партии, направленной на полный запрет гомосексуальных отношений, как исключительно порочных и мешающих здоровому развитию населения.”

Дочитывая данный доклад и сопоставляя его с имеющимися записями, Вальтер Шелленберг довольно ухмыльнулся про себя, позволив себе хоть небольшую, но скупую эмоцию. В его планы не входило посвящать хозяйку салона и подсадных девушек во все детали в целом грандиозной и масштабной затеи.

Отсутствие подозрений и наличие свидетельств о надёжности того или иного человека - информация не менее ценная, чем доклад о вероятном будущем предателе. Начальник службы внутренней разведки, недавно получивший такое повышение, прекрасно это понимал, в отличие от его подопечных. Молодой офицер надел форменный китель и фуражку, проверил свой внешний вид в зеркале и поспешил поделиться столь приятными новостями со своим непосредственным командиром.  

*  *  *  *  *

Прошло ещё около полугода с того самого визита министра пропаганды. Тёплый солнечный май радовал глаза и сердца юным фройляйн, всё также принимающих важных гостей в известном на всю страну салоне. Без всякого преувеличения, так смело можно было утверждать, ведь практически каждый мужчина и безусый юнец даже из самых захолустных мест хотя бы раз, но слышал про именитый бордель фрау Китти Шмидт.

Раскидистые ивы приветственно махали всякому въезжающему на широченную проезжую часть Принц-Альбрехтштрассе. Беспристрастным полу-сухим деревьям было абсолютно всё равно, кто ехал по вымощенной красной плиткой улице, куда так отчаянно торопился и с какой целью. Для них это был всего лишь очередной день, немногим более солнечный, чем вчерашний, сильно ветреный, но по-весеннему приятный и погожий.

В кортеже, состоящим из трёх чёрных правительственных Мерседесов, в злачное заведение с визитом направлялся сам начальник управления имперской безопасности Карл Гейдрих. Мужчина находился в прекрасном расположении духа, ведь на днях при его участии успешно завершилась особо крупная операция, в течение года проводимая в самой столице страны.

Сотрудники гестапо и часть опытных офицеров управления накрыли деятельность целой подпольной сети немецкого сопротивления, получившей название “Красная капелла”. Около ста её членов были внедрены в различные фашистские военные и гражданские организации, откуда передавали необходимые секретные данные напрямую советской разведке. Большая часть руководителей и агентов были показательно казнены, причём сделали это с помощью гильотины, словно средние века вернулись во внешне цивилизованную Центральную Европу.

Подписав данный приказ в составе комиссии, Карл

решил отметить свой триумф каким-то особенным образом, устроив себе выездную проверку другого своего секретного проекта. Получая регулярные донесения от Вальтера Шелленберга и его внедрённых агентесс, он постоянно думал о личном посещении салона, но который раз откладывал из-за куда более важных дел. Мечтая самостоятельно прикоснуться к прекрасному, глава управления испытывал некий внутренний трепет при одной только мысли о десятках прекрасных девушек, абсолютно не знающих отказных слов и разбирающихся в тонких настройках мужского тела.

Пригласив с собой старого друга и однопартийца Сеппа Дитриха, офицер оповестил хозяйку заведения по телефону за сутки до своего приезда.

- Фрау Шмидт, я хочу, чтобы всё было по высшему разряду. И знаете, что… Подготовьте к завтрашнему вечеру всех ваших девушек. Да, вы всё правильно расслышали, я сказал всех, - Гейдрих терпеть не мог повторять дважды, отчего с возрастом это начало проявляться в едва заметном нервном тике в верхнем углу левой щеки.

Второй звонок был совершён им в то же самое здание, но в этот раз на три этажа ниже, в оборудованный подвальный офис прослушки.

- Капрал, завтра вечером возьмёте с собой напарника и покинете дежурный пост до утренней смены. Считайте, что у вас дополнительный оплаченный выходной. Техника тоже пусть отдохнёт, трижды её проверьте и убедитесь, чтобы всё было обесточено, - даже через телефонную трубку было слышно, что подчинённый соскочил с насиженного места и затаил дыхание.

Имея славу крайне жёсткого руководителя и будучи одной из самых зловещих фигур в Третьем Рейхе, начальник имперской службы безопасности давно привык, что его прямые приказы не обсуждаются, а немедленно принимаются к срочному исполнению.

Третьим подряд звонком Карл наконец завершил подготовку своего предстоявшего визита.

- Гутен таг! Соедините меня с генералом Дитрихом.

- Одну минуту, - максимально беспристрастный голос

телефонистки отдавал чем-то скрипуче механическим и почти безжизненным.

- Сепп, помнишь мы как-то обсуждали с тобой одну весьма приятную возможность? Думаю, что её время настало. Отмени на завтрашний вечер все свои дела.

- Понял тебя… Скажи, а сколько же их всё-таки будет?

- Все двадцать фройляйн в нашем полном распоряжении, но правда всего на одну ночь.

- Хорошо… Тогда увидимся уже на месте.

Старые приятели понимали друг друга с полуслова ещё со времён образования главного управления по расовым вопросам, с которого они начинали свою партийную карьеру. Как истинные арийцы до мозга костей и последней капли “голубой” крови, тыловые офицеры быстро нашли точки соприкосновения, с одного ракурса смотря на многие проблемы и разделяя общие темы разговоров.

Пересекая очередной перекрёсток, Карл поймал себя на мысли о том, что вся эта затея с прослушиванием на деле оказалась полностью провальной. То, о чём пробалтывались нетрезвые чиновники, сводилось к банальным речам о любви к фатерланду и фюреру. Были, конечно, и отдельные недостаточно резкие высказывания, но их никак нельзя было использовать в оперативной работе. По факту ещё ни одного высокопоставленного чинушу не взяли с поличным, никто не готовил планы заговоров и покушений. Никто не раскрывал своих тайных желаний и секретов, и в этом не помогали ни реки бесплатного льющегося алкоголя, ни страстные объятия молодых красоток.

Не желая признавать своё первое фиаско в карьере, Гейдрих продолжал спонсировать эту сомнительную затею, выделяя из бюджета управления огромные средства на содержание элитного борделя. Успокаивая себя теми крупицами информации, что удалось добыть за целый год его деятельности, он впервые решил воспользоваться служебным положением в угоду своим личным интересам.

Подъезжая к нужному дому, Карл выглянул в открытое окно пассажирской двери и заметил приехавший раньше него автомобиль Дитриха. Сам генерал СС стоял чуть поодаль, с хмурым видом докуривая длинную сигару. Двое автоматчиков в чёрных кителях с оружием наперевес стояли возле входа в подъезд, ещё двоих можно было заметить дежурившими на углах самого дома. Никуда не перемещаясь без охраны, уже немолодой офицер страдал откровенной паранойей, видел в каждом втором подозрительные черты потенциального предателя. Одетый в гражданское лёгкое пальто и фетровую шляпу, Сепп сохранял строгую армейскую выправку и не менее строгое каменное лицо.

“Лучше казнить десяток невинных, чем пропустить всего одного противника себе за спину”, - этим слоганом он пользовался уже второй год, прикрывая им собственную двуличную натуру, до сих пор глубоко внутри себя сомневаясь во многих своих поступках и решениях.

Чёрный бронированный автомобиль остановился на краю широкого тротуара, попав в тень одного из самых больших деревьев на улице. Задрав голову на самый верх, Карл Гейдрих краем взгляда успел заметить резко задвинутую штору на третьем этаже, за которой скрылась парочка любопытных глаз.

“Фройляйн выставили кого-то в разведку, теперь они точно знают о нашем приезде. Похвально”, - подумал мужчина, слегка ухмыльнулся и направился на встречу со своим сопартийцем.

- Рад тебя видеть в добром здравии! Сколько времени уже прошло? Мне кажется, что мы около полугода не виделись, - Карлу удалось высечь хоть небольшую, но улыбку из этого кремня.

Крепко пожав друг другу руки, они выдвинулись параллельным курсом в сторону входных дверей.

- С возрастом время летит только быстрее. Да и к молодым девушкам ездить уже нет такой необходимости, - скрипучий низкий голос генерала прозвучал ему в ответ.

- Уверен, что ты сейчас наговариваешь на себя. Аппетит всегда приходит во время еды, а я думаю, что сегодня он у тебя будет поистине зверский, мой дорогой друг, - Гейдрих приободряюще похлопал старого приятеля по плечу и пропустил его первым в приехавший лифт.

Тяжёлые створки кабины захлопнулись за парой вошедших в неё мужчин. Крупные кнопки с указанием этажей до сих пор блестели позолотой, несмотря на уже многочисленные посещения салона после окончания ремонта. Простые смертные всё также посещали бордель, но теперь в гораздо меньших масштабах из-за значительно возросших цен на услуги. Потратить пятьсот марок за приятный вечер в компании обворожительной красотки ангельской внешности, либо отложить на тяжёлые времена - для многих выбор был вполне очевидным из-за развязавшейся войны на восточном фронте.

Высоченная дверь из цельного морёного дуба открылась сама, даже не дожидаясь звонка. На пороге гостей встречала сама Китти Шмидт, поддерживая славные традиции своего заведения.

- Гутен таг, фрау Шмидт! - Карл спешно поприветствовал женщину, уже изнемогая от возросшего любопытства и одолевавшего нетерпения.

- Гутен абен, джентльмены, - хозяйка салона отошла на пару шагов назад, отступая перед таким напором.

- Мы - гости из Ротенбурга.

- Герр Гейдрих, я бы узнала вас и без всякого пароля. Вальтер много о вас рассказывал, когда мы встречались по нашему общему делу. Да и будучи в вашем управлении, я, кажется, видела огромный

портрет во весь рост возле самого входа.

- Тогда позвольте представить моего сегодняшнего напарника и вечного секунданта - Сеппа Дитриха.

Крупнокостный мужчина с тяжёлыми бровями и мощными скулами чуть кивнул головой в знак приветствия. Не дожидаясь ответной реакции, он снял шляпу и пальто, а затем самостоятельно повесил их в большой гардеробной.

- Рада видеть вас в прекрасном настроении и самочувствии. Поверьте на слово, сегодня в моём заведении всё будет сделано для того, чтобы они только улучшились, - Китти не жалела речей и щедро их лила, ублажая слух особо важных клиентов.

- Девушки уже здесь? Я говорил по телефону ранее, что хочу видеть полный состав моего секретного женского отряда, - Карл даже не пытался сменить командный тон и манеру общения.

Взращённая годами и тысячами повторений основ идеология накрепко засела в голове, делая его правым в любой ситуации. Он - коренной немец, чистокровный ариец, молодой белокожий мужчина средних лет - весь мир вокруг либо уже его, либо станет ему принадлежать, если он только того пожелает.

- Все мои юные красотки ждут только вашего внимания. Прошу вас пройти в зал, - фрау Шмидт внутри себя дрожала, как осиновый лист, но наружу не выдала ни одной лишней эмоции.

Двухстворчатые двери, ведущие в большой приёмный зал, распахнулись и двое мужчин наконец-то вошли в эту окутывающую полутьму и почти осязаемую ауру похоти.

Самая большая комната в здании, расширенная благодаря снесённым стенам и объединению с соседними, была заполнена девушками до отказа. Вдоль стен в шеренгу стояли полностью обнажённые белокурые фройляйн, держа руки вниз строго по швам. Стоячие груди, словно наливные яблоки и высокосортные груши, приковывали страждущие взгляды офицеров. Такие совершенные, безупречные и притягательные, они заставили важных гостей забыться буквально за пару секунд, а затем и полностью погрузиться в негу зрительного наслаждения.  

- Зиг хайль! - Карл Гейдрих вскинул правую руку вверх в привычном приветственном жесте.

Двадцать женских голосов разных оттенков и тональностей вторили ему в ответ:

- Зиг хайль!

Генерал Дитрих не удостоил девушек своим сиплым прокуренным басом, предпочитая молча наслаждаться этим великолепным представлением.

- Вы действительно нас не обманули, Китти! Ваши кошечки все прекрасны и похожи, как на подбор. Такая большая семья из двадцати родных сестёр! - глава имперской службы безопасности с восхищением рукоплескал стоящим перед ним агентессам.

На самом деле девушки из специального альбома с золотым вензелем были похожи только при беглом осмотре. Стилисты и парикмахеры, приставленные к салону фрау Шмидт, очень постарались убить их индивидуальность и максимально уровнять в глазах среднестатистического посетителя. Однако, если приложить усилие и оторвать взгляд от их оголённых прелестей… Всего на миг, но заглянуть в эти такие разные лица, то можно увидеть осколки растерзанной души в каждой. Можно заметить, что несмотря на все старания системы и пропаганды, каждая сохранила частичку себя, но спрятала её как можно глубже за ширмой безразличия и уверенности в общем деле.

Сепп заметно оживился при виде девушки с особо выдающейся грудью. Ареолы её светло-розовых сосков зацепили его внимание и пробудили сокровенные внутренние желания. Никого другого он уже не видел и не слышал, с головой погрузившись в эту пришедшую бурную фантазию.

- Как вас зовут, милая? - с трудом отодвинув военные повадки, генерал просипел несколько слов.

- Ирма, - девушка сделала шаг ему навстречу, отчего стало ещё очевиднее, что она на целых полголовы выше ростом.

Дитрих впервые в жизни оказался в таком опасном окружении и отступать уже было никак нельзя. Даже старый боевой товарищ внезапно предательски куда-то исчез, забрав с собой троих приглянувшихся агентесс.

Совершенно обезоружив опытного офицера своей ослепительной улыбкой, Ирма Бремер взяла инициативу в свои руки. Нежно подхватив растерявшегося мужчину за локоть, она направилась в сторону своего любимого номера в салоне - самого дальнего и тихого.

- Я… я бы хотел… - Сепп говорил и выглядел странно, как будто находился под лёгким гипнозом или ходил во сне с открытыми глазами.

- Я знаю, чего бы вы хотели. Сразу поняла по вашему

взгляду, - убаюкивающий сладкий голос девушки только усугублял начинающуюся эйфорию.

Оказавшись в номере и плотно закрыв за собой дверь, красотка села на широкую кровать и жестом пригласила гостя устроиться с ней рядом. Её тонкие пальцы сначала перебирали волосы и гладили шею, а затем спустились до сочной груди с такими манящими крупными сосками.

- Присаживайтесь вот здесь.

Генерал немного вышел из ступора и приступил к выполнению команды. Чувствуя, что чем ближе он находится к объекту своего вожделения, тем становится слабее и беззащитней, мужчина был напряжён, словно натянутая струна.

- Положите голову мне на колени… Дышите спокойно и ровно, не надо так волноваться, - Ирма сверкнула своими глубокими карими глазами, а Дитрих стал послушно склоняться вниз к её прекрасным бёдрам.

- Всё хорошо, мой мальчик. Сегодня я буду с тобой так долго, сколько захочешь. Ты так устал и сильно вымотался, теперь пора бы и отдохнуть, - девушка чуть развернула его голову и приложила грудь к ис-

сушённым губам.

Сепп жадно впился в большой сосок и покрутил его языком во рту. Услышав тонкий девичий стон, он прибавил интенсивности и напора, поглаживая свободной рукой вторую грудь.

- Продолжай… Мне очень нравится то, что ты делаешь… - фройляйн закатила глаза от наслаждения и слегка откинулась назад на кровать.

Дитрих теперь уже никуда не торопился, впитывая эти сладостные моменты и ни на секунду не забывая, что кроме оральных ласк ему предложить было нечего. Даже продвинутой немецкой медицине не под силу было вернуть на место то, что двадцать с лишним лет назад напрочь оторвало французским фугасом.

Это посещение борделя двумя друзьями было самым первым, но далеко не последним. Пользуясь возможностью, офицеры высшего ранга Третьего Рейха регулярно стали посещать салон Китти, на время закрывая его для остальных клиентов. Генерал СС Сепп Дитрих каждый раз выбирал исключительно только свою “ненаглядную Ирму”. Так всё и продолжалось ровно до июня сорок второго года.

В июне сорок второго года Карла Гейдриха убили в Праге бойцы чешского подпольного Сопротивления. Эсэсовцы с санкции самого Гитлера во главе с Дитрихом ответили жестокими акциями возмездия. Более тринадцати тысяч человек было арестовано, а небольшую деревню Лидице в отместку сровняли с землёй. Новым главой имперской службы безопасности с тех пор стал Эрнст Кальтенбруннер - человек полной трезвости и сухой практики, напрочь лишённый даже нотки шпионского романтизма.

*  *  *  *  *

Китти Шмидт в тот погожий июльский день решила появиться в салоне гораздо раньше обычного. Прогуливаясь по широкому проспекту Принц-Альбрехтштрассе, она смаковала короткие минуты относительной тишины и спокойствия вокруг. Два утренних британских авианалёта разбудили весь Берлин и изменили планы на день для многих его жителей. Жуткая воющая сирена, словно громадный плачущий ребёнок, в раннем часе известила столицу об этих ответных действиях со стороны союзной коалиции.

Привыкаешь… Ко всему привыкаешь и перестаёшь обращать внимание, даже на периодически падающие авиабомбы и разрушенные дома на родной улице. Живёшь дальше и идёшь на свою обычную работу, слегка сходя с ума, но делая вид, что всё ещё вполне сносно. Выбираешь шляпку в тон с туфлями на прогулку и ставишь любимую пластинку на новенький патефон, чтобы хоть как-то заглушить симфонию внутренней истерики.

Китти направлялась по привычному ежедневному маршруту, решив не пользоваться услугами городского транспорта и заказного такси. Ворох мыслей в голове сплетался в огромный клубок, тем не менее, была среди них и доминирующая. Хозяйка элитного салона искренне переживала за своих девочек, решила позвонить каждой, как только доберётся до конечного пункта назначения.  

Пройдя очередной проспект, фрау Шмидт обратила внимание, что на подходе к её заведению становится всё больше и больше встречных прохожих. Мужчины и женщины что-то активно обсуждали и спорили, но

разобрать удавалось только обрывки их высказываний и фраз:

- Вертеп сложился… Как карточный домик… Проклятые шлюхи… Надеюсь, что они все там передохли…

Прибавив шагу, Катарина почувствовала очередной сердечный укол. Волнение в грудной клетке нарастало и жгло, отчего она стала тяжело и часто дышать, однако, нисколько не сбавила темпа ходьбы. Картина, представшая перед ней всего через пару минут, была написана серыми печальными красками большой войны.

На месте третьего и четвёртого этажа здания теперь осталась лишь куча обломков и свёрнутых внутрь стен. Дорогая мебель и предметы интерьера превратились в мелкую крошку и сплошное месиво из итальянского шика и каменной пыли. Оконные рамы на втором и первом этажах напрочь выбило мощным ударом, а миллиарды осколков стёкол были рассыпаны по всей улице. Огромное сооружение из бетона словно хорошенько прожевали и выплюнули, не удосужившись даже спросить, а есть ли в нём кто живой.  

- Пропустите! - Китти расталкивала локтями толпу зевак, пробираясь всё ближе к входной двери с покосившейся и потухшей вывеской.

- Туда нельзя! Есть опасность полного обвала  здания! - офицер из полицейского оцепления быстро сориентировался и перекрыл ей дорогу.

- Там могли быть мои девочки! - фрау Шмидт было непросто остановить, когда речь шла об её сотрудницах.

- На двух верхних этажах никого не было! Мы запускали в здание поисковых собак, ни одного тела под теми завалами не обнаружили. Только на второй лестнице, на пролёте было двое мужчин, которых накрыло сверху падающим парапетом, - пожилой мужчина в форме беспристрастно смотрел на Китти,

поддерживая её за руки.

- Где они сейчас? - хозяйка салона закрыла чуть влажные глаза, а затем начала нервно и быстро дышать.

- Их увезла служба коронеров. Когда мы приехали на место происшествия, ничем помочь было уже нельзя, но они хотя бы не мучились долго.

После этих слов фрау Шмидт уже не выдержала и дала волю чувствам, выплакав месячный запас осадков прямо в наглаженный и отчищенный китель столичного полицейского. Двоих её верных помощников и охранников заведения увезли в холщовых мешках, а теперь, судя по всему, похоронят, как безвестных берлинских бездомных. Решив воспользоваться связями в госслужбах, она утешила себя только тем, что обязательно найдёт своих бывших работников и устроит им достойный уход на вечный покой.

Зияющая дыра на месте элитного салона всё ещё смотрела на неё своей жадной пастью. Годы работы и море сил, вложенных в это детище, находились сейчас перед фрау Шмидт в виде огромной свалки, сплошь покрытой горечью и разочарованием.

Вернувшись к себе домой, Китти первым делом обзвонила всех своих девочек, узнала об их местонахождении и сообщила им эту пренеприятнейшую новость. Большая часть из них с сочувствием отнеслись к сложной ситуации хозяйки, но были и те, кто воспользовался возможностью и перешёл на работу к конкурентам. Однако среди перебежчиц не было ни одной сотрудницы из специального фотоальбома с золотыми вензелями.  

Реставрация и ремонт здания продолжались долгих два месяца, в ходе которых злачное заведение переехало на менее престижный первый этаж. Теперь любой прохожий, праздно шатающийся по широкому проспекту, мог заглянуть в высокие окна салона, отчего их пришлось наглухо занавесить плотными тёмными шторами.

Технические специалисты и работники, прибывшие из управления национальной безопасности, вскоре установили подслушивающие устройства в новых помещениях, протянули провода по стенам комнат и заново протестировали всё звукозаписывающее оборудование. К концу августа салон Китти уже во второй раз открыл свои гостеприимные двери, красуясь новой светящейся вывеской над входной дверью. Слухи о возобновлении его работы быстро расползлись юркими змейками по столице, потому уже вскоре страждущие эмоций и запретных удовольствий мужские сердца вереницей потянулись к его порогу.

*  *  *  *  *

Тяжёлая зима сорок второго и начало сорок третьего года окончательно изменила победоносное настроение, ранее царившее в высших столичных кругах. Страшные военные поражения, внезапно полученные в Сталинграде, на Северном Кавказе и Кубани, сказывались на моральном духе жителей Берлина. Регулярные авианалёты с севера продолжались днём и ночью, отчего не давали спокойно вздохнуть даже простым мирным гражданам.

Тем временем фрау Шмидт и её драгоценные девочки продолжали вести свою маленькую секретную войну на любовном фронте. Абсолютно бесполезную, построенную на полном инфантилизме и душевной скупости начальства, бескровную и безжертвенную, но всё же войну.

Новые вливания денег из бюджета управления национальной безопасности позволили воплотить ещё более шикарную обстановку в заведении. Обилие пафоса и позолоты в приёмном зале и комнатах салона зашкаливало и затмевало все предыдущие интерьеры. Избавившись от необходимости в подъёмном лифте, хозяйка встречала новых гостей непосредственно у входной двери первого этажа. Стоило лишь нажать на крупную кнопку звонка, назвать цель визита или верный пароль, и тут же начиналась возбуждающая магия, специально созданная только для тебя.

Апрельское солнце уже склонилось к закату, о чём свидетельствовали всё более удлиняющиеся тени от раскидистых ив. На мощённый проспект из боковой улочки вышел высокий мужчина, одетый в овчинное пальто с поднятым воротником. На его голове не было привычной шляпы, да и длинный зонт висел нераскрытым на согнутой руке, несмотря на начавшийся небольшой дождь. Странный пешеход передвигался не спеша, периодически оглядываясь себе за спину, пару раз вообще резко останавливался, якобы собираясь прикурить сигарету. Убедившись, что за ним точно нет “хвоста”, он наконец-то пересёк широкую проезжую часть и оказался на нужной в этот вечер стороне.    

- Гутен таг! Я - гость из Ротенбурга, - сильный акцент в произношении с первых слов выдал в нём иностранца.

- Гутен таг! Добро пожаловать в “Салон Китти”. Немного поздновато для визита, но мы всегда рады дорогим клиентам. Прошу вас, проходите, - голос Китти звучал несколько простуженным, но всё таким же приветливым и услужливым.

- Поздновато… Вы хотите сказать, что девушки уже отдыхают и ни одна из них не сможет меня принять?- его серо-голубой взгляд вопросительно застыл на лице фрау Шмидт.

- Да что вы, даже не беспокойтесь об этом. Давайте сюда пальто и устраивайтесь в кресле поудобнее. Официантка предложит вам напитки и закуски, чтобы хоть немного поднять настроение.

Мужчина охотно скинул пальто и передал его в заботливые руки хозяйки борделя. Надетый на него коричневый костюм-тройка выгодно подчёркивала крупная шотландская клетка на дорогой ткани. Несколько худощавый, но вполне подтянутый, он выглядел на неопределённый возраст от двадцати пяти до сорока лет. Полное отсутствие усов и бороды, а также хоть малейшей капли седины на волосах, никак не способствовали более точной идентификации.

- Извините моё волнение и дёрганность, я до сих пор не отрекомендовался вам. Меня зовут Адам Тейлор, я являюсь представителем британской дипломати-ческой миссии в Берлине, - иностранец чуть поклонился Китти, показывая свои высокородные приятные манеры.    

- Катарина Шмидт, местная домоправительница. Должна заметить, что вы очень недурно справляетесь с немецким языком, - она улыбнулась гостю и тоже чуть кивнула в его сторону.

- Три года прожил в Дрездене, ещё до начала этой ненужной войны. Потом поступил на службу в британское посольство, где и работал личным помощником его главы, - мужчина расположился в высоком кресле в приёмном зале и закурил сигарету.

Тонкий аромат отборной табачной смеси заполнил всё помещение и попал в нос хозяйке салона, слегка пощекотав встроенные нежные рецепторы.

- Знаю это прекрасное трёхэтажное здание неподалёку от Бранденбургских ворот. Много раз видела его до закрытия.

- Наша дипломатия полностью провалилась и тогда заговорили пушки. Я и ещё несколько бывших сотрудников посольства решили остаться в Германии по собственной воле. Мы не смогли оставить тысячи соотечественников без нашей поддержки, даже если это связано с риском для жизни, - небольшие морщины в уголках его глаз всё-таки выдали настоящий возраст.

-  В любом случае я рада, что вы решили посетить наше заведение. В последнее время всё реже здесь появляются иностранцы, тем более такие благовоспитанные, - Китти подозвала молоденькую официантку и велела той принести лучший односолодовый виски со льдом, который был у них в наличии.

Стереотипы о людях складываются с опытом и прошедшими годами, но зачастую являются достаточно правдивыми и точными. Редкий представитель Туманного Альбиона способен отказаться от бокала с двенадцатилетним “Макалланом”, так ярко поигрывающим оттенками корицы на свету. Всего лишь сто граммов, содержащих невероятный аромат с хересными нотками сухофруктов, спелой сливы, специй и медовой сладости - и вот уже мужчина расплылся в улыбке и немного расслабился.

- Предлагаю вам познакомиться с нашими девушками. Если какая-то из моих кошечек заинтересует - задавайте любой вопрос, не стесняйтесь, - фрау Шмидт протянула сидящему клиенту тяжёлый фотоальбом, украшенный золотыми вензелями.

- Очень интересно… Вы знаете, а ведь сегодня тот самый редкий день, когда я никуда не спешу и наконец-то могу посвятить себе целый вечер, - герр Тейлор не без интереса начал разглядывать фотокарточки, закреплённые на белоснежных листах вощёной бумаги.

Ближе к середине книги он остановился и начал неприлично долго разглядывать одну из страниц.

- Эмили Кляйн… Красивое имя. Ей очень подходит, как и эта белоснежная улыбка, - мужчина едва коснулся пальцем фотографии, как будто это поможет ощутить хоть немного тепла той, кто запечатлена на ней.

- У вас весьма тонкий вкус. Одна из моих любимиц, само воплощение изящества и нежности, - Катарина

одобрительно улыбнулась почётному гостю.

Внутри себя же она была очень рада, что выбор пал именно на эту девушку. Фрау Кляйн прекрасно говорила на английском и французском языках, являлась самой высокообразованной и начитанной из её подопечных агентесс. Если задуматься, то она вообще была единственной из отобранных и специально подготовленных девушек, которая находилась здесь по собственной воле, а не по велению партии или после промывки мозгов пропагандой. Что двигало ей на самом деле - для хозяйки борделя оставалось загадкой вот уже целых два года.

- Вы сможете пригласить Эмили сюда этим вечером?

Сколько это займёт времени? - британец немного сдал позиции и проявил несдержанность, чуть заметную по забегавшим глазам.  

- Конечно, я сейчас же позвоню этой милой фройляйн. И часа не пройдёт, как вы будете лицезреть её собственными глазами, - Китти незаметно подала знак официантке, чтобы та принесла клиенту новый бокал с охлаждённым виски.

После второго бокала было ещё несколько, которые были жадно осушены беспокойным гостем. Добив очередной до дна, он закурил сигарету, сидя прямо в кресле, а пепел стряхивая в опустошённую тару с остатками льда. Секунды и минуты пролетали незаметно, а под воздействием табака и паров алкоголя мужчина наконец-то выдохнул свои мрачные мысли, готовясь ко встрече с живой мечтой.

Эмили появилась на пороге злачного заведения чуть раньше обозначенного часа. Одетая в длинное пальто спелоперсикового цвета и туфли-лодочки на высоких каблуках, она была скорей похожа на модную парижанку довоенных годов, чем на элитную берлинскую проститутку. Её лёгкая манерность и женственная качающаяся походка прекрасно дополняли этот образ. По одежде, лицу и светлым волосам сбегали редкие мелкие капли дождя, который всё ещё продолжался на улице.

- Гутен абен, герр… - прозвучавший голос был нежен, как свежие взбитые сливки, отчего даже умудрился смягчить жёсткий немецкий язык.

- Позвольте представиться! Адам Тейлор, к вашим услугам, - заворожённый мужчина встал со своего сидения и даже слегка протрезвел.

Будучи воспитанным классической английской школой и интеллигентными родителями, иностранец не видел разницы между профессиями и занятиями людей, изначально одинаково уважительно относясь и к министру, и к последнему бомжу. Грязи и богатого внутреннего мира можно было обнаружить сполна и в том, и в другом.

- Герр Тейлор… К нам редко заходят столь приятные и симпатичные джентльмены. Рада познакомиться, меня зовут Эмили, - девушка сделала ещё два шага и протянула руку в лайковых перчатках.

- Вы выглядите даже более чарующе, чем на фотографии. Давайте помогу вам с пальто, - британец слегка пожал тонкую ладонь и в десятый раз пожалел, что принял в себя столько виски ранее.

Взору его предстала изящная фигура в атласном платье с небольшим вырезом на груди. Силуэт песочных часов временно отпечатался на сетчатке глаз и навсегда засел в мужскую эротическую память.

- Адам, это я здесь к вашим услугам. Не обязательно так сыпать комплиментами, хотя это и очень мило с вашей стороны, - фройляйн продолжала смотреть на него с интересом, ведя эту зрительную игру, как опытный факир с уставшей старой коброй.  

Китти Шмидт и официантка незаметно удалились из приёмного зала, как только фрау Кляйн появилась на пороге. Быть весьма заметной или стать тихой тенью, когда это нужно, - два этих качества помогали хозяйке салона выживать при любой власти и быть успешной в своём деле. Позаботившись о подготовке номера для гостя и убедившись, что в нём достаточно напитков и закусок, женщина закрылась в своём небольшом кабинете.

Тем временем Эмили составила компанию Тейлору в распитии ещё одного бокала “Макаллана”. Наблюдая за достаточно сильной кондицией клиента, фрау Кляйн поняла, что пора переходить к более решительным действиям.

“Предвкушение - это один из лучших афродизиаков,

что у нас есть. Дразни взглядом и едва касайся, добавь ему новых красок и тебе не придётся даже раздеваться, а мужчина уже будет возбуждён и покорён тобой”, - девушка вспомнила один из советов, данных психологом в подготовительном лагере.

Уроки соблазнения были ей любимы настолько, что она готова была остаться и на второй год такого обучения. Остальные предметы показались не столь интересными, но обязательными для предстоящей секретной работы.  

- Адам… Я бы хотела переместиться в более уютное местечко. Если вы не против, конечно, - Эмили медленно провела пальцем по его руке и широко улыбнулась.

Искренняя сияющая улыбка и яркие глаза - два самых мощных оружия в арсенале любой женщины, данные самой природой. Как жаль, что иногда они тускнеют под гнётом внешних обстоятельств, либо по забывчивости их обладательниц.

Герр Тейлор слегка смутился от такого прямого предложения, до сих пор не веря в то, что эта прекрасная девушка напротив реальна и не растворится, как дымка, едва стоит ему моргнуть. Туман из виски всё ещё плотно загораживал здравый смысл, зато позволил быть чуть уверенней в своих намерениях.

- Давайте перейдём в какую-нибудь тихую комнату. Извините меня, я слегка набрался, но вполне ещё могу передвигаться и сам, - захмелевший мужчина подхватил девушку за талию, настойчиво направляясь за толстую ширму между залом и другими помещениями, как будто это было его решение.

Слегка покачиваясь, парочка довольно быстро добралась до подготовленного для них номера. Интерьеры и убранство каждой комнаты были полностью восстановлены, и стали только шикарнее после вынужденного ремонта. Приглашённый дизайнер из Палермо расстарался, чтобы необычный заказчик остался довольным, а былая слава заведения скорей к нему вернулась.

- Мне уже хватит, - Тейлор присел на край широкой кровати и отказался от протянутого ему очередного бокала.

- Может быть продолжим на вашем родном языке? - Эмили в который раз заставила его удивиться, заговорив на почти чистом английском.

- Да, пожалуй… Сколько же ещё талантов и секретов скрыто в вас? - мужчина испытал лёгкое облегчение, не пытаясь больше напрягать размякшие извилины.

- Сегодня я открою для вас парочку и надеюсь, что это

будет взаимно. Например, вот этому меня научили в одном предместье Парижа, - Эмили вплотную приблизилась и запрокинула его голову так, чтобы их глаза встретились на одном уровне.

Первый “французский поцелуй” в жизни у зрелого британца состоялся с берлинской проституткой неожиданно и так ярко. Глубокий и чувственный, он словно удар током, прошёлся сквозь всё тело и взбодрил почти спящее сознание. Неопытный и чопорный в любовных делах, Тейлор без остатка отдался своей партнёрше, погрузившись в сонм ощущений. Чувствуя, как языки соприкасаются лишь только кончиками, игриво переплетаются и ласкают друг друга, мужчина испытал дикое возбуждение, охватившее его полностью.

Ускоренное сердцебиение и учащённое дыхание сопровождало прилив крови к эрогенным зонам, ещё больше увеличивая их воспалённую чувствительность. Эмили всё глубже погружала Адама в море эйфории, отчего тот даже закатил глаза от наслаждения. Сопровождая прикосновения языка посасывающими и покусывающими движениями, девушка обняла его за шею. Едва замедляясь, затем она прибавляла темп, скорость и нажим на губы.

Будучи всего лишь имитацией настоящей любви, но сколько же будоражащих эмоций своим поцелуем подарила гостю столичная гетера. Очередная волна эндорфинов, как самый мощный опиат отключает последнее рациональное мышление и накрывает собой остатки разума в мужской голове.

- Ты же не думаешь, что это всё? - фрау Кляйн прошептала ему на ушко, поглаживая руками набухшие в паху брюки.

- То, что я делала с твоим языком… Сейчас применю и в другом месте, - Эмили наклонилась вниз и расстегнула ширинку.

На этом моменте Тейлор окончательно утратил последнюю нить связи с реальностью и растворился в новых волнах удовольствия.  

Двое специалистов, несущих смену в подвале, несколько раз переглядывались во время всей этой записи.

- Впервые мне жалко, что у нас есть только звук из номеров и нет никакой картинки.

Отчёт, данный утром Эмили Кляйн и работниками управления имперской безопасности, по этому посещению имел самые большие последствия для особого клиента за всё время деятельности знаменитого “Салона Китти”.

“Адам Тейлор - бывший сотрудник британского посольства в Берлине, тридцати восьми лет от роду. В процессе розыскной и негласной работы управления по данному случаю установлено следующее: является секретным агентом и вербовщиком, действующим под прикрытием. Лоялен к антигерманской коалиции, о чём рассказал в подробностях лично. Зафиксирована попытка вербовки работницы салона с целью слежки за высокопоставленными лицами Третьего рейха. Записи разговоров по данному делу прилагаем.”

Новый глава управления имперской безопасности Эрнст Кальтенбруннер беспристрастно дочитывал этот сухой доклад, лежащий на рабочем столе. Ещё раз быстро пробежав глазами по тексту, он снял трубку внутреннего телефона и отдал несколько распоряжений своим подчинённым.

Адам Тейлор был задержан десятого апреля сорок третьего года во дворе собственного дома. По законам военного времени он был признан виновным в пособничестве врагам Германии и внутреннем шпионаже, а затем расстрелян на безымянном загородном полигоне.

*  *  *  *  *

P. S.

Наступил крайне тяжёлый и памятный для всего мира сорок пятый год. Остатки немецких войск были раздавлены прямо у себя дома, а в полуразру-шенном городе уже завелись новые хозяева: советские, английские, французские и американские. У них были другие деньги, сигареты, кофе и шоколад, но потребности имелись те же, потому фрау Шмидт, выждав нужный перерыв, снова открыла свой салон для клиентов.

Подопечные девушки оказались при деле, только теперь больше никто и ничего не подслушивал, не записывал и не требовал подробного отчёта.

Глава управления имперской службы безопасности Эрнст Кальтенбруннер и его подчинённый Вальтер Шелленберг были арестованы годом позже и отбывали свой пожизненный срок в тюрьме. Китти Шмидт же ещё десять лет руководила любимым детищем до самой смерти. Обет молчания, данный ею нацистам, она хранила строго и никому ничего не рассказывала.

Сам “Салон Китти” пережил свою хозяйку на целых сорок лет, но уже под руководством сначала дочери, а затем и внучки знаменитой владелицы. Всё так же любому гостю и прохожему с улицы предлагались альбомы с фотографиями красоток, но ни один из них не был больше украшен золотыми вензелями.